Монах Моисей Афонский делится своими воспоминаниями о малоизвестных насельниках Святой Горы Афон, которых он знал. Эти люди отличались безмятежными, светлыми лицами и были тесно связаны между собой пламенной любовью к Богу, аскетической, смиренной и добродетельной жизнью. Они жили в XX веке, который так часто критикуется за всеобщее духовное обнищание. Ознакомимся с некоторыми из них.
|
Меня всегда трогал вид маленьких старчиков-монахов на Святой Горе, с их бледными лицами, сутулой походкой и смиренным поведением, похожих на преподобных прошлых веков. Это подвижники, которые всегда ходят медленно, никогда не спешат и не носят часов, сверяя свои повседневные дела с положением солнца на небе. Все они скромны и отличаются умеренностью во всем, трезвением, рассуждением, прямотой, искренностью, простотой и добротой. Их пение в церкви искреннее и проникновенное в любое время, и в будни, и в праздники, им свойственно глубокое понимание церковных обрядов.
Всего поразительнее их поведение во время Святого Причащения и отношение к нему. В этот момент они становятся особо внимательными, их облик являет собой высокое благочестие, страх и трепет пред Господом. Лица их в этот момент светлы и безмятежны, а взор ясен.
Когда бы они ни говорили «эвлогисон» («благослови»), «эвлогите» («благословите») или «нанаи эвлогимено» («буди благословенно»), они действительно именно это и имели в виду, чувствовали это и говорили от сердца. Особенно их искренность была видна до отдания Пасхи, когда они восклицали «Христос воскресе!» и «Воистину воскресе!».
«Я люблю находиться в церкви. Там исчезают все мои беспокойства», – говорил старец Феоктист. Будучи выходцем из Эпира, земли добрых и правдивых людей, старец беседовал со святыми. Он часами сидел в притворе одного из храмов монастыря Дионисиат, где находятся чудесные фрески с сюжетами из Апокалипсиса, а в его руке неизменно были четки. Он попросил меня написать книгу о святых из его родного края. В конце концов кто-то другой написал ее, и он был очень доволен. Старец провел в монастыре почти сорок лет, перемещаясь между своей маленькой подвальной кельей и напряженно покаянной атмосферой кафоликона (главного храма монастыря. – Прим. пер.).
Я люблю находиться в церкви. Там исчезают все мои беспокойства
Он обладал великой любовью ко святым, к Богу и к своим ближним братьям-монахами, ревностно посещал богослужения, был благочестив и добродетелен. Блаженный старец говорил: «Я был далек от Бога, но Богородица сжалилась надо мной. Я серьезно заболел и попросил Ее вылечить меня, исцелился и стал монахом. Я выиграл главный приз в лотерею». Однажды он сказал своим друзьям-паломникам: «Иногда я сижу напротив Приснодевы Марии в часовне, где находится Ее чудотворная икона, и Она облегчает мою боль. Я иду в часовню Агия Анаргири (святых бессребреников Космы и Дамиана. – Прим. пер.), и там начинаю чувствовать себя лучше».
В Дионисиате я также встретил отца Власия (†1992). Многие, вероятно, считали его простодушным или даже безумным. По моему скромному мнению, он действительно был прост. Я могу ручаться за его благословенную простоту, поскольку у меня живы воспоминания о том, как он вел себя во время совершения Божественной литургии в кафоликоне. Часа за два до рассвета он уже сидел в стасидии в глубине тускло освещенной церкви, опустив голову, закрыв свое лицо аскета клобуком. Он выглядел так, будто впервые пребывал на Божественной литургии, как молодой послушник. С большим удивлением, ошеломленно он смотрел на Царские врата, на служащего священника и на икону Богородицы, практически неподвижно, с трепетом следя за происходящим. Старец был смиренным человеком, горячо любившим пророчества святого Космы Этолийского, восхитительно их объясняя. Он был добросердечен и раздавал паломникам «художественные» копии пророчеств святого Космы, обращая их внимание на важность сохранения православного предания. Он был, повторю, очень простым человеком, прекрасным, правдивым и искренним и жил совсем просто, как нищий.
Старец Иосиф Исихаст с учениками
|
В своих гробницах и склепах монастырь Дионисиат хранит останки множества блаженных старцев, как известных, так и неизвестных. В их число входит старец Арсений Понтийский (†1983), аскет и пожизненный соратник старца Иосифа Исихаста (†1959) и духовный товарищ отца Харлампия, настоятеля монастыря Дионисиат (†2001). Я знал его лишь немного, но, по словам его духовного брата, старца Иосифа Ватопедского, старец Арсений всегда был простым, кротким, прямым, бесхитростным и послушным. Он был редким духовным воином, трезвенным и доброжелательным, известным своей тихой добродетельной жизнью. В самом деле, он всегда охотно проявлял послушание своему старцу, и это было не поверхностно, не вполсилы. Он любил поститься, вкушал пищу только раз в день, экономно и выборочно. Он мало спал, каждый день подолгу бодрствовал, и делал он это не с неохотой, а с радостью. Его часто видели на рассвете простирающимся в поклонах или молящимся по четкам.
