Архимандрит Ипполит (Халин; 1928–2002) – святогорец, один из великих старцев современной России. Он подвизался в Псково-Печерском монастыре в общей сложности 12 лет, окормлялся у печерских и валаамских старцев.
Данная статья основана на воспоминаниях архимандрита Ипполита, схиархимандрита Кенсорина (Федорова) и монахини Марии (Стахович). Использованы фотографии из их личных архивов и дневниковые записи валаамского старца схимонаха Николая (Монахова).
«После армии из родного Ярославля я приехал в Троице-Сергиеву Лавру – хотел поступить в семинарию. А мне там сказали: “Поезжай в Печоры, там есть прозорливый старец”. Пришел я к отцу Симеону и остался в Печорах, стал ему прислуживать. Вспоминаю, каким смиренным был отец Симеон. У него ножки болели, не мог подняться в Михайловский собор. И мы с другим келейником ему предлагали: “Давайте, батюшка, мы вас понесем!” И складывали руки “стульчиком”, а он, как ребенок, радостно-смиренно садился на них, и мы его поднимали. Я пробыл с отцом Симеоном три года, до самой его смерти.
С отцом Ипполитом мы вместе подвизались в Псково-Печерском монастыре. Первое время работали на пекарне. Отец Ипполит отличался особой простотой, любовью, смирением, кротостью. О себе он вспоминал: “В молодости я был веселый, любил шутить, плясать, был первым заводилой, но когда приходилось быть в уединении, то нападала на меня тоска, очень скорбел, переживал, задумывался, для чего я живу и как мне устроить свою жизнь правильно. Эти вопросы не давали мне покоя”.
Когда он был на Афоне, то присылал мне письма. Чувствовалось, как он любит Родину, наш народ и переживает разлуку. Он писал мне: “Дорожи тем, что ты живешь в России. Целуй свою землю”. Когда я узнал, что отец Ипполит вернулся с Афона, то сразу же поехал к нему в Печерский монастырь. Никогда не забуду, как он, увидев меня идущим по территории монастыря, открыл форточку и кричит как ребенок на весь монастырь: “Отец Кенсорин, заходи ко мне в гости!” Я был поражен такой простотой и любовью, у меня даже слезы тогда потекли. Всё его совершенство заключается в любви, простоте и доступности».
В 1983 году отец Ипполит вернулся в родную Псково-Печерскую обитель и через три года уехал в Курскую епархию. Но всегда сохранял духовные связи с печерским архимандритом Досифеем (Сороченковым; † 1998), с которым был вместе на Афоне, и со старцем Иоанном (Крестьянкиным; † 2006). Из Рыльского монастыря через паломников передавал им письма и поклоны.
Из воспоминаний схиархимандрита Кенсорина (Федорова):
«После возвращения отца Ипполита с Афона я навещал его в Рыльском монастыре каждый год. Когда приехал туда впервые, монастырь был в руинах, условия – тяжелые, очень мало братии. Несмотря на все эти трудности, батюшка всех радушно принимал, всегда был жизнерадостным. Монастырь быстро восстанавливался. На отчитку приезжали тысячи людей – болящие, скорбящие, жаждущие утешения от благодатного старца. Он всегда ходил в стареньком подряснике, с обыкновенной палкой. Я за пятьдесят лет своего священства не видел таких смиренных, кротких и любвеобильных пастырей. И люди к нему тянулись – по пять-шесть автобусов паломников в день приезжало в Рыльский монастырь. Сотни людей стояли в очереди, чтобы получить духовный совет, испросить его молитв.
И теперь, когда он почил о Господе, народ тянется на его могилку. В последний раз я ездил в Рыльский монастырь на день его Ангела. Так приехало пять автобусов паломников – из Москвы, Белгорода, Курска, еще откуда-то. Как при жизни батюшки ехал к нему народ, так и сейчас к нему стремятся люди. Любовь и после смерти не иссякает. Отец Ипполит именно любовью покорял сердца».
Валаамские старцы
Отцы Ипполит и Кенсорин часто посещали великих валаамских старцев, подвизавшихся в Псково-Печерском монастыре: схимонаха Николая (Монахова), иеросхимонаха Михаила (Питкевича), схиигумена Луку (Земскова).
