В храмовом комплексе на Самокатной улице (храм Живоначальной Троицы, храм Введения во храм Пресвятой Богородицы), настоятелем которого является наместник Сретенского монастыря иеромонах Иоанн (Лудищев), служит иерей Николай Конюхов – выпускник Сретенской семинарии. Сын священника, знающий не понаслышке, как тяжел священнический крест, решил пойти по стопам отца.
|
– Отец Николай, сегодня официальный выходной, но вы в храме. А вообще есть у священников выходные?
– У священника с выходными достаточно тяжко, потому что в любой момент тебе могут позвонить: кто-то из прихожан может отойти в мир иной, и его нужно проводить, совершить отпевание; кто-то болеет, и родственник опасается, что его близкий может в любой момент преставиться, и нужно его исповедовать, причастить, пособоровать… Поэтому, скажем так, у священника ненормированный график. Но для священника очень важно находить время и для семьи, и я иногда мучаюсь от того, что в неделю у меня нет дня, когда бы я спокойно мог пойти домой и посвятить себя семье. Вот я сегодня, например, хотел пойти с детьми слепить снеговика, покататься на горке, но эти планы не увенчались успехом, потому что нашлось много других забот.
– А когда вы впервые почувствовали, что хотите стать священником?
– В отроческом возрасте. У меня папа священник, и у нас классическая история, хотя я знаю многих сыновей священников, у которых, оттого, что папы все время не было дома, начиналось отторжение, они не хотели быть священниками. У меня по-другому. Меня достаточно рано мой духовник ввел в алтарь – в 4-летнем возрасте; через какое-то время мне пошили маленький стихарик, и в храме, где служил и служит до сих пор мой отец –Знамения Божией Матери в Переяславской слободе, – меня сделали алтарником. Не помню, то ли в 5, то ли в 6 лет я стал уже ходить со свечкой… Служили папа и настоятель, отец Феодор, и меня их служение вдохновляло. Я еще, конечно, не мог объяснить свою веру, не мог выразить точно, но я ощущал сакральность этого места – храма, важность этого служения. Присутствовали, конечно, и какие-то другие мотивы. Знаете, как у детей? Тщеславие: ты ходишь со свечкой, в особой одежде, на тебя смотрят… – конечно, это все тоже на тебя по-особому влияет, но я не могу сказать, что было лишь это. Мне нравилось богослужение, хотя я тогда еще не все понимал, но постепенно вникал в его ход; нравился устав, то, как священники переоблачаются на Пасху в разные одежды; я высчитывал, какие есть награды, когда набедренник, когда палицу дают… – детям интересна эта иерархичность.
|
Потом постепенно начинаешь читать Евангелие – и Евангелие входит в твою жизнь, Христос начинает занимать в ней достаточно большое место.
В пятом классе мы писали сочинение на тему: «Кем ты хочешь стать в будущем?», и я написал, что мечтаю стать священником. Наша классная руководительница даже сохранила это сочинение и мне недавно показывала. В нем очень много всего наивного такого, детского, и тем не менее я писал очень правильные слова: «Вот если Бог благословит, я займу это ответственное служение». Так что желание такое еще в детстве было.
Ну а в подростковом возрасте были разные мысли, я увлекался музыкой, у меня была своя инструментальная группа, мы на электрогитарах играли, сочиняли песни… Меня привлекала очень вся эта история, я хотел пойти в Гнесинку и заниматься музыкой. Параллельно я ходил в храм, пономарил, пел на клиросе – и это меня тоже привлекало. Родители на меня особо не давили. Мама, конечно, хотела, чтобы я стал священником; папа, может быть, тоже хотел, но, зная все трудности священничества, зная, что это очень непростое служение, не отваживался меня пинать: мол, иди и все. Он говорил, что это должен быть мой выбор. И я сделал свой выбор после того, как умерла моя бабушка. Мне было 16 лет, и я ее смерть глубоко переживал.
– У вас была такая крепкая связь с бабушкой?
