Сретенский Месяцеслов

В Ве­ли­кую Суб­бо­ту Пра­во­слав­ная Цер­ковь вос­по­ми­на­ет те­лес­ное по­гре­бе­ние Иису­са Хри­ста и со­ше­ствие Его в ад.

Сняв Господа с Кре­ста и об­вив пе­ле­на­ми с бла­го­во­ни­я­ми по обы­чаю иуде­ев, Иосиф и Нико­дим по­ло­жи­ли Его Пре­чи­стое Те­ло в но­вом ка­мен­ном гро­бу в са­ду Иоси­фо­вом, находившем­ся неда­ле­ко от Гол­го­фы. К две­рям гро­ба при­ва­ли­ли боль­шой ка­мень. При погре­бе­нии Иису­са Хри­ста на­хо­ди­лись Ма­рия Маг­да­ли­на и Ма­рия, мать Иа­ко­ва и Иосиева.

Пер­во­свя­щен­ни­ки и фа­ри­сеи зна­ли, что Иисус Хри­стос пред­ре­кал о Сво­ем Вос­кре­се­нии, но не ве­ря это­му пред­ска­за­нию и опа­са­ясь, чтобы апо­сто­лы не по­хи­ти­ли Те­ло Иису­са Христа и не ска­за­ли на­ро­ду: «Вос­крес из мерт­вых», – в Суб­бо­ту вы­про­си­ли у Пи­ла­та воен­ную стра­жу, при­ста­ви­ли ко гро­бу и са­мый гроб за­пе­ча­та­ли (Мф. 27: 57–66; Ин. 19: 39–42) и тем до­ста­ви­ли ис­тине но­вое под­твер­жде­ние.

«Хри­стос по­ло­жен был в но­вом гро­бе, в ко­то­ром ни­кто преж­де не был по­ло­жен, чтобы вос­кре­се­ние не мог­ло быть при­пи­са­но ко­му-ни­будь дру­го­му вме­сте с Ним ле­жа­ще­му; чтобы уче­ни­ки, по бли­зо­сти это­го ме­ста, лег­ко мог­ли прий­ти и быть зри­те­ля­ми случившего­ся и чтобы сви­де­те­ля­ми по­гре­бе­ния бы­ли не толь­ко они, но и вра­ги. То, что по­ло­же­ны бы­ли пе­ча­ти на гро­бе и при­став­ле­на стра­жа из во­и­нов, это, дей­стви­тель­но, с их сто­ро­ны бы­ло сви­де­тель­ством по­гре­бе­ния, так как Хри­стос хо­тел, чтобы и по­гре­бе­ние Его бы­ло не ме­нее до­сто­вер­но, чем вос­кре­се­ние. По­то­му-то и уче­ни­ки рев­ност­но ста­ра­ют­ся до­ка­зать, что Он дей­стви­тель­но умер. Вос­кре­се­ние Его име­ло быть под­твер­жда­е­мо всем по­сле­ду­ю­щим вре­ме­нем; меж­ду тем ес­ли бы смерть Его в то вре­мя бы­ла скры­та и не сдела­лась со­вер­шен­но из­вест­ною, то это мог­ло бы по­вре­дить сло­ву о вос­кре­се­нии».

