Преподобная Мария Египетская – великая угодница Божия, подавшая всем нам пример покаяния. В честь святой писались иконы и строились храмы. Первый и долгое время единственный в Москве храм Марии Египетской находился в Сретенском монастыре. Так было до 1930 года, пока он не был разрушен. Но и сегодня любимая обитель хранит память об этой древней церкви, и в ее сердце живет почитание преподобной Марии. И все так же идут люди, чтобы поклониться ее святым мощам и обрести святую надежду.
Церковь Марии Египетской из двора Сретенского монастыря (утрачена), 1923 год. retromap.ru
|
Мрачная слава Кучкова поля началась с казни. 30 августа 1379 года «за некую крамолу бывшую и измену» здесь был казнен сын последнего московского тысяцкого Иван Васильевич Вельяминов и его сообщник – купец, резидент фрязей (крымские владения генуэзцев и венецианцев) в Московии Некомат Сурожанин. Вельяминова уличили в связи с Ордой, где он проживал последние четыре года и откуда его выманили, при этом отобрав все имения. Было и еще одно, более серьезное обвинение – в предательстве. Во время допросов Иван Васильевич рассказал о плане борьбы легатов Папы Римского, Каффы (Керчь и Феодосия), Литвы и Орды с русским князем. В этом деле был замешан Некомат Сурожанин. Его истинное имя – Нико Маттеи, знатный человек, который был вхож к князю и получал от него большие милости. В то же время он имел связи с папским нунцием (дипломатическим представителем) в Орде.
Вельяминова и Некомата казнили. Однако народ считал, что Вельяминов пострадал за правду. Возможно, свою роль сыграл тот ужас, который москвичи испытали во время казни по приговору. Стоит сказать, что это была первая публичная казнь на Руси.
Историки до сих пор пытаются разобраться в столь сложном вопросе о предательстве времен Дмитрия Донского. И это непросто, ведь все документы по делу Вельяминова и Некомата исчезли еще в начале XIX века. Как бы то ни было, сама история говорит о том, что на месте казни Вельяминова и Некомата на Кучковом поле был построен храм преподобной Марии Египетской.
Очевидно, в XIV веке это был третий московский храм среди построенных; два других – Спаса на Бору в Кремле (1319) и Всех Святых на Кулишках (до 1380). Однако факт возведения церкви Марии Египетской на месте казни подвергается сомнению. При этом высказывается мысль о том, что здесь находился Варсонофиевский женский монастырь, а рядом с ним – кладбище, где хоронили убогих, странников и насильственно убиенных, одним из которых был Борис Годунов. Но и этот факт нельзя считать бесспорным, ведь монастырь, упраздненный в 1765 году, был основан в конце XV – начале XVI веков.
Около этого храма жители города встречали Владимирскую икону Божией Матери, защитившую город
Точная дата строительства церкви преподобной Марии Египетской так и не установлена: 1358, 1378, 1385? Была ли она деревянной или сразу каменной? Но главное – она была! И в 1395 году, когда хан Тамерлан подошел к Москве, около этого храма жители города, духовенство и знать встречали чудотворную Владимирскую икону Божией Матери, защитившую город. Какой вид имела Мариинская церковь изначально – не сохранилось никаких сведений. Хотя существуют варианты ее графической реконструкции. Имена зодчих также канули в лету.
Земли Кучкова поля не пустовали, а застраивались. И, вероятно, здесь находился большой загородный дом княгини Марии Ивановны Серпуховской и ее сына князя Владимира Андреевича. Таким образом, в появлении церкви была необходимость. Мариинский храм строился как домовый, через 10 лет появилась Никольская церковь, а затем на месте княжеских владений возник Сретенский монастырь на Кучковом поле.
Действительно, возведение церкви связано с именем княгини Марии Ивановны Серпуховской. Мария Ивановна была женой Андрея Ивановича, первого удельного князя Серпуховского и Боровского, младшего сына великого московского князя Ивана Даниловича Калиты, внука князя Даниила Московского и правнука князя Александра Невского. В июне 1353 года князь Андрей скончался от чумы. На сороковой день после кончины родился его второй сын – князь Владимир Андреевич Храбрый.
