Составитель этой книги – выдающийся иерарх Русской Православной Церкви, архиепископ Никон (Рождественский; 1851–1919). Долгие годы, будучи насельником Троице-Сергиевой лавры, он трудился на ниве книжного просвещения, и в 1885 году, еще в сане иеромонаха, опубликовал эту книгу, которую издательство Сретенского монастыря издает уже в пятый раз.
Успеть на отъезжающий автобус
История эта случилась во второй половине 1980-х годов. В ту пору Сергиев Посад, духовная сердцевина России, для многих людей продолжал оставаться лишь туристическим объектом и носил советское название Загорск, однако тиски атеизма постепенно разжимали свои смертоносные объятия.
Санаторий выходного дня примостился в живописной ложбине, опоясанной сосновым бором. «А я еще отказывалась от путевки», – попеняла себе Лера, глядя из огромного, во всю стену, окна на живописные окрестности, полные поэтического очарования даже сейчас, в начале января, когда природа спит непробудным сном, укрывшись снежным одеялом.
Женщина приехала сюда с годовалым сыном Шуриком, уступив настойчивым уговорам Татьяны Андреевны, начальницы отдела. Строгая, придирчивая, а порой просто вздорная, она, ко всеобщему удивлению, благосклонно отнеслась к появлению Леры в коллективе и с материнским теплом принялась опекать новенькую сотрудницу, возможно, из сострадания к ее нелегкой вдовьей доле.
Шурик родился сиротой: отец его скончался вскоре после свадьбы от внезапного сердечного приступа, не успев узнать о своем предстоящем отцовстве. Для Леры скоропостижная смерть любимого человека была двойным, даже тройным ударом: боль сердечной потери усугублялась необходимостью добывать хлеб насущный, находясь в «интересном положении». Кроме того, похоронив супруга, Лера с особой остротой почувствовала вселенское одиночество в чужой, незнакомой для себя Москве, куда она переехала после свадьбы, отпразднованной в провинциальном приморском городишке, в отчем доме.
Покашливание спящего сына оторвало Леру от невеселых мыслей. Подойдя к кровати, она заботливо поправила сбившееся одеяло, пощупала лобик Шурика: постоянные простуды были для него состоянием более привычным, чем редкие промежутки здоровья, да и немудрено.
Беременность протекала тяжело, с жестоким токсикозом и угрозой невынашивания, но Лера боролась за появление ребенка на свет с упорством травинки, пробивающей толщу асфальта. Устроившись библиотекарем при Доме культуры, она работала до самых родов, безропотно глотая книжную пыль, смиренно довольствуясь символической зарплатой и считая свое положение более-менее сносным.
Однако с рождением сына в Лерину судьбу ворвалось ненастье в виде нового директора Дома культуры. Похожий на деда Щукаря, сбрившего бороду, он под надуманным предлогом вызвал молодую мать к себе в кабинет и, озираясь, будто проверяя наличие ушей у стен, предложил написать заявление об уходе.
– Понимаете, у вас маленький ребенок… Он, конечно, будет болеть. Не увольнять же вас по статье!
|
Ошеломленная Лера, потеряв способность здраво рассуждать и трезво анализировать ситуацию, словно повинуясь власти гипноза, жестом робота взяла со стола ручку и вывела: «Директору Дома культуры…». Что будет дальше, она представляла с трудом. Ехать домой? На портового грузчика Лера, филолог по образованию, явно не тянула, а других вакансий в родном городке давно не было. Не садиться же на шею родителям-инвалидам!
С каждым днем вера в светлое будущее становилась всё призрачнее, а надежды на счастливый случай – всё эфемернее. Выбиваясь из сил, Лера катастрофически быстро превращалась в концентрированный сгусток нервов и боли. Так прошло полгода.
Однажды, проходя мимо храма, молодая мать зашла в намоленное веками здание и затеплила свечу перед потемневшей от времени иконой, с которой глядел на нее строгий, благообразный лик старца-аскета.
Спустя несколько дней Лера крестила сына и сама первый – и единственный в жизни – раз причастилась. Она не сразу заметила произошедшие в ней перемены, а заметив, поразилась: она стала другим человеком! Обстоятельства жизни не изменились, но теперь Лера относилась к ним со спокойствием Будды. Находя радость и красоту в каждом мгновении жизни, женщина наслаждалась поселившимся в душе миром.
Лера крестила сына и сама причастилась. И поразилась: она стала другим человеком!
– Леронька, деточка, ты нашла работу? – по нескольку раз на дню звонила мама.
