Священник Кирилл Жолткевич родился в Каракасе в 1952 году. Начал прислуживать со своим дедом, который был священником и миссионером в Шанхае еще в царское время. С тех пор мальчик всегда был при церкви. Среднюю школу он окончил в Гумбольдте и позже поступил в университет, получил диплом дантиста. Учился в семинарии, окончил архитектурный факультет института Симона Боливара. Рукоположенный владыкой Александром (Милеантом), отец Кирилл сегодня является клириком Русской Православной Церкви Заграницей, а именно ее Каракасской епархии. Начинал он как священник, окормляющий «провинциальную» часть Венесуэлы: Валенсию, Маракайбо, Артисимето, Пуэрто-ла-Крус, параллельно 30 лет проработав дантистом. Сегодня он настоятель Успенского храма Каракаса.
– Отец Кирилл, расскажите о своем духовном пути. Вы буквально выросли в храме, Ваш дед был священником, это предопределило Ваше будущее.
– Мое духовное учение началось с моего деда-священника. Он взял меня в алтарь, когда мне было четыре года. С тех пор я при церкви и всегда был в окружении духовенства. Однажды к нам приехал владыка Александр (Милеант). Он служил в Лос-Анджелесе, а потом приехал к нам, в Латинскую Америку. Я ему прислуживал. Как-то он меня позвал и спрашивает: «Кирилл, как твое мнение насчет того, чтобы рукоположить князя Александра Амилахвари в священники?» Я ответил, что, дескать, владыка, это ваше решение, а не мое. Он всегда хотел, старался, учился, готовился… Если человек тянется к Богу, надо помочь и привлечь, а не отталкивать. Владыка неожиданно сказал: «Хорошо, я тебе скажу, когда приехать в Лос-Анджелес; Амилахвари я рукоположу в священники, а тебя – в диаконы, будешь ему помогать». Это меня немного встряхнуло. Я привык к послушанию, поехал. Служили вместе, помогал, чем мог. Но я еще должен был работать на гражданской работе. Мы с отцом Александром получали деньги в лучшем случае только с треб, а в основном зарабатывали от нашей «гражданской жизни». Отец Александр был инженером-строителем в нефтяной компании. А я был дантистом и приблизительно 30 лет проработал в государственной клинике. С приходом новой власти в какой-то момент меня сократили, но мне стало легче, потому что я смог больше времени посвящать Богу, к тому же получалось подрабатывать частной практикой.
Если человек тянется к Богу, надо помочь и привлечь, а не отталкивать
Потом отец Александр скончался. И меня позвал владыка Лавр, рукоположил в священника и направил в Никольский храм. Но после некоторых, скажем так, кадровых перестановок меня направили окормлять всю Венесуэлу. Позже приход, в котором служил отец Александр Амилахвари, отделился от Зарубежной Церкви, захваченный сыном священника. С тех пор я регулярно, по мере возможностей, всегда выезжал в провинцию. Когда началась пандемия, транспортное сообщение было прекращено. А мне надо ездить по стране, служить. У меня был антиминс от митрополита Лавра, «неопределенный», то есть я могу служить там, где сочту нужным. С тех пор часть своего дома я отвел под молитву и регулярно служу, в том числе и на праздники. У нас в Венесуэле добавилась проблема с бензином. Не одно, так другое! И в провинцию я не в состоянии поехать – бензина не хватает, а на автобусе довольно сложно попасть в расписание. Скончались и старушки, которые меня принимали. А молодых уже нет…
Епископ Александр (Милеант). iglesiarusa.info
|
– Расскажите об истории основания прихода.
– У нас было много прихожан из русской эмиграции, многие приехали после Великой Отечественной войны. В Каракасе было три храма плюс так называемая «украинская» церковь, прихожанами которой были украиноязычные эмигранты. Они старались как-то отделиться от нас, русских.
Народу на праздники в храмах было много, люди не помещались, стояли на улице. Там, где строились русские храмы, и селились русские. Вечером в окрестностях можно было услышать только русскую, а не испанскую речь. А к настоящему времени осталось всего три-четыре семьи, остальные или скончались, или уехали.
А теперь у нас такая ситуация: на всех приходах мало прихожан. «Украинскую» церковь забрали католики, потому что туда никто не ходил. В Маракае храм захватили. А меня еще и сербы попросили их окормлять, потому что у них не было священника. К сожалению, с каждым годом старые прихожане уходят, а молодые очень холодно относятся к церковной жизни. С другой стороны, есть экономические проблемы в стране. Молодые в большинстве образованные, ищут хорошую работу или вообще уезжают. На моей памяти, например, сын и дочка прихожанки уехали в Боготу. Не получается их осуждать – люди ищут лучшей жизни. А новые эмигранты… Это уже совсем не эмиграция 1940–1950-х годов.
