В продолжение воспоминаний игумена Киприана (Партса) об игумении Миропии (Юрченковой; 1941–2022) публикуем интервью с самой матушкой. Как-то везли из Сретенской обители в Авраамиев Богоявленский женский монастырь Ростова расстоечные шкафы в просфорню, и хлебосольная настоятельница усадила за трапезу, поделившись и своими историями…
– Матушка Миропия, как Вы монашество приняли?
– Мне и до монастыря говорили, что я еще в миру была монашкой, – архимандрит Амвросий (Юрасов), да и другие. С 27 лет мясо не вкушала, никуда не ходила, кроме церкви и работы. Толгский монастырь открылся, меня отец Наум сразу и отправил туда – вот и всё. Я уже всё знала, пришла – тут же на клирос встала. Я на клиросе 25 лет до этого пела – всё знала, всё умела. Еще и из музыкального училища народ к нам в храм перетаскивала, организовала хоры. У нас в Иоанно-Богословской церкви Саранска каждый день служили, и на выходных даже при советской власти по две Литургии. Певчие были нужны. Но бес-то тоже действует, посыпались на меня нападки на работе. Вот я и поехала к отцу Науму за утешением.
Игумения Миропия (Юрченкова)
|
Впервые я его еще в 1966 году увидела. Он тогда иеромонахом был, исповедовал под Успенским собором лавры в крипте. Причем сам из очереди вызывал новичков, – умел им так сказать, чтоб они обратились к вере. А я-то с детства в Церкви воспитана. Тогда, помню, попробуй-ка походи на учебу да в церковь. Притесняли. Я ни октябренком, ни пионеркой, ни комсомолкой не была. «Я же учиться пришла, а не в общественной жизни участвовать», – вот так вела разговор. Когда закончила школу – у нас агитация: «на БАМ, на БАМ надо ехать». – «Нет, я на БАМ не поеду, я поеду туда, где церковь есть», – и уехала в Саранск – поближе к храму. Я и Евангелие с детства наизусть знала.
Я на БАМ не поеду, я поеду туда, где церковь есть
Но вот и про силу молитв отца Наума уже наслышана была – очень хотелось познакомиться. Но с нами, воцерковленными, он не нянчился, три слова скажет: «А ты вот так…», – епитрахилью накроет, молитву прочитает – и всё, иди. Да мне и наставлений-то особо не надо было. Если с младенчества при храме, всё же понятно: молись, трудись и исполняй волю Божию по заповедям Евангельским.
– …И всё, что последует за исполнение заповедей, терпи. А в Церкви как враг воюет?
– Всего не расскажешь. Но вот был такой случай. У нас на клиросе в саранском храме пел благочестивый старичок. Если кто что не так споет – выговорит, но всё по делу. Я тогда и сама еще зеленая была да всё молодежь попеть на службах заманивала. «Вот они неправильно поют», – косятся на нас старушки. «Со временем научатся, а сейчас они нужны для украшения хора», – отвечал тот. Но те не вытерпели «двойных стандартов» и поперли его с клироса. Как же он переживал из-за этого! Я стала его защищать, так и на меня ополчились. И так из раза в раз всё накаляется и накаляется обстановка...
А тут я еще и на Литургию как-то опоздала, пришла, когда уже «Во Царствии Твоем…» поют. После службы выходит на амвон священник и при всех ко мне обращается: «Вот ты защищаешь его, а он враг народа – значит, и ты враг народа. Я напишу архиерею письмо, и тогда он отлучит тебя от Церкви». А я и старичка-то того не знала толком, просто понимала, что он нас просто хочет научить петь по нотам. И я решила сама уйти из хора. Приду на службу, встану в сторонке, помолюсь, исповедуюсь, причащусь… А на клирос меня никто и не зовет больше. Те, кого я привела, поют, а я не у дел. Заунывала. «Поеду-ка, – думаю, – к отцу Науму».
