События Великого Четверга имеют уникальное значение для становления и развития христианской Церкви. Сделав все возможное для собирания и духовного обновления избранного народа Божия, накануне Своих спасительных страданий Господь Иисус Христос собирает апостолов для праздничной трапезы.
|
Порядок вечери, которую мы именуем Тайной, был в рамках иудейской религиозной традиции. Иисус Христос и Его ученики следовали порядку праздничной трапезы, который был издавна выработан и имел четкую структуру. Этому порядку следовали тысячи иудеев, которые ежегодно стекались в пасхальные дни в Иерусалим[1]. Никаких отклонений от традиций совершения праздничной вечери не было[2]. Однако перед нами стоит вопрос, который до сих пор не разрешен в библеистике окончательно: в какой точно день была совершена Тайная Вечеря?
Этот вопрос возникает из-за разительного расхождения синоптических Евангелий с Евангелием от Иоанна. Согласно синоптическим Евангелиям, Тайная Вечеря была пасхальной трапезой, и последующие события имели хронологическую и духовную параллель с еврейской Пасхой. Апостол Иоанн Богослов в своем евангельском повествовании указывает, что события Тайной Вечери, взятия под стражу Христа, суда над Ним и распятия происходили перед Пасхой. Следует заметить, что в Евангелии от Иоанна, в отличие от синоптических Евангелий, отсутствуют рассказы о приготовлении последней трапезы, благословении хлеба и вина – важнейшего момента Тайной Вечери, однако подробно описываются прощальная беседа Христа с учениками и умовение их ног. Тем не менее во всех Евангелиях гораздо больше общих пунктов, чем точек расхождения[3].
Наше внимание фокусируется прежде всего на том, в какой конкретно день по отношению к еврейской Пасхе в год смерти и Воскресения Христа происходила Тайная Вечеря: 14 нисана или 13 нисана, то есть в день, предшествующий празднику Пасхи. Эти недоумения вызваны указаниями евангелистов, о которых упоминалось выше. Синоптические Евангелия говорят следующее: «В первый же день опресночный» (Мф. 26: 17), «В первый день опреснок, когда едят Пасху» (Мк. 14: 12), «Настал же день опресноков, в которой надлежало заколать пасхального агнца» (Лк. 22: 7). Апостол Иоанн о времени Тайной вечери сообщает, что она была прежде праздника Пасхи (Ин. 13: 1).
Наше внимание фокусируется на том, в какой день по отношению к еврейской Пасхе происходила Тайная Вечеря
Архиепископ Аверкий (Таушев) так комментирует это разночтение: «Очевидно, три первых евангелиста придерживались не строго библейского употребления, а обычного разговорного. По этому словоупотреблению можно назвать первым днем опресноков не 15-е нисана, которое бывает на другой день после вкушения Пасхи, даже не 14-е, когда вкушается Пасха, а 13-е, день перед Пасхой, как это ясно указано у евангелиста Иоанна, утверждающего, что Тайная Вечеря была прежде праздника Пасхи»[4].
Объясняя 17-й стих 26-й главы Евангелия от Матфея, святитель Иоанн Златоуст говорит: «Первым днем опресноков евангелист называет день, предшествовавший празднику опресноков, так как иудеи всегда имели обыкновение считать день с вечера. Евангелист упоминает о том дне, в который вечером должно заколать пасхального агнца, так как ученики приступили к Иисусу в пятый день недели»[5].
Почему же апостол Иоанн указывает на то, что иудеи не зашли в преторию к Пилату, чтобы не оскверниться и не иметь препятствий для совершения пасхальной вечери (Ин. 18: 28)? Это объясняется тем, что речь в этом отрывке идет не о самом первом дне Пасхи, но о его продолжении[6].
Примечателен тот факт, что различия в определении дня Тайной Вечери легли в основу традиции использования разных видов хлеба при совершении Литургии Католической и Православной Церквями. На христианском Западе с глубокой древности совершали Евхаристию на пресном хлебе, считая, что установление таинства Причащения произошло в «день опресноков» и, следовательно, Христос использовал на последней Своей вечери с учениками именно пресный хлеб. Восточная христианская традиция приняла за день Тайной Вечери пасхальный день, вернее, его наступление, потому совершение Литургии предполагает использование квасного хлеба.
Относительно дня и традиций совершения еврейской пасхальной трапезы при жизни Христа существуют следующие мнения:
|
Ряд исследователей придерживается мнения, что Христос, будучи галилеянином, совершил Тайную Вечерю согласно галилейскому обычаю. Один из выдающихся западных библеистов К. Хамфриз считает, что Тайная Вечеря была совершена в среду вечером. Свою гипотезу он доказывает тем, что календари до и после вавилонского плена несколько отличались между собой, следовательно, день совершения Пасхи в разных календарных традициях отличался. Древний календарь довавилонского периода употребляли главным образом зилоты, самаряне и часть ессеев. Христос, по мнению К. Хамфриза, совершил пасхальную вечерю, руководствуясь более древней, довавилонской традицией[8]. Правда, что мотивировало Христа сделать именно так, исследователь не уточняет. Хотя К. Хамфриз приводит довольно рациональный аргумент в пользу того, что это могло быть. Перенос пасхального ужина с четверга на среду объясняет ряд событий, которые, по его мнению, не могли произойти менее чем за сутки, если обозначить днем Тайной Вечери четверг.
