Когда они вышли к горной реке, решили передохнуть, а потом найти брод, где можно будет перейти на другую сторону. Место было красивое: вдали в легком тумане высились горы, журчащая, чистая и прозрачная река, в которой рыбы столько, что хоть руками лови. За рекой виднелась поляна, и даже отсюда было видно, насколько много на ней росло ягод. За поляной начинался лес. И вдруг, почти одновременно, все увидели на опушке леса келью пустынника. Это нас настолько воодушевило, что решили без отдыха продолжить свой путь. Строение полностью сливалось с окружающим ландшафтом, потому что было сложено из бревен, веток и досок. Подойдя поближе, увидели монаха сидящим на небольшой самодельной лавочке, сделанной из разрезанного пополам бревна. Вместо приветствия услышали то, что нас сильно озадачило:
– Ох, и долго вы добирались. Проходите вовнутрь, сотворим молитву, а потом угощу вас чаем, а там и поговорим.
Путники переглянулись. Первым спросил Арсений, обращаясь к своим друзьям:
– Вы же сказали, что не были здесь никогда, да и связи тут нет, чтобы ему сообщили. Как это понимать?
– Я, кажется, понимаю, – сказал отец Иоанн, – да и что вы удивляетесь, мы нашли того, кого искали.
|
За несколько месяцев до этого...
В тот день погода была ужасной. Лил дождь, дул холодный ветер. Молодой человек, который брел по грунтовой дороге, кажется, этого не замечал. Он был полностью погружен в свои размышления. Обида и отчаяние сковали все его сознание. Мысли, как назойливые мухи, все крутились в голове: «Неужели нет в мире правды, справедливости, верности? Неужели никому нельзя доверять? Как жить дальше и кому верить? А какой смысл тогда? Или в этом и есть смысл – стать таким, как все?»
Нашего героя звали Арсений, его отчаяние можно понять: парня только что избили и забрали деньги. Напали неожиданно, ударив в затылок. Пока приходил в себя, хулиганы выхватили маленькую мужскую сумку с плеча и убежали. Обидно, ведь занимался боксом, а тут каких-то два наркомана ограбили. Недавно, правда, ушел из секции, потому что считал: бокс для того, чтобы воспитать в себе силу духа и защищать слабых. А однажды увидел, как тренер, кроме тренировок, занимается грязными делишками: выбивает деньги из должников. Он не смог, да и не хотел закрывать на это глаза. Благородство – вот его идеал, поэтому, ничего никому не говоря, ушел.
А сегодня заказчики не заплатили за проделанную работу, но, вспомнив об этом, даже улыбнулся: все равно достались бы грабителям. Для него хуже всего был инцидент с настоятелем храма, в который он ходил.
|
Батюшка был добрым и очень внимательным человеком, к нему всегда можно было обратиться за помощью или советом. В свое время он-то и привел Арсения к Богу. Парень стал помогать при храме, а потом доверили пономарить в алтаре. Однажды повздорил с батюшкой и даже обиделся на него, а когда остыл и понял свою ошибку, поспешил попросить прощения, но, подходя к дому, увидел через окно, как отец Наум, так звали батюшку, ел мясо.
«Какое лицемерие, – подумал Арсений, – ведь сегодня пятница, постный день, да и вообще монахи мясо не едят». Его идеал вмиг разрушился, он сказал себе: «Как можно верить человеку, который говорит одно, а делает другое? Тоже мне святоша, еще вздумал меня учить, а я, дурак, еще извиняться пришел». И, не зайдя в дом, ушел.
Чем больше размышлял об этом, тем больше на ум стали приходить забытые обиды, ссоры и несправедливости к себе за всю жизнь. Тучи в душе сгущались не на шутку. Хотелось рыдать от жалости к себе и уйти куда глаза глядят от этого жестокого и несправедливого мира. Понимал, что это проявление слабости, но ничего не мог с собой поделать.
Громкий свисток поезда прервал его мысли. Подняв голову, молодой человек увидел перед собой вокзал. «Неплохо бы погреться», – подумал он, втягивая голову в плечи. Засунул руки в карманы и зашагал через рельсы к перрону.
Поезд, гудок которого он услышал, уехал, и перрон был почти пуст. Хоть и продрог, но внутрь заходить не хотелось, поэтому присел на лавочку с самого края и снова погрузился в раздумья. Потихоньку снова стал собираться народ, видимо, скоро должна прибыть очередная электричка.
