Мы – единый народ, и у нас есть «Общее дело»

Источник: Журнал «Покров»

У одного старца спросили, долго ли ждать перемен к лучшему. Он ответил: «Если ждать, то долго». Волонтеры движения «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» решили не ждать. К нашему времени и так уцелела со времен революции всего лишь треть памятников деревянного зодчества некогда Святой Руси. И из тех, что сохранились, – более половины умирают. О чем это свидетельствует?..

Нужны срочные реанимационные меры (и не только в отношении храмов, а вообще – страны). Местным жителям это зачастую не под силу – из-за оттока работоспособного населения, отсутствия финансов… А началось это полноводное ныне движение «Общее дело» так.

Однажды супруга теперь уже руководителя этого проекта протоиерея Алексия Яковлева художница Татьяна Юшманова, которая часто путешествовала с мольбертом по Северу, услышала стук топора… Раньше колокола будили совесть народную. Но к тому времени местная колокольня, которая, кстати, и осталась когда-то застигнутая революцией незавершенной, уже и вовсе могла разрушиться… Но местный дедушка Саша не потерпел. Вместе с супругой Изабеллой Ефимовной – чета Слепининых из поморской деревни на самом берегу Белого моря – он стал на собственные деньги перекрывать крышу. Что могли, из необходимого закупали. Сам же Александр Порфирьевич тогда и работал. Познакомились.

За работой

На приходе у отца Алексия, настоятеля храма преподобного Серафима Саровского в Раеве, прихожане стали собирать средства на закупку стройматериалов. После того как была отремонтирована колокольня, подлатали храм преподобных Зосимы и Савватия Соловецких 1850 г. постройки по соседству, а потом законсервировали и храм Святителя Николая Чудотворца XVII века неподалеку… И все это отнюдь не за большие деньги. Не в них дело – они прилагаются к делу.

«А если противоаварийные работы так недорого стоят, почему бы все гибнущие деревянные храмы на Русском Севере хотя бы не законсервировать, чтобы они перестали разрушаться и могли бы дожить до реставрации?» – подумал отец Алексий. И в следующую поездку с ним поехало уже несколько единомышленников…

Восстановление храма во имя Владимирской иконы Божией Матери (1745 г.) в Архангельской обл., Онежского района в селе Подпорожье

Потом стали устраивать исследовательские экспедиции на Русский Север: смотрели, что и где необходимо сделать в первую очередь, знакомились с местными жителями, священниками, администрацией. Следом снаряжались трудовые экспедиции – волонтеры разгребали завалы, расчищали храмы от мусора, птичьего помета, оттирали надписи, расставляли внутри иконы, вешали табличку с названием посвящения храма снаружи. За годы действия проекта проведено около 350 экспедиций. Примерно столько же – чуть больше – храмов обследовано (притом что на Севере всего известно 410 деревянных сохранившихся до наших дней церквей). Порядка 150 из них силами волонтеров отремонтированы, срубы некоторых пересобраны, другие законсервированы для дальнейшей капитальной реставрации (на некоторых висит табличка «Объект охраняется государством»).

Причем не все даже надо делать самим…

– Помню небольшую церковь Святителя Николая в Каргопольском районе, – делится отец Алексий. – Ее алтарь был практически разрушен. Только два-три нижних венца оставалось. Крыша прохудилась. В нашу первую экспедицию мы разве что успели очистить храм от мусора да повесить иконы. Надо было уже уезжать, я там встретил вдруг местного жителя. Он, правда, уже переехал в другую деревню, но здесь рядом с храмом у него были похоронены родители. Я по его просьбе отслужил панихиду по родителям и почившим жителям деревни да оставил ему 15 тыс. руб. – все, что у меня тогда было, – чтобы установить строительные леса. А дальше уже надо было думать о ремонте – для начала крыши. Я уехал, вестей никаких оттуда больше не было. В следующем году, сплавляясь на лодке по Онеге, мы останавливались у разрушенных деревень, посетили и эту… Смотрю – а храм полностью восстановлен! Алтарь был срублен новый, крыша перекрыта железом…

Волонтер

Иногда достаточно бывает малейшего толчка. Северяне подключаются: «Мы сами, мы сами…» Русский человек, он – как Илья Муромец, то вроде не добудишься, не поднимешь, а потом как развернется со всей своей силищей…

А кто-то может и своей молитвой много сделать.

