– Я хочу креститься! – Василий выглядел непривычно решительно.
Тесть с тещей с удивлением и замешательством смотрели на него. Им казалось, что перед ними не муж их старшей дочери, а незнакомец. Хотя, откровенно говоря, они действительно знали зятя больше со слов дочери. Сам он старался лишний раз на глаза им не попадаться, только в случае крайней необходимости. А когда родители приезжали в гости к дочери, что случалось довольно редко, лицо ее мужа они видели не больше двух минут. Сухой, сдержанный кивок при встрече и прощании. Остальное время визита они могли любоваться затылком зятя, вечно сидящего возле компьютера. Можно сказать, его затылок они помнили лучше, чем лицо. А сейчас они сидели за общим столом.
|
Василий настойчиво повторял:
– Покрестите меня! Что для этого нужно?
Удивление родителей понять несложно. Десять лет назад старшая дочь привела домой худого и, с их точки зрения, невразумительного молодого человека. С порога решительно заявила:
– Знакомьтесь! Это мой будущий муж, Вася. Мы все решили и уже подали заявление.
Решительности Марине было не занимать. Этим она всегда отличалась: точно знала, чего хочет. Все же старшая из трех сестер. А раз старшая, значит ответственная, целеустремленная, организованная. И если кому-то казалось, что порой Марина слишком много на себя берет, в таком случае возмущаться не следовало. Ведь все знали, что это ради их же блага и ради здравого смысла тоже. Со здравым смыслом в семье порой возникали сложности. Особенно после того, как отец с матерью пришли к вере. Нет, Марина тоже верила, но при этом предпочитала трезво смотреть на вещи, а потому, хоть и согласилась поехать к духовнику за благословением, буквально его слова воспринимать не стала.
А духовник в первую очередь спросил у жениха:
– Ты крещеный?
– Нет.
– Собираешься?
– Вы понимаете, у нас интеллигентная семья. Отец – доктор наук, мать всю жизнь в институте преподает. Это серьезный вопрос, а мы никогда об этом не думали. Родители меня не поймут. В конце концов, я просто не готов.
– Ну вот когда будешь готов, приходите ко мне за благословением. Сейчас даже обсуждать это не могу.
Однако заявление в ЗАГС было уже подано, и между молодыми все было решено. Через месяц сыграли свадьбу. Без венчания, конечно. И все у них было хорошо! Он носил ее на руках, а она позволяла себя любить. Правда, молодой муж был человеком совершенно не амбициозным. Зато у Марины амбиций хватило бы и на троих, не то что на двоих. И цели ставить она умела всегда. Поэтому ее супруг получил перспективную профессию, поступил на неплохую работу и его периодически повышали – все это ее стараниями. И сама она росла и развивалась. Через десять лет из решительной девушки превратилась в женщину, знающую цену себе, а заодно и всему вокруг. У нее было свое небольшое дело, и ей очень нравилось, что она сама все создала, с нуля.
Она превратилась в женщину, знающую цену себе, а заодно и всему вокруг
У них родилась дочь Анечка. Больше решили детей не заводить, ведь Марине нужно было строить бизнес. Большую часть времени с Анечкой проводил Вася. Ходил на утренники сначала в сад, потом в школу, и в походы тоже ходил, и в отпуск с дочерью ездил. Но если возникали проблемы, решала их Марина. Однажды ей это надоело. Надоело тащить все на себе, двигать всех вперед. Она прочла и прослушала немало лекций и книг по саморазвитию и самопознанию (эх, сколько же семей эти труды подтолкнули к краю пропасти). И однажды она окончательно уверилась в том, что Василий ей не пара. В конце концов, она жена, а не мать своему мужу. Меняться он не хотел, а сколько она ради него старалась! Стало совершенно очевидно, что им больше не по пути. Но тут обычно покорный муж внезапно взбунтовался. Он не захотел, чтобы в этот раз решали за него. Он не хотел разрушать семью, а жену любил. Пусть по-своему, не так, как рекомендуют специалисты, но любил. Нет, он категорически против! А дочь – вообще смысл его жизни.