Первая церковь у нас была построена в 1947 году. И до 1960-х был определенный бум, но после смены правительства некоторые эмигранты испугались, начали уезжать. Большинство из них были профессионалы, талантливые в своем ремесле, и верующие люди. Куда бы они ни приезжали, они объединялись и прежде всего строили храм. Было с эмигрантами и духовенство. У нас здесь жил владыка Серафим. Он был очень спокойным и показывал остальным пример. Но в конце его жизни здесь уже не было старой «базы» эмигрантов. Владыка разочаровался и ушел на покой. Так, постепенно, духовенство у нас уходило.
– Сегодня община состоит из русских или же есть представители других национальностей, в том числе местные?
– В Венесуэле новоприехавшие – другой мир. Много появилось белорусов, довольно верующих, но не знающих даже, как подойти под благословение к священнику. Объяснять все нужно с нуля, но я с удовольствием это делаю, это моя задача. Радуюсь, когда малыши приходят и бегут причащаться, это духовная радость для священника.
Когда малыши приходят и бегут причащаться – это духовная радость для священника
После пандемии трижды делали елку, на Масленицу – блины, устраиваем какой-то досуг и игры для детей. Делаем, что можем. Есть русские, которые приходят, но я чувствую, что они еще далеко духовно. Приходят в день смерти близкого, просят отслужить панихиду. Но вижу, что многого не знают. Много требовать нельзя, ведь большинство – взрослые люди. Меня шокирует, что приходится крестить взрослых. Купил для крещения полным погружением бассейн. Пришла как-то дама на Причастие, я спрашиваю, крещеная ли она, а она отвечает, что не знает! Что должен делать в таком случае настоятель? Крестить.
Храм Успения Божией Матери в Каракасе. historiasquelaten.com
|
– Вспомните самый яркий случай обращения кого-то из местных в православие. Или просто интересный случай.
– Была такая ситуация: звонят мне, просят в Пуэрто-ла-Крус поехать. Там был больной грек, просили его причастить. Мне это показалось странным, потому что греческий священник в Венесуэле был. Я поехал. В больнице я исповедовал и причастил грека. Был он очень плох. Вскоре он скончался. Попросили приехать отпеть. Я опять поехал. Случилось это на католическое Рождество, 25 декабря, с транспортом были проблемы. Но я добрался. Объяснил родне, что надо молиться на третий, девятый и сороковой дни. Интересно, что супруга грека была местная, приняла православие. Внуки их были крещены у католиков. Но их отец попросил их принять в православие. И двух его дочерей я принял в нашу Церковь.
В одну из следующих поездок у меня сломалась машина. Пришлось ехать на автобусе. Сидим рядом с одной дамой, разговорились. Поговорили о религии. Ей больше двадцати, некрещеная. Спрашиваю: «Как тебя зовут?» Она отвечает: «Мичель». А Мичель – это почти Михаил. Но почему же ее так назвали? Оказывается, ее папа был фанатом «Битлз» и любил их песню «Мишель»! Кошмар, подумал я. Поговорили. В следующий раз, отправившись к греку, я Мичель крестил. Крестил и ее дочь.
– Расскажите о самых ярких событиях жизни прихода последних лет (или не последних, а вообще за всю его историю).
– Был один случай, принесший мне духовную радость. Родственница служащего в Венесуэле священника, отца Павла, – я и брата его, и супругу исповедовал, причащал, соборовал, отпевал; а эту его родственницу звали Екатерина, – я ее никогда не видел в церкви. Она мне говорит: «Кирилл, я никогда не исповедовалась». Я ей все объяснил. Она с честью исповедовалась, я ее причастил, пособоровал, и она на следующий день скончалась. Похоронили мы ее. Прошло еще два-три месяца, скончался мой друг, он мне как брат был. Явился он мне во сне и тянет меня: «Кирилл, идем, идем!» Я ему говорю, мол, подожди, куда ты меня тянешь? Тянул он меня наверх. Вдруг мы попадаем в такую обстановку, свет белый, занавески белые… И я вижу там Екатерину! Мой друг при этом исчезает. А она мне является молодой. И я на нее смотрю, и меня поражают ее пушистые рыжие волосы. Красивая! А я с ней познакомился, когда ей было за 60, и рыжих волос не видел. Я говорю: «Какая вы красивая, баба Катя!» Она рассмеялась. Спросил ее мужа: «Разве у бабы Кати рыжие волосы были»? А он на меня испуганно смотрит, потому что я ее фото никогда не видел. И спросил меня, откуда я знаю. Я ответил: «Я ее видел». Такие моменты были на моей памяти, они лишь утверждают веру в Бога.