– В деревне Сидоровская Каргопольского района Архангельской области мы познакомились с удивительным человеком – бабушкой Зоей, ей было уже за 90, – вспоминает помощница отца Алексия Лидия Курицына. – В этом селе разрушалась Крестовоздвиженская часовня XIX века. А бабушка Зоя каждый день приходила в эту часовню и молилась о том, чтобы святыня была восстановлена. Там даже ни крылечек, ни дверей не было, так что и войти было невозможно, так она туда вползала! Мы постарались сделать все, что могли. Сейчас часовня отреставрирована. Бабушка Зоя упокоилась, успев увидеть свою часовенку восстановленной.

В некоторых глухих деревнях жители в первый раз видели священника

– Кто-то может укорять местных жителей, что они не заботятся о своих часовнях и храмах. Но ведь за период советской и постсоветской действительности многие из них, особенно те, кто помладше, никогда не видели священников. Никто не объяснял им, зачем нужен храм, зачем верить в Бога. А как же можно веровать в Того, о Ком не слыхали? Как слышать без проповедующего? (Рим. 10: 14), – поясняет руководитель волонтеров московского Сретенского монастыря иеромонах Ириней (Пиковский).

За годы проведения экспедиций на Север, а это уже более 12 лет, в поездках приняли участие тысячи волонтеров (в прошлые годы набиралось уже до 750 участников за лето). Среди них – преподаватели и студенты Московской духовной академии, Сретенской и Николо-Угрешской семинарий, прихожане многих храмов, не только столичных.

Кто-то в экспедициях делает свой первый шаг к Богу, другие, может быть, и привычные к молитве, учатся не замыкаться. Все – общаются: москвичи с северянами, провинциалы с жителями мегаполисов, воцерковленные с невоцерковленными…

Не все могут ежегодно позволить себе выбраться в определенное время в такую даль, но общение продолжается: как между волонтерами, так и с местными жителями. Ведется переписка. Устраиваются встречи в Москве. Кто-то, просто подружившись, ездит друг к другу в гости.

Установка креста

– Благодаря этому проекту мы впервые ощутили, что все мы единый народ, – соглашаются и волонтеры, и северяне.

Хотя сначала было все не так просто…

Когда впервые добровольцы появились в одной из отдаленных деревень, ее жители вызвали… милицию. Московская молодежь в их представлении не могла привнести в их жизнь ничего хорошего. Что они видели по TВ? Так же и провинция по картинкам с экрана в сознании большинства москвичей да жителей городов-миллионников: деградирующая…
Но из года в год люди видели, как приезжает созидательно настроенная молодежь, работает. Волонтеры в свою очередь общались с местными жителями, которые при более близком знакомстве оказывались в большинстве своем потрясающие люди.

Протоиерей Димитрий Смирнов и протоиерей Алексий Яковлев

Иногда волонтеры из верующих учили северян утренним и вечерним молитвам, чтению акафистов и совершению богослужений мирским чином там, где нет и пока не предвидится священника. Рассказывали об устройстве храма, его иконах, свечах и святой воде. Дарили молитвословы, Евангелия, духовную литературу.

Приходилось даже наблюдать, как местные подростки отказывались идти на дискотеку, потому что с приехавшей молодежью им было интереснее. Пусть они сначала и стеснялись молиться, но они видели перед собой пример верующей активной жизнерадостной молодежи, и со временем все их комплексы исчезали.

Священник Алексий Яковлев с сыном

Храмы во время экспедиций не просто консервировались, дабы предотвратить их дальнейшее разрушение, – в них вдыхалась литургическая жизнь. Здесь исповедовались, причащались, молились… Так формировались местные общины.

В некоторых глухих деревнях жители в первый раз видели «живого священника», старожилы высчитывали, что это первая литургия за последние 60–70, а то и 90 лет – с тех самых пор, как последнего священнослужителя храма репрессировала советская власть… Где-то впервые совершалось архиерейское богослужение.

Множество жителей разных деревень Севера приняли за годы миссии проекта «Общее дело» Святое Крещение.

Протоиерей Алексий Яковлев и его супруга Татьяна Юшманова

Подмечено: возрождаются храмы – возрождается и село в округе. Люди уже не хотят уезжать – есть конкретные примеры. Так было, например, в деревне Поле Онежского района Архангельской области. В Мезенском районе одна женщина принесла деньги священнику, служащему в городке Мезень, после того как прочитала в газете о работах волонтерской экспедиции в храме великомученицы Екатерины в заброшенной деревне Ярнема. Местная жительница планировала на эти скопленные деньги купить квартиру в городе, но, узнав о начинании, попросила батюшку помочь восстановить церковь и в их селе. Так, с возрождением храмов возвращается смысл жизни на родной земле. Люди как от спячки просыпаются, начинают действовать.

– Мы ездили в Карелию, в Олонецкий район, в глухую деревню Печная Сельга, проводили консервационные работы в Никольской часовне XVIII века, – рассказывает координатор проекта Лидия Курицына. – При работах мы познакомились с человеком, который живет в 10 км, в ближайшем к Печной Сельге населенном пункте. Он приезжал к ребятам два раза, помогал. Ребята все сделали, но не успели поставить дверь. Это было летом. А осенью они опять поехали в Карелию – хотелось установить дверь, чтобы работа была завершена. А дверь-то уже стоит! Заходят внутрь часовни, а там все прибрано, чистенько, свечи, иконы стоят… Этот местный житель – Виктор Прохоров – в престольный праздник, оказывается, собрал всех бабушек с окрестных деревень и автобусом привез их в Печную Сельгу, все вместе они пропели мирским чином молебен, прочитали Акафист Святителю Николаю. Это очень показательная история: там, где есть храм, есть жизнь.

После трудов

Кстати, даже некоторые весьма успешные в столице предприниматели, участники экспедиций «Общего дела», не раз побывав на Севере, принимают судьбоносное решение – они из Москвы переезжают туда жить. Куда-то поближе к восстановленной святыне. И счастливы.

Хотя часто находятся и те, кто некогда уехал из этих мест или просто вспомнил, что здесь некогда жили предки, – всего-то 100 лет назад 90% России были сельчанами. Люди вспоминают сегодня о своей малой родине: «Здесь наши корни». Говорят, ностальгия – это не что иное, как зов тех, кто упокоен на погостах родной земли, они печалуются об уехавших, волнуются, и эта тоска отдается эхом в сердцах их потомков: вернись!

Портрет бабушки Зои работы Татьяны Юшмановой

Только в церкви, более чем где-либо, ощущается связь с предшествующими поколениями: у Бога все живы (Мф. 22: 31).

«Народ [же], отпавший от Единого Живого Бога, – пишет святитель Николай (Велимирович), – становится, в сущности, мертвым народом. Душа его, как тень, колеблется в мире, как дуб, подсеченный от самого корня, но еще не срубленный. Нужны землетрясения, потоп, мор или война, чтобы сдуть эту тень, срубить подпиленное дерево, похоронить мертвых. Потому что отпасть от Единого Бога значит воевать против Него и попереть весь закон Его».

От того-то проект и назвали «Общее дело», что здесь нет посторонних. Это касается всех.

Небеса. Храм Владимирской иконы Божией Матери (1745 г.). Архангельская область, Онежский район, д. Подпорожье

– Нужно всю страну поднять на спасение святынь, чтобы хотя бы разрушение их остановить, привести в порядок, устранить это повсеместное осквернение, – говорит отец Алексий.
На Руси искони было так: строят храм и вокруг возникает поселение. Сначала Преподобный Сергий уединяется в лесу, потом к нему собирается братство, и отстраивается пустынь, потом она становится Лаврой, ныне нам известной как Свято-Троицкая Сергиева – духовный центр страны. Россия именно созиданием на горе Маковец тогда еще деревянного первого храма и возродилась в лютые для нашего народа, порабощенного тогда татаро-монгольским игом, времена.

Сейчас все, кстати, очень похоже… Выступавший на общей встрече добровольцев движения протоиерей Димитрий Смирнов, который с самого начала проекта всячески поддерживает его, веско напомнил:

– России через 30 лет не будет. Юг, может быть, эдак до Тулы, до Воронежа, отойдет «нашим братьям» мусульманам. Они так открыто уже и говорят: «Нам даже воевать не надо, скоро мы демократическим путем выиграем все выборы». Почему? Потому что среднестатистическая мусульманская семья рожает восемь детей. Примерно столько, сколько рожала в Царской России каждая русская женщина – то есть рожала-то, конечно, больше: где-то по 15 детей, но некоторые младенцы умирали (тогда же санитарии никакой не было, о микробах ничего не знали). При детской смертности в те времена где-то человек восемь детей вырастали. Сейчас у нас, в 2019 г., рождаемость сравнялась с показателями 1992 г.: это 1,72 ребенка в среднем на семью. Для развития нации надо, чтобы рождалось хотя бы в среднем по 2,5 ребенка. Но это у нас не получается – видите ли, не хотим «плодить нищету». Но это по русской пословице: каждый за что боролся, на то и напоролся… Будем жить в нищете. Кто чего боится, то с ним и случится. (И так уже на пенсию зарабатывать старикам некому.) Одно утешает: у нас в России много снега. Будем зимами чистить снег. Вот так, как сейчас таджики пашут (а они в нашу страну приезжают миллионами, даже не сотнями тысяч… не говорю уж про китайцев), и вот они уже даже осмелели, поясняют: «Это мы не для вас все делаем…» Сами обустраиваются! А нас же потом и станут нанимать. Много платить не будут – они вспомнят, сколько мы им платили… Но есть альтернатива: рожать детей! У нас вот на приходе на Пасху в одной семье родился уже 10-й ребеночек! Мы их решили всем приходом озолотить. Не у всех, конечно, даже из наших прихожан, по столько. В основном по девять, восемь, семь детишек. Самые многодетные сегодня в России семьи в основном у духовенства. Хороший пример. Но этого недостаточно.

Многие в экспедициях делают свой первый шаг к Богу

Председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства отец Димитрий отметил, что проект «Общее дело» возрождает деревянные храмы Севера – всю эту красоту, в которую он и сам лет с 17 влюблен, в эту Русскую Фиваиду, по которой еще можно судить, какой была Русь до того, как стала железобетонно-стеклянной… Храмы и избы этого исконно русского деревянного зодчества периодически сгорали. И их всем миром восстанавливали, потому что жили тогда все сообща. Так и Москву после нашествия Наполеона быстренько вытесали вновь.

– Но не это главное! – говорит отец Димитрий. – На Руси говорили: «Не храм построй, а сироту пристрой». А у нас сейчас и из того мизерного для такой страны, как наша, количества детей – половина сироты! Вот это беда: семьи разучились создавать. Уж очень не хочется, чтобы колокольню Ивана Великого перестроили в минарет… Но опять же: государство даже не дает возможности послужить в Ивановском надвратном храме! Там директор музея – женщина, знаете, с какой фамилией? Гагарина! Она дочка Юрия Алексеевича – нашего космонавта. «Ну дайте послужить хотя бы раз в году, – говорю ей. – 12 апреля ваш отец, национальный герой, открыл дорогу в космос. Это День космонавтики. Но это же и день преподобного Иоанна Лествичника! Престольный праздник! Дайте же послужить!» – «Нет!» – Нет так нет, привет таджикам! Так что призвал собравшихся добровольцев – восстанавливайте храмы там, где не хотят нового ига. А главное – создавайте семьи, рожайте детей!

Храм Рождества Иоанна Предтечи (1900 г.). Вологодская область, Устюженский район, деревня Шуклино

За годы существования проекта из тех, кто познакомился в этих экспедициях на Север, создано уже около 50 семей. Кто-то там же, в восстановленных своими же руками храмах и венчался. Хотя венчаются в этих храмах уже и местные молодожены (как и те, кто вместе прожил уже годы, наконец дождавшись появления с возрождением храма священника, освящают в Таинстве Брака свой союз). В этих крепких семьях рождаются дети. Возможно, в какой-то момент можно будет посчитать, сколько детей родилось в семьях волонтеров этого во многом социального проекта. А секрет прост…

Доброделание – стихия экспедиций. Можно, конечно, льстить себе установкой: «Бог у меня в душе» и пр. Или быть образцово-показательным… фарисеем, посещая максимальное для себя количество богослужений… чтобы потом услышать от Господа: «Я никогда не знал вас» (Мф. 7: 22).

А эти выезды в глубинку экспедиции «Общего дела» – профилактика прежде всего для молодежи (но не только). Тут проще ощутить вкус к самоотдаче. И как ни странно – обрести себя.