После смерти мужа и первенца Иоанна Мария Ивановна посвятила свою жизнь воспитанию единственного сына Владимира, молитве и благотворительности. Владея вместе с сыном одной третью Москвы, Серпуховским княжеством, вотчинами под Боровском и Дмитровым, монастырскими землями Троицкой обители, она занималась благотворительностью, была смиренна и добра, жила сердцем и подвижничеством.
На краю Кучкова поля, на крутом левом берегу реки Неглинки, во владениях князя Владимира Андреевича в 1386 году княгиня Мария устроила Богородице-Рождественский ставропигиальный женский монастырь. Это был духовный памятник победе в Куликовской битве, одержанной русскими войсками над Мамаем в день Рождества Пресвятой Богородицы. Ее сын Владимир Андреевич стал прославленным героем Куликовской битвы, за свое мужество и бесстрашие получив прозвище Храбрый. Он и встречал Владимирскую икону Божией Матери у стен храма Марии Египетской, на месте будущего Сретенского монастыря.
Архивные документы хранят составленное в 1760 году такое описание храма: «Церковь Марии Египетской одноглавая, малых размеров; план ее квадрат с полукружием. Она покрыта крестовым сводом, который упирается на четыре стены ее и поддерживает каменную главу, дававшую некогда свет внутрь храма. В алтарном полукружии из трех прежде бывших окон существуют два, а третье заложено и рядом с ним проделана дверь в смежный придел…» Речь идет о приделе в честь праздника Сретения Господня, построенном в 1706 году.
Вид с востока на Владимирский собор 1679 года. На переднем плане церковь прп. Марии Египетской. Фото 1928 г.
|
Через два века из описания храма 1911 года вновь возникает его образ. Церковь имела скромный вид и небольшие размеры: одноглавая, в форме неправильного четырехугольника, с окнами в «два света». Площадь описывалась так: длина с алтарем – 17 аршин, ширина с приделом – 20 и 1/2 аршин, высота от пола до сводов – 10 и 1/4 аршин, от подошвы цоколя до креста – 7 саженей. Барабан и черная луковица главы были не совсем пропорциональны по отношению к самому зданию. В будущем это негативно сказалось на прочности его стен. Внутри находился деревянный иконостас, некрашеный, времен правления императора Александра I. Но какой бы неприметной ни была архитектура этого храма, она бесценна как памятник истории Москвы, как знак поклонения великой Божией угоднице – святой Марии Египетской.
Современное представление о Мариинской церкви строится на сохранившихся документах, в частности чертежах XIX века, рисунках, фотографиях. Есть они и в брошюре «Московский Сретенский монастырь», составленной иеромонахом Иосифом и напечатанной в 1911 году в типографии «Печатня А. И. Снегиревой» в Москве. Самые страшные снимки 1925–1930-х годов запечатлели храм до и во время его разборки.
До середины XVIII века статус храма Марии Египетской был двойственным. С одной стороны, он стоял на территории действующего монастыря, и служившие в нем священники входили в братию. С другой стороны – оставался приходским, самостоятельно вел хозяйство, платил окладную дань, имел колокольню с колоколами. Звонница стояла отдельно: сбоку от Мариинской церкви и за Владимирским собором. 13 марта 1723 года Указом Синодального приказа приход закрыли.
1648 год и будущие полвека стали временем расцвета Сретенского монастыря и храма преподобной Марии Египетской. Пора благоденствия была связана с царской семьей Романовых, ведь царица Мария Ильинична Милославская, первая жена царя Алексея Михайловича Романова, считала своей небесной покровительницей преподобную Марию. День почитания святой, то есть именины царицы, приобрел статус государственного праздника. В это же время появились и получили свое распространение так называемые патрональные иконы, на которых изображалась преподобная Мария Египетская и святой Алексий, человек Божий. В 1651–1652 годы икона «Святые Алексий, человек Божий, и Мария Египетская» была подарена Сретенскому монастырю Алексеем Михайловичем и Марией Ильиничной.
