«Быть христианином означает прежде всего уметь нести свой крест, дабы через него обретать особое духовное зрение… способность видеть Бога и Его руку в своей жизни». Эти слова Патриарха Кирилла – опыт жизни его предков, его семьи, его самого.
Слово Предстоятеля
Святейший Патриарх Кирилл говорит: «Каждый человек считает, что живет правильно, даже если совершает грехи. А уж если совесть очень укоряет, то мы умеем себя успокаивать, оправдывать. Мы сравниваем себя с другими, мы говорим, что мы гораздо лучше, чем сосед, чем сослуживец, а уж тем более лучше, чем начальник! Ну а если есть грех – так кто же без греха? Мы привыкли себя оправдывать и защищать – но покаяние, искренне приносимое, срывает все эти маски».
Святейший наставляет: «Мы живем в эпоху, когда поддерживается опасная идея “Сколько голов – столько умов и столько правд”. У каждого, мол, своя правда. И когда мы отстаиваем свою правду, пренебрегая правдой Божией, когда мы эту свою маленькую правду, которая на деле оказывается не правдой, а кривдой, вводим в конфликт с правдой Божией – мы согрешаем, и над нами совершается суд Божий и в этой жизни, и в жизни вечной… Господь как бы говорит: хотите жить по своей правде, которая правдой не является, – живите, но помните, что эта жизнь несовместима с человеческим счастьем».
Предупреждает: «Бывает так, что человек развивает энергию полжизни, а потом вдруг, просто по внешним обстоятельствам, заболел, выбился из колеи – срыв в карьере, как теперь говорят, и вынужденная остановка. И человек начинает задумываться: “А что я сделал, что я оставил после себя?” Огромное количество усилий – это диавольское поспешение, это бег на одном месте. Молитва – это и есть способность остановиться. Вера для жизни современного человека необходима как воздух».
Святейший объясняет: «Бог является человеку уже не в логических построениях, не в интеллектуальных доказательствах, а в реальном опыте жизни, когда верующий чувствует присутствие Божие в молитве, во время принятия Святых Христовых Таин, когда это присутствие Господа в жизни столь явное, что человек постоянно ощущает его. Он точно знает, что в его жизни от Бога, где Божий дар. Он может точно сказать: вот это со мной произошло по милости Божией, по воле Божией, это Божие присутствие в моей жизни».«Бог является человеку не в интеллектуальных доказательствах, а в реальном опыте жизни»
Напоминает: «Каждый человек уникален. И что еще очень важно помнить: мы все равны перед Богом. Внешние и социальные различия, богатство, одежда – это всё наши человеческие игрушки. А когда мы предстанем пред Господом, то этих внешних атрибутов, которые отличают нас друг от друга здесь, на земле, не будет. Мы предстанем пред Господом такими, какие есть, и будем стоять рядом – вне зависимости от того, министр ты или бомж».
Объясняет еще: «Быть христианином означает прежде всего уметь нести свой крест, дабы через него обретать особое духовное зрение, умение отличать добро от зла, способность видеть Бога и Его руку в своей жизни, а значит, чувствовать Его присутствие, укрепляться в вере и становиться лучше».
«Дед у меня был замечательным человеком»
Святейший Патриарх Кирилл, в миру Владимир Михайлович Гундяев, родился 20 ноября 1946 года в послевоенном Ленинграде, только что пережившем ужасы блокады и голода. Его родные – глубоко верующие люди.
Прадед Святейшего был родом из Астрахани; он перевез свою большую семью в Лукояновский уезд Нижегородской губернии. Дед будущего Патриарха, Василий Степанович Гундяев, по словам Святейшего, «прошел 47 тюрем и 7 ссылок, прожил в заключении почти 30 лет и был одним из первых соловчан».
Святейший рассказывал о своем деде так: «Дед у меня был замечательным человеком… Трудился машинистом на железной дороге казанского направления, а сидел лишь потому, что боролся против обновленчества, которое в свое время было инспирировано ЧК, а потом НКВД для разрушения Церкви. Очень интересная у них с бабушкой была судьба. Ведь когда деда сажали, бабушка оставалась на воле. И когда его посадили во второй раз, а это было в тридцатых, когда в стране свирепствовал голод, она сказала: “Всё, теперь мы умрем”. А у них было восемь детей: семь родных и одна дочь приемная.
И дед ответил: “Поскольку я буду как бы нести крест за Христа – вы останетесь живы”. Потом бабушка рассказывала, что в какой-то момент она поняла: всё, жизнь кончилась, потому что на всех осталась лишь маленькая горсточка муки. Она из этой муки приготовила какие-то лепешки, они их скушали, а завтра есть уже было нечего. И вот ночью раздался стук в окно. Бабушка вскакивает, а с улицы голос: “Хозяйка, принимай груз”. Открыла дверь – стоит мешок, полный муки, и вокруг – никого. Вот этот мешок муки спас и моего отца, и мне дал возможность появиться на свет».