Храм Николая Чудотворца. д. Ворзогоры в лесах

Девушки здесь экстренно учатся готовить (в отличие от своих городских квартир, где на тесной кухоньке по привычке управляется мама), общаются с самыми разными по возрасту детьми – а этот опыт в семьях, где один-два ребенка тоже редкость… Дети, кстати, всегда первые из местных жителей, кто приходит познакомиться с волонтерами.

– Даже в самой заброшенной деревеньке они появляются и начинают вертеться среди молодежи. Детишки прибегают из любопытства, у них нет страха перед чужими. А через день-другой они уже и помогают по дому, и обедают вместе со всеми, и требуют к себе постоянного внимания, – отмечает руководитель добровольцев московской Сретенской обители иеромонах Ириней (Пиковский).

А юноши незаменимы в экспедициях, когда надо натаскать воды из колодца или нарубить дров, разгрузить 200 кг бруса с парома и часть из этой древесины поднять на крышу реконструируемого храма. Тут уже не до отвлеченных размышлений о гендерном равенстве, эмансипации… Все становится на свои места. Для парней, может быть, там, на Севере, впервые пообщаться с детьми – это тоже оказывается школой будущего отцовства…

Церкви Русского Севера

«Поиграй со мной! Дяденька-дяденька, запусти меня в космос», – как-то услышал просьбу маленькой девочки, обращенную к здоровенному мужичку-волонтеру, один из координаторов проекта. «Девочка хотела, – пояснял потом, – чтобы он, взяв ее за руки, покрутил вокруг своей оси. Это такая игра, при которой «в космос» улетают и девочка, и тот, кто ее крутит».

Понятно, что для жителей высоток спуститься на землю, из спешки и толкотни улиц и метро в час пик – оказаться на просторе, из грохота и шума нескончаемых авто – окунуться в тишину и размеренность, из вычурной перегруженности – вырваться на свободу, из гари и загазованности – в чистоту, из виртуальности – в первозданность и вдруг вместо невнятной люминесцентной туманности – увидеть близкое звездное небо! – это уже само по себе точно выйти в космос.

Тем более что и состав экспедиций, как и на Международной космической станции, уже привычно интернационален: бывают участники из стран и ближнего и дальнего зарубежья.

На Русском Севере – шедевральное деревянное церковное зодчество. Даже известны знаменитые расписные небеса северных церквей. Вот это настоящий космос!

Александр Порфирьевич и Изабелла Ефимовна Слепинины

Интересно, что когда еще при советской власти наиболее продвинутая профессура вновь открывала для себя величие русской духовной традиции, то из-за прослушки в столичных квартирах предпочитала с молодежью отправляться в байдарочные походы куда-нибудь на реку Великую, чтобы там спокойно поговорить о главном. В самой же Москве студентов отправляли ни много ни мало в «посольство внеземной цивилизации», и когда те ехали по адресу, оказывалось: в церковь.

Так сотрудник Института философии АН СССР доктор философских наук Генрих Степанович Батищев отправлял своих учеников и аспирантов в Покровский храм в Акулове, что под Москвой, где ныне служит почитаемый церковным народом духовник протоиерей Валериан Кречетов. Этот храм, кстати, не закрывался. До революции здешний настоятель протоиерей Василий Орлов (отец служившего потом тут старца Сергия Орлова, духовного отца батюшки Валериана), после отмены крепостного права, когда большинство населения империи оказались предоставлены сами себе, но еще не знали, как справиться с этой свободой (что тоже явилось одной из предпосылок революции 1917 г.), амортизировал эти негативные процессы, распределяя средства благодетелей бедствующим семьям, а также безвозмездно преподавая местным детям в школе и училище. Те потом подросли – и чудом храм отстояли.

Эмблема движения «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера»

Это место, где ни евангельски заповеданные связи между людьми не попирались, ни молитва не прерывалась: «Да будет воля Твоя, яко на Небеси и на земли» (Мф. 6: 10).

Неужели Господь не хочет, чтобы все храмы и монастыри на Руси, в том числе в Кремле, были восстановлены и в них приносилась Бескровная Жертва, ради которой Бог Отец и послал на землю Своего Божественного Сына, чтобы всех нас спасти? А мы разве не призваны исполнять волю Божию?!

Источник: Журнал «Покров»