Милостью Божией мы завершили первую седмицу Великого поста и подошли к Неделе Торжества Православия. Великий пост – это сугубое время покаяния, и все воскресенья этого поста так или иначе посвящены данной теме. На следующей неделе мы будем праздновать память великого исихаста, святителя Григория Паламы. Затем будем чествовать Честный Крест Господень. После этого – память преподобного Иоанна Лествичника, несравненного наставника внутренней жизни. Последнее воскресенье поста будет посвящено преподобной Марии Египетской, которая, пожалуй, больше, чем какая-либо другая святая, являет собой живую икону покаяния. И на первый взгляд кажется, что сегодняшнее воскресенье не соответствует этой теме.
Иеромонах Гавриил (Хутен)
|
И тем более поразительно, что оно занимает почетное место первого воскресенья после особо строгой седмицы, которая для многих (если не для большинства) православных христиан является самой аскетической неделей за весь год. Но вместо какого-то конкретного аспекта покаяния и внутренней духовной борьбы Святая Церковь просит нас сегодня обратить особое внимание на победу православных верующих в древнем богословском споре об иконах.
Все мы, без сомнения, осознаем глубокую важность этой победы. Но в то же время мы можем подумать, что иконопочитание не имеет ничего общего с Великим постом. Однако если мы посмотрим немного глубже, то обнаружим, что Церковь не допустила здесь никакой ошибки и это не некое случайное совпадение. Неделя Торжества Православия имеет прямое отношение к покаянию, поскольку в это воскресенье мы выделяем необходимое основание для всякого подвижничества и вообще для всего христианства: смиренное и доверчивое послушание святым отцам нашим во Христе.
Сегодня Торжество Православия. Это победа истины над ложью и заблуждением. И первое, чему учит нас Церковь, поставляя это воскресенье в начало великопостных Недель, – это то, что истина в своей основе постигается не рациональным умом, а сердцем, очищенным от страстей. Ересь иконоборчества, как и все другие ереси, была окончательно побеждена не потому, что людям с их интеллектуальным багажом удалось привести ее железное опровержение. Наоборот, иконоборчество было побеждено, поскольку святые мужи, которым Бог поручил руководство Своей Церковью, распяли себя для мира, отсекая всякие страстные помыслы, очищая себя от всякого ложного помышления. В своих сердцах они освободили место для Духа Святого, и через Него они сообщили нам истину Божию.
Истина постигается не рациональным умом, а сердцем, очищенным от страстей
Сей падший мир внушает нам мысль, что истина – это прерогатива ученых, тогда как Церковь учит нас, что истина – это прерогатива святых. Именно перед Своим Распятием, к которому мы сейчас и направляемся, Христос сказал Пилату: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине» (Ин. 18: 37). И пока мы сами не окажемся перед собственным распятием в этом непонимающем окружающем мире, мы никогда не сможем всецело свидетельствовать об истине. Но это не значит, что до этого часа истина для нас недоступна, поскольку у нас есть свидетельство, принесенное Христом, а затем и многими святыми, которые последовали за Ним и стали участниками Его страданий и Его славы. Именно их драгоценное и святое свидетельство мы и вспоминаем сегодня.
Д. ди Буонинсенья. «Христос перед Пилатом». Нач. XIV в.
|
И все же нужно признать, что принять истину, открытую другим человеком, для нас зачастую нелегко. Действительно, возможно, никогда во всей мировой истории это не было более трудным, чем сегодня, поскольку для этого требуются такие добродетели, как смирение и послушание. Из всех христианских добродетелей эти две являются основными. Они глубоко противоречат духу современного человека, которого иеромонах Серафим (Роуз) охарактеризовал как «я знаю лучше». Увы, почти на каждом шагу современного человека учат такому «знанию лучше», и оно становится некой линзой, через которую он должен смотреть на мир. Это касается всех, даже детей. Однако и дети, от которых общество, возможно, ожидает некоторой толики смирения и послушания, в средствах массовой информации изображаются как «знающие лучше», нежели их старомодные и оторванные от реальности родители. И вдобавок ко всему теперь у нас есть интернет, который мгновенно позволяет нам «узнать лучше», чем кто-либо, просто пролистав несколько страниц по любой теме.
