Епископ Нарьян-Марский и Мезенский Иаков (Тисленко) указом Священного Синода возглавил епархию в декабре 2011 года. Родившись в Минеральных Водах Ставропольского края, владыка сменил тепло и солнце на Русский Север и признается, что влюблен в этот край. Сегодня, в день Арктики, публикуем фрагменты встречи епископа Иакова с прихожанами Сретенского монастыря в Духовно-просветительском центре.
|
Север – это действительно особое бытие, особая жизнь. Север – это не только Амурская губерния, Архангельская область. Если говорить о нашем Русском Севере, он простирается от Мурманска и до пролива Дежнева.
Все цивилизации, не только в северном полушарии, осознавали Север как сакральную область жизни. Есть одно интересное определение, которое услышал из уст одной старушки. Она прожила на Севере, в Заполярье несколько лет, но очень важных в своей жизни, и когда я с ней беседовал, вдруг услышал: «Здесь, на Севере, Бог близко. А там, где жаркие страны и вообще удобства, – там какая-то бесовщина». Кажется парадоксальным, но так и есть, потому что нас в этой юдоли странствия делают лучше не удобства, а именно преодоления. Преодоления представляют собой подвиг христианской жизни. Все цивилизации, начиная с Китая, уж не говоря о Скандинавском Севере, осознавали Север как средоточие судеб мира. И даже в Океании (это уже южное полушарие) именовали важнейшую звезду – Полярную – как ось бытия, как некое средоточие и шарнир судеб мира. Есть такая неуловимая реальность, которую мы понимаем не столько умом, сколько приобщенностью к этим судьбам Божьим, которые Господь ни от кого не закрывает.
«Здесь, на Севере, Бог близко»
Расскажу одну историю. Я летел с нефтяниками, нужно было освятить месторождение. Далеко лететь, 300 километров на вертолете, и нужно было приземлиться в стойбище. Тундра бескрайняя, очень красивая, но, чтобы жить в ней, нужно мужество. Когда видишь людей, которые странствуют по бескрайним просторам тундры, исполняешься уважения к их мужеству. Нам же нужно было сделать по пути остановку, отдать почту, некоторый груз… Вертолет даже не глушил винты, я решил выпрыгнуть. Три-четыре чума стоят, мороз трескучий, все сияет, солнце, март, но там март очень холодный, даже кристаллики льда в воздухе можно увидеть. Я вдруг ощутил вневременную гармонию. При том что движок вертолета работал, рядом олени стояли, местному жителю, ненцу груз отдавали. И вот среди чумов, мороза, дымки я вдруг почувствовал буквально библейскую надмирность. Без всяких преувеличений. Я понимаю, что словесно это еще нужно уметь описать, но это очень сильное чувство. Хотя на Севере сильные чувства ты испытываешь довольно часто.
|
Однажды я освящал Маточкин Шар – пролив, отделяющий Северный остров Новой Земли от Южного и соединяющий Баренцево море с Карским. Знаменитый пролив, но никому из вас точно не придется там побывать, потому что эта территория абсолютно закрытая. Там находится наш ядерный полигон. Мы вышли к Маточкину Шару на океанском буксире, идти туда сутки. Новая Земля – это особая территория, там за несколько секунд может подняться невероятный по силе шторм. Там горы обеспечивают большую разницу в давлении между Карским побережьем и Баренцевым морем. И проносятся огромные массы воздуха. В Белушке, например, есть так называемая долина смерти. Между гарнизоном небольшая ложбина, неглубокая, и несколько километров в сторону на восток. В начале 80-х годов отряд из девяти человек решил идти на аэродром – это 20 километров, причем там сделана уникальная дорога, в мире другой такой нет. Уникальность ее в том, что дорогу не надо чистить, потому что чистить там невозможно. Но строители проложили ее так, что дорогу не заметает. И вот эти ребята, уже будучи демобилизованными (а это уже май был – солнце светило сумасшедшее), спустились в эту ложбину. Там 500 метров пройти – по дороге, и налетел «вариант». Ребят нашли через полгода. «Вариант» – это такой ветер, при котором человек оказывается как в коконе: он не видит руки, не может открыть глаза, потому что колют ледяные снежинки. И шум такой, что ты не понимаешь – где верх, где низ. Вот такой «вариант». Маточкин Шар – это удивительное место, оно гораздо красивее, чем Магелланов пролив, и гораздо опаснее, оно смертельно опасно. Там разница течений восемь узлов – это 14 километров в час. Меняется глубина пролива, меняется скорость, пролив узкий, сложно по нему ходить.
Совершили мы освящение и возвращались обратно. Начальник этой сверхсекретной части сделал музей ядерных испытаний. И он очень хотел, чтобы мы этот музей посмотрели. Выходим из машины, и вдруг кто-то говорит: «Посмотрите на небо». Мы поднимаем глаза, а небо усеяно звездами, как в Крыму. Только что шел дождь со снегом, и вдруг – крымское небо, сияющие звезды, и начинает разворачиваться грандиозное северное сияние. Посмотрели, но нам нужно дальше ехать, освятить крест на Павловском месторождении. Царь Алексей Михайлович в XVII веке поставил задачу обрести в России полиметаллические руды. Были снаряжены две экспедиции: одна погибла почти полностью, вторая осталась жива, но не смогла ничего сделать, потому что в этих условиях все очень трудно. И только сейчас, спустя века, это месторождение, первое, было открыто, и я его освящал. Едем пять минут до нужной нам очередной точки, выходим – никаких звезд, все так же снег с дождем, тьма непроглядная. Вот что такое Арктика.
|
Что же касается Нарьян-Марской епархии, думаю, что вначале Господь действовал через патриарха. Эта епархия должна была быть потому, что первый самодержец Московской Руси Иоанн III определил вектор: через Арктику в Америку. Был основан город Пустозерск, советская власть его упразднила. Никаких упоминаний, никаких славных деяний, никакого подвига в том, что эта бескрайняя земля стала частью нашей Родины, и в помине нет. Советская власть боролась всячески с Церковью и с верой.
Владимир Высоцкий хорошо писал об этой земле:
«Север, воля, надежда. Страна без границ.
Снег без грязи – как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья».
Мы устроили две беседки на территории храма, и на больших фонарях выбито это стихотворение, впрочем, не только это. Чтобы приходящие могли понимать, где они живут, потому что зачастую люди, пожившие там, никаким образом не ощутили причастность этой благословенной земли. Хотя… Ничего странного нет: многие ли здесь, живущие в исторических городах, ощущают себя наследниками державы, равной которой не было в мире? Потому рассказ или размышление о Севере – это долгая история, непростая.
|
Часто меня спрашивают про древний храм Одигитрии в деревне Кимжа 1763 года постройки. Я неоднократно там бывал как раз в процессе восстановления. Тогда еще полов не было, приходилось ходить по балясинам, балкам. Ситуация такая: священник там служит периодически, но великого освящения я не могу сейчас совершить, потому что в деревне дворов, может быть, двадцать всего. И люди уже отвыкли от веры. И в этом самая трагедия. Я не могу быть абсолютно уверен, что в эту церковь будут ходить, будут ее беречь и сохранять, как свой дом.
Земля, непричастная к грехам человеческим, нас возвращает к корням
Я бывал и в Антарктиде. Некоторые полярники, ступая на землю Антарктиды, встают на колени и целуют землю со словами: «Здравствуй, мать». Земля, непричастная к грехам человеческим, нас возвращает к корням, хотя она суровая, там смерть рядом. Ощущение близости той земли, о которой мы читаем в первых главах Книги Бытия.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.