Нужно ли хвалить детей или только критиковать? Многочасовое сидение в интернете можно ли обратить в пользу для ребенка? Какая роль у крестных родителей? В рамках нового проекта просветительского центра Сретенского монастыря «Говорим» на тему христианского воспитания детей рассуждает клирик церкви во имя 40 Севастийских мучеников в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский, отец девятерых детей.
|
Гилберт Честертон когда-то говорил, что христианское воспитание начинается даже не с того момента, когда родители учат ребенка молиться или водят его в храм, а с того момента, когда мама учит ребенка благодарить за вкусно испеченный пирог. Как сказала моя четвертая дочь, «Я смотрю на твою семью, папа, и понимаю, что ничего в этом интересного нет, просто дети всегда копируют своих родителей». Вот и всё воспитание. Я могу это подтвердить на примере определения образовательно-профессионального моих детей. Моя старшая дочь – историк, потому что с ее подростковым возрастом совпал мой период интереса к истории, в основном русской истории. И она – специалист по русской истории XIX века. Потом у меня был ренессанс моих увлечений физикой, вторая моя дочь – физик. Потом я увлекся психологией. Моя третья дочь – психолог. И так далее. Мне кажется, что в тех семьях, где родители и дети живут в любви, доверии, взаимном уважении и авторитете, этот принцип срабатывает. Я никогда своих детей специально не воспитывал. И уже тем более за какие-то их религиозные выборы и прочее не то, что не наказывал, но старался никак это не определять. И поэтому они очень разные и достаточно свободные.
Есть уклад жизни семьи, и для детей дошкольного и младшего школьного возраста это главная, на мой взгляд, воспитывающая история. Наша семья ходит в храм, и поэтому ребенок особо не думает и не выбирает. В нашей семье все постятся. И поэтому дети тоже на автомате приучаются к посту. Мы идем в храм по воскресеньям. А еще мы занимаемся огородом, еще мы ходим в походы, и это в ряду – я намеренно подчеркиваю, что это не какое-то специальное воспитание, это некий образ жизни родителей, который непосредственно воспринимается детьми. Наша семья читает каждый день вечерние молитвы. И дети естественным образом с того момента, как они уже ползают, это видят. Мы читаем молитвы – дети ползают. Родители по очереди читают молитвы, одну молитву папа, другую – мама, соответственно, ребенок тоже что-то хочет прочитать. Ему дается в какой-то момент прочитать три раза «Господи, помилуй», а потом, может быть, «Отче наш», а потом что-нибудь еще. А дальше появляется следующий ребенок, и он тоже что-то хочет прочитать. Потом мама с папой ничего уже не читают, а читают дети по очереди, и каждый следующий так или иначе включается. А с возраста, условно говоря, подросткового здесь всё меньше уклада, всё больше свободного выбора самого ребенка – если он не хочет, он не читает. Если ребенку, скажем, 13–14 лет, если он вдруг не хочет с нами молиться, то у него есть такая опция. И дальше что с ним происходит – это вопрос его выбора. То есть его никто не принуждает. Но ребенок должен в некотором смысле доказать свое право на свободу. Кого-то в десять лет можно отпустить гулять во двор одного, потому что он достаточно ответственно будет гулять, никуда не уйдет со двора. Свобода подразумевает некоторую ответственность. Ее потихоньку дают, ребенок ей распоряжается. Он действительно не будет читать с нами молитвы вечером, если он достаточно взрослый, чтобы сказать: «Я не хочу». Ему может быть 13 лет, а другому может быть 20 лет, и он скажет: «Я не хочу». А я скажу: «Ну-ка, цыц! Встаешь и читаешь». И он встает и читает. Это странная история с такой взрослостью.
