«Фолк-кэмп», или две недели погружения в фольклор

Источник: Православие.ru

Не так давно мы публиковали несколько материалов о замечательном человеке – «искусствоведе перехожем» Арсении Симатове, выпускнике ПСТГУ, уникальном православном путешественнике, который проехал автостопом Россию вдоль и поперек, собирая материалы о шедеврах церковной архитектуры. Но у него есть еще одно увлечение, даже можно сказать, жизненная стезя, которую он разделяет со своими друзьями: традиционная русская культура – фольклор. Поскольку Арсений – натура активная и созидательная, то увлечение быстро переросло в волонтерский проект. Несмотря на иноземное название «Фолк-кэмп», речь идет о погружении молодых горожан в древнюю русскую народную культуру, где русский мелос и русская красота неотделимы от Православия.

Арсений Симатов проводит лекцию

– Скажите, как в ваши искусствоведческие путешествия «замешалась» этнография? Ненароком «вытекла» из них, или это отдельное направление?

– Вообще-то этнографией я начал заниматься лет пятнадцать назад целенаправленно. Была такая необычная история: мы с преподавателями ПСТГУ объехали после войны всю Грузию, посетив все средневековые памятники. Мы тогда были там практически единственными русскими туристами. Меня поразило, что в любой части этой страны принято петь на любом мероприятии. Даже просто на дружеской встрече в кафе. Вернувшись в Москву, я загорелся идеей заняться грузинским фольклором – хотел научиться петь по-грузински, играть на их инструментах. Но мой друг по институту, выслушав меня, слегка укорил: мол, что тебе грузинские песни – у нас свои есть ничуть не хуже. Мне тогда казалось, что я разбираюсь в русских песнях: с детства пел в хоре, в том числе народные песни, а точнее как бы народные – в советской обработке. Но мой друг сказал, что это совсем не то. И дал мне несколько записей аутентичных деревенских старинных песен из разных областей, записанных этнографами. Я послушал и просто обалдел. Залез в «Вконтакте» и прослушал всю русскую песенную этнографию, которая там есть. Полтора года просто не вылезал оттуда – искал и находил все новые записи песен разных областей. И в итоге с изумлением понял, что есть целый культурный пласт удивительной музыки, прекрасных тонких текстов, который никак не вписан в нашу современную жизнь: о нем не рассказывают в школах, его сложно отыскать в концертном исполнении.

– Эта глубинная русская песенная стихия повлекла вас дальше?

– Да. Мне захотелось петь эти песни с кем-то вместе, поделиться своим очарованием. Друзья позвали меня в ансамбль русской традиционной музыки «Ромода», в составе которого я начал петь. А вскоре поехали в замечательную этнографическую экспедицию в Белгородскую область, где мы записали огромное количество местных песен, услышали очень хорошие хоры, поучаствовали в празднестве Пресвятой Троицы, во время которого там проводятся прекрасные архаичные хороводы. Все это вместе стало для меня настоящим культурным шоком. Фольклор стал моим серьезным хобби, занимающим значительную часть жизни. Было еще много экспедиций, во время которых мы устраивали для местной молодежи традиционные деревенские «вечерки» с гармошкой, возвращая ее к собственным «истокам». Проводили такие и в столице.

Учимся сами себе костюмы готовить

– Такая деятельность шла параллельно с вашим «дорожным искусствоведением»?

– В принципе, да, хотя длительными путешествиями я начал заниматься немного позже. Но уже в первые самостоятельные поездки автостопом – в ту же Белгородчину – я искал и храмы, и песни. На самом деле, национальная архитектура и народный мелос ближе друг к другу, чем может показаться на первый взгляд. И там и там живет народный дух, народное искусство, которое выражает себя разными средствами. Все это течет в одном русле, и для меня как искусствоведа дополняет друг друга.

Я когда-то на Онеге во-от такую рыбу поймал

– Есть распространенное мнение, что аутентичная русская культура, и музыкально-песенная в частности, давно заглохла «на местах» вместе с гибелью самой русской деревни. Что новые поколения уже не понимают, не знают, да и не хотят знать своей «архаики». И воскрешать, реанимировать ее пытаются лишь немногие городские интеллигенты. Так ли это?

– Увы, это так и есть. Возрождают русское фольклорное наследие сегодня по мере сил лишь энтузиасты из городов. Немногим «хранителям» на местах уже, как правило, за восемьдесят. Есть отдельные интересующиеся люди из местных, кому около 50-ти, то есть дети этих «хранителей». Но их еще меньше…

Когда ноги сами в пляс просятся

– Опять же, считается, что глубинные, наиболее аутентичные черты русской культуры – что в песенном творчестве, что в танце, что в орнаментах – не христианские, а языческие…

– В последние десятилетия вышло много трудов, аргументированно доказывающих, что «корневое язычество» русского фольклора (вышивки и так далее) было сильно преувеличено в советское время. По понятным причинам. Об этом пишут этнографы Екатерина Дорохова, Сергей Старостин, Дмитрий Парамонов и другие. Представление, что русский крестьянин – стихийный язычник, только ходящий в храм, – это неверная картина. Все русские крестьяне были крещены, каждое воскресенье ходили в храм, причащались. Все венчались, всех, кроме самоубийц, отпевали, в любой избе был «красный угол» с иконами. Православие было неотделимо от их жизни, которая текла по церковному календарю.

