Сретенский – моя единственная обитель, мой дом

Проблема, с которой может столкнуться каждый христианин, – формальное соблюдение обрядов Церкви. Зачастую это происходит с людьми, которые стали частью Церкви детьми. Повзрослев, юноши и девушки не вдаются в детали и принимают все как данность. Историю о том, как горячо верующий ребенок вырос и превратился в «формально верующего», а затем кардинально изменился, рассказала прихожанка Сретенского монастыря, участница миссионерских и волонтерских проектов Ольга Костянова. 

О детстве можно сказать так: у меня совершенно не церковная семья. Да, конечно, в доме всегда была пара икон, но это «как у всех». Меня покрестили в 5 лет. Это одно из самых ярких воспоминаний моего детства: я помню платье, в котором была, помню священника и как он крестил, храм – для ребенка это были очень яркие и необычные впечатления.

Где-то в 8 лет я обнаружила в себе внутреннюю тягу к вере и встала на путь исповедничества: я выпросила у мамы крест и надевала его поверх куртки, тем самым свидетельствуя о своей вере, а это было еще советское время. Душа внутри меня просила чего-то светлого и яркого, я не понимала, что это, и начинала плакать. А когда все друзья спрашивали: «Почему ты плачешь?», я говорила, что очень скучаю по бабушке надо было хоть как-то оправдать душевные порывы.

Пятница и суббота для меня были голодовкой

У нас в семье была традиция празднования Пасхи. Заключалась она только в одном – мама пекла куличи и красила яйца, затем, в сам праздник, говорила: «Надо разговеться», и всё… Где-то в 13 лет, я задалась вопросом: «Что такое разговляться?», спросила у мамы, и она как-то «коряво» объяснила, что сначала нужно поститься (ограничивать себя в пище), а потом разговляться. Тут для меня случилась какая-то внутренняя неправда, я думала: «Ну как же так? Мы не говели. То есть это получается не честно?». Я тут же потребовала от мамы постный суп и заявила всем: «Ничего не знаю, два дня, пятницу и субботу, буду поститься, чтобы потом с чистой совестью разговеться». Мне приготовили суп.

В тот же день я гуляла по городу и наткнулась на ларек. Там я увидела шоколадку. В кармане оказалось немного мелочи, я ее и купила. Ем и понимаю: она молочная, а значит, всё мое говение насмарку. После этого было первое покаяние я так страдала.

Потом детские воспоминания забылись. Я вела обычный образ жизни светского человека. Но были моменты, которые я всегда пыталась сохранить. Например, учась в институте, я собирала на Пасху всех из общежития, и мы шли освящать куличи и яйца, отстаивая километровую очередь. Я пыталась заходить в храм, но там всегда было много народа, и я уходила. Держала пост: пятница и суббота для меня были голодовкой – «на кофе с сигаретой можно было пересидеть».

Я пришла и больше из Сретенского не ушла

Прошло много времени. Из Таганрога я переехала в Москву и стала работать в банке.  Начинался Великий пост, помню, одна подруга пригласила на день рождения, другая в театр, я колебалась: «Как же, ведь Великий пост!». После ряда сомнений я просто пошла в храм – это было Прощеное воскресенье. Как обычно, на «службочку» опоздала, «свечку поставила» и всё, на этом всё заканчивалось. На следующий день ко мне подошла подруга по работе Катя и предложила сходить в храм на канон Андрея Критского (мое окружение считало меня глубоко воцерковленным человеком). А я про себя думаю: «Что-то зачастила я в храм – вчера, сегодня… Я что, фанатик?». Я подошла к ней и говорю: «Слушай, Кать, я ничего не знаю, если у тебя создалось впечатление, что я что-то знаю о храме или вере – это не так, я ничего подобного не делаю и не знаю. Расскажи мне, что это такое?». Кратенько рассказав мне, она предложила сходить в Сретенский монастырь на канон, заверив меня в том, что там замечательный хор.

