Сретенский Месяцеслов

Четверг, 20 июня
07 июня ст. ст.

Седмица 7-я по Пасхе. Глас 6
Поста нет.

Священномученика
Андроника (Никольского)

Святые дня
Сщмч. Феодота Анкирского (303). Прав. Павла Таганрогского (прославление 1999). Сщмч. Маркеллина, папы Римского, и мчч. Клавдия, Кирина и Антонина (304). Сщмч. Маркелла, папы Римского, мчч. Сисиния и Кириака диаконов, Смарагда, Ларгия, Апрониана, Сатурнина, Папия и Мавра воинов и Крискентиана, мцц. Прискиллы, Лукины и Артемии царевны (304-310). Мцц. Калерии (Валерии), Кириакии и Марии в Кесарии Палестинской (IV). Собор святых Ивановской митрополии. Сщмч. Андроника, архиеп. Пермского (1918). Сщмч. Александра, Александра, Валентина, Вениамина, Виктора, Александра, Владимира, Игнатия, Михаила, Николая, Павла, Николая, Николая пресвитеров и мч. Александра (1918). Сщмч. Петра пресвитеров (1919).
ЕВАНГЕЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ
Деян., 48 зач., XXV, 13–19. Ин., 55 зач., XVI, 23–33.

На этот день может быть перенесена с субботы, 9(22) июня, полиелейная служба прав. Алексия Московского.

ЖИТИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА АНДРОНИКА (НИКОЛЬСКОГО), АРХИЕПИСКОПА ПЕРМСКОГО И КУНГУРСКОГО

Священномученик Андроник, архиепископ Пермский и Соликамский (в миру Владимир Никольский), родился 1 августа 1870 года в семье диакона Ярославской епархии, служившего в селе Поводнево, что в одиннадцати верстах от града Углича. С отрочества он занимался крестьянским трудом и участвовал в церковной жизни своего села, быстро возрастая разумом о Христе.

Первоначальное образование Владимир получил в Угличском духовном училище, поступив туда 9 лет от роду, а затем в Ярославской духовной семинарии. После окончания семинарии юноша поступил в Московскую духовную академию, где в 23 года, на II курсе (1 августа 1893 года), принял монашеский постриг, по благословению и совету святого праведного Иоанна Кронштадтского, с именем Андроник, в честь святого апостола от семидесяти, епископа Паннонийского.

По окончании Академии, в 1895-м году, получив звание кандидата богословия за сочинение «Древнецерковное учение о Евхаристии как жертве в связи с вопросом об искуплении», он принимает сан иеромонаха и назначается помощником инспектора в Кутаисскую духовную семинарию. Через год становится преподавателем, а затем инспектором Александровской миссионерской семинарии, находившейся в Ардоне, в Осетии.

Отец Андроник сразу расположил к себе местное население. Готовясь ко второму учебному году, он неожиданно в 1897-м году получает телеграмму о своём назначении миссионером в Японию. По приезде на место назначения он горячо взялся за дело миссионерства под вдохновляющим окормлением уже славно трудившегося там святителя Николая (Касаткина, память 3 февраля). Японцы поразили его простотой восприятия учения Христова и силой веры.

Однако болезнь заставляет отца Андроника вернуться в Россию. В течении 6 лет он является ректором Уфимской семинарии.

5 ноября 1906 года отец Андроник был хиротонисан в епископа Киотского и назначен помощником архиепископа Николая (Касаткина). Вторично приехав в Японию, в город Осака, он за короткое время сумел создать там православную общину. Но климат южной азиатской страны резко ухудшил и без того слабое здоровье епископа Андроника, и через два года Синод по его прошению отзывает владыку Андроника в Россию, назначая его в 1908-м году епископом Тихвинским, викарием Новгородской епархии.