Вот так и получилось, что он сидел за столом с родителями жены и уговаривал их помочь ему покреститься. Не уговаривал даже – требовал. Так тонущий отчаянно цепляется за все, что держится на поверхности воды. Правда, бумаги были уже оформлены, развод завершен. Марина решила эти проблемы молниеносно, но Василий надеялся…
|
Очень скоро зятя покрестили. Крестными стали отец и мать бывшей жены. А Марина ни о чем не подозревала. Сразу после развода она взяла отпуск на несколько дней и уехала с подругой в Нижний Новгород. Ей нужно было время, чтобы побыть наедине с собой, принять новые обстоятельства и настроиться на совсем другую жизнь. Пока супруг пытался спасти брак, она сидела в вагоне и мечтала о прекрасном принце, глядя на убегающие поля и леса. Никогда в жизни она не испытывала ни к кому таких чувств, чтобы мурашки по коже и бабочки в животе. Но она знала, что так бывает, и знала, что заслужила такие отношения. Она мечтала, что вскоре встретит мужчину мечты. Рядом с ним она почувствует себя настоящей женщиной: желанной, красивой, ранимой. Да, она – Женщина, а не ломовая лошадь. Она все правильно сделала. Но в глубине души, почти незаметно, все же шевелилось сомнение. Это немного портило радужное настроение. Но Марина храбрилась, напоминала себе, что она этого достойна. А Василий и без нее прекрасно проживет, в конце концов она ему не нянька. К концу пути ей почти удалось договориться с совестью. На перрон она сошла с твердым решением отдохнуть на полную катушку. А подруга составит ей компанию. И поскольку все беды и радости они преодолевали вдвоем, то понимали друг друга с полуслова. В общем, лучшего спутника представить себе сложно.
Пока супруг пытался спасти брак, она мечтала о прекрасном принце
В Нижнем Новгороде шел беспросветный дождь. Он то усиливался, то едва накрапывал, но и не думал прекращаться. Путешественниц это не остановило. Они заселились в забронированные номера и отправились гулять. Решили начать знакомство с городом с кремля. И теперь все бродили по улицам, а найти его не могли. И когда дождь превратился в ливень, они забежали в храм. Просто он попался в нужный момент. Было бы кафе, зашли бы туда. Но поблизости ничего подобного не оказалось.
В храме, несомненно, старинном, было тихо и пусто. Вообще никого не было, даже место за свечным ящиком пустовало. Марина обрадовалась. За время воцерковления их семьи она столько наслушалась от ревностных бабулек, что заранее боялась новой встречи с ними. Подруги остановились возле входа, осматривая внутреннее убранство. Пахло ладаном, сырыми кирпичами, воском, причем пахло уже не одно столетие... Они не молились, просто думали о своем, но на душе вдруг стало спокойно. Внезапно послышались торопливые легкие шаги. Откуда-то из глубины храма к ним шла женщина. В том, что она шла с какой-то целью и именно к ним, не было сомнений.
«Ну вот, начинается», – подумала Марина и бочком двинулась к выходу. Она кивнула подруге, указав на выход, но та не поняла ее. Марина уже взялась за ручку двери, когда слова незнакомки заставили обеих замереть на месте:
– Я вас не по головке гладить пришла! Ты зачем мужика-то своего бросила? Не знаешь, какие беды на себя накликаешь!
Много раз Марина потом пересказывала этот разговор разным людям. И всегда о чем-нибудь забывала сказать. Столько она тогда узнала, обдумала, переосмыслила – разве все упомнишь? Да и как передать самое главное – то, что происходило тогда в ее душе? До этой встречи она видела жизнь и окружающих людей плоско (хотя ей казалось, что объективно) – исключительно с высоты своего опыта и знания человеческой психологии. Она построила стену между собой и близкими, чтобы не докучали лишний раз своими проблемами. А теперь посмотрела на себя их глазами.
– У тебя вроде две сестры есть, а кажется, что росла в семье одна.
Марина увидела свои отношения с мужем со стороны: пренебрежение, которое она допускала сначала в мыслях, перешло в слова и поступки. В итоге ставить его на место стало необходимостью. Он только открывал дверь, как она тут же принималась высказывать накопившееся за день недовольство. Он молча уходил в комнату и садился за компьютер, но это выводило из себя еще больше. Опять же, она сама отодвинула мужа на задний план. Ведь лучше сделать самой, чем переделывать. А потом сердилась на его безынициативность, хотя всякую инициативу пресекала как заведомо ошибочную.
– Бросила мужа, развелась? Живешь по своей гордыне, никого не слушаешь. Головы перед мужем преклонить не можешь, властвовать привыкла. Не по-Божьи все это. А жила бы по Домострою, тогда бы и в семье все хорошо было. Я смотрю, как твой муж возвращается с работы, а ты срываешься и льешь на него всякую дрянь. И ссоры у вас какие-то пустые, словно горшки в детском саду делите. А в вашей семье все женщины с больными шеями ходят, потому что мужиков на шею посадили и все на себе тащат.