Есть уклад жизни семьи, и для детей дошкольного и младшего школьного возраста это главная воспитывающая история
Я все-таки считаю, что какое-то близкое, доверительное общение, способность разговаривать – это основа. Если этого нет, то вообще ничего нет. Именно в вопросах духовного или религиозного воспитания, мне кажется, в подростковом возрасте крайне опасно актуализировать позицию ребенка. Например, нельзя ему задавать вопрос: «Ты что, в Бога не веришь?», если вдруг есть хотя бы минимальная вероятность, что он скажет: «Да, не верю». Такая актуализация своего отношения может быть очень благотворна для верующего подростка, когда он скажет: «Да, я православный!» Но при этом в пику родителям – все-таки переходный возраст. И на фоне отторжения он может заявить в том числе, что он не православный, что он не верит. Хотя на самом деле это не так – он вполне себе верующий. Просто если вы сейчас честно взгляните на себя – здесь никого нет – насколько глубоко вы верите, не сомневаетесь? Вы для себя на эти вопросы ответили, как-то это упаковали: с чем-то смирились, что-то отложили на потом, что-то показалось вам неважным. А для ребенка это всё впервые. Ему нужны честные ответы на все вопросы. И поэтому для него это период таких сомнений. Пусть он сомневается, путь он варит, упаковывает, и поэтому я считаю, что многие вещи нужно спускать на тормозах. Не хочешь ты сейчас это делать – не делай. Разбирайся сам с собой, вопросы будут – задавай.
|
У меня есть сомнения по этому вопросу. С одной стороны, я вижу колоссальный негатив и вред, которые приносит раннее погружение в интернет, и, в частности, я вижу, что дети перестают читать. Не умеют читать, не умеют длинно мыслить. А как известно, классическое образование – это умение читать и составлять сложные тексты. Кто-то из детей, с раннего детства воспитанный на интернете, не сможет создавать сложные тексты никогда, но он сможет то, чего однозначно никогда не смогу я. У него открываются совершенно иные компетенции, смыслы и цели, которых я понять не могу. Поэтому я и не за, и не против. Если вы хотите воспитать своего ребенка в классике, не давайте ему интернет вообще. Но я не уверен, что это правильно и хорошо. В конце-то концов родители ребенка все равно отпустят, и он все равно будет делать какие-то выборы. Эти выборы будут зависеть не от внешнего воспитания, не от воспринятых норм, а от внутреннего его устроения. А как формируется внутреннее устроение – вопрос очень сложный. Есть моя любимая поговорка: «Врачи долго боролись за жизнь больного, несмотря на это он остался жив». Поэтому в вопросе воспитания, мне кажется, мы всё время портим наших детей, несмотря на это они иногда вырастают хорошими людьми.
Мне никогда в жизни мои дети не задавали этих вопросов, потому что у меня всю жизнь дома были кошки, собаки, и они просто видели, откуда берутся дети, откуда берутся котята. Они видели, что мы приехали на дачу, к кошке пришел, как они это сформулировали, «кошкин муж». Это было поводом обсудить, что у кошек нет постоянных союзов, как у людей. Но всё равно они это сформулировали именно так – «кошкин муж». А потом, мне кажется, всё-таки современные дети гораздо раньше узнают ответы на эти вопросы, чем родители начинают думать, что у них эти вопросы появляются. В этом смысле мы недооцениваем скорость, особенно с учетом того же интернета. Мои дети всё-таки не слишком теплично воспитаны и имеют доступ к любой информации. Я, наверное, настолько привык отвечать на те вопросы, которые считают неудобными, что я не понимаю, что это такое. Для меня нет неудобных вопросов уже много десятилетий. Я принципиально воспитывал в себе это изначально, но сейчас во мне это вшито. Есть вопросы некорректные, неприличные, хотя я и на них могу отвечать. Для меня крайне важно в разговоре перейти сразу на близкий, доверительный уровень. И когда это с ребенком происходит, нет неудобных вопросов. Неудобные вопросы про других, за других мне бывало неудобно. Когда мне приходилось оправдываться за других людей.