День почитания преподобной Марии приобрел статус государственного праздника
Царь и царица делали храму ценные подношения. В первой половине XIX века иконостас Мариинской церкви хранил иконы, подаренные Романовыми: Владимирской Богоматери, Спаса Смоленского, Марии Египетской, Алексия, человека Божия. Логично предполагать, что именно при Алексее Михайловиче или Федоре Алексеевиче возникло желание привезти в Мариинский храм святые мощи Марии Египетской.
Кроме того, в этот период в монастыре происходили обновления, появлялась церковная утварь, иконы, писанные мастерами Оружейной палаты, отливались колокола. Впрочем, высочайшее внимание к монастырю и особенно храму вполне объяснимо. В XVII веке в Москве существовал только один храм в честь преподобной Марии Египетской, и находился он в Сретенской обители.
В 1668 году Милославская, отличавшаяся набожностью и благотворительностью, подарила монастырю колокол с ликом Марии Египетской, который вошел в историю как «Мариинский». Возможно, колокол отливался в Москве Ф. Д. Моториным, выдающимся литейщиком Пушечного двора и родоначальником знаменитой династии. К 1668 году жизнь мастера была уже 17 лет связана с колокололитейным делом. В 1669 году колокол занял свое место в звоннице церкви, где и находился до 1723 года, пока ее не разобрали. Мариинский колокол перевезли в Кремль и установили на среднем ярусе храма-колокольни Ивана Великого. Здесь он находится и сегодня.
Надпись на колоколе гласит:
«Лета 7176 (1668) году, марта в 23-й день, вылит сей колокол к церкви преподобной Марии Египетской по душах блаженныя памяти боярина Бориса Ивановича Морозова да по жене его боярыне, весу в нем 79 пудов (1,294 т)».
Упоминаемые имена могут завести в тупик. Но все объяснимо: боярин Борис Иванович Морозов являлся воспитателем царя Алексея Михайловича и всю жизнь, несмотря на перипетии судьбы и карьеры, оставался его приближенным. Это был крупнейший землевладелец и один из богатейших людей того времени, с 1645 по 1648 гг. он фактически возглавил правительство Москвы. Второй женой вдового Морозова стала Анна Ильинична Милославская, младшая сестра царицы. Царица Мария Ильинична заказала колокол во исполнение обета своей сестры. Всего лишь один факт из жизни Анны Ильиничны может многое рассказать о ней: только за год на раздачу милостыни боярыня могла потратить около 16 000 рублей – огромные для того времени деньги. Но ведь милостыня раздавалась каждый день. Кроме того, большие суммы передавались в монастыри, богадельни и тюрьмы.
Мысль о строительстве придела в храме Марии Египетской посетила Василия Васильева, вдового священника Сретенского монастыря. В декабре 1759 года он и подал прошение в Московскую духовную консисторию на имя митрополита Московского и Севского Тимофея.
Для осмотра храма был послан иерей Иоанн Спасский, который сообщил, что в церкви нет следов ветхости и есть удобное место для строительства придела. Разрешение на возведение было получено. Однако остается не ясным факт, на чьи средства шло строительство. В прошении Васильев писал, что хотел бы построить придел «для душевного своего спасения из своего иждивения». Однако существует упоминание, что придел в честь Сретения Господня возводился на деньги Алексея Яковлевича Милютина. Шелковая мануфактура Милютина находилась между Мясницкой улицей и Сретенкой. Сегодня о фабриканте напоминает Милютинский переулок, который идет от Мясницкой улицы до Сретенского бульвара, а также фабричные строения и усадьба Милютиных. Близость фабрики и дома Алексея Яковлевича Милютина к Сретенке только подтверждает то, что он был прихожанином храма преподобной Марии Египетской и мог быть ктитором. Сведений о том, когда освятили придел, не сохранилось.
