История Владимирского собора началась в 1825 году. Инициаторами его строительства были моряки. Главный командир Черноморского флота и портов А. С. Грейг просил высочайшего разрешения построить храм на развалинах Херсонеса, где совершилось Крещение Руси. Но в 1842 году адмирал Михаил Петрович Лазарев, вступивший на пост главнокомандующего флотом, из-за недостатка православных церквей в Севастополе принял решение о строительстве собора в центре города.
Владимирский собор, г. Севастополь. Фото: rasfokus.ru
|
Подготовительные работы начались в 1848 году. Мечта прославленного адмирала при его жизни осуществиться не успела. В 1851 году он был похоронен в специально сооруженном склепе на месте будущего собора святого Владимира.
15 июля 1854 года, накануне Крымской войны, когда англо-французская эскадра уже стояла возле Севастополя, в торжественной обстановке была произведена закладка собора и освящение места архиепископом Херсонским и Таврическим Иннокентием. Именно святителю Иннокентию мы обязаны возрождением древних крымских монастырей. Также он проявлял личное мужество, ободрял и вдохновлял солдат и мирных жителей в дни Крымской войны. Сохранились тексты его пламенных проповедей, последнюю из которых святитель произнес 26 июня 1855 года среди черных руин Севастополя, за девять дней до гибели адмирала Павла Степановича Нахимова.
А в день закладки Владимирского собора святитель Иннокентий[1], глядя на стоящие на рейде вражеские корабли, сказал замечательные слова, которые оказались пророческими: «...В настоящих обстоятельствах возлюбленного Отечества нашего заложение сего храма получает еще большее и обширное значение. Кто не знает, что у врагов наших одно из самых задушевных желаний теперь состоит в том, чтобы каким бы то ни было образом отторгнуть здешнюю страну от состава России? Это было бы, по собственному признанию их, верхом их успеха против нас. А мы – в это самое время, как бы в ответ на их безумную дерзость – полагаем ныне здесь основание храма во имя святого Владимира!.. Сим самым сильнее и внятнее всяких слов мы говорим врагам нашим как бы так: непростительно грубо ошибаетесь вы, воображая, что полуостров Таврический составляет для России только недавнюю добычу меча и плод побед: нет, это древнее родовое достояние наше, это наследие еще святого Владимира!.. Здесь купель нашего крещения; здесь начало нашей священной истории и народных преданий. Уступить после сего страну эту кому бы то ни было значило бы для России отказаться от купели своего крещения, изменить памяти святого Владимира... Возможно ли это? Скорее не останется во всех горах здешних камня на камне, нежели луна заступит здесь место Креста Христова!..»
«Здесь купель нашего крещения; здесь начало нашей священной истории»
Тяготы войны – боль, кровь, ужас бомбардировок и горечь поражения – святитель, как настоящий пастырь и истинный исповедник, пропускал через свою душу. Переживания подорвали здоровье архиепископа. Он скончался через год после заключения мира в 1857 году в возрасте 57 лет.
Собор предполагалось воздвигнуть за три года, но военные действия прервали работы. В склепе, где покоился прах адмирала Лазарева, были похоронены его ученики и сподвижники – адмиралы Владимир Корнилов, Владимир Истомин, Павел Нахимов. Так еще не построенный собор стал усыпальницей адмиралов, памятником обороны Севастополя 1854–1855 годов.
Нужно сказать, что представители «цивилизованных стран», а проще говоря – англо-французские оккупанты, хозяйничавшие в Севастополе около года, варварски осквернили могилы четырех великих русских адмиралов. «Просвещенные европейцы» проломили стену мемориального склепа, разбили крышки всех четырех гробов и сорвали с мундиров покойников эполеты. Хотели ли они надругаться над прахом героев или искали золото (эполеты были золотыми), осталось неизвестным. После революции 1917 года всероссийская святыня еще раз подверглась надругательству. На этот раз уже «свои» превратили ее в свалку. Когда в 1970-х годах разбирали склеп, было вывезено несколько самосвалов мусора. И только в 1980-х появились археологи, начались восстановительные и реставрационные работы. Останки адмиралов вывезли в Ленинград, где они были идентифицированы, а в 1992 году были возвращены на место своего упокоения и погребены с почестями.
|
Крымская война нанесла большой урон городу, приходилось восстанавливать жилье для севастопольцев, поэтому строительство собора возобновилось только в 1858 году. Первоначальный проект был изменен архитектором Алексеем Авдеевым: вместо пятикупольного храма решили построить одноглавое сооружение прежних размеров с элементами русско-византийского стиля.
