Во Всемирный день туризма, который отмечается 27 сентября, о том, как «читать» Россию, что у нас в стране европейского и азиатского, на чем держится имперский дух и что есть наш культурный код, говорим с Арсением Симатовым – путешественником, реставратором, искусствоведом и автором блога «Экстремальное искусствознание», выпускником ПСТГУ. В прошлом году Арсений уехал узнавать нашу страну «экстремально» – автостопом, пробыл в пути полгода, зимой доехал до Сахалина, ночевал в палатке в лютый мороз в лесу, на заброшенных станциях. Он знает Россию не из теории, а на практике: в любом путешествии очень много общается с местными жителями, ценит культуру и при этом искренне любит страну во всем ее многообразии и старается привить эту любовь окружающим.
– Известно, что туризм обогащает человека, развивает межкультурные связи и экономику стран. Арсений, как Вам кажется, что в человеческой природе способствует познанию мира? Почему нам так интересно путешествовать?
– Когда мы задаемся вопросом, почему человек в принципе путешествует, у нас находится много разных объяснений. Это и картину мира расширяет, и позволяет отдохнуть, но мне кажется, что это очень важная потребность человеческой души. Например, я путешествую очень много, потому что внутри все время что-то такое свербит. Хочется посмотреть новые места, куда-то тянет, хочется увидеть то, что ты не видел, узнать то, что ты не знал. Я с самого раннего детства помню это желание. Родители читали мне книги про путешественников, про мировых первооткрывателей. Мне всегда было понятно их желание, что они хотели ехать куда-то в глушь, где никто никогда не был. Это желание первооткрывательства у людей – базовое, это форма познания мира. Для освоения территорий нужно передвижение, какое-то активное действие. И это не просто – познакомиться с новыми странами, людьми, расами, языками, едой и одеждой. Это про нащупывание того пространства, в котором ты обитаешь.
– То есть опыт познать мир другим приводит к осознанию, а какая она – твоя страна, твоя жизнь, можно увидеть себя как в зеркале, на которое ты никогда не смотрел.
– Безусловно, потому что в путешествиях бесконечно сравниваешь и уточняешь свое место в мире, оно приобретает какие-то понятные границы, четкие смысловые координаты.
– Есть ли у Вас свой перечень стран, обязательных к посещению для интеллигентного русского человека?
– Я много путешествую, но в основном по России. Из зарубежных стран, пожалуй, Италия – туда хочется возвращаться вновь и вновь. Это источник европейского и отчасти русского искусства, «кузница» мировой культуры. Пакистан с его уникальным исламским колоритом. Греция с ее глубокой христианской традицией и Сербия как важная часть культуры Балкан. Я бы очень хотел побывать в Мексике, потому что для меня там соединяется самое любимое – провинциальная барочная архитектура – предмет моего исследовательского интереса в России – и уникальная этнография, доколумбовая Америка, большое колониальное наследие.
Желание первооткрывательства у людей – базовое, это форма познания мира
Интересно, но в этот перечень я бы не включил Иерусалим из-за своего ощущения, что там будет совсем не то, чего ты ожидал. Об Иерусалиме лучше мечтать и строить иллюзии, чем столкнуться с суровой израильской реальностью.
Дорога в Тиволи у виллы Ариана. Италия
|
– Я понимаю, о чем Вы говорите. В российском прокате есть фильм «Монах и бес», где герои по сюжету прибывают в Иерусалим, в этот вечный город, и видят, что люди сделали из святыни, – главный герой даже заболевает, столкнувшись с такой реальностью... Но вернемся к путешествиям. Какие места в России Вы бы точно показали своим детям?
– Я проехал всю Россию несколько раз, автостопом. Первое мое ощущение в путешествии «Москва – Сахалин» – это бескрайность территории страны. И я могу точно сказать, что если у вас есть интерес к первооткрывательству, то вы всю жизнь можете ездить по России и каждый раз, каждый день и каждую поездку будете открывать для себя что-то новое. Это я не к тому, что надо ездить только по России, ни в коем случае. Весь мир прекрасен и за границей нашей необъятной и любимой Родины тоже. И надо бывать в других странах, встречаться с другими культурами, это прекрасно. Но Россия… она бесконечно богатая.
– Детям достаточно сложно быть в музеях, если не разработаны интерактивные программы. Как лучше знакомить их с культурой?