Наступили Петровские времена. В августе 1700 года в Россию из Константинополя была привезена частица мощей преподобной Марии Египетской. Это событие связано с Емельяном Игнатьевичем Украинцевым, выдающимся дипломатом, думным дьяком, посланником Российского государства в Голландии, Дании, Швеции, послом в Польше и Турции, главой Посольского приказа и Провиантского приказов. Петр I послал Украинцева заключить мир с Портою.
Заключение мирного договора между Россией и Османской империей (Турцией) проходило в Константинополе. Здесь Патриарх Иерусалимский и всея Палестины Досифей II Нотара, защитник православия, сторонник России и советник русского правительства, преподнес Украинцеву особенный дар – святые мощи Марии Египетской. Но за что? Оказывается, за то, что во время переговоров с турками Емельяну Игнатьевичу удалось продвинуть один из важнейших вопросов, связанных с передачей православным грекам права на служение у Гроба Господня.
Святые мощи вместе с грамотой на греческом языке находились в ковчеге прямоугольной формы, выполненном из серебра с позолотой. На внешней крышке было изображение иконы преподобной Марии. В дальнейшем на стенках ковчега появились надписи о событии обретения этого дара. На внутренней крышке, которую датируют 1707 годом, Мария Египетская была изображена во время моления перед Владимирской иконой Божией Матери, которая остановила Марию от дальнейшего грехопадения. Действительно, чудотворная икона была перенесена из Иерусалима в Константинополь по желанию императора Льва IV Мудрого и находилась над главным входом в собор святой Софии Константинопольской. Сюжет «Мария Египетская и икона Владимирской Богоматери» появился только после того, как ее мощи оказались в Сретенском монастыре.
Такое подношение обители имело личные причины: Емельян Украинцев просил о постоянном поминовении своих почивших родителей и родственников. Была и такая просьба: никогда и никому не дарить и не продавать эту святыню.
Была и такая просьба: никогда и никому не дарить и не продавать эту святыню
Память об этом выдающемся государственном деятеле хранят его палаты постройки 1665 года, которые можно увидеть и сегодня в Москве – в Хохловском переулке, дом 7. Именно отсюда 18 февраля 1707 года под колокольный звон церквей прошел торжественный крестный ход до Сретенского монастыря. Так серебряный ковчег с мощами, представляющими часть кости правой ноги, перенесли в обитель и поместили в приделе в честь праздника Сретения Господня. В сам праздник преподобной Марии Египетской и затем в течение недели люди шли поклониться святыне в монастырскую церковь, построенную в честь святой.
В 1751 году ковчег со святыми мощами Марии Египетской вскрывался по просьбе вновь назначенного в монастырь наместника игумена Лаврентия (Уварова). Во время того памятного вскрытия выяснилось, что ключ от ковчега затерялся, поэтому был изготовлен новый. После благоговейного осмотра мощей и их описания ковчег перенесли во Владимирский собор Сретенского монастыря и поместили на аналое рядом с Владимирской иконой Божией Матери.
В дни Отечественной войны 1812 года ковчег чудесным образом сохранился, хотя французы вошли в монастырь и учинили в нем разорение.
15 ноября 1844 года святые мощи Марии Египетской поместили в новый ковчег. В него также были положены и мощи святого благоверного князя Михаила Тверского – защитника во время эпидемий. В 1665 году его мощи помогли справиться с холерой в Твери. Спустя почти два века, в 1843 году, наместник Сретенского монастыря игумен Константин привез частицу мощей Михаила Тверского из Твери. Молились у святых мощей Марии Египетской и Михаила Тверского во все последующие возвращения эпидемии холеры и в 1918–1920 годах, когда пришли новые беды: грипп, «испанка», сыпной тиф, оспа.