Примчалась, бегу с поезда, захожу в лавру, а время обеденное. Он в такое уже никогда не принимал. Да и помнит ли меня? Давно не приезжала... А мимо послушник спешит куда-то, – попросила его вызвать отца Наума. Он глянул на часы: почти 14:00. Пожал плечами. А тут вдруг батюшка сам выходит: «А, Павлова невеста пришла». «Да-да, Павлова невеста», – отвечаю (матушка Миропия была замужем, но муж рано скоропостижно скончался. – Прим.). «Иди рассказывай». Рассказала я отцу Науму всё. «Привези его ко мне», – отвечает. «А где же я его найду? Из храма выгнали, а где живет, не знаю. И вообще не знаю о нем ничего. Только то, что ему 70 и он поет хорошо да играет на каком-то музыкальном инструменте...» – «Найди его и привези...» – настойчиво так повторяет.
Архимандрит Наум (Байбородин)
|
Только я приехала домой, иду на всенощную в субботу, а там у храма этот человек сидит и будто меня и дожидается! «Наконец я тебя увидел! Вези меня в Сергиев Посад». – «На что я тебя повезу? – спохватилась. – У меня денег нет – я вот только сама вернулась. Сам бери билеты, и поедем в следующий выходной». Приходим к отцу Науму. Он стал исповедовать Павла – так звали певчего, – и тот всю исповедь сильно плакал…
Оказалось, что он монах. Нес послушание монастырского почтальона, пел на клиросе. А как разорили обитель, всех ее насельников выдворили как врагов народа. А тут война началась. Отец Павел в плен в Германию попал. Дворником определили, улицы мёл. А за то, что он «на немцев работал», его у нас за врага народа приняли. И стали гнать отовсюду. А какой же он враг народа?! «Каким ты был (монахом то есть), таким и должен умереть, – сказал ему отец Наум. – Попроси у всех прощения и возвращайся петь на клирос».
Вскоре отец Павел умер, и все, кто ему чинили козни, плакали потом у гроба, просили прощения.
– То есть с отцом Наумом Вы уже более 20 лет были знакомы до того, как он благословил Вас поступить в монастырь? Наверняка же и ранее про монастырь говорил?
– Да, он постепенно к монашеству готовил. Он в монастыри вообще всех посылал, кто к нему ездил. Пока кто еще не в монастыре, благословлял больным помогать, в воскресенье акафист читать, молиться за всех врагов Церкви. А попробуй-ка! Так все постепенно в монастыри и ушли.
Мне всё батюшка говорил, чтобы я квартиру в Саранске продала и переехала в Сергиев Посад (тогда Загорск). А у меня такая работа напряженная была, некогда мне было ходить квартиры высматривать. «Как же ты занята мирскими делами! – приедешь к нему, возмутится. – Когда же ты освободишься?..» А сам всё провидел, что внутри у человека происходит. Помню, всем по 30 поклонов давал. Я и 100 сделаю! Здоровье молодое: старалась – поклоны очень укрепляют веру. По 100 поклонов каждый день делала, один раз 1000 сделала. Вот какая ревность.
«Как же ты занята мирскими делами! Когда же ты освободишься?..» А сам всё провидел, что у человека внутри
А то как-то подругу уговорила: «Пойдем в церковь». Всё тайком тогда делать приходилось. Она придет, прячется. Потом на работу – каждая на свое предприятие. А после и к отцу Науму с ней приехали. «Тебе 30 поклонов каждый день», – благословляет. «А где я их буду делать? – удивляется. – Я в общежитии живу» – «Ну, – говорит, – хоть в подвале». Потом поехали мы с ней по святым местам, вернулась она в общежитие, в шифоньере разобрала полку, поставила туда иконы и стала молиться. Усилила молитву, а после по его молитвам стала игуменией. К ней другие подруги прилипли, и собрался целый монастырь – Наровчатский в Пензенской области. Там очень много насельниц по благословению отца Наума, и не только там, а куда ни пойди.
– А почему Вас именно на Толгу отправил?
– А к нему пришел архиерей, владыка Платон (Удовенко), тогда он был Ярославским, а сейчас митрополит Феодосийский и Керченский, и говорит: «Вы нам посылайте туда людей». Отец Наум и стал тогда снаряжать всех на Толгу. Так и ехали. Он видел, у кого какое состояние, и благословлял в монастырь съездить. Люди приезжали, жили. Кто просто помочь, кто навсегда оставался. Я, как пришла, меня через месяц одели в монашество. Вот и монашкой стала – сразу постригли. «Пришла совсем?» – «Совсем!» Видят, человек здравый, работать умеет. А что еще? В храм каждый день ходи, вот и всё.
