Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Неслучайно канон Андрея Критского устроен таким образом, что я, читающий или слушающий его, становлюсь участником Священной Истории. В каноне всё это происходит со мной и с каждым из нас здесь и сейчас, а не с кем-то, когда-то и где-то. Грехопадение - это не просто некогда бывшая история Адама, но событие моей личной жизни. Я, лишившись первой боготканной одежды, облачаюсь в сотканные грехом кожаные ризы. Я обкладываю себя листьями от смоковницы, ибо вдруг обнаружил в себе необходимость в стыде, потому что открылись мне мои страсти. Я постепенно начинаю умирать и тлеть, поскольку предпочел пагубные страсти вечной радости.
Вся история человечества разворачивается в моей душе, поскольку я тоже человек. И каким бы замечательным и добрым мне не хотелось себя считать, всегда найдутся такие обстоятельства, в которых я с ужасом обнаружу в себе самом тление и смерть. И обнаружив их, захочу скрыться от взора собственной совести, прикрыть хоть чем-то открывшееся мне мое человеческое существо. Как бы мне ни хотелось вернуться в ту иллюзию своей прекрасности, которой я себя тешил до поры до времени, это оказывается невозможным. И этот ужас от самого себя может привести к унынию и даже отчаянию.
И отчаянию не только в самом себе, а в человечестве в целом, ведь и оно, как целое, склонно к тлению, к сотворению страданий и смерти. Что есть наша история? Человеческие жертвоприношения, борьба за материальное благополучие, прогресс одних за счет несчастья других, ненависть к другому - всё это не вселяет особых надежд, но даже напротив усугубляет и мою личную трагедию. Трагедию, связанную с отвращением к самому себе, неспособному выбраться из замкнутого круга порока и страданий, способного лишь порой прикрывать их чем-то искусственным и недолговечным.
И всё же есть в этом беспросветном царстве не просто луч надежды, но Источник света и святости, Который, несмотря на то, что задуманная Им моя красота оказалась засыпана мною страстями, готов искать ее, подобно утерянной монете или отбившемуся от стада ягненку. В Нем, Истребителе смерти, я нахожу источник подлинной жизни, хотя я и, подобно древнему Израилю, так часто безрассудно выбираю пресыщение страстями вместо того, чтобы притекать к Богу. Он всё также стоит и ждет меня, чтобы вновь даровать мне первую, наилучшую, сотканную Им Самим одежду святости и чистоты. Готов исцелить меня и поистине сделать таким, каким я себя когда-то только казался.
И эта великая надежда не только выводит каждого из нас из бездны отчаяния в себе самом и в человечестве в целом, но и разрывает порочный круг тления. И пусть здесь и сейчас мы всё еще стоим одной ногой в пучине греха, но уже знаем, что нам всегда протянута рука, что мы не одни, что гибель наша не есть нечто уже решенное, но напротив она - лишь иллюзия, которую легко разрушить, стоит лишь обратиться к Тому, к Кому стремится сердце, к Тому, Кто есть всесовершенная Любовь.
Любовь, способная сделать целым и прекрасным самое разбитое и испорченное.
Аминь.
// Проповедь наместника Сретенского монастыря архиепископа Верейского Амвросия, произнесенная после чтения Великого покаянного канона Андрея Критского во вторник первой седмицы Великого поста в храме Свято-Серафимовского скита монастыря
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.