Научиться традиционным русским танцам не так уж сложно…

– В какой момент вы с единомышленниками дошли до идеи устраивать фольклорные лагеря?

– Я много лет мечтал поехать на Русский Север. Вынашивал планы, рассматривал карты, простраивал возможные маршруты по памятникам зодчества. Но мне хотелось не просто сесть в машину и осмотреть все это, что называется, «с колес», а приехать, пожить возле, напитаться самим духом Русского Севера. И однажды мой товарищ, учившийся тогда в Сретенской семинарии, а ныне священник отец Алексей Гугливатый, пришел на одну из наших «вечерок» и сообщил, что у них каждое лето проводится практика на Русском Севере, в частности – на реке Онеге в Архангельской области. Там семинаристы и просто молодежь занимаются восстановлением деревянных храмов, миссионерской деятельностью. Тогда они были частью известного проекта «Общее дело», а сейчас называются «Родная земля». Он спросил меня, не хочу ли я собрать команду из наших фольклористов и поехать туда, где они трудились, чтобы устроить для местных жителей праздник. Я тогда собрал команду из моих друзей, с которыми мы пели фольклор. Кто-то был из Сибири, кто-то из Воронежа, из Смоленска. И мы уехали на две недели на Онегу. И получилось так, что я проехал по тем деревням и пожил там, где мечтал оказаться. Жили в избах, помогали, много пели. Там же белые ночи – можно не спать сутки напролет.

И как там эти русские частушки звучат?

И из этой собравшейся компании родился творческий ансамбль «Под облаками». Мы вместе потом еще четыре года ездили на Русский Север. А у меня есть свойство: когда что-то очень нравится, хочется поделиться этим с другими. Так и родился проект «Фолк-кэмп». Выбрали деревню Большой бор в Онежском районе Архангельской области – недалеко от Белого моря. Сразу прикинули: вот в этих избах будем селить городскую молодежь, в этой повети сделаем лекторий, здесь будет класс русских танцев. Повети на севере просторные, сложенные из огромных бревен – там многое можно устраивать… Деревню эту мы выбрали потому, что она в отличие от многих «загибающихся» – жилая и живая. Местные жители – позитивные, трудовые, у них крепкая церковная община, восстановившая храм XIX века. Сейчас они занимаются восстановлением второго храма. Там есть школа, детский сад, библиотека. Все это для Русского Севера сегодня, увы, скорее исключение.

«Ручеёк» – игра вельми заводная!

Еще пару лет я носил этот проект в себе как трудноосуществимую мечту. На него нужны были деньги, а где их взять? Как-то сели с моими ребятами, поразмыслили и решили написать заявку на государственный грант. Поехали в 2018-м на молодежный форум «Таврида» в Крыму и выиграли в конкурсе грант – миллион рублей. На эти деньги на следующий год и организовали первый фолк-кэмп в Большом бору.

– Что из себя представляет проект? На что нужны деньги?

– Изначально была цель сделать его для всех участников бесплатным. Приглашенные платили только за дорогу до места. Дальше все держится на плечах организаторов. Нам приходится за полгода начинать подготовку очередного лагеря – продумывать логистику и так далее.

Говорят, Лев Толстой тоже любил играть на балалайке…

Проект молодежный: участники от 18 до 35 лет. Мы объявляем конкурс заявок на наших сетевых ресурсах. В них желающие провести десять дней в русской северной деревне рассказывают о себе – о своих увлечениях, творческих возможностях. И отвечают на вопрос: почему они хотят заниматься русской традиционной культурой? В основном это ребята и девчата творческие: музыканты, художники, дизайнеры, актеры, режиссеры. По этим заявкам мы отбираем двадцать парней и двадцать девушек, помогаем им добраться до деревни, расселяем в избах по договоренности с хозяевами. Избы там большие, быт аутентичный, деревенский: «удобства» на улице, никаких душей и ванн – русская баня, еда без «изысков».

Балалаечный мастер класс: осваиваем самый русский инструмент!

Все дни и вечера очень плотно расписаны: лекции по русской православной архитектуре, по всем аспектам русского фольклора. А потом – практика: мастер-классы по русскому традиционному хоровому пению, пляскам, хороводам, игре на балалайке и других народных инструментах, домовой росписи. Каждый вечер – «вечерки» с кадрилью, камаринской и так далее. В качестве «жюри» приходят иногда местные бабушки. Также смотрим фильмы о русской деревне. А еще проводим экскурсии по близлежащим старинным шедеврам деревянной храмовой архитектуры. А между всем этим – учим играть в лапту, городки, другие традиционные русские игры…

– А как местные относятся к городским приезжим?