– Все очень просто. Родители должны идти за своим интересом. Дети чуть потерпят и в процессе этого терпения может зародиться большой интерес. Например, моя мама – музейный сотрудник. Если мы куда-то едем, то она водит нас по этим музеям. В детстве я их терпеть не мог. Но сейчас я жизни не могу представить без музеев. Мама во мне это воспитала через «не хочу». С другой стороны, через «не хочу» может получиться эффект отражения, протест... Мои родители любили ходить в походы. И сейчас это важнейшая часть моего отдыха. Реки, горы и озера – это мне нужно, потому что родители делали то, что они любили, и эту любовь мы переняли у них. С другой стороны, когда это группа детей-школьников, все-таки надо искать на месте хороших профессионалов, которые будут рассказывать о месте подробнее. Самое страшное и самое тяжелое – это скучный экскурсовод. А для детей это еще более важно. В основном я вожу взрослых, но и дети часто со мной ездят. И мне всегда интересно сделать так, чтобы у них глаза загорелись. Я говорю: «Сейчас мы убрали телефоны, не болтаем. У нас есть 15 минут, давайте вместе соберемся, посмотрим на объект и расскажем, что внутри друг у друга при взгляде на него».
Если ты пришел в музей, лучше за два часа посмотреть серьезно пять картин, а не оббегать весь музей. Можно дать возможность детям порисовать в музее.
– В провинциальных музеях бывают очень интересные задумки для творчества детей.
– Музеи России – это отдельная тема. Я сам в них поработал. Меня всегда интересовало, как каждый музей устраивает свои экспозиции. Очень люблю современные крутые продуманные выставки. Слава Богу, таких музеев становится все больше и больше, и в глубинке тоже. Я бывал в городе Чердынь Пермского края и там фантастический музей! Когда я впервые там был, там были старые сотрудники, все старое, а приехал через полтора года, и там был новый директор, целиком обновленная, интереснейшая экспозиция. Музей в Енисейске, во Владивостоке музей Арсеньева... В музеях, где уделяют внимание экспозиции, всегда можно найти очень хорошую программу для детей. Можно наткнуться на шедевральных экскурсоводов, которые так рассказывают детям, что они запоминают на всю жизнь. Интересно, что ситуация особенно поменялась в последние лет десять.
Музей М.В. Ломоносова, деревня Ломоносово, Архангельская область
|
Я не знаю, благодаря кому случился переворот в музейной жизни, но среди наших музейных директоров есть прямо гении. Все-таки музейная часть – это важная составляющая туризма. Если есть крутой музей – люди будут ездить в город.
– Если говорить про искусство: куда поехать в первую очередь в России?
– Самая богатая в плане искусства – европейская часть страны. Первое место из культурного туризма по России – это, конечно, Великий Новгород. Кладовая русской истории. Каждый культурный русский человек обязан побывать в Великом Новгороде. Там на каждом шагу наша история, везде. Должно в этом пространстве посуществовать.
– Если мы хотим увидеть природу России?
– Моя самая большая претензия к Москве – здесь нет тайги и нет сопок. Я понял, что для меня это самое прекрасное – когда есть сопки и есть тайга... Это Восточная Сибирь. Когда переехал Енисей в Красноярском крае, начинается мое самое любимое: Иркутск, Бурятия. Она фантастическая, удивительная, прекрасная. Первый раз, когда я там побывал, влюбился, и до сих меня не отпускают эти места. Бурятия прекрасна. Все, у кого есть возможность, – побывайте в Бурятии! И Байкал посмотрите, и по прибайкальским горам походите, и саму Бурятию, долину реки Селенги на границе с Монголией с древним городом Кяхтой. Старообрядческие села по берегам Селенги, степи бурятские бесконечные и прекрасные, Баргузин, северная часть Бурятии. Мне кажется – это одно из самых красивых мест в мире.
Республика Бурятия
|
А еще Урал, западный склон Уральских гор – все, что находится на территории Пермского края. Если в Бурятию перелет все-таки такой далекий, то Урал – это три часа полета, это ерунда. Дорога до Петербурга и до Урала не очень отличается по времени. Можно, грубо говоря, на выходные слетать, но лучше хотя бы пять дней. Эти гигантские уральские реки, Вишера, верхнее течение Камы... Прекрасные города Чердынь, Соликамск, Ныроп – поселок с удивительными храмами. И это на расстоянии вытянутой руки от Москвы и Петербурга!
Для меня это самое прекрасное – когда есть сопки и есть тайга…
Мне очень понравился Владивосток, просто прекрасный город. Он поразил меня в самое сердце. Я буду туда возвращаться и буду экскурсии возить туда. Это совершенно русский город.