Свято-Введенский Толгский женский монастырь montolga.ru
|
Старшие сестры всем послушания определяли. Да еще где-то всех и пристроить надо, накормить. Сначала епархия помогала, потом уже сами. Помню, место под ночлег дали – а это разрушенный дом, где раньше трудные подростки жили. И мы, приехавшие, сами там порядок наводили, кровати себе собирали.
Но раз монастырь, надо богослужение возрождать. Выбрали комнату в выделенном нам помещении, разобрали завалы хлама, чтобы сделать алтарь, положили там антиминс, начали служить. Главное – начать богослужения. Старшая сестра Устав знает, кого попало поставят руководить. А как пошла служба, то люди уже ради служб стали приезжать. А там смотришь – постепенно одна осталась, вторая, третья… Так и собираются вокруг богослужения монашеские общины, созидаются монастыри.
– Но Вы же там, на Толге, не только на клиросе пели?
– Нет, конечно, прорабом меня назначили, поручили все основные восстановительные работы вести: а это и сети водопровода, канализации, отопления, и крыши покрыть, и жилые корпуса, трапезную обустроить – сложнейший был фронт.
Первое мне послушание дали на складах. Чего там только не хранилось – двигатели, доски, арматурины какие-то... Нам всё это не нужно. А разбирать как?.. И тут вдруг приезжают два Икаруса из Москвы: «Монастырь, – говорят, – посмотреть». Поставила я их около складов, вышли 60 человек из одного, 60 из другого. Я им и объявляю: «Смотреть еще нечего, сейчас работать будем». Поспрашивала, есть ли плотники, кочегары, электрики. Электрики – сюда, плотники – сюда. Самых здоровых мужчин попросила: «Выносим всё из складов!» Они всё на улицу вынесли. Плотникам говорю: «Сделайте двери!» Они тут же их вытесали, повесили. Электрики фазу начали искать. И всех так распределили, кто что умеет делать. Два дня так работали с утра до ночи, а что не доделали, они потом еще приезжали.
Фото: montolga.ru
|
Или там, допустим, бетонный пол в туалете всюду. Это же тюрьма была. Краны торчали из стены да внизу канавка бетонная. Попросили трудников ванну сделать, пол кафелем выложить. Вот так потихонечку и обустраивали обитель. Кто штукатур приедет, кто маляр – все подключались. Из Горького (ныне Нижний Новгород) нам много тогда белой эмали привезли, стали мы ей красить окна, двери. Потом бригаду реставраторов наняли из Москвы, они нам храм обновили. А до этого так и служили каждый день на втором этаже жилого корпуса. У нас тогда иеромонах Евстафий (Евдокимов), ныне архиепископ (сейчас на покое. – Прим.), был служащим, духовником. Исповедовал, мы причащались. Так трудиться – без Причастия никак.
Все трудные вопросы с отцом Наумом, с отцом Павлом (Груздевым) решали. Старцы молились, чтобы у нас не только внешне всё устраивалось, но и внутренне – монашеская жизнь. Для монаха важно духовное руководство при отсечении своей воли, предание себя воле Божией. Тогда и твои молитвы услышаны будут.
Старцы молились, чтобы у нас не только внешне всё устраивалось, но и внутренне – монашеская жизнь
– И сколько Вы в Толгском монастыре трудились? И как на следующее послушание перешли?
– Шесть лет я была на Толге. Еще Воскресенское подворье обители возрождала. После Святейший Патриарх Алексий II меня в Переделкино в резиденцию забрал. А потом по благословению отца Наума в 1994 году направили в село Быково Некоузского района – Покровский женский монастырь восстанавливать. Там при советской власти профтехучилище устроили. Опять выгребать всё надо, облагораживать. Так из раза в раз повторялось, мне четыре монастыря возрождать пришлось, – приходишь, а там всё разбито, ни окон, ни дверей, – всё это надо ставить, кого-то приглашать, деньги где-то искать. Ходи да ищи, никто ничего не дает.