Большое количество пожилых великодушных монахов живут под Покровом и защитой Богородицы в Ее афонском саду. Я остановлюсь на двух малоизвестных отцах из монастыря святого Павла, расположенного недалеко от монастыря Дионисиат. И хотя я их почти не знал, они оказали на меня очень благотворное влияние. Одним из них был отец Павел (†1995), приехавший из египетской Александрии, хорошо образованный человек, наш дорогой брат с чистым православным мировоззрением и подлинным афонским духом. Его внезапная кончина очень опечалила многих людей. По словам высокопреподобного игумена монастыря святого Павла, старца Парфения, отец Павел неустанно служил своему монастырю и всей братии 32 года, ежедневно совершая богослужения у Святого Престола. Литургисал он в течение трех десятилетий с великой радостью. Во время Проскомидии он поминал имена тысяч душ, как ушедших, так и живых, известных и неизвестных. Он питал особую любовь к Богородице, к помощи Которой постоянно прибегал. Однажды он написал своему знакомому: «Смирение и настойчивость в конце концов победят, они умилостивят Господа, а исповедь у хорошего духовника посрамит врага и смирит твое эго».
Смирение и настойчивость умилостивят Господа, а исповедь у хорошего духовника посрамит врага
Вторым из тех, кого я помню оттуда, был старец Георгий (†1998). Его духовный подвиг в киновии длился шесть десятилетий. До конца жизни он всегда держал в памяти, что говорил ему блаженный игумен Афанасий (†1953) из монастыря Григориат о выходе из мира, о воздержании и нестяжании.
Монастырь преподобного Дионисия
|
Во время нацистской оккупации он помог некоторым людям бежать, за что был приговорен к смертной казни. Но с помощью святых покровителей монастыря он был освобожден и возвращен в свою любимую обитель, где и прожил жизнь незаметного подвижника, далеко от восхищенных взглядов и лести. Старец был мужественным духовным воином и придерживался древних монашеских правил, которые он неизменно соблюдал, несмотря на напряженные усилия, чего некоторые не могли понять. Он блаженно скончался во время молитвы в своей скромной келье.
Новый Скит в прошлом был домом для многих святых и остается таковым по сей день. Я остановлюсь лишь на одной из незабвенных фигур, которая произвела на меня особенное впечатление. Это был блаженный старец Элпидий (†1983), родившийся в Никосии на Кипре в 1913 году. В юности он жил монахом в монастыре Ставровуни (монастырь Святого Креста на Кипре. – Прим пер.), а затем в Иерусалиме. Долгие годы он был духовником в Афинах и приобрел много духовных чад. Последнее десятилетие своей жизни он вел скромное существование в каливе скита Благовещения Божией Матери. Старец был братом-близнецом священномученика Филумена Иерусалимского (†1979). Хваля одного из своих подвижников, отца Евстафия (†1979), он подчеркивал ценность добродетели смирения, прекрасным примером которой и был последний. Старец Элпидий говорил, что отец Евстафий был так богат смирением потому, что, несмотря на то что он был великим проповедником и прославленным клириком Кипрской архиепископии, за три года пребывания в скиту он полюбил тишину и безвестность и жил неприметно. Старец Элпидий был страстным приверженцем «славного бесславия», постоянно хваля других, чтобы отвлечь внимание от себя. О таком духовном упражнении он узнал у святителя Григория Богослова. Он восхвалял блаженную кончину и святую жизнь своего брата-близнеца, благочестие своих добрых родителей, целомудренные традиции Кипра, время, проведенное в Иерусалиме и в прекрасном Новом скиту.
Однажды, когда я был один в архондарике монастыря Симонопетра в Кариесе, меня посетил маленький старый монах. Я тогда его не знал, и он произвел на меня неожиданное впечатление. Он принес что-то для знакомого монаха из Симонопетры, то ли каштаны, то ли фундук, то ли грецкие орехи. Он прошел на кухню и робко сел за стол в самом конце, так робко, как будто боялся чего-то или присутствовал рядом с кем-то важным. Я предложил ему ракию, рахат-лукум, кофе и воду. Он отпил немного от каждого напитка, но оставил рахат-лукум. В нем было удивительное смирение, он смотрел вниз, говорил тихо и мало, сидел собранно, подтянув худощавое и слегка сгорбленное тело. На нем был выцветший подрясник и старый, туго затянутый ремень. Я спросил его, из какой он кельи. Он был из кельи святого Георгия Явленного, с подворья монастыря Пантократор, над Капсалой. Святой Георгий когда-то явился на том месте и сотворил чудеса. Моим неожиданным собеседником, которого я до сих пор помню, хотя это было очень давно, был отец Георгий (†1982), последний в длинном ряду блаженных старцев. Он очень почитал своего святого покровителя и с присущей ему простотой рассказал о чудесах, происходивших с ним и с его собратьями.