В те годы уже ясно виделось отступление общества от Церкви – и на этом поле брани владыка выступает могучим воином Христовым, препобеждая безбожие и падение нравов словом Божиим. Вот что он тогда писал: «Древний антихристианский заговор, начавшийся от тех, которые кричали Пилату с яростью на Иисуса Христа: ‟распни, распни Его; кровь Его на нас и на чадах наших”, – продолжавшийся в тайных обществах, слился со всемирной иудейской организацией... Собирайся же плотней, Русский народ, заграждая уста безбожных, как триста лет тому назад ты, обманываемый, обольщаемый всеми, собрался вокруг Минина и Пожарского и прогнал всех врагов, поставил пред Господом Богом Царя и с ним водворил порядок».

В 1913-м году владыка назначается в Омск. Омская епархия охватывала тогда территорию современного Восточного Казахстана, включая будущую Карагандинскую область. Обширные земли осваивались русскими переселенцами. Епископ-игумен налаживал в переселенческих сёлах церковную жизнь, преодолевая тысячи вёрст пути, зачастую без келейника и иподиакона.

Подвижнический труд истощил его физически до крайности, и священноначалие сочло необходимым перевести его на «благополучную» Пермскую кафедру.

Полтора года служения в Сибири завершились переездом за Урал, на Русский Север. Епископ Андроник вступил в управление Пермской епархией. На Пермскую кафедру взошёл подвижник и архипастырь-миссионер, подобный святому Стефану Пермскому – крепкий молитвенник, ни во что вменявший всякое богатство. Все средства жертвовал владыка на помощь беднякам; одевался просто, никогда не носил шёлковых ряс. Его жизнь была образцом древнего благочестия, а время служения святителя – временем расцвета духовной жизни в Пермской епархии; устраивались лекции, беседы, собрания духовенства и мирян; в аудитории при Стефановской часовне начались занятия миссионерского и народно-певческого кружков; составилась хорошая библиотека, из которой всем желающим выдавались книги на дом; во всех храмах города служились акафисты, после которых проводились беседы. Владыка объяснял народу духовный смысл идущей в то время войны.

Пермь тогда отличалась прекрасными проповедниками, в подготовке которых владыка много потрудился и которые позднее целым сонмом засвидетельствовали истину своего служения мученичеством и исповедничеством.

Для малоимущих при одном из храмов было организовано «попечительство о бедных» со своей дешёвой столовой. При свечном заводе и на подворье Белогорского монастыря открылись книжные лавки. При храме училища слепых и в женском монастыре были устроены детские приюты. Воскресенский храм содержал за свой счёт богадельню, в которой жили около 50 стариков. При кафедральном соборе организовалось общество хоругвеносцев, насчитывавшее несколько десятков человек, а в 1917-м году была создана дружина по охране собора и архиерейского дома.

Владыка высоко ценил духовную культуру русского народа. В своей книге «Письма архиерея к иереям» (выдержавшей несколько изданий) он писал: «Во всём укладе нашей жизни, в обычаях, в душевных исканиях, в народном и даже литературном творчестве непременно есть искание нравственной ценности жизни, отношение к ней именно с этой стороны».

А в своём слове при вступлении на Пермскую кафедру он сказал: «Нет, не было на земле народа, который так глубоко и жизненно воспринимал бы веру Христову... Если современному одряхлевшему миру суждено от Вседержителя ещё воскреснуть к новой жизни, то это воскресение его будет от Богоносного русского народа».

В 1917-м году на обсуждении в Предсоборном Совете вопроса о допущении русского языка в богослужении владыка твёрдо отстаивал незыблемость церковно-славянского языка как особого богослужебного языка, допуская перевод церковных книг лишь для домашнего употребления.

На своём личном миссионерском опыте он своими глазами видел, сколь велико и положительно влияние разного рода паломничеств, а также крестных ходов ко святыням. «Влияние на народ таких народных торжественных богомолений весьма велико и несомненно. Особенно если такие богомоления устраиваются вовремя, с предварительной подготовкой, с личным воодушевлением священника. Нужно пользоваться всяким удобным случаем, чтобы вызвать народ на это».

Владыка Андроник много способствовал народному просвещению и проведению миссионерской деятельности в жизнь. В губернии было немало старообрядцев, и в конце концов благодаря его стараниям стали возникать единоверческие приходы, для которых трудами преосвященного были учреждены специальные пастырские курсы для подготовки единоверческих священнослужителей. Обучение заканчивалось торжественным богослужением. Литургию в единоверческом храме совершал по служебнику XVI века сам владыка.