|
Я считаю, что главная обязанность крестного – это молиться за своих детей и быть для них феей-крестной. Молитва отца созидает дома детей, как написано в Священном Писании, молитва матери со дна моря достанет, а молитва крестной превращает тыкву в карету. Она отвечает за чудеса в жизни ребенка. Если общение с крестной сводится к тому, что та нудит и выносит мозг, ничего хорошего из этого не выйдет точно. Если у вас есть доверительные отношения с крестным ребенком, то ваша задача – вовремя ответить на его вопросы. Не надо его специально где-то и как-то образовывать. С родителями можно какие-то вещи обсуждать. Какие-то «подарки» духовного свойства можно дарить. Подарить ему, допустим, детскую Библию, если ее у него нет, предложить ему посмотреть какое-то кино, кинуть ему какую-то ссылочку. Вообще современное общение в чатах, оно мне кажется очень эффективным для воспитания, в том смысле, что ребенок имеет возможность не открывать ваше сообщение. Я просто много свидетельств собрал о том, что у людей нормализовались отношения со старшим поколением. Раньше бабушка всё время всем рассказывала, какой сегодня праздник, нудила, что никто не пошел в храм и так далее. А тут мы завели семейный чат, она теперь постит туда всякие картинки, она счастлива, мы тоже. Захотел открыть – открыл. Поток идет, но он не подразумевает обязательности выслушивать нотации. Это тоже можно.
Молитва отца созидает дома детей, молитва матери со дна моря достанет, а молитва крестной превращает тыкву в карету
Образование – это процесс, когда разновозрастная и разнопрофессиональная общность людей занимается совместной деятельностью или творчеством. При этом происходит передача образа, действия, восприятия и так далее. Воспитание – тот же самый процесс, в котором происходит передача норм. Не потому, что вы что-то сказали, а потому что вы занимались совместной деятельностью или творчеством. Отсюда мораль очень простая: занимайтесь совместной деятельностью или творчеством, и произойдет передача норм. Всё остальное очень отдаленное отношение к образованию и воспитанию имеет. К обучению – да, вы пришли в воскресную школу, и вас там научили правильно складывать пальцы, чтобы креститься. Но это не образование и не воспитание. Я не думаю, что крестная должна быть каким-то особым источником информации. Хотя отвечать на вопросы и книжки хорошие дарить – это да. А дальше просто будьте в его жизни каким-то образом, занимайтесь с ним какой-то деятельностью, и всегда будет повод что-то такое сказать, поставить акцент. Я правда никогда не занимался воспитанием своих детей, я всегда на какие-то ситуации реагирую ситуативно. То есть я, как журналист, – я не статьи пишу, я актуальные комментарии даю. Это разные жанры. Главное сохранить возможность диалога. Сказать в лицо, что вы думаете друг о друге, тоже очень важно.