Иеросхимонах Михаил (Питкевич; 1877–1962)
Отец Михаил возглавил стояние «старостильников», убеждал «хранить чистоту Православия». С группой монахов он вынужден был выехать с Валаама сначала в Финляндию, затем 80-летним старцем – в Псково-Печерский монастырь в 1957 году. Живя в Финляндии, он говорил: «Скорби и страдания очищают русский народ». Русская земля – «это земля мучеников, земля исповедников, полита их кровью, очищается, как золото в огне. Хоть на крест, хоть на мучения, но умереть на Родине со своим народом». Церковь в СССР он называл не «советской», как было принято в те времена за рубежом, а Православной исповеднической Русской Церковью.
Отец Михаил более 30 лет нес на Валааме редкий монашеский подвиг – затворничество, соединенное со старчеством. Он был духовником братии. Жил в отдаленных валаамских скитах или в одиночной келье и ежедневно в течение 41 года служил Божественную Литургию. Старец освоил исихастскую молитву и достиг бесстрастия, которое он называл «молчание внутреннее». Отец Ипполит вспоминал, как однажды увидел отца Михаила идущим в огненном столпе. Господь показал меру совершенства старца.
Отец Михаил наставлял: «Больше всего храни мир сердца. Молчи, учись молчанию»В своих наставлениях отец Михаил подчеркивал, что главное в духовной жизни – смирение и любовь. Любовь к ближнему может спасти и большого грешника: «Любовь покрывает всё». Он учил умению создавать условия для молитвы: «Больше всего храни мир сердца, терпи, смиряйся, сокрушайся и береги паче всего мир душевный. Избегай всё, что нарушает мир. Нужна особая осторожность и внимание, чтобы не потерять то, что драгоценнее всего, – душевный мир. Не суди никого – тогда и будет мир в сердце. Более молчи, учись молчанию».
Старец различал два вида безмолвия. Есть молчание как безответность на всякую злобу. Но главное – это безмолвие внутреннее, духовный покой, исихия. Этого состояния достигают старцы: они могут говорить с утра до вечера, находясь во внутреннем безмолвии. Он учил: «Стараться надо достигнуть тишины духа, ибо в душе мятежной доброго быть не может». Это и есть «истинный затвор и отшельничество», «Царствие Божие, право понимаемое», в котором Иисусова молитва не прекращает служение Богу внутри сердца. Такой покой наступает, когда прекращаются помыслы осуждения.
Состояние безмолвия, тихий дух показывает глубину сердца, и подвижник подлинно воспринимает свою греховность. Это приводит к глубокому покаянию и очищению: «Чистота сердца нужна! И только блаженное безмолвие возводит к святой чистоте сердца. Всё главное – в искренности, правдивости, чистоте сердца». Отец Михаил, опытно познавший то, чему учил монахов, говорил, что – это «идеал, не нашей меры подвиг!»
«Не бегай скорбей, злостраданий; имей решимость и мужество всё терпеть ради Господа»Старец наставлял бороться и побеждать в духовной брани. Его духовное чадо монахиня Мария (Стахович) вспоминала его назидания: «Многими скорбями – вот жертва Богу. Господь испытывает верность скорбями. Всегда вступивших на иноческий путь ждут скорби. Сразу – это для сильных. При конце жизни – совсем слабым, чтобы не обратились в бегство. Но ничего не бойся. Благодать Божия не оставит монаха, если он сам не оставит Бога. Не бегай скорбей, злостраданий; имей решимость и мужество всё терпеть ради Господа. Сопротивляйся и борись, а остальное предоставь всё Господу. Скорби от бесов не избежишь; если они сами не могут – подсылают людей на то. Тут нужно всегда быть в напряжении, во внимании».
Старец сокрушался о пороках современной монашеской жизни, и прежде всего о фарисействе, обмирщении, об утрате монашеского духа. С печалью он говорил, что кругом суета, везде мир с его искаженными обычаями вводит свои порядки в монастырях. Мнимо-праведных фарисеев он называл «букварями». «Хоть все правила вычитывай, сколько их ни есть, они будут не на пользу душе, если нет сердца сокрушенного и смиренного. Возьмите первую заповедь, трудитесь над ней – вот вам и устав! А если и все службы выстаивать будете, всё вычитывать, весь устав выполнять, а внутри не будете очищаться, то будете как фарисеи. Не будь никогда “букварем”; я не говорю, что надо упускать, не выполнять – нет, всё надо, но если только так – это будет в осуждение».