Василий Степанович получал неплохое жалованье, но семья жила скромно: значительные средства дед жертвовал на монастыри. В обителях Святой Горы Афон до сих пор сохранились синодики с записями о вечном поминовении семьи Гундяевых. Как-то Василий Степанович даже совершил с семьей паломническую поездку в Кронштадт к святому праведному Иоанну Кронштадтскому.
В середине 1950-х годов дед был рукоположен в диакона, а затем в сан священника. Служил ревностно в далеком башкирском селе Уса-Степановка. В 1969 году его отпевали два родных внука: священник Николай и иеромонах Кирилл, будущий Патриарх.Она открыла дверь – стоит мешок, полный муки, и вокруг – никого. Этот мешок муки спас их
Отец Святейшего
Отец Святейшего, Михаил Васильевич, в юности был иподиаконом и секретарем Лукояновского епископа, затем два года учился в Петрограде на Высших богословских курсах, где после закрытия духовной семинарии и академии собрался весь цвет тогдашней профессуры. Когда власти закрыли и эти курсы, юноша был призван в армию. После армии окончил механический техникум, служил псаломщиком в сельском храме недалеко от Петрограда, а также пел на клиросе в храме Петроградского подворья Киево-Печерской Лавры, где и познакомился с будущей супругой, Раисой Владимировной Кучиной, которая также пела в церковном хоре.
ОГПУ пристально следило за прихожанами подворья Киево-Печерской Лавры. Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) писал в 1932 году, что это подворье «остается единственным храмом для всей 400–450-тысячной паствы Васильевского острова». Аресты среди членов общины проходили каждый год, в 1933 году арестовали четырех священников подворья и их духовных чад, в том числе и членов церковного хора. Среди них оказался и Михаил Васильевич.
Святейший рассказывал о своих родителях и аресте отца так: «За несколько дней до свадьбы они слушали “Страсти” Баха в филармонии. Вышли, и отец под впечатлением этой музыки говорит: “Ты знаешь, мне кажется, что меня посадят в тюрьму”. Мама говорит: “Как ты можешь так говорить?! У нас через несколько дней свадьба”. Он говорит: “На протяжении всего концерта не покидало чувство, что меня арестуют”. Он проводил ее до дома, потом подошел к дому, где жил, и увидел автомобиль. Тогда было мало автомобилей в Ленинграде, и он понял, что это за ним. Поднялся, и действительно, в его доме уже были представители соответствующей службы».
При аресте Михаилу Васильевичу поставили в вину хранение конспектов Высших богословских курсов. Другой вины не смогли найти, но следователям и этого было достаточно. ОГПУ пыталось сфабриковать дело о подготовке молодежи Киевского подворья к убийству Сталина, но Михаил Васильевич на допросах держался твердо, и следователь не смог добиться от него самооговора. Тем не менее молодой человек, в расцвете сил, уже строивший планы семейной жизни, был отправлен на три года в лагерь на Колыму.
Семья будущего Патриарха
После освобождения в 1937 году Михаил Васильевич женился на невесте, которая ждала его из заключения, работал на Ленинградском оборонном заводе имени М.И. Калинина. Он начал свой рабочий стаж с токаря, затем стал технологом, конструктором и наконец начальником цеха. Во время защиты Ленинграда строил оборонительные укрепления.
Семья Гундяевых хорошо знала, что такое блокада и голод: в этот период Михаил Васильевич оказался в больнице по причине крайнего истощения. Затем он работал военпредом на Горьковском заводе и принимал танки Т-34 перед их отправкой на фронт. После войны вернулся в Ленинград к своей семье, растил вместе с супругой Раисой Владимировной, учительницей немецкого языка в школе, трех детей: Николая, Владимира (будущего Патриарха) и Елену.При аресте Михаилу Васильевичу поставили в вину… хранение конспектов Высших богословских курсов
В тяжелый для Церкви период репрессий, когда служение Богу не давало никаких льгот и преимуществ, а означало только преследования и гонения, Михаил Васильевич был рукоположен в диакона, а затем в священника. Служил в храме Смоленской иконы Божией Матери, настоятелем Спасо-Преображенского собора, на приходах Ленинграда и области. Он всю жизнь учился и уже в зрелом возрасте окончил духовную семинарию и академию, защитил диссертацию и стал кандидатом богословия.
Как-то на отца Михаила, как и на многих усердных пастырей того времени, возложили непомерный налог. Он смог, благодаря друзьям и знакомым, выплатить налог, но до конца жизни раздавал долги, и семья его жила крайне скромно, подчас испытывая нужду в самом необходимом.
По стопам отца и деда
Дети Гундяевых видели, что служение в Церкви сопровождается гонениями и бедностью, но все трое пошли по стопам отца и деда и посвятили свою жизнь Богу.
Сестра будущего Патриарха Елена стала директором православной гимназии. Старший брат Николай – протоиереем, профессором, ректором Санкт-Петербургской духовной академии, а также настоятелем того же Спасо-Преображенского собора, где ранее служил отец.
Много лет спустя Святейший вспоминал про этот собор: «Первый раз я пришел сюда в далеком 1951 году, когда моего отца иерея Михаила из храма на Смоленском кладбище перевели в Спасо-Преображенский собор. Отрочество мое проходило в этом храме, я помню, как по четвергам отец мой служил здесь акафист святителю и чудотворцу Николаю, как много собиралось здесь прихожан – этот большой храм был почти полон».
«Я всегда хотел быть священником»
Святейший вспоминал: «Я всегда хотел быть священником, не помню того времени, когда бы не хотел быть священником. Вскоре после того, как я научился ходить и говорить, потребовал, чтобы у меня было свое облачение. Одна монахиня, алтарница в храме Смоленской иконы Божией Матери на Смоленском кладбище в Ленинграде (это первый храм, где служил мой отец), сшила мне из части старого протодиаконского ораря епитрахиль, а мама сделала палицу. Какую-то ткань я использовал в качестве фелони – и “служил”… Жили мы тогда очень бедно: помимо совсем маленькой комнатки, где находились книги отца и его письменный стол, у нас была одна 19-метровая жилая комната на Васильевском острове (на пять человек семьи). В этой 19-метровой комнате и прошло мое детство, там я и “служил”».
Посетившее семью чудо
В пять лет Володя заболел воспалением легких. Болезнь протекала очень тяжело. Святейший вспоминал: «Мы жили в послевоенном Ленинграде очень стесненно, в комнате было совсем мало мебели и никаких украшений, лишь на стене висела фотография отца Иоанна Кронштадтского – совсем небольшая, выполненная в цвете. Это была скорее старинная гравюра, где праведный был изображен в малиновой бархатной рясе с отворотами. В детстве я любил рассматривать этот портрет. И вот, когда мне стало совсем плохо, мама дала мне фотографию батюшки. Я не помню, что говорил и как молился, только помню, что портрет был постоянно со мной. А через несколько дней я стал совершенно здоров. И тогда попросил маму поехать на Карповку. Сначала она меня отговаривала, потому что я был еще слаб, а потом сказала: “Поехали”. Мы приехали и у всем хорошо известного окошечка под пристальным взглядом дежурившего рядом милиционера благодарили отца Иоанна Кронштадтского за посетившее нашу семью чудо».
«Мама дала мне фотографию батюшки Иоанна… – а через несколько дней я стал совершенно здоров»
Через год шестилетний Володя поехал с родителями в паломническую поездку в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, где мальчик встретился с известным старцем иеросхимонахом Симеоном (Желниным), ныне прославленным в лике преподобных. Эту встречу ребенок запомнил на всю жизнь.
«Я шел в школу, как на Голгофу»
В доме будущего Патриарха было множество книг (более 3000 томов): труды богословов, философов, историков. Владимир с детства очень полюбил чтение и много читал.
В школе он учился отлично, веры не скрывал, и как-то раз про него даже написали в газете: куда, дескать, смотрит руководство школы, когда у них отличник верит в Бога?! Святейший вспоминал, что отказался вступать в пионерскую и комсомольскую организации и школьные годы стали для него серьезным испытанием.
Вспоминал еще: «Я шел в школу, как на Голгофу… Меня вызывали на педсоветы, на диспуты с преподавателями и учениками, и я всегда побеждал, потому что в советское время наши учителя к таким диспутам были не готовы, а я старался быть готовым».
Юноша также увлекался горными лыжами. Он говорил позднее о своем увлечении так: «Что обычно делает человек, когда видит перед собой пропасть? Естественная реакция обычного человека – назад. Реакция самосохранения. Инстинкт. А горнолыжник – всегда вперед.
И чем круче, тем больше “вперед”. Это значит – идти на встречу с опасностью сознательно, наперекор инстинктам, наперекор человеческой слабости».
Главный выбор в жизни
Будущий Патриарх рано узнал, что такое труд: еще будучи старшеклассником, он, чтобы поддержать семью, устроился на работу в Ленинградскую геологическую экспедицию и три года совмещал учебу в вечерней школе с работой техника-картографа.
Но главный выбор в жизни Владимира был уже сделан. Молитвами деда-исповедника и всех своих горячо верующих родных юноша решил стать священнослужителем.
Нужно хорошо представлять то время: эти годы для Русской Православной Церкви стали периодом скорбей и испытаний. С 1958 по 1964 годы председателем Совета Министров СССР был Н.С. Хрущев, который горел желанием показать стране последнего священника и был настроен на полное уничтожение Церкви.
Гонения на Церковь
За эти годы количество храмов в стране сократилось почти наполовину, число духовных учебных заведений уменьшилось с десяти до пяти, сократился прием в семинарии. Особенно тяжелым ударом для Церкви явилось закрытие в 1963 году древней святыни Руси – Киево-Печерской Лавры. Предпринята была попытка закрыть и Свято-Успенскую Почаевскую Лавру, но насельники сумели ее отстоять.
Регент патриаршего хора храма Христа Спасителя Николай Сергеевич Георгиевский вспоминал о Пасхе 1961 года, когда он, «стоя с отцом в алтаре Богоявленского собора, чувствовал себя на островке разума в море безумия. Кругом свистели, пели похабные частушки, улюлюкали сидевшие на крышах домов и на деревьях молодые люди. Перед Светлой заутреней, когда полунощница уже началась, комсомольцы вошли в храм и, встав цепью, стали раскачивать богомольцев. Всё происходящее представлялось страшноватым, особенно в свете покушения на Патриарха в Вербное воскресенье, когда неизвестный (которого объявили потом сумасшедшим), пробрался к 82-летнему Предстоятелю и ударил его».
Николай Сергеевич вспоминал еще: «Но крестный ход всё же вышел… Под улюлюканье толпы снаружи мы с иподиаконами окружили Святейшего. Потом мы узнали, что в епископа Пимена, возглавившего крестный ход, и в духовенство полетели тухлые яйца, помидоры и небольшие камни. По традиции в соборе стояли представители некоторых посольств, которые тоже выходили на крестный ход… и, кажется, сотруднику французского посольства довольно высокого ранга попали камнем по голове. Был заявлен официальный протест с требованием обеспечить безопасность церковных процессий».
В октябре 1964 года Н.С. Хрущева отстранили от власти. В последующие годы Церковь больше не подвергалась жестоким репрессиям, однако храмы, закрытые в годы правления Хрущева, верующим не вернули. Церковь еще долгое время ощущала тяжелые последствия политики коммунистов.
Важность монашеского служения
Тем не менее в 1965 году, только получив школьный аттестат, будущий Патриарх поступил в Ленинградскую духовную семинарию, где отлично учился. Затем талантливый и усердный юноша с отличием закончил Ленинградскую духовную академию.
Святейший вспоминал: «Я, поступив в семинарию, не думал о монашестве… Моей целью было окончить семинарию и академию, получить богословское образование. Я мечтал быть богословом и, может быть, совмещать это с приходским служением. Но когда я был назначен на пост секретаря митрополита Никодима, то стали возникать мысли о монашестве. Во-первых, потому, что владыка подчеркивал важность монашеского служения для современной жизни Церкви. А во-вторых, образ жизни: мне необходимо было отдавать себя служению в гораздо большей степени, чем при обычной семейной жизни. Я невольно стал задавать себе вопросы о том, как же сложится моя судьба дальше. Митрополит говорил, что работать надо так и еще больше. Что другого пути нет, нас мало».
Всего лишь в 22 года молодой человек окончательно определился в выборе жизненного пути: он принял монашеский постриг с именем Кирилл и был рукоположен во иеродиакона. Через два месяца состоялась иерейская хиротония.
Труды во славу Церкви Христовой
Несмотря на его юный возраст, окружающие видели высокое духовное состояние молодого человека, и в 24 года иеромонах Кирилл был возведен в сан архимандрита и назначен представителем Московского Патриархата при Всемирном Совете Церквей в Женеве.
В 28 лет архимандрит Кирилл стал ректором Ленинградской духовной академии и семинарии, в 30 – епископом Выборгским, а через год архиепископом, в 38 он на Смоленской кафедре, в 42 – архиепископ Смоленский и Калининградский, в 43 – председатель Отдела внешних церковных связей, в 45 возведен в сан митрополита. За этими скупыми данными – аскетические и ученые труды во славу Церкви Христовой, бессонные ночи, горячие проповеди, тяжелейшее архипастырское служение.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси
6 декабря 2008 года, на следующий день после кончины Святейшего Патриарха Алексия II, на заседании Священного Синода митрополит Кирилл был избран Местоблюстителем Патриаршего Престола.
27 января 2009 года Поместный Собор Русской Православной Церкви избрал митрополита Кирилла Патриархом. Он стал шестнадцатым Патриархом Московским и всея Руси.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.