Света не было, ходила искала, откуда свет провести. Поехала в Толге кабель взяла, нашла электрика, провели. И тут работа с утра до ночи, это вам не бумажки с места на место перекладывать. Крыша там слетела от ветра. Пошла наняла плотников, лес привезла с пилорамы, потом за железом снарядилась. В области не нашла, в Москву поехала, на одну стройку пойду, на другую – прошу тонну дать. Привезу, покрою, потом еще еду. С мастерами договариваюсь, оплачиваю им работу.
Чуть только подлатали, службу начинаем, а значит, все богослужебные книги надо приобрести: Октоих, Минеи, Часослов. Утварь купить, облачения священникам. Сидеть некогда, болтаться тоже. Еще же надо и правило обязательно прочитать, которое тебе положено. И Сам Господь тебе поможет. Помолишься, и Господь надоумит, куда пойти. В администрацию идешь. Схожу к главе администрации, попрошу, и он выделит какую-то сумму.
– Люди, которые помогают, они не всегда верующие?
– Поначалу неверующие, но мы за них молимся, они потом верующими становятся. Я когда параллельно с Некоузом с 1997 года возрождала уже Алексеевский монастырь в Угличе, то пошла было к одному директору в Москве. Сказали, что он президент какой-то ассоциации. Мне нужен был тестомес, а он стоит 30 000 рублей. Пришла к нему, начала говорить, а он стал ругаться: «Работать не хотите, ходите просите. Всё вам давай. Надо трудиться», – и тому подобное говорит и говорит, целую лекцию мне вычитал. Я всё слушала-слушала, встаю уже: «Если нет возможности, спаси, Господи, я уйду». Потом сказала, что нужно обязательно тестомес, это очень твердое тесто, чтобы не было дырочек, и руками это очень тяжело сделать. «А счет у тебя есть?» – спрашивает. «Есть». Вызвал бухгалтера, перевели мне на счет эти 30 000 рублей. Пошла, купила тестомес, привезла.
Сначала я расстраивалась, когда не дают, потом мы с сестрами решили каждый день молиться о тех, у кого просим. И вот этого нашего благодетеля тоже поминали. Молитва мертвых поднимает. На проскомидии каждый день наш батюшка вынимал частицу за него, я знала, что он крещеный. А тот, кто меня к нему послал, вдруг и говорит ему: «Слушай, вот ты ей дал 30 000 рублей, давай съездим к ней, посмотрим, куда она их истратила». Взяли и приехали ко мне. А как увидели развалину, так этот директор и говорит сопровождающему: «Завтра собирай совещание, каждый месяц будем ей по 30 000 давать». И так ежемесячно в определенный день секретарь звонит, я приезжала и брала 30 000.
Потом нам в Угличе еще и Воскресенский собор дали восстанавливать. А этот начальник вдруг сам стал ко мне приезжать. Мы за него так и молились каждый день, поминали его. «Как Тебе, Господи, будет угодно», – добавляли. Но раз молитва идет, то и душу вытянуть можно. А Воскресенский собор так красиво расписан внутри, да вот протечки крыши… Благодетель на всё это посмотрел, да и говорит: «Ой, как хорошо, что ты собор взяла». – «Но мне нужно 50 000 за крышу», – отвечаю. Рабочие там уже трудились. «Завтра соберу совещание. По 50 000 каждый месяц помогать будем». И так по 50 000 стал каждый месяц выделять. Слава Тебе, Господи!
Воскресенский мужской монастырь в Угличе. sobory.ru
|
Разве же это не чудо? Стали за него молиться, и он стал верующим – в храм ходит, помогает. Всё ему объяснили, книжки дали, которые при первой необходимости вручали всем, кто ничего не знает. Мы такими книжками сразу запаслись. Что знаю, то говорю. А остальное Господь управляет. Ну а как по-другому? Вот так везде.