– Поговорим о границах культуры России и том, что нас делает единым государством. Ведь на том же Дальнем Востоке зачастую от местных жителей слышишь про центральную Россию: «Это у вас там». «У вас», а не «у нас». На Урале местные говорят то же про Москву. Есть ощущение, что Россия сводится к Московской области, а все остальное считает себя самобытным. Так что же объединяет нас?
– У меня есть теория по этому вопросу. Когда я стал путешествовать, она оформилась: когда человек живет на одном месте, то его мир ограничивается этим местом. То есть, живя в своем районе Москвы, ты ходишь в местные знакомые магазины, садишься на одних и тех же станциях метро, откуда едешь по известному маршруту на работу, в храм или на учебу. И по сути дела, твой мир этим ограничивается. Ты его понимаешь, чувствуешь, это твое место, которое тебе принадлежит. У него есть какие-то границы, и они довольно узкие. У кого-то есть дача в Подмосковье (или где-то еще), и это тоже входит в личное пространство. У людей, живущих оседло, границы безопасного пространства очень четко существуют. Когда люди живут в Москве, то им кажется, что Россия – это Москва. Когда люди живут в Казани, им кажется, что Россия – это Казань. И для них все, кто живут за границами их мирка, уже немного из другого мира и пространства. Этих людей можно понять.
А мне всегда хотелось посмотреть на родные места для других людей. Когда я стал путешествовать автостопом по России, то понял: на протяжении всей нашей страны, от Владивостока до Смоленска, мне комфортно. Ведь в большинстве поселков есть православные храмы, куда я прихожу в воскресенье на Литургию причаститься или исповедоваться. Леса и поляны, где я ставил свою палатку и жил, – это все мое место. Раньше оно ограничивалось моей школой, храмом и моим домом. Но с путешествиями расширилось и достигло границ нашей страны. Я везде спокойно себя чувствую, почти как у себя дома.
– Но в большей части России существует стереотип о Москве и москвичах, как вы его преодолевали?
– О, этот стереотип на себе я очень сильно прочувствовал, потому что я коренной москвич и, конечно, помню, что одно время даже старался не говорить в путешествиях, откуда я родом. Когда едешь автостопом, волей-неволей много разговариваешь с водителем и часто получаешь целый список, почему Москва ужасная, душит всю Россию. Мне какое-то время было очень от этого обидно. Но потом я отпустил ситуацию, понял, что у всех есть своя точка зрения, право на свое мнение. И с другой стороны, действительно, у них там жизнь бывает посложнее, чем в Москве, хотя везде есть свои плюсы и минусы.
Мне всегда хотелось посмотреть на родные места для других людей
Мне нравится, как в том вопросе хорошо «устроился» Петербург: он точно такой же культурный и богатый, как Москва, но все тумаки и шишки достаются именно Москве. Хотя я думаю, что в XIX веке то же самое было и с Петербургом.
– Так что же нас делает едиными?
– Причин много. Объединяет, конечно, русский язык. Я вот вырос в Москве, и наша центральноевропейская ментальность мне ближе всего. Но при этом всегда был интерес к иным культурам. Язык объединяет и Среднюю Азию, и Дальний Восток, и Башкирию, Урал, Сибирь. На территории практически европейской части России чувствуется превалирование русской ментальности. Но когда приезжаешь в Казань, то понимаешь, что на этой земле татары живут намного дольше, чем русские. Потом едешь еще дальше и понимаешь, что на Урале и в Сибири огромное количество татар. Потом начинаются народности Алтая, Тувы, Хакасии, народы русского Севера, буряты, якуты. Для меня это было существенным открытием: это нам в теории повторяют, что Россия – многонациональная страна, но, живя в Москве, ты этого никогда «на шкурке» не почувствуешь, а вот в Казани или в Улан-Уде – запросто. В том смысле, что эти разнообразные народности здесь живут не одну сотню лет и именно они здесь полноправные хозяева, как мы у себя в квартире. И то, что мы на равных правах, у каждого своя малая родина – это было необычное ощущение.
Народность манси, XX в. Из архива Екатеринбургского краеведческого музея
|
У меня был стереотип, что не может быть спокойного, бесконфликтного сосуществования нескольких наций на одной территории. И вот проверил: останавливаясь ночевать на новом месте, спрашиваю местных, лупят ли, например, в школе русские татар или наоборот. А они все говорят, что такого и в помине нет. В 1990-е годы, может, и было, а сейчас – нет. Создалось единое культурное пространство и баланс, как мне кажется. В современной России проблемы национальной нет, ее не знают, все люди как братья.