Нижний храм, посвященный святителю Николаю Мирликийскому, освятили еще в 1881 году. В нем устроили захоронение адмиралов, отмеченное черным мраморным крестом, на четырех сторонах которого были высечены бронзовые надписи с именами героев и датами их смерти. Особое место в храме занимал киот с иконой Николая Чудотворца. Город, в котором служило не одно поколение моряков, возносил молитвы своему заступнику и ходатаю перед Богом.
В разные годы в склепах нижнего храма были похоронены еще девять адмиралов. Среди них – командующие флотом: Сергей Тыртов, Григорий Чухнин, Михаил Саблин, управляющий Морским министерством Иван Шестаков, член Адмиралтейств-совета Владимир Шмидт, морской министр Иван Диков, первый севастопольский градоначальник Павел Перелешин. Кроме Чухнина и Саблина все они были участниками войны 1853–1856 годов, а шестеро из них героически защищали Севастополь в период обороны.
Верхний храм Владимирского собора, г. Севастополь
|
Верхний храм строился из инкерманского камня. На мраморных досках внутри верхнего храма значились фамилии адмиралов и офицеров Морского ведомства, ставших Георгиевскими кавалерами в Крымской войне. В 1888 году Владимирский собор был полностью закончен и освящен в присутствии Великого князя Константина Николаевича.
До 1917 года Владимирский собор содержался на средства Морского ведомства. В трудные годы социальных потрясений ХХ века высокое мужество, верность христианскому долгу проявил протоиерей Роман Медведев, который с 1907 года более десяти лет был настоятелем храма. Свет Христов, наполнявший всю жизнь отца Романа, и по сей день озаряет через его веру православных людей, указывая путь в Царство Небесное.
На Архиерейском Соборе 2000 года отец Роман был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских. Через два года в храме был установлен специальный киот, куда поместили икону исповедника Романа с частицей мощей. «Откажись от своего маленького, и Господь даст Свое большое», – завещал нам исповедник Христов.
В 1932 году в соборе запретили проведение церковных служб. В годы Великой Отечественной войны здание собора пострадало, но Промыслом Божиим было сохранено. Как заметил отец Александр Бондаренко, несколько лет несший послушание настоятеля храма Архистратига Михаила в городе Севастополе и капеллана Черноморского флота, слова святителя Иннокентия о соборе действительно оказались пророческими. После революции храм много раз пытались уничтожить, но ничего не вышло. Во время войны он обстреливался с разных сторон, были найдены две огромные бомбы. Одну ликвидировали сразу, а вторую – 15 лет назад. В куполе много лет торчал 500-килограммовый снаряд, который мог разнести не только храм, но и окрестности.
Слова святителя Иннокентия о соборе оказались пророческими
Хрущев отдавал приказ разрушить собор, но это не было исполнено. Крест на куполе – именно тот, который установили на соборе при его освящении. Хотя он и был пробит прямым попаданием снаряда, но сохранился и сейчас восстановлен. Слова святителя вселяют в нас надежду, что Севастополь не будет оставлен Россией. Это город русской славы, в котором каждая пядь земли полита нашей кровью.
Собор в 60-е годы XX века.
|
Восстановление Владимирского собора началось еще в 1960-е годы ХХ столетия. С 1972 года его здание передали музею Героической обороны и освобождения Севастополя, и до сегодняшнего дня его верхнее помещение остается музейным объектом.
В октябре 1991 года собор был заново освящен и открыл свои двери для верующих. Верхний храм реставрировал музей, а нижний – прихожане собора. Надгробные плиты помогал восстанавливать флот, иконостас также появился с помощью моряков. Во Владимирском соборе отпевали матросов, погибших на подводной лодке «Курск».
Ныне командование Черноморского флота помогает Владимирскому собору, который считается морским. В день Черноморского флота России, 13 мая, каждый год все адмиралтейство во главе с командующим обязательно приходит на благодарственный молебен во Владимирский собор, а по его окончании все спускаются в усыпальницу адмиралов, где служится панихида.
Фото: hersones.org
|
На сближение Церкви и флота в наши дни очень повлияло прославление в лике святых праведного воина Феодора Ушакова.