Все дни пре­вос­хо­дит святая Че­ты­ре­де­сят­ни­ца, но боль­ше Че­ты­ре­де­сят­ни­цы свя­тая и Вели­кая сед­ми­ца Страст­ная, боль­ше са­мой сед­ми­цы Страст­ной есть Ве­ли­кая и свя­тая Суббота. Ибо как в пер­вом ми­ро­тво­ре­нии Бог, со­здав все тва­ри и в ше­стой день окончатель­но со­тво­рив че­ло­ве­ка, в седь­мой день по­чил от всех дел сво­их и освя­тил его, на­име­но­вав суб­бо­тою, т. е. по­ко­ем; так и в де­ла­нии ум­но­го тво­ре­ния, со­вер­шив все де­ло ис­куп­ле­ния, и в ше­стой день – Пя­ток, па­ки вос­со­здав­ши ис­тлев­ше­го гре­хом че­ло­ве­ка и об­но­вив его жи­во­нос­ным кре­стом и смер­тью, в на­сто­я­щий седь­мой день Гос­подь успокоил­ся, уснув жи­во­то­есте­ствен­ным и спа­си­тель­ным сном. Бог Сло­во пло­тью снисходит во гроб, снис­хо­дит же и в ад (1 Пет. 3: 19–20) с есте­ствен­ной и Бо­же­ствен­ной ду­шой, чрез смерть от­де­лив­ше­ю­ся от те­ла и пре­дан­ною Им в ру­ки От­ца, Ко­то­ро­му Он при­нес и кровь Свою, сде­лав­шу­ю­ся на­шим из­бав­ле­ни­ем. Но ду­ша Гос­под­ня во аде не была удер­жа­на, подоб­но ду­шам свя­тых, ибо она не под­ле­жа­ла пра­ро­ди­тель­ской клят­ве. Все­лил­ся Гос­подь наш Иисус Хри­стос во гро­бе те­лес­но и с Бо­же­ством, со­еди­нив­шим­ся с пло­тью. Но в то же вре­мя Он был и в раю с раз­бой­ни­ком, и, как преж­де ска­за­но, в аду с об­на­жен­ной Сво­ей ду­шой, пре­есте­ствен­но же был как Бог неопи­сан­ный, неогра­ни­чен­ный: «Ни­что же бо Бо­же­ству во гро­бе страж­ду­щу, яко же ни­же на Кре­сте». Ис­пы­та­ло Гос­подне Те­ло и тле­ние, т. е. раз­ре­ше­ние ду­ши от те­ла, но не раз­ру­ше­ние пло­ти и чле­нов и совершен­ную пор­чу их. Свя­тое Те­ло Гос­подне Иосиф, сняв с Дре­ва, по­гре­ба­ет в но­вом гро­бу и в вер­то­гра­де, над вхо­дом гро­ба по­ла­га­ет весь­ма ве­ли­кий ка­мень. От­се­ле ад содрога­ет­ся и изум­ля­ет­ся, ощу­тив мо­гу­ще­ствен­ней­шую си­лу; и в ско­ром вре­ме­ни он, непра­вед­но по­гло­тив­ший, из­ры­га­ет и Хри­ста – твер­дей­ший и кра­е­уголь­ный ка­мень – и тех, ко­то­рых за­клю­чал во чре­ве сво­ем как снедь и на­сла­жде­ние для се­бя. «Раз­ре­ше­ния в сти­хии, из ко­то­рых со­став­ле­но, и ис­чез­но­ве­ния не по­тер­пе­ло Те­ло Гос­по­да», – го­во­рит свя­той Иоанн Да­мас­кин.

Священномученик Ианнуарий, епископ, и с ним святые мученики Прокул, Соссий, Фавст диаконы, Дисидерий чтец, Евтихий и Акутион приняли мученическую смерть за Христа около 305 года, во время гонения императора Диоклетиана (284–305).

Святителя Ианнуария схватили и привели на суд к правителю Кампании (Средняя Италия) Тимофею. За твердое исповедание христианской веры святителя бросили в раскаленную печь. Но, подобно вавилонским отрокам, он вышел оттуда невредимым. Тогда по приказу Тимофея его растянули на станке и били железными прутьями так, что обнажились кости.

Среди собравшейся толпы были святой диакон Фавст и святой чтец Дисидерий, которые плакали при виде страданий своего епископа. Язычники догадались, что они христиане, и бросили их в тюрьму города Путеола вместе со священномучеником Ианнуарием. В той тюрьме находились заключенные ранее за исповедание Христа два диакона, святые Сессий и Прокул, и два мирянина – святые Евтихий и Акутион.

На следующее утро всех мучеников вывели в цирк на растерзание диким зверям, но звери не тронули их. Тимофей объявил, что все чудеса происходят от колдовства христиан, но тут же ослеп и стал взывать о помощи. Кроткий священномученик Ианнуарий помолился об его исцелении, и Тимофей прозрел. Душевная же слепота не оставила мучителя, и он, с еще большей яростью обвиняя христиан в колдовстве, приказал отсечь всем мученикам головы за стенами города († 305).

Христиане окрестных городов взяли тела святых мучеников для погребения, причем каждый город взял по одному, чтобы иметь своего ходатая пред Богом. Жители Неаполя взяли себе тело священномученика Ианнуария. Вместе с телом они собрали с земли его запекшуюся кровь. Когда сосуд с этой кровью поставили на мощи святого мученика, положенные в церкви города Неаполя, кровь растворилась и сделалась горячей, как только что пролитая. От мощей священномученика Ианнуария происходило много чудес. Во время извержения Везувия, когда жители города молились священномученику Ианнуарию, лава остановилась, не дойдя до города. Благочестивая женщина приложила икону с изображением священномученика к умершему сыну, и он воскрес.