– Не волнуйся, мамочка, всё будет хорошо, – безмятежно отвечала Лера, и она не ошиблась в своих ожиданиях. Как-то раз, проходя мимо киоска «Союзпечать», она купила брошюру «Требуются на работу», отметила галочкой адрес первого попавшегося издательства. В отделе кадров Лере обрадовались, словно долгожданной, почетной гостье, и предложили попробовать себя в роли редактора. Более того, всплакнув от сострадания, Татьяна Андреевна предоставила несчастной матери свободный график с возможностью работать на дому…
Захныкавший Шурик прервал нахлынувший поток воспоминаний. Пробуждение малыша совпало со временем обеда, и Лера, быстро одев сына, поспешила в столовую: невиннейшее нарушение режима порицалось сотрудниками санатория строже государственной крамолы.
Пышнотелая, как и подобает работникам общепита, официантка, окинув неодобрительным взглядом прозрачную фигуру клиентки, поставила на стол две доверху наполненные тарелки густых щей, щедро сдобренных жирной сметаной.
– Простите, вы не могли бы забрать одну тарелку? – робко попросила Лера. – Мы не осилим такие порции…
– Ишь чего удумала! – пробурчала официантка и, важно вскинув голову, величественно удалилась.
Поняв, что сопротивление бесполезно, Лера приступила к трапезе.
Когда, пыхтя и отдуваясь, она расправлялась с последним куском мяса, не съеденного Шуриком, официантка вновь выросла у столика с полным подносом: второе, третье, салат и десерт, и всё, конечно, в двойном количестве. Такого обилия еды маленькому семейству Леры хватило бы с избытком дня на три, а то и на пять – на завтрак, обед и ужин. Тоскливо глянув на высящиеся над тарелками горы картофельного пюре, из которого зловеще выглядывали гигантские бифштексы, Лера испуганно прошептала:
– Спасибо большое! Мы так наелись…
Напрасно она это сказала.
– Ты, чё, Кощеем подрабатываешь? – так начала пространную ответную речь работница пищеблока, всем своим видом выражая непреклонное намерение сделать человека из тощего сказочного героя.
После обеда, прогуливаясь с Шуриком по тихому лесу, в котором утопали корпуса санатория, Лера пыталась вернуться к тому блаженному состоянию, которое, поселившись в ней после Причастия, постепенно уступало место материнским тревогам о здоровье сына, житейской суете и необъяснимой тоске. Но, вопреки усердным потугам женщины, растворенная в природе гармония продолжала автономное существование. А еще Лера не без трепета ожидала ужина, страшась встречи с суровой кормилицей.
Однако неумолимая судьба подстерегала за ближайшим поворотом, а вернее – шла навстречу по узкой тропинке. Правда, не было в ней ни давешней неприступности, ни прокурорской строгости.
– Гуляете? – добродушно спросила официантка и, кивнув на Шурика, поинтересовалась: – Одна, что ли, мальца ростишь?
– Откуда вы знаете? – напряглась Лера.
– Да ты не обижайся, не со зла спрашиваю. Сама сиротой выросла, так что безотцовщину за версту чую… А мужик твой где? Бросил, что ли?
– Умер, – односложно ответила Лера.
– А-а… Ну прости… Хворал или как?..
– Хорошо у вас здесь… – вместо ответа вздохнула Лера. – Давно вы в санатории работаете?
– Дак, почитай, с малолетства. Как восьмилетку окончила, так и устроилась в столовку. Деревня моя здесь недалече, да и харчи, считай, дармовые…
Теперь, глядя на открытое лицо собеседницы с милыми ямочками на щеках и круглыми васильками-глазами, Лера находила его весьма привлекательным. Внезапно ей захотелось сделать что-нибудь приятное для официантки.
– А как ваша фамилия? – поинтересовалась она.
– Это зачем еще? Если чем обидела, сердца не держи. Или стряпня не пондравилась?
– Что вы! Так вкусно меня только мама кормила, – горячо возразила Лера. – Наоборот, хочу благодарность в книгу отзывов написать.
И без того румяное лицо собеседницы пошло пунцовыми пятнами.
– Это ты брось! Мы же не заради грамот стараемся… Мы же от души… А звать меня Лида. Ты вот что… Приходи на ужин с пакетом: чего не поешь, с собой заберешь.
Боясь расплакаться, Лера лишь молча кивнула.
– Ну ладно, мне пора, – заторопилась Лида. – А ты завтра в Лавру-то поедешь?