Преподобный Феодор Санаксарский (Ушаков)[2], дядя прославленного адмирала, подвизался в Рождество-Богородичном Санаксарском монастыре. Всю жизнь преподобный старец непрестанно молился за своего доблестного племянника, который много сделал для Севастополя и Российского флота, всегда был и по сей день остается образцом командира. Из жития праведного воина Феодора известно, что он не проиграл ни одного сражения. Адмирал всегда занимался попечительством о низших чинах. Успех же в сражениях приписывал не себе, а только Богу и мужеству своих подчиненных. В отчетах своего имени не указывал. Под старость лет, уйдя в отставку, адмирал Феодор Ушаков поселился рядом с Санаксарской обителью и до самой своей кончины был ее богомольцем и щедрым благотворителем.
Мощи Феодора Ушакова во Владимирском соборе, г. Севастополь
|
23 февраля 2002 года в Севастополь были доставлены икона и частица мощей святого адмирала Феодора Ушакова. В тот же день состоялся крестный ход и молебен во Владимирском соборе. Во время завершения торжеств митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (ныне Святейший Патриарх) особо отметил, что «прошли столетия, и чудесным образом, который возможен только в Церкви и через Церковь, праведный Федор, воин Федор Федорович Ушаков, великий адмирал Российского флота, возвращается в Севастополь. И не символически, а реально – частицей своего прославленного тела, мощами своими. Это значит, что с этой частицей будут присутствовать здесь, на черноморском рубеже, его дух, его победы, его сила...»
Не у каждого храма есть такой небесный покровитель. Верится, что именно молитвами адмирала Феодора Ушакова храм смог возродиться так скоро.
|
Прекрасный, огромный, светлый собор, в котором и белоснежный, тонкой работы, иконостас, и художественно выполненная напольная мозаика, и золотые росписи на стенах, и даже хоругви, киоты и аналойники – все сделано с большим вкусом и любовью к дому Божиему. Когда молишься во Владимирском храме, невозможно не заметить, что паства здесь особенная. Даже в обычной штатской одежде военной выправки не утаишь.
Один из бывших клириков адмиральского собора, протоиерей Александр Бондаренко, упомянутый мной выше, многие годы совмещал обязанности офицера флота с молитвенным служением у престола Божия. Он был помощником командующего Черноморским флотом по работе с верующими военнослужащими. Сейчас отец Александр настоятель храма во имя святых равноапостольных царей Константина и Елены (с. Орловка).
Когда-то мы с батюшкой говорили о судьбе Черноморского флота. И вот, спустя два десятка лет, вновь представился случай побеседовать на эту тему. Первый вопрос относился лично к нему – человеку в сане. Насколько сложно совмещать священнические труды со служением в армии?
Батюшка признался, что раньше, когда он еще был действующим офицером и одновременно священнослужителем, было труднее.
|
«А с 2010 года я уже гражданское лицо – штатный священник Черноморского флота. Но, наверное, служение военного священника в какой-то мере сложнее, чем на обычном приходе. Там батюшка воскресную службу отслужил, у него свободное время, которое он может уделить семье. А военный священник всегда с военнослужащими: или в казарме, или в полях, или в море уходит на корабле. В воскресный день дополнительно проводятся беседы, потому что в выходной у матросов всегда есть свободное время. Иногда приходится выделять вечернее время, так как днем не всегда успеваешь. Конечно, ради этого неизбежно жертвуешь общением с семьей. И на приходах много священников, целиком посвящающих себя социальному служению. А меня вот Господь призвал служить у военных людей. Мне это близко, потому что я сам 25 лет прослужил офицером в Вооруженных силах и знаю, какие нужды и проблемы у военного сословия».
Батюшка говорил спокойно и размеренно. Ответы его – человека, стоящего у престола Божия, и одновременно военного – были четкими и конкретными.
Меня волновал и такой вопрос: чувствуют ли сами моряки потребность в священнике?
Отец Александр сказал как отрезал: «В море неверующих нет. Когда я в первый раз вышел в море и наша команда попала в шторм, то даже морские волки – мичманы и офицеры – достали откуда-то образки, иконочки, крестики (у кого что) и стали с к Богу взывать. Моряки доподлинно знают: все в руках Спасителя! И как ни крепок корабль, а с морем шутки плохи. Не обходится, конечно, и без суеверий – наследия безбожия – но все равно, военный чувствует присутствие Бога. Правда, на берегу успокаивается, чувство Божиего присутствия притупляется, и чтобы вновь разгорелось оно, нужно сильно трудиться».