Он также пробуждал в народе интерес к собственной истории. Так, по его благословению, десятки тысяч православных со множеством крестных ходов собирались в монастыре на Белой горе в память избавления от пугачёвских разбойников.

Отечественную войну 1914 года владыка встретил открытием у себя в епархии лазаретов для раненых и сам часто посещал находившихся в них воинов. Летом 1916 года он отправляется к фронту в Царскую Ставку, где был принят Государем.

Святитель предупреждал народ об опасности внутреннего врага, который опаснее внешнего. «Россия разрушается теориями масонского либерального кагала», – говорил Владыка, приподнимая завесу над тайной беззакония. Позднее, в 1918 году, он рассылает открытки и письма многим архиереям по поводу беспорядков в стране – и не получает ни одного ответа, как он сокрушается о том в письме к Патриарху.

Наблюдая почти всеобщее государственно-правовое невежество и упадок веры на Руси, владыка считал, что невозможен переход от монархии к иной форме правления без разрушения Российской государственности, и в 1916-м году в Пермской епархии были созданы особые миссионерские курсы по обличению нового социалистическо-коммунистического лжеучения. «Долг совести верноподданного и безграничная любовь к Отечеству не дают мне молчать», – говорил святитель Андроник.

Когда случился  Февральский переворот 1917 года, владыка, узнав об отречении Императора, 5 марта в Спасо-Преображенском кафедральном соборе, при огромном стечении народа, на литургии после чтения Евангелия с великой душевной болью сказал: «Не стало у нас Царя... Бесчестные царские советники и слуги в своих расчётах скрывали правду от сердца Царёва и делали всё, чтобы разъединить Царя с народом, и добились своего, но, добившись, они первые же и оставили Царя одного, отказавшись далее служить ему. И так не стало у нас Царя... и Церковь не смеет провозгласить эту святыню Русского народа, всех объединяющую во единого соборного человека. Около Царя Русияне объединялись, как дети возле отца.... Как триста лет тому назад, в лихолетье, разворовали Отечество подлые людишки и ввергли его в погибель, так и ныне до этого довели бесчестные царские слуги... Все как один человек, в эту грозную пору устоим в ровности духа и далее со Христом единодушно, согласно и мирно да пребываем все в это трудное время, возложенное на нас как испытание. Пусть всякий знает: Отечество в опасности; оно потрясено в основах своих».

В марте 1917 года Пермский исполнительный комитет отправил телеграмму обер-прокурору Святейшего Синода с требованием уволить епископа Андроника от управления епархией, «как опасного для общественной безопасности и как препятствующего духовенству в его праве соорганизоваться». Узнав об этом, владыка отправил обер-прокурору протест, указывая, что «моя опасность... очевидно, состоит лишь в опасности для самого Совета рабочих и солдатских депутатов, всем заправляющего по указке немецких и еврейских провокаторов». Синод решил оставить владыку на месте.

Вскоре начал работу Поместный Собор, и епископ уехал в Москву. На Соборе был избран Священный Синод из шести человек, а на случай гибели членов Синода было избрано шесть заместителей, и среди них и епископ Андроник. На Соборе он вошёл в состав Издательского отдела и был одним из энергичнейших его деятелей. «Огнь пылающий» – так звали его. Епископ Андроник делал всё возможное, чтобы документы Собора и послания продолжали печататься. В декабре и январе он пребывает в Пермь и обращается с нарочитым посланием к своей пастве об организации приходов. В начале 1918 года он возвращается в Москву и возводится в сан архиепископа.

С февраля, после опубликования большевистского декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, начались бесчинства и зверства со стороны властей по отношению к Церкви. Владыка возвращается на кафедру, где продолжает обличать распоясавшуюся безбожную власть как разбойников, бесстыдно обманывающих народ. Тысячи людей, даже совершенно неверующих, шли послушать мужественное слово святителя. В ответ на декрет о национализации церковного имущества, осуществление которого вылилось в грабежи храмов, архиепископ, в своей проповеди с амвона, обращаясь к агентам власти, прятавшимся среди верных, сказал: «Идите и передайте вашим главарям, что к дверям храмов и ризниц они подойдут, только перешагнув через мой труп, а при мне и гроша ломаного церковного не получат».