И все-таки, Россия – империя. Главный принцип – это многонациональность, религиозная терпимость. Мы все живем вместе, у нас одна страна и одна судьба, один язык и одни горюшки.
И еще нас объединяет православие. Я путешествую по 4–5 месяцев, все это время нет рядом близких людей – это тяжело, это социальная изоляция. Но лично я ощутил, что всегда есть место, где ты совершенно родной и свой – это православный храм. Когда я еду в путешествие, то каждую субботу и воскресенье иду на службу. Будь то Архангельск, Киров или Владивосток – я прихожу в храм и попадаю к себе домой. Так что единое – это культура, язык, религия, наша общая история и имперское сознание.
– Как считать культурный код русского человека? Для этого ведь должен быть своеобразный «ключ». Вы нашли свои «ключи» для понимания русской культуры?
– Когда ты много путешествуешь по России, то начинаешь немного отходить от светских вопросов о том, какая Русь и куда она несется. Ты смотришь на деревни, на реки, на людей. Я от этих вопросов стал удаляться и отходить, чем больше я путешествовал. Практика с теорией очень сильно разнятся, особенно в таких славянофильских вопросах.
|
Но выскажу предположение, что культурный код наших людей – это православие. В основе базового мышления русского человека лежат традиционные христианские ценности, они определяют все. И наши хорошие стороны, и, к сожалению, наши плохие стороны.
Будь то Архангельск, Киров или Владивосток – я прихожу в храм и попадаю к себе домой
Я тоже часто думаю – а какая Россия? А она разная и совсем не такая, какой вы ее себе представляете, живя в Москве и смотря телевизор. Вот взять даже «Москву и москвичей» Гиляровского и «Лето Господне» Ивана Сергеевича Шмелева. Они пишут об одной и той же Москве, в одном временном срезе. Понятно, что Гиляровский журналист, он исследователь, а у Шмелева – воспоминания ребенка. Но насколько разная Москва получилась! А реальное настоящее где-то между этим всем. Я люблю и ту, и ту книгу, они прекрасны.
– Путешествуя по стране, Вы видите широкий процесс урбанизации, вымирание российских деревень. Что дает туризм в современную глубинку для местных жителей и для путешественника?
– Во-первых, процесс урбанизации действительно существует в России, но с годами меняется. Например, если раньше мы слышали о заселении исключительно Москвы и Петербурга, то сейчас звучат и другие именования: это Екатеринбург, Новосибирск, Ростов, Ярославль, Казань, Нижний Новгород, Краснодар, Тюмень, Владивосток. Эти города стали местными центрами притяжения. Мне кажется, что если процесс пойдет дальше, то этих центров будет становиться все больше. К тому и идет, потому что большие города стали получать столичную дозу комфорта. Это тоже очень важно. Наличие крутых больниц и прочих социальных учреждений. Я по опыту вижу, что «мода» на комфортную среду проникает в Россию, в отдаленные уголки. Ты едешь в Верхотурье, а там – роскошный центр госуслуг.
Конечно, деревня все равно проигрывает городу. Человек XXI века – это все равно житель города, как ни крути. Опять же, теряет свое значение традиционная форма ведения аграрного хозяйства и все превращается в огромные холдинги, где 10 000 коров может кормить один человек с помощью пульта. Хотя, с другой стороны, чем дальше от большого города, тем живее деревня. Самые обезлюдевшие пространства в России, как ни странно – это Тверская, Новгородская, Смоленская и Владимирская области. Там как будто Батый прошел. А вот Красноярский край или Бурятия – это живые и крепкие большие деревни, потому что людям до большого города далеко. Чтобы решиться уехать в большой город из бурятской или красноярской деревни, ему нужно приложить намного больше усилий, чем человеку из Тверской области, который сел в автобус – и уже в Москве, поэтому там этот процесс намного медленнее происходит, чем у нас.
У отлогов Хамар-Дабана, Республика Бурятия
|
И много где еще сохранилась эта традиционная форма ведения сельского хозяйства, особенно в Сибири. Для них это процесс не такой катастрофический, как для Центральной России. Кстати, этому очень помогает лесная промышленность. Добыча древесины дает большое количество рабочих мест людям в сельской местности. Если ты устроился на лесодобычу, то можешь с хорошими, почти московскими зарплатами жить в деревне, где тебе нужно тратить денег в пять раз меньше.