Действительно, кто из нас может заглянуть внутрь себя и не обнаружить, что дух этого «знания» укоренился в нашем уме глубоко и прочно? Поэтому неудивительно, что мы часто привносим это «знание лучше» и в Церковь Божию. Это неудивительно и печально. Сегодняшнее воскресенье учит нас тому, что каждый раз, когда прихожанин «знает лучше», чем священник, когда монах «знает лучше», чем его настоятель, когда верующие «знают лучше», чем их епископ, а богослов «знает «лучше», чем святые, в этот самый момент эти люди подвергаются серьезной опасности разделить участь иконоборцев и всех других еретиков, которых мы предаем анафеме в этот день. Ведь последние тоже «знали лучше».
Когда прихожанин «знает лучше», чем священник, он подвергается опасности разделить участь иконоборцев
Неважно, насколько мы умны (или воображаем себя таковыми), еретики тоже часто весьма разумны и даже необычайно умны. Неважно, насколько добры наши намерения, еретики тоже часто бывают чрезвычайно набожны, своим рвением даже посрамляя нас. Неважно, насколько благородны и возвышены принципы, исходя из которых мы начинаем рассуждать. Но, поистине, если мы считаем излишним смиряться в послушании тем, кто поставлен над нами Богом, эти принципы, разумные доводы и праведное рвение способны низвергнуть нас в глубины ада.
Епископ Георгий (Шейфер) (бывший настоятель Крестовоздвиженского монастыря, где подвизается иеромонах Гавриил – прим. А. К.) говорил, что одно дело – отсечь нашу волю, а другое – отсечь наше разумение. Для современных людей гораздо легче заставить себя подчиняться лишь внешне, сохраняя при этом собственное мнение (и, возможно, мысленно высмеивая тех, кто что-то нам сказал), чем по-настоящему смирить свой разум и отвергнуть собственное разумение как падшее и ненадежное. Это намного легче, потому что позволяет корню нашего самолюбия оставаться по большей части нетронутым. Идол нашего самопоклонения, возможно, был вынужден немного уступить, но тем не менее он прочно сидит на своем троне в наших сердцах.
|
Братья и сестры, если мы еще не в состоянии освободиться от рабства собственного разумения, то давайте по крайней мере не будем этого оправдывать. Давайте скажем прямо: это дух антихриста, стремящегося к господству над нами: «Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Сол. 2: 4). Не обманывайтесь, когда наши мысли будут нашептывать нам об отцах и пастырях, мол, такой-то – всего лишь человек, подобный мне, он грешен, он не Бог, поэтому нет смысла следовать тому, что он говорит, если он не прав. Но разве мы знаем лучше, чем Бог, Который Сам поставил этих людей вести нас ко спасению?
Неужели мы думаем, что мы настолько мудры и святы, что нуждаемся только в наставлениях, с которыми мы сами согласны? Действительно ли мы позиционируем самих себя как непревзойденных арбитров истины, праведности и святости? Дерзаем ли мы думать, что достигли таких духовных высот, что Святой Дух просвещает нас напрямую, а не через уста тех, кого Он Сам избрал заботиться о нас во Христе? Какую же духовность мы можем надеяться получить в результате такого наглого высокомерия, такой гордыни?
Неужели мы настолько мудры и святы, что нуждаемся только в наставлениях, с которыми согласны сами?
Конечно, само собой разумеется, что всякая власть в Церкви принадлежит Христу. Поэтому никто из нас не обязан подчиняться тому, что безнравственно или представляет собой ересь. Но, помимо этого, даже если наши духовные отцы и настоятели допустят какую-нибудь ошибку, то наше стойкое и исполненное любви послушание их указанию не будет сочтено Христом ни в коей мере предосудительным, но скорее – высшей мудростью и благоразумнейшим здравомыслием. Кроме того, вне всякого сомнения, благодать Божия может сотворить безмерное благо даже из самых худших человеческих ошибок. А если мы, наоборот, начнем придираться к нашим пастырям, если начнем в них сомневаться и вести себя так, как будто мы их судьи, а не их ученики, если мы будем «знать лучше», тогда из-за такой самонадеянной гордости мы закроем себя от благодати Божией. Помните, что полученные Иудой тридцать сребренников не принесли ему никакого утешения после того, как он восстал против своего Учителя из-за Его якобы расточительства.