Новая серебряная рака весом почти в 10 фунтов, с чеканным изображением двух святых была пожертвована прихожанкой Сретенского монастыря, духовной дочерью игумена Константина Марией Дмитриевной Лухмановой в вечное поминовение. Мария Дмитриевна была дочерью одного из самых известных купцов и благотворителей Москвы – потомственного почетного гражданина Дмитрия Александровича Лухманова, антиквара и нумизмата. В 1812 году Лухманов переехал в Москву, впоследствии поселился в собственном доме по адресу улица Большая Лубянка, дом 11–13. Во время войны 1812 годы он снаряжал ополчение, за что и был награжден бронзовой медалью в память Отечественной войны 1812 года на Аннинской ленте.
В 1922 году ковчег и другие церковные ценности подверглись изъятию, которое проходило по монастырской описи 1908 года. Но все-таки ковчег не был переплавлен. После закрытия храма реликвия была передана в Антирелигиозный музей искусств, а в 1935 году оказалась в Историческом музее. К великому сожалению, мощи святой были утрачены.
25 марта 2004 года из монастыря святителя Николая на острове Андос (Греция) в Сретенский монастырь доставили ковчег с мощами преподобной Марии Египетской.
Если предположить, что изначально храм Марии Египетской был деревянным, то, значит, позднее его перестроили в камне. Историки дореволюционной России предполагали, что произошло столь значимое событие около 1482 года или в 1784 году.
Известно, что церковь много раз подновлялась, ремонтировалась и даже перестраивалась. Причины были самые разные: от ветхости до царского повеления. Так, ремонтные работы проводились в XVI веке. Подтверждением тому стали большемерные кирпичи с датировкой, которые обнаружили в 1930 году при разборе здания. Кирпич «большой меры», или «большой государев кирпич», используемый в средневековом зодчестве, имел внушительный размер и придавал сооружению монументальный вид.
Михаил Федорович Романов
|
При царе Михаиле Федоровиче Романове храм подновили и отстроили каменные кельи. Очевидно, что к этому времени сама церковь все-таки была каменной, так как дорогой строительный материал пустили на строительство менее важных объектов. Подновление храма приурочили к свадьбе Алексея Михайловича Романова, сына царя Михаила Федоровича, с Марией Ильиничной Милославской. Свадьба состоялась 16 января 1648 года. К небольшому храму преподобной Марии Египетской, небесной покровительницы невесты, было обращено высочайшее внимание.
В 1687 году Мариинскую церковь вновь перестраивали, в результате чего и появился новый барабан и луковичка. Но церковь ветшала и разрушалась. Что было причиной: время или некачественное строительство – сегодня никто не сможет сказать. Плохое состояние храма становилось не просто заметным, но и опасным для проведения служб. При описи Сретенского монастыря 1763 года, составленной лейб-гвардии Семеновского полка капитаном поручиком Л. Талызиным, сообщалось о появившейся ветхости в храме Марии Египетской и в приделе. В 1782 году это подтвердил наместник обители игумен Арсений, который писал о явной необходимости ремонта. Через два года по благословению архиепископа Платона ремонт сделали, несколько изменив вид храма. Средства на его проведение предоставил коллежский асессор А. А. Гончаров, прапрадед Натальи Николаевны Гончаровой-Пушкиной. После ремонта, 18 ноября 1784 года, храм был освящен.
Плохое состояние храма становилось опасным для проведения служб
Такое сильное обветшание церкви и многочисленные ремонты указывают на то, что каменная постройка не могла появиться в 1784 году, а была более ранней – примерно конца XV века. А в 1784 году прошел всего лишь очередной капитальный ремонт, о чем свидетельствовала надпись на стене, упоминающая императрицу Екатерину, архиепископа Платона, коллежского асессора А. А. Гончарова, игумена Арсения. Существовали и другие ценные для истории храма надписи, в частности надпись 1681 года о преставлении раба Божиего иерея Г. Сидорова. Все эти надписи находились на полотне каменных стен. В результате ремонта появилась новая четырехскатная крыша и глава, обитые железом.
