Презентация книг «Постовой дневник»
и «Будьте Мне свидетелями»
Это время молитвы, богообщения и светлого ожидания. В это время чувствуешь, что не все пропало, не все потеряно. Человеку пост дает надежду. Пост определяет цель: впереди Пасха, впереди Христос воскрес и ожидает тебя, и гроб Его пуст. Пост дает смысл жизни, заостряет многие вещи, отсекает лишнее, «сбивает бантики», оставляет самое важное.
Приоритетной становится пища духовная, а не телесная. Ее мы регулярно получаем во время богослужений святой Четыредесятницы, домашней молитвы и чтения душеполезной литературы.
Личный опыт прохождения Великого поста протоиерей Андрей Ткачев изложил в своем "Постовом дневнике" и поделился размышлениями на отдельные фрагменты книги Деяний святых апостолов, проводя параллель между апостольским наследием и современным миром, в новом издании "Будьте Мне свидетелями".
Книги отца Андрея станут полезным дополнением для духовного роста и взращивания добродетелей
в благоприятное для этого время — Великий пост.
Все знакомые священники говорят, что у них храмы полны народа на каноне. Отрадно. Как бы ни было, а «помилуй мя, Боже» в одной только Москве десятки (а может, сотни?) тысяч людей ежедневно произносят. И значит есть праведники, потому что кто еще праведник, если не человек кающийся.
Можно и нужно заставить цивилизацию работать на нас.
У всех есть телефоны и наушники. Почему бы туда не закачать псалмы и акафисты? У всех есть магнитолы в машинах. Почему бы не звучать оттуда посланиям апостола Павла или записи Великого канона? А то нарекать на цивилизацию все горазды, а подчинить ее себе, хоть и в мелочах, и заставить работать во славу Бога не хотят.
Можно и нужно заставить цивилизацию работать на нас. У всех есть телефоны и наушники. Почему бы туда не закачать псалмы и акафисты? У всех есть магнитолы в машинах. Почему бы не звучать оттуда посланиям апостола Павла или записи Великого канона? А то нарекать на цивилизацию все горазды, а подчинить ее себе, хоть и в мелочах, и заставить работать во славу Бога не хотят.
Искушения постовые от непостовых далеко не всякий отличает. Настоящий пост вовсе не гастрономическая скудость, не «сухарики и пескарики». Пост предполагает некое одиночество, устранение от молвы и житейских попечений. Вот тогда к молчаливому уму приближается через помыслы враг, и бодрый ум видит это приближение.
Может ли устать от поста человек? Еще как. И главное, нельзя повторить с пророком:
«Колени мои изнемогли от поста и плоть моя лишилась тука» (Пс. 108, 24).
Мои колени не изнемогли от поста (болят только от подагры), и тука, то есть жира, я особенно не лишился. Но устал. Закономерный ступор в середине поприща.
5 неделя поста. Мариино стояние
Длинные службы очень важны. Постоянно мучить людей нельзя. Но дать им почувствовать себя в «подвиге» необходимо. Как многодневное неядение или самаяскудная пища, так и многочасовые стояния на молитве практически изнутри меняют человека.
Похвала Пресвятой Богородицы
Есть у нас единственный (!) Типиконом зафиксированный и требуемый акафист — «Радуйся, Невеста Неневестная!» Вот он подлинно красив. Это и богословие, и поэзия, и веры торжество.
Собственно поста остается только одна неделя. Можно посмотреть, обернувшись, на большую часть пройденного пути. В плюсе то, что в пище были непереборчивы. Есть макароны — варим макароны и в магазин не идем. Есть крупа — варим кашу и опять в магазин не идем. Яблоки есть, помидоры есть. Чего еще надо. Это очень здорово.
Лазарь умер. Господь же говорит: Лазарь, друг наш, уснул (Ин. 11, 11). Сладкое это слово. Оно значит, что все мертвые не более чем спят! Мы так и называем их — усопшими.
Грустный праздник. До чего же грустный праздник! Всем весело, кроме Христа. И если бы замолчали дети, выкрикивающие мессианские слова, то камни бы возопили (см. Лк. 19, 39–40). Христос знает, Он один знает, что те же языки и гортани, которые кричат «Осанна», скоро будут кричать «Распни!».
Вступая в Страстную седмицу
Кончился пост. Мой пост. Началось шествие мое, как тень, за Иисусом. След в след, шаг за шагом. Содрогаясь и роняя слезы. До орудия казни, до солдат, играющих в кости, до крика «Совершилось!», до погребения и… до Победы над смертью!
Старался не писать много о себе. «Я видел», «я думал», «я встретил»… Совсем без этого нельзя, иначе это бы и не был дневник. Но это не было главным. Хотелось говорить о Писании, о пользе душ, о попытках обновиться. Хотелось, чтобы «мой дневник» был и «твой дневник», поскольку писался он изначально не в стол и не для личного перечитывания, а для прочтения другими.
Во второй книге - размышления над книгой Деяний апостольских. Дух запрещал апостолам идти в одни места и повелевал, оставив все, идти в другие. Дух напоминал все, что говорил и делал Иисус, и действовал во имя воскресшего Иисуса Христа, Сына Божия. Но Тот же Дух, Который обличил уже однажды и навсегда мир о грехе и о правде и о суде (Ин. 16, 8), действует в Церкви и в нас, если мы по-настоящему в Церкви.
Ясное понимание масштабов задач, длины реальных исторических сроков и количества препятствий для проповеди могло погасить на корню апостольское рвение.
Могло убить проповедь, не дав ей начаться. Поэтому Господь и краток, и резок: «Не ваше дело! Примете силу! Будете Мне свидетелями!»