– Увеличился ли спрос на внутренний туризм в последние годы?
– Сейчас внутренний российский туризм растет как на дрожжах. Спрос бешеный! Я экскурсовод, вожу группы и имею привычную схему, за сколько месяцев я должен позвонить в гостиницу, чтобы моя группа туда попала и были места. Сейчас, чтобы забронировать гостиницу в провинцию в популярном туристическом месте, нужно звонить за много месяцев. В Вологде, Архангельске, Екатеринбурге – роскошные гостиницы и рестораны. Даже в Угличе и других небольших городах это уже развивается.
В современной России проблемы национальной нет, ее не знают, все люди как братья
В ближайшие годы сфера российского туризма будет семимильными шагами идти, и это здорово, потому что меняется менталитет у городских властей по отношению к своему городу. Все-таки Москва – это один из самых комфортных городов в мире. Она задала такую планку, что такой комфорт ты едва найдешь в других столицах мира. И под эту планку начинают подтягиваться все власти на местах. Московская калька накладывается на другие города, иногда немного бездумно, потому что нужно сохранять свою атмосферность и идентичность, но где-то это сохраняют. К примеру, Казань – город современный и успешный по всем параметрам. Во Владивостоке построили прекрасные огромные мосты, и все местные в один голос говорят, что, как только их построили, поменялся менталитет местных жителей. Раньше Владивосток были захолустьем, очень унылым городом, а тут эти мосты – и жить по-другому стало, стали приезжать люди, это стало популярнейшим местом для туризма по всей России. Просто два архитектурных объекта все поменяли.
Золотой мост, Владивосток
|
Это уже разговор о связях архитектуры с современными реалиями. Вспомним Екатеринбург – как здание Медной компании изменило атмосферу во всем городе. До появления этого здания это был совершенно бандитский город, где правили группировки и были какие-то притоны и трущобы. А теперь – современный мегаполис.
– Вы изучали храмы екатерининского барокко в российской глубинке и видели, в каком состоянии находится наше культурное наследие. Есть ли ощущение, что оно государству нужно?
– Конечно, это большая боль русского культурного русского человека. У нас сфера культуры, сохранения наследия не самая развитая. Ты ездишь по заброшенным усадьбам и разрушенным храмам и видишь все это. Но мне кажется, что нельзя хвататься за голову и кричать, что Русь погибла. Когда ты едешь по России, то видишь, что храмы все же реставрируют и восстанавливают. Где-то отреставрировали сразу несколько улиц. Видно, что эта работа идет. Конечно, не такими взрывными темпами, как хочется, но все меняется. Съездите в центр Костромы – это просто фантастика! У нас объемы культурного наследия бесконечны, это десятки тысяч храмов, и не получится их все сразу отреставрировать. Как ни крути, что-то исчезает, и это обидно.
Я не хочу говорить, что у нас нет проблем, они есть. Есть большие проблемы с деревянной архитектурой. Есть шедевры, которые в ближайшие пять лет нужно обязательно отреставрировать, как храм в деревне Подпорожье (Архангельской области). Есть болезненные примеры, но очень много и хороших случаев своевременной реставрации.
Конечно, архитектурная реставрация в России еще требует корректировок. По первому образованию я реставратор и качество работ для меня важно, потому что качественно отреставрированный памятник притягивает к себе большое количество людей. Недавно я ездил в Великий Новгород, и там в реставрационных мастерских до сих пор собирают фрески взорванных во время Великой Отечественной войны новгородских храмов. Памятники XII–XIV века реставрируют до сих пор. Одна из реставраторов, Татьяна Анатольевна Ромашкевич, рассказывала о восстановлении Великого Новгорода после войны. Город был почти стерт с лица земли. Его еще не освободили от немцев в 1943 году, а уже правительством был издан указ о том, что создается специальная комиссия по восстановлению Великого Новгорода. Туда входили историки архитектуры, реставраторы, архитекторы. Такой был уровень отношения к этой проблематике.
– Есть мнение, что с 1970-х годов в нашей стране стерта культурная составляющая у вышестоящих чиновников. Люди получали образование МГУ, МГИМО, но почему-то на архитектурный аспект будто специально никто не обращает внимания.