Если же кто-то думает, что судить рабов Божиих совсем другое дело, нежели судить Самого Бога, то выслушайте страшное и отрезвляющее предостережение преподобного аввы Дорофея: «Если человек, который судит других, не позаботится о том, чтобы выпутаться из этого состояния, он постепенно достигнет второго рода гордости, то есть гордости по отношению к Богу… Братия, я знаю человека, который достиг такого плачевного состояния. Сначала, когда один из братьев разговаривал с ним, он начал плевать на него и говорить: "Кто это? Никто не достоин, кроме Зосимы и учеников его". Потом он начал унижать их тоже и говорить: "Никто не достоин, кроме Макария". Через некоторое время он стал говорить: "Кто такой Макарий? Никто. Никто не достоин, кроме Василия и Григория". Немного позже он сказал: "Кто такие Василий и Григорий? Никто не достоин, кроме Петра и Павла". А через некоторое время он сказал: "Кто такие Петр и Павел? Никто. Только Святая Троица достойна". После этого он так возгордился, что отпал от веры».
Преподобный Дорофей. Фреска монастыря Дионисиат, Афон, XVI в.
|
Эта история особенно актуальна для нас сегодня, в Неделю Торжества Православия. Авва Дорофей говорит нам о том, что наши братья и сестры, наши матери и отцы по вере на самом деле являются живыми иконами Божиими. И это не должно нас удивлять, поскольку по той же причине священник или диакон кадит верующих в церкви сразу же после каждения святых икон. Мы почитаем святые иконы, лобызаем их со смирением и любовью, потому что через них сияет свет Христов, просвещая и очищая нас, омраченных грешников. Если мы откажемся делать это, то лишим себя света и благодати, которые могут излиться на нас через их присутствие в нашей жизни. Это же относится и к образам Божиим из плоти и крови, которые окружают нас, даже если они несколько затемнены. Если мы смиряемся друг перед другом, если чтим образ Божий в каждом встречном человеке и особенно если мы оказываем любящее и смиренное послушание тем, кого Бог поставил над нами, тогда наше смирение, послушание и любовь восходят через них к Самому Богу. Если же мы отказываемся так поступать, мы бесчестим и Бога, и Его сына или дочь, находящихся перед нами, и лишаем себя света и благодати, которые могут излиться к нам через их присутствие в нашей жизни.
Наши братья и сестры, матери и отцы по вере являются живыми иконами Божиими
Не могу привести более подходящего примера того рода подвижничества, о котором я сказал выше, чем блаженный Серафим Платинский (Роуз). Лично я убежден, что он достиг той меры любви и святости (которой, как я знаю, многие из нас желают подражать) именно благодаря его смиренной и послушной сыновней любви к своему духовному отцу, архиепископу Иоанну Шанхайскому и Сан-Францисскому.
И сейчас я бы хотел закончить словами игумена Дамаскина (Кристенсена), ученика иеромонаха Серафима: «Любящий и преданный сын не будет "знать лучше", чем те, кто его родил. Это "знание лучше", как говорил отец Серафим, – главный камень преткновения, мешающий людям полностью войти в дух святых отцов, в дух православия. Это ловушка, созданная рационалистическим умом западного человека, который должен просчитать достоверность чего-либо, прежде чем это принять. Отвергнув этот холодный интеллектуальный подход, отец Серафим верил в православие святых отцов, как невинный, бесхитростный и чистосердечный ребенок. Его благочестие было подобно детскому. Он целенаправленно приобретал это качество, потому что желал подлинного. Он знал, что простота сердца – это нормальное состояние христиан, самых серьезных и прозорливых святых отцов.
Иеромонах Серафим (Роуз)
|
Он пришел к выводу, что надежда сегодняшних православных христиан, особенно новообращенных, заключается в том, чтобы заняться сердцем, идти к вере с любовью. И не отвергать что-то в православии только потому, что ум, наполненный современными предубеждениями, не может сразу принять это. "Святых отцов иногда сложно понять, – говорил он, – поэтому мы должны подходить к ним не с нашим рационалистическим умом. Нужно пытаться поднять наш разум на более высокий уровень. Верный способ сделать это – смягчить сердце и сделать его более податливым"».
Молитвами иеромонаха Серафима, наших духовных наставников и всех святых этим Великим постом давайте всем сердцем постараемся приобрести хоть малую толику этого святого смирения, этого послушания, рожденного из любви. Аминь.
Перевела с английского Александра Калиновская
Сайт Remembering Sion
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.