– Получается (и нужно ли) взаимодействовать с представителями инославных конфессий и других религий?
– Общение есть, главным образом с католиками. У одного знакомого был знакомый кардинал, с которым они вместе учились. Я ему сказал, что не допускаю к Причастию без исповеди, что в большинстве своем стали делать католики. Начали спорить. В итоге он мне сказал: «Да, батюшка, мы должны это восстановить, я с вами согласен». Но одно – сказать, другое – сделать.
Очень хорошие отношения были с сербами. Но, к сожалению, много модерна. Экуменизм разваливает все.
Прохожие на одной из улиц Каракаса. dk1974.tourister.ru
|
– С какими серьезными духовными вопросами от прихожан Вы, как пастырь, сталкиваетесь в своем служении?
– С разными – от самых простых и легких до самых сложных. Последнее, что было… Мать теряет сына. И католики просят у меня помощи. Объяснить, что никакого чистилища не существует, оказывается трудно. Наша Церковь учит, что надо молиться и делать добрые дела в память о почивших. У католиков этого нет. А протестанты здесь верят в разную современную пропаганду, о том, что Христос был в Индии или Китае.
Был тяжелый случай у меня. Боролся человек с наркотиками и спиртным. Будущий мой помощник, на которого я надеялся, пострадал от бутылки. И покончил с собой с бутылкой. Был один молодой парень, тянувшийся к Церкви. Мой дед на него надеялся, думал, он станет священником. А Бог этого парня забрал. Был с компанией на море и утонул.
– Главный урок за годы священнического служения?
– Терпение. Больше терпения. Много чего надо «проглатывать». Никогда не падать духом. Могу также сказать, что в каждом моменте я молюсь молитвой Ефрема Сирина, которая читается Великим постом. Она для меня главная, поднимает дух.
Больше терпения. Много чего надо «проглатывать». Никогда не падать духом
Меня не пугает, когда мало прихожан. При своем деде я видел полный храм. А в конце его жизни бывало такое, что он служил со мною и, может быть, еще с одной старушкой. Дед служил, я прислуживал, пел, читал. Духовенство современное, бывает, разочаровывается в таких ситуациях. А меня это не смущает, я это с детства видел.
– Если паломник (или путешественник) из России окажется в Венесуэле, какие места Вы обязательно посоветуете ему посетить?
– Природа Венесуэлы – это рай. Есть пляжи прелестные. Есть джунгли – тоже прелестные! Есть горы и снег. Есть пустыня. Вечное лето, а природа меняется в зависимости от твоего местонахождения. Помню, мой брат последние годы жил в Андах. По словам брата, там было тепло. Но я ночью спал под двумя одеялами.
Венесуэльские Анды. lacgeo.com
|
Есть здесь водопады и реки – какие хочешь. Есть даже крокодилы и змеи, ядовитые и безвредные. Есть такие змеи, что съедят целого кабана. Пираньи живут в этих краях. Нападают на любого и съедают за несколько минут в составе стаи.
Для людей есть все. В Каракасе есть Телеферико, канатная дорога для обзора города. Поднимается «воздушный вагончик» на платформу, где можно отдохнуть, поесть, погулять, посмотреть красивые виды города и природы. По дороге на вершину видишь весь Каракас.
– В завершение задам наш традиционный вопрос. Какие слова из Священного Писания особенно воодушевляют и поддерживают Вас в трудные минуты жизни?
– Слова про богача и Лазаря. Богатый не заботится о своей жизни. Пир горой каждый день. И был Лазарь, который валялся под забором и питался крошками со стола богача, а собаки лизали его раны. Умирает один, и умирает второй. Богач попадает «вниз», а Лазарь пребывает «наверху» с Авраамом и Исааком. Богач знал, что Лазарь страдал, но не обращал на это никакого внимания. Теперь он просит у Лазаря помощи, но между ними пропасть. Это нам отчетливо говорит о том, что мы попадаем или туда, или сюда. Богатство – ничто, это временное. Сатана показывал Христу, что все богатства мира – его. Но это пух и прах. В Библии самый верный указ – «наверх» или «вниз».
Беседовал Владимир Басенков
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.