Странноватого человека заметил сразу: он был с рюкзаком через плечо и с посохом в руке. Мокрая борода смешно тряслась каждый раз, когда он время от времени останавливался, поднимал палку-посох вверх и что-то угрожающе выкрикивал. Когда подошел поближе, парень понял, что это был монах или, в крайнем случае, инок. Старый подрясник и выцветшая скуфья говорили о том, что из монастыря он ушел давно. «Скорее всего, – подумал парень, – странничает».
Странноватого человека заметил сразу: он был с рюкзаком через плечо и с посохом в руке
Арсений стал прислушиваться к тому, что он выкрикивал:
– Масоны! Предатели! Тотальный контроль устроили! Тайное правительство ждет своего царя – антихриста!
И надо же, когда поравнялся с Арсением, посмотрел на него, немного постоял, что-то обдумывая, и присел рядом. Несколько минут они сидели молча, но Арсений не выдержал и спросил:
– Вы откуда?
– Я, молодой человек, почаевский инок, если вам это что-то говорит, – с нескрываемой гордостью сказал он, – странствую уже четвертый год и ищу таких, как я, которые прозрели и раскусили этих волков в овечьих шкурах. Спасайся, брат, весь мир – ложь, и конец близок. Чипизация и биопаспорта – это их проделки. Врачи, преподаватели, полиция – все в сговоре. Никому верить нельзя, – снова не на шутку разошелся он.
Его пламенная речь интриговала, и хотелось подробнее узнать, о чем это он. Тем более кое-какие мысли возникали и у него самого. «Может, поближе познакомиться?» – подумал парень.
– Тебя как зовут? – словно прочитав мысли, спросил странник.
– Арсений. А вас?
– Интересное имя. Ты знаешь, что был такой святой Арсений Великий?
– Знаю, он мой небесный покровитель, я воцерковленный и до недавнего времени даже пономарил в храме. Так как вас величать?
– Вот как! – с восторгом посмотрел на него инок. – Воцерковленный, – передразнивая, повторил инок, – надо же, придумали название, можно подумать, от этого ты ближе к Богу. И почему же до недавнего? Что, выгнали? Кстати, можешь называть меня инок Софроний.
Воцерковленный… можно подумать, от этого ты ближе к Богу
– Меня не выгнали, я сам ушел. Я перестал кому-либо верить, всюду одно предательство.
И Арсений вкратце рассказал свою печальную историю, тем более сделал это с удовольствием, так как очень хотелось с кем-то поделиться. Вообще, он заметил, что недовольство и злоба ощущаются как нечто материальное, съедают изнутри, давят на сердце и заполняют все твое сознание, не давая думать о чем-то другом. Человек инстинктивно хочет выплеснуть это наружу, поэтому делится своей проблемой с друзьями, родными, ходит к психотерапевтам или даже разговаривает с самим собой.
Арсению вдруг вспомнилось, как он читал в какой-то святоотеческой книге, что грех материален и грехом мы наносим рану себе сами, а врачевание от этого недуга – покаяние. После исповеди многие ощущают, будто камень свалился с души. Ведь слова священника над головой кающегося звучат так: «…властью, мне данною, прощаю и разрешаю». Разрешаю – значит освобождаю. Немного поразмыслив, Арсений сказал:
Грехом мы наносим рану себе сами, а врачевание от этого недуга – покаяние
– Мне нужно исповедаться, но не знаю уже, кому из священников можно верить. Своему батюшке верил, считал чуть ли не святым, а тут такое… – тяжело вздохнул молодой человек, нервно разглаживая рукой край куртки о свое колено.
|
– Сейчас нужно быть особенно осторожным, кому открывать свои помыслы. Последние времена настали. Мир перед Вторым Пришествием. А ты слышал, что антихрист должен воссесть в храме Соломона, где на его месте сейчас мечеть Аль-Акса? Так вот, все материалы уже собраны: колонны, мраморные плиты, все внутреннее убранство, даже жертвенная красная корова. Видимо, скоро уже это произойдет. Я сейчас еду к отцу Иоанну, он подвизается недалеко от ваших мест, отсюда километров сто. Если хочешь, поехали вместе. У него сможешь и покаяться, и совет получить.
– Я не против, – ответил Арсений.