Я пришла, открыла последование канона и стала следить. В сам храм мы естественно не попали и стояли в притворе. И что-то такое невероятное произошло в душе, потому что вышла оттуда я совершенно другим человеком. Это случилось прямо в одну секунду: я пришла и больше из Сретенского не ушла. Проходила все четыре дня, потом не выдержала и притащила подругу еще и в пятницу. Я стала ходить утром и вечером, на братские молебны. Думала, что семинаристы – это священники, и подходила к ним брать благословение. Вот так я пришла в Сретенский монастырь. Это моя единственная обитель, мой дом, по-другому не скажешь.

Я была как сухая губка, которая начала впитывать воду. У меня, как и у многих, появился интерес ко всей доступной информации. Ощущение внутреннего горения и осознание былой пустоты помогали мне преодолевать возникающие на пути трудности. Конечно, дома меня все называли фанатиком.

Моя жизнь повернулась на 180 градусов. Поменялись друзья и круг общения, желание всех научить, подсказать, объяснить не давало возможности общаться в старом формате. Это потом, со временем мне удалось понять, что людям надо давать возможность делать, как они хотят, думать, как они хотят. И в итоге большинство моих неверующих друзей вернулось. Всё вернулось на круги своя, просто я стала совершенно с другим нутром, совершенно с другим стержнем. 

Молодежный хор под управлением Аллы Загурской

В 2011 году мы с отцом Андроником, тогда еще послушником Ярославом, съездили в Архангельскую область (это был самый первый раз, еще до того, как этот проект возглавил отец Ириней; сейчас проект называется «Родная земля»). Именно там, на далеком Севере зародились просветительские курсы, которые сейчас действуют в Сретенском монастыре. Всем было интересно послушать и поизучать Евангелие, и мы собирались группами обсуждать Евангельские сюжеты, возглавлял всё отец Андроник. Эта традиция перешла с нами в Москву. К нам стали приходить новые ребята, молодежная община росла. Появилось желание петь. Семинаристы, за что им огромное спасибо, организовали хор и сами там регентовали – первый был Георгий Пигарь, затем Феодосий Кудряшов, Владимир Середа (сейчас они уже священнослужители). Ребята росли и уже не могли с нами заниматься. Я стала искать замену. В одной из поездок в Израиль мы познакомились с Аллой Загурской, она оказалась прекрасным регентом. И я поняла, что человек не просто сможет организовать хор, но еще и научит, и научит очень классно. Уже больше пяти лет существует этот молодежный хор. 

В Рязанской области есть колледж-интернат для инвалидов – МЭКИ. Волонтерскую деятельность организовал настоятель местного храма – иерей Владимир Щетинин. В проекте участие принимали добровольцы из Москвы. Их миссионерская деятельность заключалась в общении с ребятами на церковные темы, оказании им всевозможной помощи и, конечно же, привлечении на богослужения. Как-то в очередной раз девочки поехали в Михайлов, и я вместе с ними. Поначалу у меня были какие-то сомнения, может даже боязнь, точно не смогу сейчас сказать. Потом случилось это: по традиции утром в воскресенье мы отправились в храм на Литургию. Я забралась на клирос и простояла там всю службу. Во время Причастия случилось что-то невероятное. Я смотрела сверху… Это было настолько впечатляюще, когда все: и бабушки, и дети, и здоровые, и колясочники – все идут к Одному, ко Христу, к этой Чаше… Я поняла: у Господа все едины, они все ценны, и их объединяет Любовь.

У меня капали слезы. А потом мне как-то стало понятно, что этих ребят не надо бояться. Они точно такие же люди, как и мы – интересные и творческие личности: кто-то стихи пишет, кто-то песни поет. Была девочка – Яночка Кан – чемпион на инвалидной коляске по танцам с лентой – это вообще невероятно. Такие люди, которые, казалось бы, могут быть сломаны обстоятельствами своей жизни. На самом же деле ничего подобного – дух так горит, они вообще могут всë, если верят в себя и если хотят. 

Подготовил Сергей Лукишин

Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить