Сретенский Месяцеслов

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Сегодня, братья и сестры, мы празднуем первое воскресенье святого Великого честного поста, которое называется воскресеньем Торжества Православия. В IX веке, в 852-м году, когда Православие победило иконоборчество, решено было, что это воскресенье будет днем празднования Торжества Православия.

Вы знаете, что были и цари, и епископы, и другие люди, считавшие, что иконы не приличествуют Православной Церкви. Наверное, те епископы и те цари захотели убрать иконы из церкви, чтобы без особого труда привлечь к христианству мусульман, не имевших никаких икон, и евреев.

Между тем, братья и сестры, иконы были в церкви с самого начала. Действительно, в Ветхом Завете Господь между десятью Божиими заповедями повелел: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им» (Втор. 5: 8–9).

Но Господь сказал также: не делай никаких изображений, ни кумиров, ибо не видел ты Бога явившегося. Что это значит? Святой Иоанн Дамаскин говорит: ясно, что это значит. Когда увидите Бога в теле, тогда сможете делать иконы. Вот почему Церковь Божия после рождения Сына Божиего, Его страстей и Воскресения начала писать иконы и поклоняться им.

Мы, братья и сестры, по словам святого Василия, не кланяемся ни этому материалу, ни краске, ни золоту, ни серебру или металлу, на котором икона изображена, но личности, которую икона изображает. Так же, как все вы, мы не выбросим изображение, фотографию своего отца или матери, а поставим ее на видное место, потому что на них изображены наши родители (а это для нас важно), – так тем более важно, когда речь идет о лике Божием и о Его святых.

Пусть святые иконы напомнят вам и об этом: прославляя их, нам тоже нужно постараться войти во славу Царствия Божиего, нужно быть и стать Его сыновьями и дочерьми, войти в блаженство этого Царствия и быть святыми. В этом смысл икон и в церквах, и в домах ваших. Они напоминают нам о святых предках наших и всех православных, о временах, когда они были людьми из плоти и крови, как и мы, и трудом своим, с Божией помощью, смогли сподобить души свои благодати и стать настоящими небесными гражданами. О том, что и мы это можем и должны сделать, если захотим.

В другом случае, если мы не хотим этого, если свою душу сделаем недостойной Царствия Божиего, погубим, нужно быть готовыми к вечным мукам, ибо таков наш выбор. Поэтому в Православной Церкви иконы изображают исторические личности, которые смогли стать небесными. И, знаете, в современном мире, особенно в Католической Церкви, иконы, в сущности, как портреты людей этого мира, очень красивые – и женщины, и мужчины. Но в них слишком много этого мира, слишком много земного тела. Эти иконы изображают людей, но это скорее люди ада, чем рая.

Вот что я хочу сказать: если посмотреть на икону западную, например, икону Эль Греко или какого-нибудь другого великого западного живописца, то вы увидите женщину с чарами этого мира, в то время как на прекрасной иконе Пресвятой Богородицы с Младенцем на руках (Пелагонитисса) из Дечан, обошедшей весь мир (а для меня – лучшей из всего, что я видел), Пресвятая Богородица с Сыном Своим Господом Иисусом представляет Деву и до рождения (Господа), и в момент рождения, и после рождения. Ту, единственную во всех поколениях этого мира, избранную быть Матерью Сына Божиего из-за Ее добродетелей, из-за Ее душевной чистоты и святости, – именно так, как сказано в Псалтири: «Вся слава дщери Царя внутри» (Пс. 44: 14). И эта внутренняя красота – в лике и во всем облике Пресвятой Богородицы и всех святых.

Нужно уметь отличать икону, перед которой можно молиться, от иконы, которая зовет на этот свет, перед которой нельзя молиться, как говорил один великий русский богослов. В бытность атеистом он был в Сикстинской капелле и восхищался красотой Мадонны Рафаэля, творением этого художника. Но, став верующим, а затем и священником, протоиереем, великим богословом, после второго посещения Сикстинской капеллы и встречи с этой иконой, он написал: «Перед этой картиной я не могу молиться. На ней мы видим красивую женщину, идущую по облакам, как по снегу, и несущую ребенка, которая, возможно, и не невинная девица. Не могу молиться».

Вы понимаете, о чем здесь речь? Икона должна представлять историческую личность, Господа Иисуса, Пресвятую Богородицу или святителя, – но личность небесную. По словам Христа: «где Я, там и слуга Мой будет» (Ин. 12: 26). А где Господь? В Царствии Небесном. Значит, подготовимся к Царствию Небесному, к блаженству этого Царствия сейчас, в этом мире. Это «одно только нужно» (Лк. 10: 42), говорит Господь Марфе в ее доме.