После первого неудачного со стороны властей ареста владыки, им предвиденного, большевики решились на крайние меры. Город объявили на военном положении. Для ареста святителя 4 июня было поднято до полутора тысяч человек. Боясь, как бы кто не оповестил народ, у колокольни поставили двух конных милиционеров. Далеко за полночь отряд чекистов подошёл к собору, и несколько человек, поднявшись к владыке, бодрствовавшему вместе с двумя священниками, увели святителя. Внезапно с соборной колокольни ударили в набат, остановленный двумя выстрелами в героя, пытавшегося поднять народ.

Набат был услышан, и к зданию милиции стали спешно подтягиваться люди, требуя освободить владыку Андроника; однако с помощью силы возмущение людей было подавлено.

6 июня 1918 года состоялся допрос архиепископа. Святитель Андроник молча занял одно из кресел возле письменного стола и долго не отвечал ни на один вопрос. Затем снял панагию, завернул её в большой шёлковый лиловый платок, положил перед собой на письменный стол и, обращаясь к следователям, сказал: «Мы враги открытые, примирения между нами быть не может. Если бы я не был архипастырем и была необходимость решать вашу участь, то я, приняв грех на себя, приказал бы вас повесить немедленно. Больше нам разговаривать не о чем». Сказав это, он неспешно развернул платок, надел панагию, спокойно поправил её на груди и, весь погрузившись в молитву, не проронил более ни слова.

Палачи отвезли исповедника в лес по Сибирскому тракту в ночь на 7 июня и заставили вырыть себе могилу, грозя закопать его живым. Закончив работу, владыка минуть десять помолился, поклонился на четыре стороны света и лёг в своё последнее пристанище. Его тут же начали закапывать заживо, но священномученик не подавал признаков жизни. Несколькими выстрелами чекисты закончили свою «работу адову». Перед этим они сняли с владыки архиерейский наперсный серебряный крест, на цепи от которого затем водили собаку.

В последние месяцы жизни святителя многие потеряли надежду на духовное возрождение нашей обманом завоёванной Руси. «Стоном стонет наш народ», – говорил со слезами сам владыка. «Но воскреснет погибающая в прахе и пепле Россия родимая», – пророчески не сомневался он.

Поместный Собор Российской Православной Церкви направил в Пермь особую комиссию «для расследования ареста архиепископа Андроника и последующих церковных событий. Она состояла из священномученика Черниговского архиепископа Василия (Богоявленского, память 14 августа), ректора местной духовной семинарии архимандрита Матфея и ещё члена Синода – мирянина. Советская власть дала ей возможность произвести следствие и выехать до Камского железнодорожного моста, где поезд был остановлен и члены комиссии были убиты ворвавшимися в вагон красноармейцами. Произошло это 1 (14 н. ст.) августа 1918 года.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Тропарь священномученику Андронику (Никольскому), архиепископу Пермскому. Глас 4.
И нpавом пpичастник,/ и пpестолом наместник апостолам быв,/ деяние обpел еси, Богодухновенне,/ в видения восход,/ сего pади слово истины испpавляя,/ и веpы pади постpадал еси даже до кpове,/ священномучениче Андрониче,/ моли Хpиста Бога// спастися душам нашим.
Кондак священномученику Андронику (Никольскому), архиепископу Пермскому. Глас 2.
Во святителех благочестно пожив/ и мучения путь прошед,/ идольския угасил еси жертвы,/ и поборник быв твоему стаду, богомудре./ Тем же тя почитающе, тайно вопием ти:/ от бед избави ны присно твоими мольбами,/ отче наш Андрониче.
Величание священномученику Андронику (Никольскому), архиепископу Пермскому:
Величаем тя,/ священномучениче Андрониче,/ и чтим святую память твою,/ ты бо молиши о нас// Христа Бога нашего.