– Думаю, что здесь все сложнее. В 1990-х и 2000-х годах в среде архитектуры и реставрации сложилась сложная ситуация. Это превратилось в одно из самых коррумпированных направлений. И это очень сильно повлияло на реставрационные и архитектурные работы. У меня бабушка работала реставратором главного архитектурного бюро Советского Союза. Они реставрировали объекты от Средней Азии до северных Архангельских храмов. Там были прекраснейшие, удивительные ученые, которым писали заявки со всех концов России. И никаких откатов в миллиарды рублей тогда не существовало, а качество работ оставалось очень высоким. Когда в современной России тенденция 90-х бандитских годов уйдет в прошлое, будет легче дышать. У меня прогноз на все на это только положительный, потому что я вижу динамику развития урбанистики, реставрации в России. И я вижу это все в большом объеме. Где-то есть проблемные места, безусловно, и это трагедия для русской культуры. Но в целом, если говорить о каких-то надеждах на будущее, мне кажется, что все будет хорошо.
– Дайте жизненный совет, что поэтапно делать туристу в новом городе, чтобы получше его узнать?
– У меня есть разработанная схема. Допустим, я приехал автостопом или на поезде.
На пути Москва–Сахалин, 2022 г.
|
Я выхожу в город, приезжаю в центр и первым делом ищу хорошее кафе по всем рейтингам. Сажусь, снимаю рюкзак, заказываю кофе, ставлю заряжаться телефон и дальше я смотрю, какие здесь есть музеи, смотрю отзывы, сайты. Кстати, все о музее можно понять по их сайту. Я составляю список музеев. Потом я ищу статьи в интернете по архитектуре города. Например, архитектура XIX века в Казани. Выписываю все памятники, отдельно всегда смотрю, где сохранилась старая деревянная застройка позапрошлого, выискиваю отдельные районы. Если не найду в интернете, то спрашиваю таксистов, где сохранились старые дома. Отдельно ищу районы типовой застройки 20–30-х годов XX века. Обычно это заводские или околозаводские районы. Обязательной стараюсь найти сталинские микрорайоны. Архитектура вроде бы была одинакова по всему Союзу, но она везде отличается. Музеи, храмы, застройка XIX века и советские типовые микрорайоны – это то, что я смотрю. Иногда попадаются шедевры модернизма. Например, постройки других религиозных конфессий. Синагоги очень однотипные по всей России, к сожалению, а мечети интересно посмотреть.
Также если ты путешествуешь автостопом, то есть важная составляющая путешествия – исследование городских бань. За 200 рублей суровая помывка с местными традициями тебе обеспечена. Отдельная история, которую я очень советую, – это библиотеки. У меня было так, что я приезжал в город и у меня был список, где погулять, но если я хочу что-то узнать об этом городе, то смело шагаю в местную библиотеку и сижу в тишине, взяв несколько книг и читая, а дальше уже ходишь по городу с понимаем. Я обожаю библиотеки в маленьких городах и селах. Там всегда пусто, тихо и сотрудники расскажут много интересного. Люблю гулять по заводским районам начала века. Такой кондовый промышленный модерн. В Нижнем Новгороде и многих других городах это есть. Еще обязательно нужно пробовать местную еду. У нас такие разные традиции кулинарные, и это тоже очень важный момент. В Татарстане и в Бурятии, кстати, самая вкусная еда. А Русский Север! В Москве у жителя складывается традиционный рацион, в других местах оказывается все вообще по-другому. На Русском Севере, к примеру, почти не едят мясо. А приедешь ты на юг, и там без мяса никуда.
Даже если ты культурный путешественник и ездишь по музеям и глядишь на архитектуру, нужно все равно стараться выбираться на природу. Если вы устали от музеев, храмов и монастырей, то найдите заранее, куда обычно на выходные из этого города выезжают местные. Какие-то небольшие прогулочные маршруты на полдня, небольшие горы, холмы, леса, озера. Это очень сильно изменит ваши впечатления. Вы поймете культурную среду и еще поймете природу. Какие здесь леса, поля, степи. Я всегда стараюсь на это обратить внимание, где-то переночевать с палаткой. А еще – послушайте город. Какими звуками он полон? Какой он – звуки тоже многое расскажут.
Путешествия в жизни человека занимают очень важное место. Они помогают не только расширить свои знания о мире, но и углубить знания о себе. Иногда это очень важно, особенно, когда бывают трудные моменты в жизни. Если подходить к этому серьезно, а не ездить просто «на море греться», это иногда очень может помочь в жизни. Так что путешествовать обязательно надо. Это очень важная потребность человека, которую нужно удовлетворять.
Беседовала Мария Красникова
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.