– Я очень любил бабушку, очень люблю дедушку, они прожили долгую совместную жизнь – больше 55 лет. Смерть бабушки отпечаталась в сознании. Некоторые в 10–15 лет начинают рефлексировать по поводу смерти; и я, когда столкнулся со смертью близкого мне человека, тоже стал задумываться о ней, а в определенный момент понял, что меня привлекает служение Престолу Божиему и мне хочется быть как-то полезным людям. Я думал реализоваться через это служение, если Богу будет на то угодно, если Он меня позовет.
– Что самое сложное в служении молодого священника?
– То, что ты знаешь только в теории. В семинарии нас учили, конечно, и читать правильно молитвы, мы смотрели и богослужебные книги, разбирали ход богослужения, как совершать Таинство… У нас было и нравственное богословие, и пастырская этика – практическое руководство, такие очень важные пастырские практические предметы, тем не менее ни один пастырский предмет не может отразить этого служения. Мне помогло то, что я видел пример своего отца, других священников и в общем-то все себе представлял. Но, конечно, когда ты сам становишься священником – это совсем другое дело. И это тяжелое служение, потому что на тебя ложится большое бремя ответственности.
Могу рассказать одну личную историю. Меня рукополагал Святейший Патриарх Кирилл в нижней церкви храма Христа Спасителя, и когда меня рукополагали, папа мне дал свой священнический крест, с которым его самого когда-то рукополагали, а это крест николаевский, еще старый такой, тяжелый. У папы тогда уже был золотой крест, протоиерейский. Вот я и говорю ему: «Пап, тебе тот крест все равно не нужен, отдай его мне», и он с радостью передал мне его. И вот рукоположение, Святейший Патриарх прочитал молитвы, на меня надевают священнические облачения, потом крест – и в этот момент – я отчетливо помню – я почувствовал такую тяжесть, как будто на меня гирю повесили. Думаю: «Вот это да!..»
И потом, ты же все время с людьми, они на тебя смотрят с большими чаяниями. Подходят под благословение, спрашивают совета, а что-то ты знаешь, чего-то совсем не знаешь. И есть большой соблазн старчества, духовничества, и, хотя ты не имеешь своего серьезного опыта, соблазн начать раздавать советы… Поэтому в служении молодого священника самое сложное – сохранять трезвость. Ни в коем случае не уклониться ни «вправо», ни «влево» – ни в излишнюю строгость или жесткость по отношению к прихожанам, ни, с другой стороны, в какую-то либеральность, побратимство такое, когда ты просто всем все разрешаешь.
В служении молодого священника самое сложное – сохранять трезвость, не уклониться ни в строгость, ни в либеральность
– Такой свой для всех батюшка?
– Да, такой свой для всех. Есть соблазн стать «своим в доску», как сейчас говорят.
А еще, конечно, нужно уделять время своему развитию, готовиться к проповедям. Я служил сорокоуст уже на приходе, и, можно сказать, мне «повезло»: когда служил, в храме было 3–5 человек – бедные, несчастные люди, которым приходилось выслушивать эти первые мои потуги проповедовать. Что-то я, конечно, знал, как-то что-то умел, но это все было по-ученически. Зато была возможность потренироваться.
Мне опытный знакомый батюшка говорил: «Не проводи ни одной службы без проповеди, хоть три слова, но обязательно говори проповедь. Никогда просто так не выходи, чтобы сказать прихожанам только: “С праздником, до свидания”. Расскажи, что тронуло твое сердце в сегодняшнем Евангелии». И я старался. А сейчас стал гораздо больше готовиться к проповедям, чем тогда, когда я был совсем молодым священником, – видимо, поумнел.
– Сколько времени уходит на подготовку проповеди?
Правда, не всегда получается к каждой проповеди так готовиться. Иногда экспромтом что-то говоришь, и экспромт бывает очень неплох, если ты в целом знаешь тему. Если ты говоришь без гордости и желания показать себя златоустом, вставить что-то пафосное, сообразить нечто такое велеречивое. А люди сейчас, насколько я понимаю, и вижу, и слышу, очень любят доступные проповеди – это ни в коем случае не означает, что нужно использовать жаргон или какую-то не совсем литературную лексику. Это значит говорить понятные вещи, которые тебя самого волнуют. А не просто говорить велеречиво, что вот, сегодня отмечаем праздник, и так хорошо, благодать Святаго Духа воздействует на нас… и так далее что-то торжественное и ни о чем. Люди хотят более простых слов, но доходящих до сердца. Мне очень нравятся проповеди, которые говорил владыка Антоний Сурожский: он умел сказать в краткой форме очень важные истины. Сейчас много талантливых проповедников, которые не разбазаривают время и не тратят его на какие-то такие преамбулы, а говорят прямо по сути.