– В Лавру? – удивилась Лера.
|
– Ну да… Вон, видишь, площадка. Там «Икарус» красный будет стоять.
– Нет, наверное, не поеду.
Лида поджала губы.
– Хозяин – барин. Ну, а коль надумаешь, не опоздай: в семь тридцать отправление. Всё, побежала я.
И она быстро засеменила к столовой.
Ах как сладко спалось Лере в эту ночь на удобной кровати с целебным матрасом! Но под утро она проснулась от незнакомого мужского голоса, раздавшегося будто наяву:
– Тебя хотят погубить…
Ничего не понимая, женщина вскочила, глянула на часы: 7:15.
Прокручивая в голове услышанную фразу, Лера разбудила Шурика и стала лихорадочно одевать его. Выскочив во двор, она, словно в замедленной съемке, увидела трогающийся с места автобус. Подхватив сына на руки, женщина бросилась следом.
Пока хватало сил, Лера бежала за автобусом, стараясь не упустить его из виду. Но вскоре он скрылся за поворотом.
– Я дойду, Господи, я обязательно дойду, – бормотала она, упрямо продвигаясь вперед, но вскоре в замешательстве остановилась на распутье.
«Направо пойдешь, налево пойдешь…» Где же указатели? И хоть бы один прохожий на этой безлюдной развилке дорог!
Растерянно озираясь по сторонам, Лера чуть не плакала. Начиналась метель.
И вдруг, словно в сказке, на пустынном шоссе появился путник. Бросившись к нему, она спросила путь.
– Ты вот что, иди прямиком через поле и потом направо вдоль леска – в аккурат к Лавре и выйдешь, – решил он. – А по трассе тебе долго кружить придется.
– Далеко ли идти, дедушка?
– За час, пожалуй, дойдешь.
Поблагодарив за помощь, Лера пустилась в путь. Идти с каждым шагом становилось труднее. Колючий снег хлестал по глазам, неласковый ветер норовил сорвать шапки, а сапоги безнадежно промокли. Укутанный вьюгой Шурик, превратившись в маленького снеговичка, становился всё тяжелее и тяжелее, а сугробы – всё выше и выше.
Выйдя к Лавре, заледеневшая Лера не чувствовала ни ног, ни рук, а закоченевшие губы отказывались шевелиться, однако людское участие вершило величайшее дело, отогревая ее обмороженную несчастьями душу. Ее пропускали без очереди и говорили какие-то ласковые слова. Ей сочувствовали и дарили иконки.
Приложившись к раке преподобного Сергия, Лера задохнулась от счастья: блаженное состояние безмятежного покоя, которое она вчера тщетно пыталась вернуть среди царственно-величественных сосен, хлынуло в душу горячей волной, сметая всякий житейский сор.
– Ой, а я знаю эту мамашу! Она из нашего санатория! Женщина, женщина, идите в автобус! Мы сейчас отъезжаем!
Лера не сразу даже поняла, что эти возгласы адресованы ей. Всё дальнейшее происходило как во сне: ее усаживали поудобнее, поили горячим чаем и кормили тающими во рту пирожками. А главное, ее любили, не ожидая ничего взамен, – просто так, за то, что она есть.
Здесь ее любили, не ожидая ничего взамен, – просто так, за то, что она есть
Этот случай, открыв перед Лерой сказочный мир обыкновенных чудес, стал переломным в ее жизни и положил начало воцерковлению. Неведомый голос, прозвучавший будильником в предрассветном полусне, пробудил доселе дремавшую душу, всколыхнув сокровенные ее глубины. Прежняя размеренно-сонная жизнь, привычная, как заношенный халат, бессмысленная, будто поливальные машины в дождь, и бесцветная, словно скучный доклад, в одночасье предстала перед женщиной в образе жилища-пристанища, устроенного над карстовым провалом. Не было ни фундамента прочного под ним, ни основательности в его каркасе – вот-вот рухнет и за собой увлечет. Единственный выход – бежать! Куда? Да туда, где жизнь, свет, любовь, где прочные устои и основательность во всем.
Лера еще не понимала, что, направляя стопы в Троице-Сергиеву Лавру, бежит от себя прежней, от внутренней неустроенности, от бесцельности жизни; но душа-христианка безошибочно вела ее туда, где она обретет спасение.
И что интересно, болезненный Шурик, способный слечь в горячке от малейшего сквозняка, не подхватил после пешего паломничества даже легкого насморка.
1 января 2021
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.