– Поначалу была, конечно, определенная настороженность. Но без конфликтов. А потом привыкли, уже ждут приезда молодежи. У нас установились со многими «борянами» прекрасные дружеские отношения, они прониклись нашим проектом, активно помогают. Местные детишки к нам прибегают, старики на «вечерки» приходят. Один парень приехал на автомобиле, говорит: «Вот, мамка послала». И вынимает из багажника мешок картошки. Или приезжает мужик на тракторе и привозит огромную бочку воды. А нам ее приходится ведрами из колодца издалека таскать. Северянам не свойственны шумные восторги, громкое выражение чувств. Но сердечность, желание помочь в добром деле – они сохраняются в душах. Особо отмечу исключительно важную помощь, которую оказывает бывшая глава сельского поселения Елена Михайловна Олуферова.

С районной же и областной администрацией до сих пор взаимодействия не получалось. Возможно, ситуация изменится в этом году. Наш проект за эти три года уже получил большой резонанс, и местные чиновники тоже немного «зашевелились» – обещали, в частности, помочь с транспортом.

Вечера в архангельской деревне поэтичны…

– Вспоминают ли молодые люди после такого краткого, но насыщенного погружения, что они русские? Какова, говоря языком системы Станиславского, «сверхзадача» вашего проекта?

– Мы не ожидаем, что ребята, побывавшие на фолк-кэмпе, станут какими-то виртуозными исполнителями русского фольклора или посвятят этому свою жизнь. Главное, чтобы они просто прикоснулись к этой красоте, вдохнули «аромат» северной русской традиции, как говорится, в полном букете. Чтобы поняли, зачем он был вообще нужен нашим предкам, почему занимал в их жизни такое большое место. И как его можно в современной жизни применить. Это возвращение к корням через красоту и через – правильно сказано – погружение в деревенскую обстановку в месте, где люди живут многие века. Безусловно, все это вместе оказывает влияние на мировоззрение, вкусы участников. А есть и такое: после этих поездок рождаются новые счастливые семьи. Таких случаев у нас уже не один и не два!

Жмурки, оказывается, на Руси придумали…

– Участники воцерковленные? Есть ли в вашем проекте какая-то миссионерская составляющая?

– По-разному. Православную «линию» мы проводим очень мягко, никого не насилуя. Перед едой и после принято читать краткую молитву. Вечером в местном храме вычитываем правило – участники лагеря приходят по желанию, без «обязаловки».

– В какое календарное время проводятся лагеря, сколько раз они уже состоялись?

– Проводим их во второй половине июля – уже после Петра и Павла. Это и наиболее теплый для севера сезон, и самые активные «отпускные» дни. До нынешнего, 2023-го, года состоялось три фолк-кэмпа. На первом было тридцать, а на двух следующих по сорок человек. Это не считая организаторов и ребят-волонтеров. Практика показала, что для одной деревни и для задач проекта это предельное количество. Мы же все-таки обучаем людей. Если участников будет больше, то это уже будет не обучение, а тусовка. Что делают волонтеры? Готовят еду, топят баню – бытовых задач много. Это, в основном, наши друзья-фольклористы, их приезжает человек десять. Некоторые из них – те, кто перед этим приезжал как участник фолк-кэмпа.

Вечером есть что обсудить у общего костра

– И вся эта «благодать» для участников – бесплатно?

– Первый год был бесплатным, потому что был грант. Потом два года платно – грантов мы не получали. А в этом году мы выиграли Президентский грант, и фолк-кэмп вновь будет бесплатным. Конечно, мы хотели бы, чтобы так было всегда – в платном варианте позволить себе приехать могут в основном ребята из Москвы и Питера, а нам хочется, чтобы участвовали ребята из разных городов, из глубинки России. Отмечу специально: мы ни в коем случае не хотим превращаться в бизнес-проект, зарабатывать на этом деньги – это совсем другое…

Вот в таких северных домах живут участники Фолк-Кемпа

– Велика ли «конкуренция», чтобы попасть в ваш лагерь?

– Заявок по триста каждый год приходит, а в этом году уже значительно больше. Многие желающие, увы, не подходят по возрасту. Не можем мы брать и тех, кто хочет приехать с детьми, – это предполагает ответственность уже иного рода. Учитывая количество желающих к нам попасть, мы решили в этом году после фолк-кэмпа провести двухдневный фольклорный фестиваль на берегу реки Онеги. Там на большой поляне установим сцены, будут лектории, выступления молодежных фольклорных ансамблей со всей России – много чего. И вот туда могут приехать все желающие со своими палатками. Два дня будем петь, плясать и веселиться по-русски!

В окрестностях есть настоящие шедевры деревянного церковного зодчества

– Вы взваливаете на себя каждый год огромные хлопоты. При этом ничего на этом не зарабатываете. Скажите, что дает вам и вашим товарищам этот проект? Почему приносит радость?

– Мы просто этим живем. Поем настоящие русские песни, пляшем под гармошку, радуемся красоте, культуре, которую наш народ создавал, пестовал и сохранял веками. У многих из нас уже и дети живут теми же идеалами – это и есть «продолжение народа», продолжение русской истории. И чем больше соотечественников станут к этому причастны, тем крепче надежда, что русский народ продолжит свое бытие на земле.

С Арсением Симатовым
беседовал Андрей Самохин
Фото представлены Творческим объединением «Под облаками» и Линой Богатиной

Источник: Православие.ru