Тайная Вечеря, продолжительная прощальная беседа Христа с учениками, гефсиманское моление, арест, взятие под стражу, допрос у двух первосвященников поочередно, допрос у Пилата, встреча с Иродом, повторный допрос у Пилата, бичевание, утверждение смертного приговора, путь на Голгофу, распятие, смерть и снятие тела Спасителя со креста – это события, требующие значительных временных затрат; по мнению автора гипотезы о совершении Тайной Вечери в среду, этот хронологический ряд не умещается в то непродолжительное время, которое оставалось, если бы Тайная Вечеря была совершена в четверг.
Каждая из приведенных гипотез имеет свои сильные и слабые стороны. Вопрос о точном дне совершения Тайной Вечери до сих пор остается окончательно не разрешенным, однако общепризнанным и традиционным следует считать мнение, что иудейская Пасха и установление таинства Евхаристии были совершены Христом в ночь с 13-го на 14 нисана, что соответствует четвергу[9]. Это нашло отражение в литургической традиции – именно в Великий (Страстной) Четверг совершается воспоминание Тайной Вечери.
Вопрос о точном дне совершения Тайной Вечери до сих пор остается окончательно не разрешенным
Христос говорил Своим ученикам: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 15: 24). Миссия Спасителя по особому обетованию Божию была обращена к израильскому народу, но в итоге она стала универсальной – во Христе перестали существовать различия между эллином и иудеем (см. Кол. 3: 11). Строгих приверженцев ветхозаветной традиции, в частности фарисеев, удивлял тот факт, что «ходящие за Иисусом грешники вторгаются в священные области, на что имеют право только благочестивые»[10].
Однако сама история Израиля в Ветхом Завете – это история, где верность Единому Богу существовала параллельно с поклонением иным богам, впадением в нечестие, отступлением от Закона Божия. Некоторые религиозные установки облекались в иные формы, которые были чужды первоначальным вариантам и шли вразрез с библейской традицией. Например, посвящение имущества Богу ради освобождения от обязанностей перед родителями (корван). Предания старцев исказили многие священные постановления или придали им иной облик, лишенный духовного содержания.
П. Рубенс «Пир у Симона фарисея»
|
Со своей стороны, рассеянный, жаждущий обновления Израиль ожидал вмешательства Бога в свою историю с целью национальной и религиозной консолидации. Протоиерей Александр Сорокин замечает: «Собирание Израиля вокруг единой идеи было очень актуальной темой. Идея выражалась в понятии святого остатка, введенного в оборот еще ветхозаветными пророками (Илией, Амосом, Исаией и др.). Так или иначе эту идею старались воплотить различные религиозные движения в иудаизме»[11]. Тем не менее единства среди представителей различных религиозных партий в этом вопросе не было. По большей части противоречия касались вопроса о том, кто сможет реализовать эту священную миссию. Каждое движение видело себя исполнителем этой роли[12].
Общее собирания Израиля, вливание в него новых духовных сил – это миссия Спасителя. Однако принадлежность к уже Новому Израилю Христос определил не по национальному признаку, а по внутренним качествам: «А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин. 1: 12–13).
Принадлежность к Новому Израилю Христос определил не по национальному признаку, а по внутренним качествам
«Божественный план спасения людей, выразившийся в том, что Бог стал человеком, встречает неприятие и отторжение тех людей, которые считали себя богоизбранным народом. Боговоплощение становится источником конфликта. Уверовавшие принадлежат не только к израильскому народу. Они становятся чадами Божиими не по рождению, а по вере. Через веру они усыновляются Богу, рождаются от Него не по плоти, а по духу»[13].
В Ветхом Завете Господь обещает: «Кто рассеял Израиль, Тот и соберет Его, и будет охранять его, как пастырь стадо свое» (Иер. 31: 10). И Он же говорит о заключении со Своим народом Нового Завета: «Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, который я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет мой они нарушили… Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом» (Иер. 31: 31–33). Прежний завет с Богом был центральным событием ветхозаветной Пасхи. Именно по исходе из Египта Господь заключает с Израилем завет, скрепленный кровью жертвенных тельцов: «Вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих» (Исх. 24: 8). Мессия также должен был стать жертвенным Агнцем, страдающим за Свой народ: «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис. 53: 6–7).