Для меня пример – проповеди владыки Антония Сурожского: он умел сказать в краткой форме очень важные истины
– А кому, на ваш взгляд, не стоит становиться священником?
– Не стоит становиться священником человеку, который не хочет быть священником, который не почувствовал призыв, а идет служить ради каких-то, не дай Бог, меркантильных целей или потому что некуда идти. Ведь священство – это служение даже большее, чем врача и учителя. Если врачом или учителем становишься не по призванию, а исходя из каких-то своих целей, то можно очень сильно надорваться, потому что эти служения требуют большой самоотдачи, что уж говорить о священническом служении. Если ты ищешь в этом для себя какой-то профит или собираешься этим доказать что-то себе, приобрести какую-то себе славу или почет, богатство, ты этого не получишь. Ты просто разочаруешься. Такие случаи бывают. Говорят: нельзя очаровываться, чтобы не разочаровываться. А человек может неправильно воспринимать священническое служение, если он, например, неправильно читал Евангелие. Ведь Христос очень четко говорит: «Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше» (Ин. 15: 20); «Вы будете, как овцы среди волков» (ср.: Мф. 10: 16); «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (Мф. 5: 11). Христос говорил, что это служение будет очень непростым. Вообще христианином быть непросто, а уж тем более служителем алтаря Господня, и это нужно понимать. Мне, слава Богу, тут повезло: я видел пример отца, я видел, что и маме моей непросто, и мне не хватало его внимания; он здоровье свое подорвал на этом служении.
Но если человек еще не осознал всей трудности и ответственности этого служения, это не означает, что он плохой, просто ему нужно выждать, пройти некий искус.
Нужно уметь быть священником и в деревне за 5 тысяч рублей жалования, и уметь быть священником на городском приходе, где на тебя смотрит много людей и где нужно соответствовать определенному уровню образования. Нужно уметь быть священником и когда у тебя четверо детей, и когда у тебя вообще нет детей, потому что Господь пока не дает. И надо уметь быть священником не только в храме, но и когда ты выходишь в мир, иначе это будет лицемерие.
Надо уметь быть священником не только в храме, но и когда ты выходишь в мир
– Какую роль в вашем служении играет ваша супруга?
– Значительную роль. И ее роль не может быть иной, потому что, как Бог сказал: «Оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будут два в плоть едину» (Еф. 5: 31). Поэтому нельзя отделить священнослужителя от его замечательной матушки – это один организм. Если одна часть этого организма болеет, естественно, болеет весь организм и ему всему плохо. И священник обязан, помимо осуществления своего пастырского служения и исполнения долга священнического, уделять самое пристальное внимание и своей семье, потому что он давал обеты не только алтарю Господню, он давал обеты и супруге, когда венчался.
У нас все «знают», какой должна быть матушка: матушка должна помогать батюшке, матушка должна вести дом, воспитывать детей, она должна то, и то, и то… – а батюшка служит. И это все, безусловно, правильно. Да, жена священника похожа на жену военного, потому что у нее тот же самый ненормированный график, у нее большие нагрузки и проч. Но мне кажется, что очень важно семинаристам знать вот о чем: если будущий священник или уже рукоположенный священник не будет уделять своей супруге внимания, то их брак будет в опасности. А то некоторые думают: «Ой, раз матушка, куда она от меня денется!» Это не так. И матушки уходят, и батюшки разводятся. К сожалению, в последнее время это становится очень тревожной и горькой тенденцией. Так что, повторюсь, очень важно матушке уделять внимание, впускать в свое сердце ее переживания, уметь ответить на очень сложные женские вопросы.
