Под Актом о Каноническом общении Русской Православной Церкви Заграницей с Русской Православной Церковью Московского Патриархата от 17 мая 2007 года, стоят подписи Патриарха Алексия II и митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского Лавра. Протодиакон Евгений Каллаур, клирик Свято-Серафимовского храма-памятника в городе Си-Клиф штата Нью-Йорк, считает великим счастьем быть рядом с владыкой, получать от него бесценные уроки духовной мудрости. Это фрагмент книги, которая готовится сейчас в Издательстве Сретенского монастыря. Ее соавторами стали люди знавшие, много общавшиеся и любившие митрополита Лавра. И сегодня, в день преставления владыки, публикуем воспоминания о нем.
|
Владыка Лавр был для нас, молодых семинаристов, примером смирения, кротости и послушания. Он не только в теории нас этому учил, но и на практике – собственным примером. В Свято-Троицкую духовную семинарию в Джорданвилле я поступил в 1988 году. Семинарию и монастырь тогда возглавлял архиепископ Лавр. Он и стал моим духовным наставником, учителем и примером. Вот один случай, который я помню уже более 30 лет.
Мы, семинаристы, жили при монастыре и несли послушания вместе с братией обители. Вместе с монахами мы трудились в коровнике, на кухне, в типографии, на клиросе. Я нес послушание в переплетной мастерской: монастырь издавал духовные книги, и я делал для них обложки.
Обедали мы тоже вместе с братией, и основным нашим блюдом на трапезе была картошка, которую мы сами выращивали. Работать на картофельном поле было общим послушанием. И вот как-то после трапезы владыка Лавр поднялся и сказал: «Пришло время – сегодня мы все вместе идем на поле собирать картошку». Я посмотрел в окно: уже несколько дней моросил дождь. Поле было мокрым и грязным, и разыскивать картофелины в этой грязи мне совершенно не хотелось. Я только что поступил в семинарию, к тому же приехал из солнечной Калифорнии, где о мокрых и грязных полях картофеля молодежь не имела ни малейшего представления.
Не сказать, чтобы я был ленивым или безответственным, напротив, с детства рос довольно трудолюбивым и усердным мальчишкой. Сам не знаю, что тогда на меня нашло. В голове закрутились мысли: может быть, дождь скоро закончится, может быть, выглянет солнышко. Да и народу в монастыре много, никто не заметит моего отсутствия. Вот такие мысли крутились в моей голове, когда я сел в старенькую машину и поехал на часок в город.
Когда проезжал мимо поля, увидел такую картину: монахи собирают картошку в мешки, и все архимандриты с прочей братией и с самим владыкой Лавром, которому на тот момент было 60 лет, очень ловко копаются в мокрой земле и шустро разыскивают в грязи картофель, низко наклоняя свои седые бороды. И тут мое сердце пронзил такой сильный укор совести, о котором я помню до сих пор. Я пулей вылетел из машины и бегом ринулся на поле. Резво начал собирать картошку, забыв и о дожде, и о грязи.
Архиепископ Лавр был очень занят монастырем, преподавал в семинарии догматическое богословие, был секретарем Архиерейского Синода. Сильно загружена была и другая старшая братия монастыря, и, конечно, они вполне могли найти дела поважнее, чем сбор картофеля. Но это было трудное и грязное общее послушание, и они не считали, что вправе от него отказаться. Чем выше стоит человек в духовном плане, тем он смиреннее. Это правило точно так же работает и в обратную сторону.
|
Не знаю, где сейчас есть такие монастыри, в которых архиепископы собирали бы картошку вместе с послушниками...
В семинарии владыка помог мне в тяжелый период моей жизни. До семинарии я был человеком светским, но в церковь ходил. И тут мои родители решили развестись. Это был немирный развод, и когда я приехал в семинарию – в 1988 году, это был как раз разгар развода. На этом фоне у меня случился личный кризис, и я раскрывал владыке, как отцу, то, что было у меня на сердце. И владыка помогал, наставлял, успокаивал. У него был дар: своим смирением владыка помогал получить ощущение мира и спокойствия.
Я раскрывал владыке, что было у меня на сердце, и владыка помогал, наставлял, успокаивал
На беседы к владыке я ходил между послушаниями, изредка заходил в канцелярию. Он даже не показывал, что занят, не отталкивал, уделял столько внимания и времени, сколько было необходимо. В наше время это большая редкость.