Разговор начался эмоционально. Марина отвечала юродивой (так она для себя определила собеседницу) раздраженно. Она ожидала несправедливых упреков и защищалась. А потом вдруг поняла, что никто ее не обвиняет. За простонародной грубоватой манерой речи скрывается сострадание. Юродивая видела насквозь не только обеих подруг, но и их близких. Слышала все мысли, дословно пересказывала разговоры. Она знала даже о мечтах Марины об идеальном мужчине, а ведь та еще никому ничего об этом не говорила. И сразу разочаровала:
За простонародной грубоватой манерой речи скрывается сострадание
– Воздушных замков себе настроила? Принца нарисовала? Я тебе расскажу, каким принц твой будет! Мужчина-то найдется, но не такой, как тебе хочется. Богатый и властный, к ногтю тебя прижмет, а любить не станет. Но ты его полюбишь, станешь слушаться и испытаешь с ним то, что твой муж с тобой: обиды, унижения, оскорбления. Все это придется пройти, чтобы научиться любить и ценить другого человека.
Это было сказано так, будто говорившая только что заглянула в будущее и сейчас описывает увиденное. Марина сразу поверила и расстроилась:
– А почему вы мне встретились сейчас, после развода?
– Ты все пререкаешься! Это потому, что только и думаешь, как бы тебя не оскорбили, а это от гордыни. Страдаешь, а измениться не хочешь.
Тут включилась подруга Ирина:
– А по-другому быть не могло?
–Нет. Она, видишь, любить никого не умеет. А любовь – это благодать Божия. Она скорбями зарабатывается. Вот Господь и даст ей испить скорби.
|
Но Марине не хотелось скорбей. Она настроилась на новое счастье и не могла так просто отпустить мечту о нем, поэтому попыталась узнать, как избежать болезненных для нее отношений. Спрашивала то ли себя, то ли собеседницу: а зачем ей жить с тем, кто не будет ее любить? Юродивая оборвала ее:
– Что ты пережевываешь одно и то же? Тебе сказано, что делать. Заведешь новые отношения – вляпаешься. Ты всю жизнь свою наляпала и дальше можешь ляпать, а можешь послушаться. Выбор твой.
– Но неужели нет других путей? – Марина не сдавалась.
– Ты упертая, все равно сделаешь, как сама решишь! И учиться ты начнешь, когда тебя будут больно бить, а иначе с тобой невозможно. Ты и сейчас пререкаешься. Тебе что ни скажи, сразу десять слов в ответ.
Тут опять возникла Ирина с вопросом:
– Почему вы думаете, что муж ее любит?
– Так он ради нее даже креститься пошел!
Напомню, что Марина не знала о решении мужа, и потому удивилась.
После этого беседа протекала уже гораздо спокойнее. Марина не пыталась теперь оправдываться, только заметила, что брак невенчанный, а штамп в паспорте для Бога ничего не значит.
– Почему ничего не значит? Очень даже значит! И муж твой прав, ты грех совершаешь. Вы прожили десять лет вместе и ребенка родили. Это на Небесах считается браком!
|
Марина замолчала, обдумывая сказанное. Зато заговорила Ирина. Ей тоже хотелось знать, как решить свои проблемы. На каждый вопрос она получала точный, исчерпывающий ответ.
А Марина тем временем рассматривала собеседницу. На то, что женщина одета необычно и ярко, она обратила внимание сразу. Мятая зеленая юбка, красно-оранжевая кофта и платок, из-под которого выбивались седые волосы. Теперь она заметила светлые глаза и лицо в глубоких морщинах, обветренное, будто его обладательница большую часть времени проводила на улице. Наверное, юродивой было не больше 45 лет, но выглядела она старше. А все потому, что не ухаживала за собой. Седину-то можно было бы и закрасить, думала Марина, кремы сейчас на любой вкус и запрос, почему она не следит за собой?..
Ирина вдруг спросила имя собеседницы. Оказалось, что ее зовут Ксения. Тут Ира перешла в наступление:
–Ксения, а как давно у вас дар видеть мысли и прошлое с будущим?
– Разве это дар? Это наказание! Вы думаете, мне нравится то, что я вижу? Мне смотреть противно! Вы представить не можете, сколько вокруг людей с извращенным мыслями и фантазиями. А я все это вижу. У меня это с рождения. Я бы отдала этот дар кому-то, но сделать это нельзя. И не говорить нельзя, иначе я болеть начинаю.
– Вы столько всего рассказали о Марине, может быть, мне тоже что-нибудь скажете?
И тут Ира узнала, что она потеряла двоих детей (у нее было два выкидыша) не просто так, это по ее мыслям Господь не давал ей ребенка. А третья, рожденная девочка – вымоленная (действительно, молились тогда все), за ней Богородица стоит.
|
Ира, конечно, тут же спросила о дочери, все ли у нее будет хорошо?