На этом и порешили. Вскоре подошел электропоезд, и путники сели. Пока ехали, инок много рассказывал о своих путешествиях и о своих взглядах, но и поскандалить не упускал возможности. Каждый раз делал замечания то девушке в брюках, то женщине без платка, то парню с пивом в руках. Арсений боялся, как бы их не высадили, потому что уже несколько раз мужчины делали замечание, а женщины стали сторониться, высказывая свое недовольство.
Для себя молодой человек сделал вывод: «Таким образом людей не исправишь и уж точно не заслужишь благодарности за нравоучение. Да, многие святые обличали людей открыто, без боязни, невзирая на их сан и положение. К примеру, Иоанн Креститель обличал Ирода и Иродиаду, Иоанн Златоуст не боялся обличать императрицу Евдоксию. Многие святые делали так же. Так вот, я думаю, надо сначала стать таким, как они, и тогда тебя послушают или хотя бы примут твои слова всерьез. Не зря кто-то из святых сказал, что лучшая проповедь – это личный пример. В других случаях можно сделать замечание, если имеешь на это право. Какой смысл делать замечание неверующему или осуждать женщину в брюках, если это, к примеру, ее рабочая форма? Родители могут учить и делать замечание своим детям, учителя – ученикам, старшие – младшим, а в храме священник – прихожанам или на то поставленный им человек, и то очень аккуратно, по слову апостола Павла, "в духе кротости". А иначе некоторые посмеются, другие рассердятся или в лучшем случае подумают, что умалишенный».
Лучшая проповедь – это личный пример
Наконец-то инок Софроний и Арсений подъехали к нужной станции. Место молодому человеку сразу понравилось: маленькая остановка, а за ней – тропинка через лесок к видневшемуся через деревья селу. Храм они увидели издалека. Для села он казался слишком большим. Храм был старым и нуждался в ремонте, но видно, что настоятель как мог сохранял его от дальнейшего разрушения. Арсений думал увидеть эдакого седовласого старца, но удивился, когда перед ними предстал совсем еще нестарый монах, кажется, ему было чуть больше сорока. Но взгляд его был строгим и в то же время добрым. Молодому человеку он сразу понравился. И после непродолжительного знакомства гости сидели у отца Иоанна в келье и ели картошку в мундире со свежим салатом из огурцов и помидоров.
Некоторое время говорили на отвлеченные темы. Отец Софроний рассказал, где был, что видел. Арсений, в свою очередь, рассказал о том, что беспокоило его. Оказалось, что отец Иоанн хорошо знал отца Наума. Он попросил не делать спешных выводов даже после того, как молодой человек увидел своего духовника евшим мясо в постный день. А потом продолжил:
– Игнатий Брянчанинов еще в девятнадцатом веке писал: «Нет больше духоносных наставников». А Лаврентий Черниговский (ты читал его?): «Купола золотить будут, а в храмы ходить нельзя будет». Вот оно, наше время. Всюду одна фальшь, расколы и подмена. А ты не задумывался, почему хронология праздников нарушена, – обратившись к Арсению, продолжил отец,– смотри, какая должна быть поочередность: Благовещение, Рождество, Сретение, а потом Крещение, а что мы видим? Рождество, Крещение, Сретение, Благовещение. Видишь, как запутали? Или почему мы некоторых святых величаем именами до крещения, то есть еще языческими? Князь Владимир крестился с именем Василий, княгиня Ольга получила имя Елена, перед кончиной князь Александр Невский был пострижен в схиму с именем Алексий и т. д. Но мы их прославляем как равноапостольный князь Владимир, а не Василий, святая равноапостольная княгиня Ольга, а не Елена, благоверный князь Александр Невский, а не Алексий и т. д. Неспроста это, неспроста. Устроили тотальный контроль: чипы, биопаспорта, психокодирование через компьютеры и телефоны, но такие, как мы, не будем молчать...
От этой речи голова закружилась. Все вроде так, а с другой стороны, почему старцы молчат? Слава Богу, есть они и в России, и на Украине, и на Афоне, и в Абхазии. А сколько их, которых мы не знаем, или они сами себя не открывают миру? Арсений окончательно запутался.