«В море неверующих нет. Моряки доподлинно знают: все в руках Спасителя!»
Захотелось обратиться к отцу Александру с другим, прежде уже задававшимся вопросом: «Армия сегодня заинтересована в воцерковлении молодых людей, пришедших служить?»
Отец Александр ответил в сердцах: дескать, какое там воцерковление! Его задача рассказать ребятам об истинной вере, о том, что у русских есть святые-воины: князья Александр Невский и Дмитрий Донской, Федор Ушаков…
Адмирал Феодор Ушаков. Фото: rbth.ru
|
«Что же изменилось за прошедшие годы? Какая молодежь приходит в армию?» – недоумевала я.
В этот раз батюшка сразу утешил: «Пожалуй, кое-что изменилось. Все чаще в воинские части приходят уже воцерковленные молодые люди; среди них встречаются и пономари, которые уже трудились в храмах, и семинаристы приезжают. Дети священников тоже служат. Именно они часто становятся сеятелями слова Божия среди других ребят, потому что психологически легче услышать своего сослуживца, чем кого-то извне. Легче проникнуться доверием к человеку, с которым вместе живешь, разделяешь общие трудности.
В целом за последние десять лет, по моим наблюдениям, наметилась положительная динамика, но не во всем. С недавних пор все чаще стали приходить юноши, которые заявляют, что они язычники. Сейчас как-то особо активировалась деятельность неоязыческих сект. Я уже неоднократно сталкивался с тем, что некоторые солдаты называют себя "староверами". Но только не староверами-старообрядцами, а язычниками. Некоторые также называют себя родноверами[3]. Видимо, предпринимается попытка возродить языческие культы, о которых по большому счету никто толком ничего не знает».
Признаться, я и сама задумывалась на эту тему, а потому предположила, что молодые люди, скорее всего, черпают информацию о язычестве из интернета. Мне тоже пришлось однажды беседовать с таким «старовером». Спросила я этого человека (все-таки уже не желторотый юнец – сорок лет!), знает ли он о церковном расколе и о старообрядцах, слышал ли о патриархе Никоне и протопопе Аввакуме. «Нет, не слышал, – ответил он. – "Старовер" потому, что древняя русская вера – языческая; но язычником называться нельзя, так как "язык" означает "ничто". Потому-то мы зовемся староверами».
Что тут сказать… Из нашего разговора стало очевидно полное невежество этих людей, лишь по гордыне своей претендующих на исключительность и какую-то избранность. Тысячелетний опыт русской жизни им ни к чему, они и так «умнее» всех.
Отец Александр согласился и поделился своими наблюдениями.
«По-моему, насаждение подобных представлений – попытка умертвить самую душу народа, ведь жизнь его души – в православной вере. Скорее всего, это "западный проект" и есть, потому что конечная мишень их нападок и претензий – наше православие. А когда пытаешься говорить о самом язычестве, видишь, как далеки его нынешние адепты от понимания того, что за этим словом стоит. Чаще всего приходится слышать нечто бессвязное, дремучее, слепленное из осколков бытового оккультизма и фольклора. Так что, с одной стороны, это действительно претензия на исключительность, которую можно ощутить, а с другой – банальное суеверие, не требующее никаких внутренних усилий и работы над собой. Ведь быть православным – это труд, жертвенность. Здесь же – все разрешено, живи как хочешь: наслаждайся, ешь, пей, веселись!»
|
Видя по телевизору репортажи о наших кораблях, уходящих в дальнее плавание, я прежде не особо задумывалась, как моряки психологически выдерживают такие длительные походы. А теперь, по ходу беседы с батюшкой, не могла не спросить его об этом. Отец Александр заметил, что именно поэтому одной из обязанностей военного духовенства является сопровождение кораблей, уходящих в дальний поход. Для этой цели, к примеру, на крейсере «Москва» есть полностью оборудованный походный храм с престолом. Регулярно, раз в месяц, там совершаются богослужения. А когда команда уходит в море, один из священников обязательно отправляется вместе с военнослужащими.