XIX век принес серьезные испытания: сначала пожар 1803 года, когда сгорел Никольский храм и пострадал Мариинский. Ремонт прошел за счет семьи князей Нежицких и купца Милютина. Во время пожара 1812 года, длившегося около недели, храм преподобной Марии Египетской с приделом выгорел изнутри, остался без утвари и с ветхим иконостасом. Восстановление длилось довольно долго. В 1817 году наместник игумен Арсений сетовал на ветхость иконостаса, просил позволения устроить новый, прилагая рисунки. А также говорил о необходимости освятить церковь. Все подновления в храме были сделаны: появился новый иконостас, святой престол и жертвенник. Освящение же состоялось только в 1820 году.
«Пожар в Москве». К. Айвазовский
|
Минуло еще не одно десятилетие. В этот раз из-за плачевного состояния древнего храма службы в нем не проводились, кроме того, возникла идея его разбора. Об этом в 1879 году просил сам наместник Сретенского монастыря архимандрит Виктор, указывая на большие трещины в стенах. Интересно, что архимандрит Виктор первым называет причины их появления: каменная главка на своде слишком тяжела для такого небольшого строения.
Но все-таки Строительное отделение Московского губернского правления нашло вариант спасения. Против сноса выступила и комиссия Московского археологического общества. Аргументы в пользу сохранения храма были серьезными: памятник древности следовало сохранить «во всей полноте и во всех подробностях». В 1881 году за сохранение Мариинской церкви выступил и архимандрит Мелетий, пожелавший видеть в этом деле опытного и талантливого архитектора. Таким архитектором стал академик Императорской академии художеств, один из учредителей Московского архитектурного общества, автор многих церковных сооружений в Москве В. Н. Корнеев, который составил план, чертежи и смету в 20 539 рублей 84 копейки.
Эти документы поступили на утверждение в Строительное отделение Московского губернского правления, а затем – в Московское императорское археологическое общество. План возобновления храма был утвержден. При этом в 1882 году архимандрита Мелетия попросили дать ответ, имеются ли средства на ремонт и когда он может начаться. Архимандрит ответил, что надеется на благоприятные во всех отношениях условия начала работ только в 1884 году.
В этот сложный период в судьбу храма вмешался архитектор, реставратор, археолог, один из основателей Московского архитектурного общества и его председатель в 1879–1894 гг. – Н. В. Никитин. В 1885 году, ознакомившись с планом, он высказал свое мнение: после такой перестройки древняя церковь потеряет изначальные архитектурные формы, а значит – свое историческое и культурное значение.
Ситуация стала тупиковой. И следующий наместник Сретенского монастыря, архимандрит Серафим, заговорил о том, не лучше ли будет снести церковь. Но от него потребовали заняться новым планом глобальной реставрации с учетом археологических нюансов здания. Такая реставрация потребовала бы разбора до основания, а затем возведения заново.
В результате план спасения храма предложило Строительное отделение Московского губернского правления. План сохранял древнее сооружение и экономил монастырские деньги. В 1887 году аварийное здание церкви укрепили металлическими обручами, которые крепились по фасаду, внутри установили деревянные и металлические подпорки. Приблизительно проект обошелся в 500 рублей.
Службы в храме не проводились со второй половины XIX века
Несмотря на реализацию плана укрепления здания церкви, службы в храме не проводились со второй половины XIX века. В первое десятилетие нового, XX века вид древней Мариинской церкви вызывал грусть и сожаление. Интересно, что до 1917 года о храме писалось разное. Например, о незначительности во всех отношениях (архитектурных и археологических). И даже говорилось, что Мариинский храм стесняет погост Сретенского монастыря и портит внешний вид соборной церкви.
В 1930 году, 6 мая, древнейший храм Москвы все-таки разрушили. Разрушили без грусти, сожаления и уважения к истории России. Камни пошли на хозяйственные нужды. Духовная и материальная бедность шли в ногу.
Разрушали Мариинскую церковь люди, писавшие, как им казалось, свою и в корне новую историю. Но можно ли прервать вековые связи, забыть события, имена? При строительстве «светлого будущего», мания которого ослепляла, думать об этом было некогда. И хочется верить, что где-то в Москве сохранились здания, стены которых безмолвно хранят святые камни церкви преподобной Марии Египетской.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.