Занимайтесь совместной деятельностью или творчеством, и произойдет передача норм
Подростки и молодежь очень много грешат. Казалось бы, почему? На самом деле они не грешат, они живут как все, как большинство людей, для которых грех является нормой. Повторю, что не надо бесконечных поучений и нравоучений, потому что молодые люди очень быстро закрываются. Кроме того, я считаю, что все люди, может, есть исключения, но у меня есть базовое ощущение, что с возрастом грешат больше, чем в молодости. Они грешат по-другому. Знаете, мытари и блудницы были ближе к Христу, чем фарисеи. И поэтому, если я считаю, что Господь дает лично мне право грешить, то есть Он меня не убивает, то тем более Он терпит наших молодых людей, которые где-то, что-то, с кем-то не так, как нам кажется правильным. По моему опыту, любая попытка прямого научения молодежи жизни обречена на провал и имеет противоположный эффект. В лоб учить молодежь – ошибка. В большинстве случаев они говорят словами Остапа Бендера: «Не учите меня жить, помогите материально». Загляните в свою душу – вы любите, когда вас учат жизни? Когда вы об этом не просите. Я не люблю. Есть замечательная фраза, ее приписывают Черчиллю: «Я категорически не согласен с вашим мнением, но я готов отдать жизнь за ваше право его высказать». Это очень важная для меня максима, и поэтому я стараюсь уважать чужое мнение. И особенно мнение молодых людей. Я уже слишком старый, чтобы понимать, что я вошел в тот возраст, когда обычно уже брюзжат. Почему обычно пожилые люди недовольны молодежью? Потому что если ты уже скоро уходишь из этого мира, и он хороший, этот мир, то уходить жалко. А если он уже рушится, он скоро погибнет, то его не так жалко оставить. Вовсе не потому, что я так хочу встретиться с Богом, а потому, что нечего оставлять. Я застал разные эпохи и понимал, как всё ломается и встает с ног на голову. При этом я верю Господу нашему Иисусу Христу. И уверен, что Он-то, будучи всемогущим и любящим нас гораздо больше, чем мы сами можем себя любить, всё управит. Мне бы поменьше портить и больше соответствовать. Если я хоть немножко несу в себе образ Христа, то я не представляю себе, как мои дети могут вырасти не христианами. Они обязательно будут христианами, хотя на каких-то этапах жизни они запросто могут в каких-то внешних и даже внутренних формах, это же поиск! Как можно верить в Бога и прийти к Христу без колебаний, терзаний, падений, сомнений, мясорубки какой-то внутренней?
|
У нас неустойчивая самооценка, зависящая от других людей. И где угодно мне надо выглядеть хорошо. Мы завязаны на то, что о нас думают люди, особенно те люди, чье мнение для нас важно. Когда мы все ходим в один приход, мнение наших прихожан становится для нас важным. И почти каждая мама из прихожанок хочет, чтобы о ней думали хорошо. Я столкнулся с феноменом: тренеры, учителя дополнительного образования, хотя и в школе тоже, они почти всегда на детей орут. И действуют не через похвалу. Например, ребенок сыграл партию, а ему – нет, это вообще никуда не годится. И это работает. А есть дети, к которым это вообще невозможно применить. Потому что на ребенка дома не орут. Ты ему скажешь, что он плохо сыграл это место – он отложит свой баян и скажет: «Мама, я больше сюда не приду никогда». И не придет. А ты ему скажешь: «Слушай, это было прекрасно, но вот этот пальчик на эту кнопочку надо нажимать чуть сильнее». И у него крылья вырастут! И он потом десять часов будет тренироваться со своим баяном. Поэтому разные педагогические методики. Надо всегда идти от того, что работает, и избегать унижения.
|
С другой стороны, мне кажется, надо в своих похвалах избегать такой вещи, которая принята у некоторых южных народов: ты исключительный, ты самый лучший. Это действительно неправильно и создает ощущение исключительности. Ребенок должен получать положительное подкрепление правильного поведения. Он ведет себя правильно, он должен быть поощрен, в том числе похвалой. Но хвалить нужно искренне, это очень важно. И всегда искать, за что его похвалить. Наказание тоже должно быть, так или иначе. Например, я у одного подвижника благочестия прочитал такую формулировку: «Никогда не хвалите своих детей, это развивает в них тщеславие». После этого я закрыл эту книжку и больше его не читал. Да, это развивает в них тщеславие, но по-другому никак. Знаете, сколько я видел детей с абсолютно убитой мотивацией. А тщеславие – это мотивация. Одна из. Поэтому мотивацию тоже надо переварить по-христиански, и похвалу. И в какой-то момент, когда ребенок поймет, что источником его побед является Господь, он это свое принесет Богу и скажет: «Господи, как я Тебе благодарен». Но ему должно быть, что принести. Учение говорит, что в основе каждой страсти лежит доброе начало. Это очень важный момент.
Встреча
(продолжительность: 1:24:05)
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.