Это было время, когда я ухаживал за моей будущей матушкой – Наташей. Ее прадед, протопресвитер Михаил Помазанский, известный богослов, преподавал в семинарии, жил в Джорданвилле и прожил 100 лет. Владыка его и всю семью очень хорошо знал, иногда у них обедал. Отец Наташи преподавал в университете в Олбани. А познакомились мы в Калифорнии, куда она приехала навестить свою тетю и своего дядю – известного протоиерея Стефана Павленко. Уже в семинарии я радовался, что она жила недалеко, в городе Олбани.
Шел 1990 год. И так случилось, что я поехал навестить Наташу без благословения. А выезжать из монастыря семинаристам без благословения категорически не позволялось. Я по-тихому решил поехать и на обратном пути из Олбани в монастырь... попал в аварию. Моя машина остановилась на светофоре, и в нее сзади врезалась другая и вытолкнула мою машину на перекресток.
|
Приехала полиция, забрали мою машину. Вернулся я в семинарию, пошел к владыке и раскаялся. Он мне только сказал: «Ты поехал без благословения». На меня его слова сильно подействовали. Владыка, как духовный наставник, хотел оградить нас от неприятностей, чтобы мы следовали семинарским правилам: послушание есть послушание, благословение есть благословение. Потом я должен был ехать в суд. Владыка благословил ехать, и я пропустил 1-ю неделю Великого поста. Я не был виновен, но должен был защищаться. Владыка сказал, что будет за меня молиться. Так владыка преподал мне урок послушания, а с другой стороны, любви и милосердия. И это был один из жизненных уроков, которые я получил в семинарии и которые я до сих пор вспоминаю и ценю.
В семинарии часть моих послушаний проходила в типографии, в переплетной мастерской, где владыка сам прошел все послушания. Время от времени он заходил и проверял, как идет работа. Часто владыка Лавр посещал приходы и брал кого-то из семинаристов в качестве иподиакона. Мы иподиаконствовали, исполняли другие послушания для владыки, и у нас также было время в машине, чтобы поговорить. Мы также имели возможность видеть в дороге, как владыка молился. Это были радостные часы.
У владыки было тонкое чувство юмора, но шутил он благоговейно
Однажды мы вдвоем с другим семинаристом сопровождали владыку в Сретенский приход к отцу Андрею Семянко на престольный праздник. Там мы иподиаконствовали, я был книгодержцем. В зарубежных приходах есть традиция – после службы во время трапезы разыгрывают лотерею. Владыка говорит мне: «Купи билет». Я купил и выиграл обеденный сервиз в виде лебедя. Владыка рассмеялся. Говорит: «Вернешься в семью, будешь готовить суп». Всю поездку назад в семинарию мы с юмором говорили про этот сервиз с лебедем.
У владыки было тонкое чувство юмора, но шутил он благоговейно, и тем, кто находился рядом, было тепло и радостно.
Более часто мы стали встречаться в владыкой Лавром, когда, спустя 10 лет после окончания семинарии, я уже служил в Знаменском синодальном соборе в Нью-Йорке.
Расскажу о выборах нового Первоиерарха Зарубежной Церкви в 2001 году. Когда я приехал в Синод в том же году, митрополит Виталий (Устинов) уже не служил. У него была сломана рука, но в алтаре он был за каждой службой. А потом он подал прошение об уходе на покой. Начались разговоры между архиереями о выборах нового Первоиерарха. Помню, как я готовил выборный процесс. Выборы проходили в Знаменском соборе при закрытых дверях. Собрались все архиереи. Большинство их сейчас уже скончались, из ныне живущих там присутствовали митрополиты Иларион (Капрал) и Марк (Арндт).
|
Во время голосования я сидел при входе в запертый собор. Помню, архиереи пропели многолетие владыке Лавру. Я жду, когда они выйдут. Владыка Лавр выходит, и я первым подхожу к нему под благословение и для того, чтобы поздравить. А у него был такой вид, каким я его никогда не видел – страх и трепет, вот-вот заплачет. Он меня благословил, направился к лифту и – в свою келию. Ни с кем не хотел встречаться. Было видно, что он пошел молиться.
Владыка не хотел устраивать торжественную трапезу в честь Архиерейского Собора, но трапеза все равно состоялась. Это была тяжелая ситуация. Митрополита Виталия на интронизации владыки Лавра не было. Получалось, что если другие Первоиерархи получали благословение от своих предшественников, то митрополит Лавр такого благословения не получил. Это был крест, который владыка Лавр должен был понести. Он принял свое избрание, к которому он не стремился, как послушание, как это делает каждый монашествующий.