Нельзя забывать о семье, о своей супруге, надо впускать в свое сердце ее переживания, уметь ответить на женские вопросы
И я больше скажу: священник именно с матушкой получает опыт, который поможет ему потом в душепопечении на приходе. Одно дело – когда ты общался со своей матерью, другое дело – с сестрой, и совершенно иное – общение с женой.
Когда приходят за советом, с проблемами какими-то женщины, когда дело касается их душепопечения, мне разговоры и отношения с моей супругой очень помогают. Хотя опыт семейной жизни у нас небольшой – всего 10 лет, но все же мы уже прошли определенный рубеж и 10 лет брака в этом году уже отмечали. А чего только не было в эти 10 лет!.. Безусловно, как муж влияет на жену, так и жена очень сильно влияет на мужа.
– В чем сказывается это влияние супруги?
– И в мировоззрении, и в мировосприятии, и в привычках, и вообще в поведении батюшки: как он себя подает, как он себя чувствует. Было бы хорошо – и в свое время мы это обсуждали с владыкой Тихоном, – чтобы с семинаристами велись какие-то беседы – или в рамках занятий, или просто как беседы – о семейной жизни. Потому что тут огромное поле для ошибок, особенно в первые годы совместной жизни. А поскольку семинарист растет среди мужчин, то опыта общения с женщинами, понимания их психологии у него нет. Дай Бог, если найдутся опытные духовники из числа не монахов, а многодетных священников, которые смогут чем-то ему помочь, или монах, который когда-то был женат. Потому что есть очень большая проблема в понимании семейной жизни у семинаристов. Помню, когда мы, семинаристы, в нашей мужской компании касались темы семейной жизни, то представления о семейных отношениях были какие-то неприменимые в жизни, по определенным лекалам, иногда, может быть, жесткого патриархата. Потом оказывается, что это не так, особенно сейчас, в XXI веке. Многое просто неприменимо для того, чтобы сохранить семью счастливой, не сделать ее тюрьмой для матушки.
|
Я читал недавно письмо одной матушки – бывшей матушки, она развелась со своим батюшкой, и то, что она пишет, это, конечно, какой-то ужас. У меня нет сомнений и причин не доверять ее словам, потому что очень похоже на правду. Знаю и нескольких батюшек, которые развелись с матушками. Так что семинаристу – будущему священнику нужно уделять отношениям в семье самое пристальное внимание, помимо подготовки к служению, знания Священного Писания, знания церковного устава, знания душепопечения. Это поможет уберечь себя от страшных ошибок в семейной жизни. Они обязательно будут, ошибки в семейной жизни бывают у 100% пар, не бывает такого, чтобы все шло чисто-гладко, но хотя бы от каких-то принципиальных провалов убережет. Матушке нужно уделять время и внимание, нельзя матушкой просто командовать: «Ты из ребра, куда ты лезешь? Будешь все делать, как я тебе скажу…» Нельзя применять представления, взятые, может быть, из житий святых или еще откуда-то. Нужно воспринимать ее как важного для тебя человека, относиться очень бережно, уметь уступать в чем-то, строить систему компромиссов и т.д. Это очень непростой вопрос. И я бы сказал: очень больной вопрос.
– А как вы познакомились со своей матушкой?
– С матушкой мы познакомились, как в сказке: на балу. Она училась в той же школе, которую и я закончил. Видел ее на фотографиях. Пришел на Рождественский бал в школу и пригласил ее на танец. По воспоминаниям моей обожаемой супруги, отдавил ей все ноги, но тем не менее произвел на нее впечатление, и она как-то так ко мне расположилась, а потом с ужасом узнала, что я семинарист.
– Она была из светской семьи?
– В том-то и дело, что она была из церковной семьи, у нее был опыт общения со священническими семьями, и она видела, как непросто быть матушкой. Она знала, что эта жизнь далеко-далеко не сахар. Но было уже поздно: она чувствовала ко мне расположение. Мы с ней много говорили об этом, обсуждали, я ее сразу же предупредил о двух вещах. Сказал, что меня могут послать служить в любое место, спросил: «Готова со мной поехать?» Она сказала, что да, что в принципе она не держится за Москву. Так и было. В определенный момент меня должны были в Иркутск послать на два года, и она, уже моя супруга, собирала чемоданы, но все отменилось. У нас тогда уже было двое детей, третий ожидался – она была беременна.