«И меня сподобил Господь. Ходил и на крейсере "Москва", и на других кораблях по полтора-два месяца. На корабле священник просто необходим. Это особые условия, замкнутое пространство. У людей, бывает, накапливается раздражение, что может провоцировать конфликты. Священник наблюдает за обстановкой и предупреждает подобные конфликты. На корабле всего около пятисот человек, и когда видишься с ними каждое утро, уже по глазам определяешь состояние. Смотришь: человек замкнулся – значит, есть какая-то проблема. Пытаешься установить диалог, выяснить, в чем дело.
«На корабле священник просто необходим. Он наблюдает за обстановкой и предупреждает конфликты»
Вообще, в походе очень интересно заниматься душепопечением. Это целый комплекс действий. Обязательно беру с собой духовную литературу, показываю матросам православные и патриотические фильмы. Но самое главное, появляется возможность общаться не столько со срочниками, сколько с офицерами. На берегу они, как правило, сразу же разбегаются по домам, поэтому собрать их для беседы бывает тяжело. А на корабле – куда они от нас убегут? Вокруг море! Когда идет дежурство, все более-менее спокойно: уже нет учений, тревог, и офицер просто следит за обстановкой. Можно прийти вечером или ночью и пообщаться, как говорится, по душам. Видя, что священник все тяготы переносит с ними наравне, терпит какие-то лишения, вместе с ними питается, занимается делами, и у них формируется другое отношение. А уж после похода мы как родные встречаемся. Поскольку я уже семь раз выходил в море на разных кораблях, сейчас, куда ни приду, они меня помнят и с радостью принимают».
Так и хочется сказать, что жизнь «морских» священников ЧФ весьма благотворна и обильна духовными плодами.
* * *
Есть в Севастополе еще один морской храм-памятник – святителя Николая на Братском кладбище. О нем – отдельный рассказ.
Храм святителя Николая на Братском кладбище, г. Севастополь
|
Оборона Севастополя 1854–1855 годов унесла огромное число жизней. Сначала героев хоронили неподалеку от места их гибели, затем стали увозить на Северную сторону, где было три кладбища. После Крымской войны было решено привести их в порядок, на что потребовались немалые деньги. И многие полки, участвовавшие в Крымской войне, в память о своих товарищах пожелали собрать часть средств. Это желание нашло широкий отклик среди остальных воинов и моряков, и в 1857 году из разных уголков России стали поступать пожертвования. Присылали их не только офицеры, но и нижние чины. И хотя их взносы были невелики, собранная сумма оказалась значительной.
На кладбище предполагалось установить памятники над могилами, а в центре соорудить церковь святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, Чудотворца.
Бесстолпный пирамидальный храм-усыпальница возвысился над местом вечного упокоения героев. В своем основании он представляет квадрат, в углах которого находятся ниши. В них, по образцу древних святилищ, отдельно от главной алтарной части размещены жертвенник и дьяконник. Стены расписаны монументальной и орнаментальной живописью в византийском стиле. Вдоль стен установлено 38 черных мраморных плит с высеченными фамилиями 943 погибших офицеров. В храм ведут бронзовые литые двери. Над ними расположен мозаичный образ «Спаситель Благословляющий». Грани пирамиды украшают пять мраморных досок с наименованием воинских частей, отстаивавших Севастополь, время пребывания их в городе и потери, понесенные в период обороны.
Все это необыкновенное сооружение завершается звонницей наверху пирамиды, над ней – каменный крест с рельефным венком в центре. За эту постройку архитектор А. А. Авдеев был удостоен звания академика Императорской Академии художеств.
В годы Великой Отечественной войны храм сильно пострадал, его восстановление началось в 1968 году. В 1989-м было возобновлено богослужение. Это было знаменательное событие, ведь в России не так много храмов-памятников, выстроенных в память о наших воинах-героях.
[1] Иннокентий (Борисов), архиеп. Речь на заложении в г. Севастополе храма во имя святого и равноапостольного князя Владимира // Сочинения. Т. 6. М., 1901.
[2] Феодор Санаксарский (в миру Иван Игнатьевич Ушаков; 1718, село Бурнаково, Рыбинский уезд, Ярославская провинция – 19 февраля [4 марта] 1791) – иеромонах, преподобный.
[3] Родноверы – неоязыческая секта, ставящая своей целью возрождение или реконструкцию славянских дохристианских обрядов и верований.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.