Старец с присущей ему простотой рассказал о чудесах, происходивших с ним и с его собратьями
Он передал слова другого старца, преподобного старца Пахомия (†1974), который заранее знал, что скончается в возрасте восьмидесяти лет. Именно так и произошло. Он заранее приготовил себе могилу и попрощался с отцами, сказав: «Я умру в этом году. Так мне сказал мой духовный отец». Его духовным отцом был старец Евлогий Эвбейский (†1948), которому Пресвятая Богородица повелела пойти в Ее Сад и стать послушником у известного афонского подвижника Хаджи-Георгия (†1886). Старец Евлогий был очень строг к себе, но снисходителен к другим. Он никогда не покидал Афон. Целых тринадцать лет он воздерживался от любой пищи, приготовленной на оливковом масле. Неоднократно его атаковали бесы, нападки которых ему удавалось отразить силой горячей веры и молитвы, чистым и смиренным сердцем. То же происходило и с отцами Пахомием и Георгием. Это были люди святой жизни, которые сохранили аскетический, смиренный, добродетельный образ жизни в XX веке, веке духовного обнищания. Они обладали великой любовью к Богу и не ждали никакой человеческой награды и похвалы.
Я всегда буду помнить своего соседа, старца Иосифа с Кипра (†1992), который пробыл в нашем скиту шестьдесят лет. Однажды на всенощном бдении в праздник святых Апостолов в монастыре Каракал (престольный праздник монастыря) он увидел святого апостола Павла, великомученика и целителя Пантелеимона и Пресвятую Деву. Его родственник из Америки однажды прислал ему несколько долларов и еретические брошюры, а он отправил их обратно со словами, что только православие есть истина. Он говорил: «Самая прекрасная книга на свете – Псалтирь. Какие замечательные вещи в ней содержатся! Через Псалтирь Бог говорит с нами. Псалтирь, Евангелие и Апостол – вот три книги, которые мне нравятся, они самые важные в Церкви. У меня есть и другие книги, например, жития святых, которые я перечитываю снова и снова. Слава Богу!»
Монастырь Каракал
|
За те тридцать лет, что по милости Божией я пробыл на Святой Горе, я знал многих других удивительных старых монахов: старца Варлаама Ксенофонтского (†1983), скончавшегося в возрасте 110 лет, который отличался смирением, терпением и богоугодным послушанием; игумена Великой Лавры Афанасия (†1984) с его глубоким смирением и евангельским долготерпением, неутомимым служением, кротостью и добротой; старца Иоакима Карейского (†1988), горячо любившего Христа, Богородицу, Святую Гору, аскетический подвиг и молитву; юродивого и малоизвестного старца Тимофея Ставроникитского (†1989), скрывавшего свои добродетели за нарочитым притворством, хотя и не всегда он мог их скрыть; спокойного, благородного и добродетельного отца Арсения из Григориата (†1991), который так любил Богородицу и святых; блаженного старца Софрония (†1993), великолепного биографа преподобного Силуана Афонского, человека чистосердечной молитвы, усердного умного делания и возвышенных переживаний; худощавого и горбатого иеромонаха Иоанна Румына (†1996) с его высоким благочестием и добротой; воздержанного и терпеливого подвижника отца Исаака из Ливана (†1998), хорошего певчего и доброго духовника; долгожителя старца Исихия из Григориата (†1999), бывшего образцом монаха как в послушании, так и в служении; тихого и святолюбивого духовника Евдокима Ватопедского (†2003), настоятеля Свято-Димитриевского скита, знавшего, когда и что говорить, когда молчать, улыбаться, советовать, уступать, ждать, молиться и когда уйти.
Монахи Святой Горы
|
Есть еще множество других, о чьих маленьких и скромных подвигах, добродетелях и спасении я писал и буду еще писать, хотя бы и в нескольких словах. Это люди, чьи имена начертаны на небесах и чья награда в будущем веке будет велика, умноженная во сто крат. Пусть же их молитвы всегда будут с нами. Они особенно нужны нам в эти трудные времена…
Перевела с английского Александра Калиновская
Сайт Pemptousia.com
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.