А второе, о чем я сказал: я хочу много детей. И она тоже этого хотела. И мы вот так сошлись на этих двух принципиальных вопросах – кстати, это очень принципиальные вопросы, которые обязательно – в ста процентах случаев – должен обсуждать любой семинарист со своей будущей матушкой.
И отец Иоанн (Крестьянкин), и владыка Тихон всегда говорили: нужно обязательно больше года встречаться, как бы дружить, знакомиться друг с другом, чтобы был некий опыт общения. И мы полтора года встречались. Но я достаточно рано сделал ей предложение.
Никогда не забуду, как пришел к владыке Тихону просить благословение на брак, потому что это было в конце второго курса. Я собирался до пятого курса не жениться, но мой духовник – очень опытный, уже почивший протоиерей Сергий Вишневский, потрясающий человек, очень глубокий, опытный духовник, – когда нас двоих исповедовал (мы как-то пришли к нему вдвоем с моей будущей супругой), сказал: «Нужно жениться прямо сейчас». Я говорю: «Как же так? Я только на втором курсе! Как я буду содержать семью?!»
– Сколько лет вам тогда было?
– Мне было 18, а женился я в 19 лет. Но духовник сказал: «Если вы не женитесь сейчас, вы можете разойтись и вообще не женитесь». И кстати, это я воспринимаю как пророческие слова, потому что, действительно, была такая опасность, ведь если отношения какое-то время не развиваются, они могут затормозиться, да и страхи перед браком, конечно, есть… Так что в итоге течение жизни человека может унести в другую сторону, а он будет считать, что так и надо, хотя в действительности он упустил свое счастье.
Я тогда говорю духовнику: «Меня не благословит священноначалие так рано вступать в брак». «Пойди к отцу Тихону (владыка тогда был еще архимандритом) и скажи ему, что я благословил. Если он благословит – хорошо; если нет – будете ждать», – хитро улыбнулся отец Сергий и направил меня к владыке. Я пришел – помню, была суббота, всенощная. Говорю отцу Тихону: «Так-то и так-то, хотел с вами поговорить…» – и изложил ему все буквально как военный. Он спрашивает: «Сколько встречаетесь?» – «Полтора года знакомы. Я хотел еще подождать, может быть, год, но духовник меня благословил сейчас вступать в брак и направил к вам. Отец Тихон, как благословите. Скажете подождать еще – я буду ждать, как определите: год или два еще. Благословите в брак вступить – мы бы летом уже и поженились». Отец Тихон сделал такое хмурое лицо и проговорил: «Стой здесь и молись» – он должен был выходить на литию на всенощной.
«Стой здесь и молись» – это были для меня одни из самых запомнившихся 10–15 минут: я стоял в алтаре и молился всем святым и Богородице, чтобы как-то воля Божия свершилась. Пришел отец Тихон, нахмурил брови: «Знаешь, если бы ты сказал: мол, хочу жениться сейчас, срочно, благословите, – то я бы, наверное, не благословил. Но поскольку ты сказал, что готов ждать и год, и два, и отец Сергий благословил, то и я благословляю. Неси прошение». Так я получил благословение на брак.
– Бережное отношение друг к другу, умение уступать, строить систему компромиссов – это, наверное, вообще универсальные правила для брака. Не только для священников.