К отцу Иоанну молодой человек стал ездить часто, а инок Софроний остался при нем, помогая по службе и по хозяйству. И когда Арсений приезжал, то вечерами они подолгу беседовали о смысле жизни или же слушали рассказы инока Софрония о его приключениях в поездках. Их было так много, что собеседники стали сомневаться: «А все ли это с ним было? Или у него собрание и своего, и того, что услышал от других? А может, многое придумал?» Во всяком случае, жизнь Арсения преобразилась, депрессию как ветром сдуло, и лишь одно обстоятельство смущало: он так и не примирился со своим батюшкой, не найдя сил признаться, что видел его нарушавшим пост. Нужно было рассказать о своих помыслах, потом выслушать оправдание или порицание и прочее. К этому духовное чадо отца Наума готово не было.
Вскоре Софроний уехал. На вопрос «Куда?» отец Иоанн пожал плечами: «Софроний неплохой инок, но, как можно заметить, большой выдумщик и непоседа. А это для инока не лучшее качество. Кстати, никакой он не почаевский, где был пострижен, я не знаю, но в Почаевскую лавру пришел уже будучи иноком и пробыл там около трех месяцев на послушании. Не переживай, вскоре он даст о себе знать, по крайней мере, часто получаю от него известия, где он и что нового увидел или услышал».
|
Однажды вечером Арсению позвонил отец Иоанн и попросился на ночлег. Это было большой неожиданностью, но он пообещал все устроить. Чтобы приютить у себя, и речи не могло быть: буквально на днях молодой человек начал ремонт, и сейчас квартира напоминала склад вещей и груды мусора. В считанные минуты через интернет он нашел неподалеку квартиру, которую сдавали посуточно. И чтобы не смущать священника, сказал, что сам ее снимает, пока идет ремонт.
Арсений встретил отца Иоанна. Пообедав и отдохнув, тот рассказал следующее:
– Сегодня меня вызывали в епархию, где владыка, спаси его Господи, немного отчитал меня за мои взгляды и сказал, что они неприемлемы и причиняют смуту и даже раскол среди прихожан в епархии. Показал несколько жалоб от священников, имен, естественно, он не назвал, но я сам догадываюсь, кто это может быть. Но это неважно сейчас, я подумываю уехать на время.
Отец Иоанн замолчал и мысленно снова вернулся к разговору с владыкой:
– Отец Иоанн, не мне вам говорить, что монах дает три обета. Один наиважнейший не только для монахов, но и для всех христиан, – послушание. Знаю вас как хорошего священника, да и люди к вам тянутся. Но ваши взгляды противоречат моим, получается, кто-то из нас неправ. Горячность и необдуманность многих погубили, я помню себя молодым иноком. Помню, как я со своими друзьями послушниками и иноками начитались разных листовок с Афона, так называемых имяславцев, и сильно увлеклись этой ересью. «Имя Бога – сам Бог», – говорили они, таким образом отрицая двухипостасную природу Христа. Но преподобный Силуан Афонский не поддерживал их, а он был для меня руководителем в духовной жизни, точнее его книги. Мне этого достаточно было, чтобы я оставил ложные убеждения. Вот и ты посмотри повнимательнее, какие люди придерживаются твоих взглядов, а какие придерживаются канонических, кто имеет послушание, кротость и смирение, а кто нет. Пойми, диаволу очень легко убедить во лжи только того, кто полагается на свой разум. Подумай над моими словами, – сказал в заключение владыка.
И я подумал: наш владыка мудрый, того времени, что я у него провел, хватило, чтобы я всерьез задумался. Может, я ошибаюсь, ведь все, что я делаю, – это осуждаю, да и сам чувствую, как благодать отходит от меня. Надо время, чтобы разобраться.
Все, что я делаю, – это осуждаю, да и сам чувствую, как благодать отходит от меня
Еще недолго помолчав, отец Иоанн продолжил:
– Кстати, вчера позвонил наш друг инок Софроний, передавал тебе поклон, сейчас он в каком-то монастыре остановился, название не разобрал, плохая связь, уж очень расхваливает его, говорит, что он самый правильный из всех, в которых побывал, и зовет обязательно посетить. Конечно, понимаю, что наш друг мастер преувеличивать все, но мне нужно кое в чем разобраться и получить совет, может, там его найду. Тем более владыка сам предложил взять отпуск. Но вот с деньгами у меня туговато, поэтому хотел тебя попросить о помощи. А если хочешь, поехали вместе.
Дважды Арсению говорить не надо было, он бойко выкрикнул: «Всегда готов!»
(Продолжение следует.)
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.