Постоянная пословица отца Михаила: «Всех люби и всех беги». Ее часто повторял и отец Ипполит, назидая монахов. Он также не переносил дух фарисейства и «буквы законной». Таким же, «валаамским», было отношение отца Ипполита к Отчизне.
Из воспоминаний схиархимандрита Кенсорина (Федорова):
«В 1962 году я получил благословение быть келейником у валаамских старцев. Исполнял это святое послушание восемь лет – это милость Божия ко мне. Валаамские старцы жили в Лазаревском корпусе. Они радостно меня принимали, и я был бесконечно рад новому послушанию и с любовью ухаживал за ними. Я чувствовал их молитву, и сердце наполнялось Духом Святым. Невозможно передать впечатление от общения с ними. Как слепому невозможно описать красоту природы, так и я не могу всех своих чувств выразить словами.
Отец Михаил был любвеобилен и снисходителен к человеческой немощи. Везде и всегда скорбел о спасении других, стремясь осуществить первое требование Божие к человеку – заповедь любви. Он любил уединение. Когда мне приходилось с ним беседовать, он говорил: “Живя в монастыре, я знал две дороги: в церковь и келлию”. Он несколько лет находился в полном затворе, совершая в своей келлии ежедневно Божественную литургию. Я приносил ему в затвор просфоры и теплоту. Отец Михаил любил всех приходящих. Иногда после отдельных посетителей он лежал больной, даже были случаи, что несколько суток. Он свою благодать отдавал приходящему человеку и брал на себя все его немощи.
Отцу Михаилу хотелось умереть на Пасху или Благовещенье. В конце Великого поста, на Благовещенье, он скончался. Перед смертью призывал всех святых, такое множество, что я удивлялся, как он всех помнит. Отец Ипполит уделял много внимания и заботы отцу Михаилу, когда тот был болен. Он долгое время бывал в келлии отца Михаила, часами читая Евангелие. Любовь к старцам сохранилась у отца Ипполита на всю его жизнь. Уже в те годы, через общение с такими великими молитвенниками, Господь готовил отца Ипполита к старчеству.
Нам, нынешним монахам, никогда не дойти до совершенства валаамских старцев. Они были путеводителями, брали за руку свое духовное чадо и вели ко спасению. Такие подвижники – соль земли, без них монашество рухнет, а мир без монашества не сможет существовать».
Схимонах Николай (Монахов, 1876–1969)
Отец Николай приехал на Валаам в 1900 году, в 1913 году его направили на послушание на московское подворье, где он и принял монашество. В Москве в его жизни произошло важное событие: чудесным образом ему был явлена икона Пресвятой Богородицы «Споручница грешных». От нее совершалось множество чудесных знамений и исцелений, которые отец Николай записывал в своем дневнике.
Одна из записей касается периода раскола среди братии на Валааме в 1925 году: «Стали принуждать переходить на новый стиль. Приехало церковное управление во главе с нашим игуменом отцом Павлином, был суд. Стали вызывать по одному каждого из братий. Пришла очередь и моя. Вошел я в комнату, там сидел игумен Павлин с прочими из церковного управления. Они спросили: “Будешь ли ходить в собор по новому стилю?” На их вопросы я не мог ответить, у меня в это время точно отнялся язык. Тогда они сказали: “Ну, иди, раб Божий, и подумай”. Я начал молиться Божией Матери, Споручнице моей, в сердце моем: “Скажи: мне за новый или за старый стиль?” Внутренний голос говорил: “Иди на старый стиль и держись его”. И слышу женский голос сверху: “Если хочешь спастись, держи предание святых апостолов и святых отцов”. И во второй раз то же самое повторилось, и в третий раз голос сей: “Если хочешь спастись, держи предание святых апостолов и святых отцов, а не сих мудрецов”. Сердце мое возрадовалось, что Господь указал путь спасения по молитвам Божией Матери».
Божия Матерь наставила, сказав: «Хочешь спастись – держи предание святых апостолов и святых отцов»Чудотворная икона «Споручница грешных» в скромном киоте стояла на комоде в келье отца Николая. Старец молился пред ней день и ночь. Он написал возвышенные песнопения и славословия в честь Божией Матери. В 1957 году в день празднования иконы Божией Матери «Споручница грешных» старец записал в дневник такой случай. В своей келье он служил всенощную с братом Александром. «Я подошел к образу, Владычица вышла из киота и стояла как живая, веселая, и Младенец тоже. Я приложился к ручке – теплая, пухлая, как и ножка у Младенца. Я подошел к брату и говорю: “Смотри, Владычица вышла из киота – пойди, приложись”. Но когда он подошел, Владычица уже опять была на месте».