Он принял избрание, к которому не стремился, как послушание, как это делает каждый монашествующий
С новым назначением митрополит Лавр продолжал жить в Свято-Троицком монастыре, и часто наши сотрудники должны были ездить по синодальным делам в Джорданвилль. На заседания Синода и по другим церковным делам владыка приезжал в Нью-Йорк, и мы его здесь встречали. Если это были будние дни, то я ему готовил, и у меня была хорошая возможность с ним пообедать или поужинать.
Помню, я очень хотел поехать в Джорданвилль на монастырский праздник Трех Святителей (30 января/12 февраля Собор вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста). Но мне нужно было служить Литургию в Синоде. Отслужили – и вдруг звонок: тогдашний келейник владыки, нынешний епископ Манхэттенский Николай звонит мне и говорит, что они с владыкой сегодня приедут. Значит, надо мне приготовить ужин. Я обрадовался. Владыка сам к нам на праздник приехал! Встречали его колокольным звоном. Как обычно, первым делом владыка зашел в часовню, а потом наверх – в келлию.
Владыка очень интересовался работой с молодежью. На IV Всезарубежном соборе в 2006 году, который проходил в Сан-Франциско, мы готовили темы примирения с Церковью в России и о работе с молодежью. Я предложил устроить Синодальный молодежный отдел, и владыка благословил меня выступить с докладом. Когда черновик доклада был готов, я поехал к нему в Джорданвилль, и митрополит провел полтора часа, работая над докладом.
|
После Всезарубежного Собора архиереи остаются на заседание Архиерейского Синода. Я выступил перед архиереями с докладом, рассказал, как молодежный отдел будет взаимодействовать с другими епархиями. Так был создан молодежный отдел, которому в 2022 году исполняется 15 лет.
Это было время, когда шла активная подготовка к подписанию Акта о каноническом общении между двумя ветвями Русской Церкви. Время было непростое. Находились люди, которые ругали владыку за то, что он стремился к воссоединению. А он хотел, чтобы всё прошло мирно, спокойно и с любовью. Но не все, к сожалению, этого хотели.
Помню, как приезжал к нам в Синод перед воссоединением президент В. В. Путин, как он молился у чудотворной Курской-Коренной иконы Божией Матери, именуемой «Знамение». Потом беседовал с митрополитом Лавром, и мы все думали, что беседа будет чисто формальной и продлится минут 5–7, но, к нашему удивлению, она длилась около часа. Мы видели, как интересно Путину общаться с таким человеком, как наш владыка Митрополит, видели, как искренне заинтересован президент в примирении. Он говорил, в частности, о том, что готов со своей администрацией помочь в делах примирения, а мы тогда всем этим только и жили.
Позднее, по указу президента Путина, шесть наших священнослужителей, которые вели всю трудную работу по подготовке к воссоединению, получили российское гражданство. И я в том числе. Это был нам подарок от президента.
А в 2007 году, когда многие мои собратья поехали в Москву на церемонию подписания Акта о каноническом общении, я остался служить в Синоде на великий праздник Вознесения Господня. Накануне я поздравил владыку с праздником и попросил молиться о нас. Помню, владыка Лавр тогда сказал, что все эти годы мы молились о стране Российской и о примирении.
|
Шел февраль 2008 года. В субботу перед Прощеным воскресеньем я поехал к владыке в Джорданвилль. Он встретил меня в кабинете, рассказывал про поездку в Москву, показал орден «Человек года», который ему там вручили. Я рассказал, что произошло за это время в Синоде. Потом я подошел, сделал поклон и попросил у него прощения. Владыка сделал поклон и тоже попросил прощения. То есть я был одним из последних, кто видел его в монастыре, помимо братии. И последние наши слова друг ко другу были о прощении. Я уехал в Синод, а через неделю пришло известие, что владыка Лавр скончался. Все были в шоке.
В тот день в Синоде служили епископ Манхэттенский Гавриил (Чемодаков) и я. Весть пришла во время чтения часов. Владыка Гавриил изменился в лице и объявил, что скончался митрополит Лавр. Был день Торжества Православия – 16 марта.
Сложно поверить, как скромно жил митрополит, совсем как преподобный Серафим Саровский
Отпевание владыки Лавра в Джорданвилле возглавил митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. Я встречал его в аэропорту, когда он прилетел из Москвы. После отпевания мы провели его в скит, где жил владыка, и митрополит Ювеналий сказал, что не может поверить, как скромно может жить митрополит, совсем как жил преподобный Серафим Саровский.
После похорон владыка Ювеналий возглавил всенощное бдение в Синоде, а потом служил в Свято-Николаевском Патриаршем соборе на 97-й улице на Манхэттене, близ нашего Синодального собора. Вот так закончилась эпоха митрополита Лавра.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.