Этого нужно достичь. Конечно, мы не презираем ни тело, ни этот свет, но наше истинное Отечество и наша истинная жизнь – в Царствии Небесном.

Пусть Господь поможет нам пройти через этот пост так, чтобы после него мы были несравнимо лучше, здоровее душой и телом, чем до него. Пусть Бог благословит вас и одарит всеми благами.

Прошу вас, выдержите этот пост хотя бы на постном масле и рыбе, а скоромное оставьте для Пасхи, по словам святого Василия Великого: после жажды насколько вкуснее вода, а после голода насколько вкуснее пища; так, после воздержания от скоромной пищи, насколько она будет вкуснее для нас и насколько лучше организм сможет ее употребить.

Благослови вас Бог!

Патриарх Сербский Павел (Стойчевич)

Неделя Торжества Православия связана с VII Вселенским Собором 787 года, который окончательно установил в Православной Церкви почитание икон после длительного периода иконоборчества. Сам же праздник возник в 843-м году и был посвящен окончательной победе над ересью иконоборчества.

Тем самым в Церкви закончился период выработки христологического богословия (православного учения о Христе), и икона здесь стала последним зримым свидетельством реальности Боговоплощения. С тех пор отмечать Торжество Православия стали в первое воскресенье Великого поста, так как самое первое его празднование в 843-м году пришлось именно на первое великопостное воскресенье.

Примерно к XI веку в Церкви сложился и особый чин Торжества Православия. В его богослужебных текстах произносится торжество Церкви над всеми когда-либо существовавшими ересями, повторяются постановления семи Вселенских Соборов, а также произносится анафема на тех, кто перед Православной Церковью совершил тяжкие грехи. В этом чине также утверждается истинное прославление Бога, согласное учению Церкви.

Святой Феофилакт жил в Константинополе в VIII веке, во время иконоборческой ереси. После смерти императора-иконоборца Льва IV Хазара (775–780) на престол вступил император Константин VI (780–797). Произошла и смена Патриархов: святой Патриарх Павел (память 30 августа), будучи не в силах управлять паствой при сильно распространившемся иконоборчестве, добровольно оставил кафедру (784). На его место был избран святой Тарасий (память 25 февраля) – в то время первый царский советник.

По настоянию нового Патриарха был созван VII Вселенский Собор (787), осудивший иконоборческую ересь. Для Православия наступили относительно мирные времена. Монастыри вновь стали пополняться насельниками.

Святой Феофилакт, преданный ученик святого Тарасия, по благословению Патриарха вместе со святым Михаилом (память 23 мая) удалился в монастырь на берегу Черного моря. Ревностные подвижники своими богоугодными трудами и сосредоточенным молитвенным подвигом получили от Бога дар чудотворения. По их молитвам во время сильной засухи, когда жнецы на поле изнемогали от жажды, пустой сосуд стал источать столько воды, что ее хватало на целый день.

После нескольких лет пребывания в монастыре они оба были посвящены Патриархом Тарасием в епископский сан – святой Михаил был поставлен епископом Синадским, а святой Феофилакт – епископом Никомидийским.

Возглавляя Никомидийскую Церковь, святой Феофилакт неустанно заботился о вверенной ему пастве. Он строил храмы, больницы, странноприимные дома, щедро раздавал милостыню, опекал сирот, вдов и больных, сам ухаживал за прокаженными, не гнушаясь омывать их раны.

Когда императорский трон занял иконоборец Лев V Армянин (813–820), страшная ересь вспыхнула с новой силой.

На императора-иконоборца не смог повлиять и преемник святого Патриарха Тарасия – святой Никифор (806–815; память 2 июня), который совместно с епископами тщетно убеждал правителя не нарушать церковного мира. Присутствовавший на переговорах императора с Патриархом святой Феофилакт, обличая еретиков, предсказал Льву Армянину скорую гибель. За смелое пророчество святитель был отправлен в ссылку в крепость Стровиль (в Малой Азии). Здесь он томился 30 лет, до самой кончины, последовавшей около 845 года.

После восстановления иконопочитания в 847-м году, при императрице святой Феодоре (842–855; † 867, память 11 февраля) и сыне ее Михаиле, святые мощи епископа Феофилакта были перенесены в Никомидию.