Из воспоминаний схиархимандрита Кенсорина (Федорова):
Отец Николай имел дар непрестанной молитвы, молился ночью. Говорил: «Господь любит ночную молитву»«Более всего я общался со старцем Николаем. Мы жили с ним в одной келье. Раз я был в великом расслаблении, даже не мог нести послушание. Увидев его в саду, радостно побежал к нему и рассказал о своем горе. Он крепко обнял, прижал к себе, и тут же я получил исцеление от его объятия. Находясь при нем, я постоянно чувствовал, что это святой человек. Отец Михаил (Питкевич) говорил об отце Николае: “Он благодатный старец. Благодать дается за великий подвиг, а ему дана – за великое смирение и любовь”. Он имел дар непрестанной молитвы. Особенно он молился ночью. С 11 часов вечера садился в кресло и всю ночь до 5 часов утра сидит и молится. Я встаю, а он говорит: “Вот теперь мне пора отдохнуть. Господь любит ночную молитву”.
Постоянно живя с ним, я чувствовал, как небесный свет озарял келью во время его молитвы, душа моя тогда наполнялась неизреченной радостью. После полунощницы и церковной службы, напоив старца чаем, я уходил на послушание в пекарню, на просфорню или на общие работы, а он продолжал молиться за обитель, за братию, трудящихся во святой обители, и обо всем мире.
Встречал он меня с великой радостью, как ребенок любящую мать. В нем было много детского: простота, смирение, послушание и необыкновенная, непостижимая любовь. Он говорил: “Мне Господь сказал: "Под старость ты будешь как дитя"”. Даже его лицо подтверждало это. Мне приходилось часто служить в церкви, и удивительно: когда старцу нужна была моя помощь, он просил Господа, чтобы меня прислал к нему. Я это чувствовал и приходил как раз в тот момент, когда я ему был срочно нужен. Десять лет он был совершенно слепым и, конечно, нуждался в постоянной помощи. Но всё же, забывая свою нужду, отпускал меня на богослужения и послушания. Часто я его видел сияющим неземной радостью: в эти моменты его посещали небесные жители. Всё это он часто скрывал по своему великому смирению. Но однажды, придя из церкви, я увидел его обливающегося слезами, он сказал: “Меня посетил Господь”.
Братию и паломников отец Николай тоже принимал с великой радостью, даже многим целовал руки. Всех поучал смирению, послушанию и любви, говорил: “Бог есть любовь, без любви нет спасения”. Громадное у него было смирение. И вот однажды, когда приехала мама помогать ухаживать за старцами, я в шутку сказал: “Мама, вот сейчас я проверю смирение отца Николая, схимонаха”. Я просто подошел к нему и говорю: “Отец Николай, зачем ты обидел мою маму?” Он тут же пал ей в ноги: “Тетя Зина, прости меня, грешного, что я тебя обидел”. Ему было 93 года. С трудом я поднял и посадил его в кресло. И маме сказал: “Вот видишь, какое глубокое смирение у старца. Ведь у нас скажи какому-то послушнику, что он чем-то провинился, так он будет оправдываться целый час и тысячу слов скажет в оправдание”.
Предчувствуя Великим постом 1969 года близкую кончину, отец Николай сказал: “Это моя последняя Пасха”. Он хотел умереть на Пасху – Господь и сподобил его преставиться в день Преполовения. Отец Николай был настоящим святым человеком, который живым опытом, примером показал нам святость».
***В Псково-Печерском монастыре отец Ипполит воспринял монашескую традицию и валаамских, и печерских старцев. Они руководили и назидали «примером дел», и это гораздо действеннее, чем словесное наставление. Живя рядом с великими подвижниками, отец Ипполит в полной мере усвоил их духовные уроки и исихастскую практику. В 1966 году опытным воином Христовым иеромонах Ипполит уехал на Афон помогать восстановлению Свято-Пантелеимоновского монастыря. А через 17 лет, по возвращении, понес подвиг старческого служения, столь необходимого возрождающейся России.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.