Разве это не чудо? Стали за него молиться, и он стал верующим
А то стала я там в Угличе газ проводить. Пошла в горгаз, проект нужен. Нашла организацию, которая их делает. Но чем платить? У нас были коровы, теленка привезла, отдала им, да и всё. Зарезали, вот берите, больше нечем платить. Они мне сделали проект. Теперь по этому проекту материала мне надо много. На завод пошла с этим проектом. Спецификацию надо составить. Я всё умею – составила спецификацию, выписала все материалы. Пошла на богатый завод в Ярославле. Прихожу к директору. А он говорит: «Ну, эта идет что-то просить». Сразу говорю: «Да, просить». – «Дай ей, бухгалтер, 5000, пусть она отсюда уходит». Я говорю: «Спаси, Господи». Но стою. «А что тебе надо?» – «Вот, так и так, мне нужны материалы». Он посмотрел: «А проект у тебя есть?» – «Есть». Вызывает снабженца и говорит: «Посмотри, такие материалы у нас есть?» Тот посмотрел: «Есть». – «Тебе дай, тебе погрузи, тебе отвези. А положить есть куда?». Я говорю: «Церковь есть, досками забьем окна». А что я сама сделаю? Конечно, дай, погрузи и привези. Вот так всё время. Пойдешь, попросишь. Дадут, не дадут? Спаси, Господи! На волю Божию надеемся.
– А с какого года Вы в Ростове Великом Авраамиев Богоявленский монастырь восстанавливаете?
– С 2004-го. В Углич тогда назначили новую настоятельницу. «А мне куда?..» – «К отцу Науму». Приезжаю к нему, описала всё, рассказала о своих переживаниях, душевной боли. А он благословил всё оставить и ехать сюда – в Ростов Великий, браться за Авраамиев Богоявленский монастырь. Так в крещенские морозы и поехала. Всё новое, опять разруха. Зимовать пришлось без отопления, без водопровода. Все-таки не каждая может восстановить монастырь. А у меня такие данные есть.
Авраамиев Богоявленский монастырь
|
Здесь вся территория оказалась мусором завалена. В дорожном управлении попросила – тракторы пригнали и зимой нам все эти кучи сгребли в сторону. По холодам надо было и с планировкой разобраться, потому что место здесь сырое, летом топко, трактор может увязнуть. Дальше принялись за установку забора. Тут бомжи жили, пьянки-гулянки устраивали. Долго выселяться не хотели, но мы с ними по-мирному, ласково, терпеливо разговаривали. Они же такие же люди, как мы, только Слова Божия не слышали, – государство атеизмом головы морочило.
Потом крышу перекрыли, дорожки проложили, чтоб самим в болото не угодить. Поначалу скоблили всю эту трясину – требовалось водопровод, канализацию проводить. А в нашей ярославской северной стороне два метра промерзания земли может быть, – значит, надо какой-то уровень найти, от которого всё планировать. Огород распахали, коровник сделали. В Москву ездила, там один батюшка дал нам материалы, они еще остались – вон валяется часть бревен. Еще что-нибудь соорудим. Что могу, то и делаю.
Но сначала нам надо было службу наладить. Печки не было, холодно, сосульки висели в храме. Потолки неоштукатуренные… Взялись за ремонт, храм-то нужен. Сначала всегда надо храм восстанавливать, остальное приложится (см. Мф. 6: 33). Без Церкви спастись невозможно, – об этом много святитель Иларион (Троицкий) говорил. Так что наняла людей, а сама моталась деньги искала, чем расплачиваться. С мира по нитке – кто что даст. Иногда и рабочие так помогали, во славу Божию.
Храм сделали, хотим расписать. Леса установили. А то каждый год белить надо, от свечей копоть на потолок поднимается. Вроде только обновим, а после Пасхи глядь – уже черный потолок. Но когда распишешь, это не так незаметно. Сейчас этим занимаемся, росписью. Надо было в департаменте разрешение получить, но я ничего не спрашивала. Завтра они приедут, я закрою храм и не пущу их. Сделаем – и всё. Иначе ничего и не получится, там какие-то враги Церкви, безбожники, и всё им давай, как при советской власти, монастырями и храмами покомандовать.
Просфорню мы сделали, – спаси, Господи, вот за расстоечные шкафы для просфор. Комнатки для приезжего духовенства обустроили. У нас очень хорошая керамическая мастерская – мать Авраамия может такие изумительные изразцы из глины делать, они ни на морозе не трескаются, ни дождя не боятся, ни на солнце не выгорают. В Андрониковом монастыре в Москве на часовне установлены ее иконы, – очень красиво смотрятся. Вот так и живем – дает Господь дни и славим Бога.
P. S. Матушка Авраамия (Сорокина) сменила игумению Миропию, став следующей настоятельницей Авраамиева Богоявленского женского монастыря.
Беседовала Ольга Орлова
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.