– В России более 60% разводов. Мы, по-моему, чуть ли не первые в мире – или вторые, по некоторым показателям, – по разводам. У нас очень большие проблемы в парах, потому что муж с женой вообще не общаются, просто не разговаривают. Очень многие вступают в брак, потому что нравятся друг другу, им нравится ходить вместе в кино, в ресторан, у них романтические отношения, а потом начинается семейная жизнь – и пошло-поехало. У нас почему-то все думают, что должны работать и муж, и жена, что нужно снимать квартиру в Москве, а это дорого, нужно накопить на летний отдых, накопить денег еще на что-то… А когда-нибудь, в будущем, может, и будут дети. Супруги кладут себя на алтарь карьеры, алтарь материального обеспечения, комфорта и прочего. И не видят друг друга. Они разъезжаются в семь часов утра, видят друг друга пять минут утром, вечером приезжают убитые, замученные, и получается, что супруги не видятся, почти не разговаривают, дай-то Бог, если хоть иногда. И то, когда встречаются, каждый в своем телефоне, каждому пишут сразу его друзья с работы, а еще какие-то важные новости, а еще вышло новое видео на ю-тубе и т.д. Нет связи между супругами!
Мне отец в свое время сказал очень важную вещь, он очень любит это повторять, и теперь я периодически у него ее «ворую» и повторяю своим прихожанам – это, кстати, тоже универсально: и для мирских людей, и духовенства… Так вот, он говорил: общение между супругами должно быть на трех уровнях. Человек состоит из тела, души и духа, вот на всех трех уровнях должно быть общение между супругами: на физическом уровне, понятно – на супружеском; на душевном уровне – обязательное общение, вместе кино, музыка: один наушник супруге дал, другой наушник себе – и слушаете вместе музыку, вместе посещаете какие-то выставки, театр, обязательно какие-то общие интересы. Если у вас нет общих интересов, о чем вы будете разговаривать? То есть это обязательное условие.
И третье – совместная духовная жизнь. В священнической семье это особенно важно, чтобы супруги вместе исповедовались, причащались из одной Чаши Евхаристической, вместе приходили на богослужения, молились друг за друга, вместе молились. Эта духовная жизнь является очень важным скрепляющим моментом, особенно в семье священнослужителя.
Совместная духовная жизнь – это скрепа семьи: вместе исповедуемся, вместе причащаемся, вместе молимся
Поэтому если на трех уровнях между супругами происходит общение, то есть надежда, что эта семья будет крепкой. Причем они «работают», если все три есть. Святитель Иоанн Златоуст, кстати, писал: супруги должны обязательно быть вместе, иметь близость, чтобы не искушал их диавол. Потому что диавол только и ждет, когда какая-нибудь секретарша на работе состроит мужчине глазки, а поскольку мужчина свою супругу почти не видит, а когда он ее видит, она больше похожа на совершенно безжизненное бревно, потому что целый день работала, то он и соблазняется в ущерб браку. Если супруги не находят времени для совместного общения, если нет душевного общения, когда с человеком не о чем поговорить, это тоже очень сильно подтачивает семейную жизнь. Еще апостол Павел об этом писал. И третье: должна быть какая-то общая цель, общее направление, которое выходит за рамки этой жизни, какая-то сверхмотивация – я имею в виду наше христианское мировоззрение, которое очень сильно объединяет супругов.
А если есть какие-то неразрешимые вопросы, случаются ссоры, то всегда можно позвать Христа, всегда можно апеллировать ко Христу и сказать: «Слушай, Господь же сказал, что нужно прощать… Господь же сказал, что нельзя отвечать злом на зло. Мы же перед Христом давали обеты на венчании, давай остановимся, давай прекратим оскорблять друг друга. Давай беречь друг друга». То есть Христос – Альфа и Омега. Это позволяет супругам, несмотря на свои слабости, в браке обходить какие-то острые углы. Это действительно то, что помогает брак делать крепким.
Знаете, это настоящий подвиг – любить одного человека на протяжении всей жизни, а с точки зрения биологии или антропологии – это несвойственное поведение. Природа программирует: дать как можно больше потомства, мужчина должен быть полигамным, потому что он самец… Так что с точки зрения биологии, такая любовь на всю жизнь, может быть, и нелогична. Но с точки зрения христианского богословия и смысловой составляющей, это просто замечательно – быть с одним человеком всю свою жизнь! Для этого нужны многие способности. Я бы хотел сказать даже так: сверхспособности – сейчас очень любят супергеройские фильмы. Вот такая сверхспособность для семьи – это их совместная вера в Иисуса Христа.
(Окончание следует.)
С иереем Николаем Конюховым
беседовал Никита Филатов
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.