– Твое спасение в чадородии. Родить ты должна четверых. А не родишь, испортишь ребенка. Не должна твоя дочь расти одна. Такие дети вырастают эгоистами, не умеющими любить. И думают они только о себе. Если Бог попустит, с ней беды могут приключиться. Ты дочь замучила своим вниманием! Она уже нянькой младшим должна быть, а ты все с ней как с младенцем возишься. Тебе надо оставить ее в покое и рожать следующего.
– Как же нам рожать, если у нас нет своего дома и зарплата у мужа маленькая?
– Господь сирот любит. Вот забеременеешь, и дом у вас появится, и у мужа зарплата повыше будет. Всё у вас будет.
Муж Ирины действительно сирота. Мальчику было всего шесть лет, когда его отец пропал, а потом в лесу нашли тело. Он повесился. Что случилось, так и не узнали.
– Может, вы что-нибудь про его отца скажете?
– Отец мужа с бандитами связался. Вот они его под петлю и подвели, а он уже сам ее на шею надел, поэтому вы за него в храме молиться не можете. Но вы за него голубей кормите: они зернышки клюют, поклончики Богу бьют, его душу вымаливают.
***
Когда Марина и Ира вышли из храма, дождь все еще шел. А ведь, если верить часам, они провели внутри ровно три часа. За это время их никто не потревожил, никто больше так и не появился в храме. Ксения много еще говорила о родственниках Марины и о молитвенном духовнике ее отца («таких молитвенников мало на земле осталось»). Призывала ходить в храм, пока еще есть возможность.
– А то потом и захотите, а белые воротнички не пустят. Вы постоянно должны ходить в церковь, каяться, молиться, причащаться. Тем более что наступит время, дорога в храм закроется. И в Церковь белые воротнички придут.
Вы постоянно должны ходить в церковь. Наступит время, дорога в храм закроется
В то же время предостерегала от бездумных действий.
– Некоторые считают себя особенно благочестивыми, а сами стоят в храме как соляные столбы.
Тут она назвала знакомых Марины, которых в ее семье было принято считать особенно благодатным.
Говорила, что насильно в храм тащить никого не нужно. У каждого свое время, когда надо, Господь приведет.
– В храм надо идти с верой, с любовью, с радостной душой и с открытым сердцем, а не просто приходить и отбывать положенное. Без этого все пустое, а Причастие – не причастие.
И еще говорила о женщинах:
– Женщины теперь только собой занимаются, а не хозяйством, не семьей, не мужьями своими. И детей рожать не хотят, потому что любить не умеют, любят только себя.
Наконец, юродивая сказала:
– Радуйтесь, когда вас не хвалят, а ругают. Тогда с вас грехи снимаются. А когда хвалят, неизвестно, что в итоге на вас навешивается!
Марине сложно было осознать и принять сказанное. Голова отяжелела. Хотелось остаться одной, чтобы все обдумать, поэтому, когда собеседница спросила, есть ли у них вопросы, обе только отрицательно покачал головами.
...Подруги вышли из храма и побрели по улице, которая вывела их к кремлю. Оказалось, что он совсем рядом, а ведь сколько они плутали до этого! Уезжать домой сразу не стали, провели положенные три дня в Новгороде. Но ни о каком веселье речи уже не шло. Они почти все время молчали. Каждая глубоко погрузилась в себя. Они думали и думали…
|
Спустя несколько месяцев Марина увидела в одном из скитов Троице-Сергиевой лавры икону Ксении Блаженной и узнала ту женщину, юродивую, с которой они разговаривали в храме.
Напоследок хочу сказать, что к мужу она так и не вернулась, но и замуж снова не вышла. Живет одна, потому что Анечка осталась с папой, а Марина не стала ей препятствовать. Она помнила слова женщины: «Настроишь дочь против себя, если отнимешь у отца. Она к нему сильно привязана, всю жизнь тебе этого не простит».
Марина увидела икону Ксении Блаженной и узнала женщину, с которой они разговаривали в храме
Василий и Марина почти не общаются, но зато с бывшими тещей и тестем у Васи отношения стали замечательными. Он теперь им как сын. Приезжает с радостью, помогает всем чем может и в храм с ними ходит.
Ирина родила еще одного ребенка. И с жильем и финансами у них действительно все устроилось.
Отец Марины спросил у своего духовника, отца Ефрема Аризонского (того, который написал «Моя жизнь со старцем Иосифом»), о белых воротничках, которые не будут пускать в храмы. Тот ничего не сказал, но повторил: «Ходите в храм, пока есть возможность».
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.