Д. Б. Гаулли «Поклонение Агнцу Божию», фреска
|
Во время Тайной вечери, вспоминая прежний завет Бога и Израиля, Христос, будучи новым Агнцем Божиим, наполняет трапезу с учениками новым содержанием. Эти новшества не касались внешней стороны происходящего: были те же особые хлебы, вино, молитвы, благодарения, хвалебные песни. В конце ужина, когда пришла пора отдать дань ветхозаветной религиозной традиции, Спаситель делает особое словесно-молитвенное действие – благословляет хлеб и вино, преобразуя их в Свои Тело и Кровь, которые «преломляются» и «изливаются» за весь человеческий род. При этом было дано важное замечание: чаша сия есть Его Кровь Нового Завета. Как во времена Моисея союз между Богом и людьми был скреплен кровью жертвенного агнца, так и сейчас Новый Завет устанавливается на крови Агнца, Который берет на Себя грехи всего мира.
Произнося слова о Новом Завете, Христос оставался в рамках контекста ветхозаветной Пасхи, так как она входила в число праздников, в которые особым образом вспоминается завет Божий с избранным народом. В то же время Спаситель-Мессия объявляет о заключении Нового Завета и собирании Нового Израиля. «Устанавливая Новый Завет, Он исполнял пророчества и отвечал всеобщим чаяниям и ожиданиям. Во времена Иисуса Христа, когда эсхатологические и апокалиптические ожидания до предела обострились, понятие Новый Завет было особенно в ходу. Об этом говорят, например, дошедшие до нас писания наиболее остро эсхатологически настроенных ессеев»[14], – отмечает протоиерей Александр Сорокин.
Произнося слова о Новом Завете, Христос оставался в рамках контекста ветхозаветной Пасхи
Тема установления Нового Завета наиболее полно раскрывается в прощальной беседе Спасителя с учениками. Иуда уже покинул собрание, остались лишь те, кто будет участвовать в великой миссии созидания Церкви. Христос говорит Своим ученикам: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, очищает, чтобы более принесла плода… Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, тот извергнется вон, как ветвь и засохнет» (Ин. 15: 1–6). Чтобы понять этот отрывок, нужно знать, что народ израильский в Ветхом Завете часто сравнивается и с виноградником, и с виноградной лозой. Пророк Иеремия сравнил Израиль с благородной лозой, которая позже стала отраслью чужой лозы и перестала приносить плоды (Иер. 2: 21). Пророк Иезекииль создает яркий образ избранного народа, который был плодовитой лозой, но со временем эта лоза была во гневе вырвана, брошена на землю и пересажена в пустыню, в землю сухую и жаждущую (Иез. 19: 10–14).
Образ виноградника был использован в некоторых притчах Христа: притча о работниках одиннадцатого часа и притча о злых виноградарях. Символика последней притчи присутствует и в прощальной беседе Спасителя с учениками. Наказание ожидает тех, кто не приносит плодов. Тем не менее это не главная тема беседы на Тайной вечери. Главной же темой является учреждение Церкви, Ее единство со Христом, Который есть ее глава. Все члены Церкви таинственно соединены между собой во Христе и в Нем находят источник сил и благодати, особенно даруемых через таинство Евхаристии, в котором люди становятся причастниками Божеского естества (2 Пет. 1: 4). Плоть и кровь Сына Божия становится плотью и кровью тех, о ком сказано Христом: «Вы во мне, и Я в вас» (Ин. 14: 20). Пребывание Христа в верующих сравнивается с пребыванием ветвей на лозе. Этим же созидается мистический союз всех членов Церкви, которая есть Тело Христово (1 Кор. 12: 27).
|
Святитель Кирилл Александрийский пишет об этом так: «Единородный определил некоторый изысканный способ к тому, чтобы мы сами сходились и смешивались в единство с Богом и друг с другом, а именно в одном теле, очевидно, в своем собственном, соделывая их сотелесными как Самому Себе, так и друг другу. Кто, в самом деле, мог бы разделить тех, кто посредством одного святого тела связаны в единстве со Христом? Ведь если все от одного хлеба приобщаемся, то все одно тело составляем. Поэтому и телом Христовым называем Церковь, а мы – отдельные члены, по пониманию Павла. Если же мы сотелесны друг другу во Христе, и не только друг другу, но и Самому, очевидно, Тому, Кто пребывает в нас через Свою плоть, то разве не ясно, что одно мы все составляем как друг в друге, так и во Христе?»[15].
Собирая Новый Израиль, Христос заключает с ним Новый Завет, запечатленный Его Кровью. Ядром этого Нового Израиля – Церкви становится апостольская община, которая живет по законам, определенным Христом. На Тайной вечери Господь устанавливает таинство, которое будет объединять всех христиан воедино и станет центральным таинством Его Церкви, потому это является центральным событием Великого Четверга. Вопрос хронологической ясности событий этого дня становится для нас вторичным.
[1]Киприан (Керн), архимандрит. Евхаристия. Париж, 1947. С. 37.
[2] Буйе Л. Первая Евхаристия на последней вечери. Брюссель, 1988. С. 221.
[3] Brown R. E. Gospel according to John (XII–XXI). NY., 1966. P. 557.
[4]Аверкий (Таушев), архиеп. Четвероевангелие. М., 2014. С. 153.
[5] Цит. по: Лопухин А. П. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т. III. Стокгольм. 1987. С. 408.
[6] Лопухин А. П. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т. III. Стокгольм. 1987. С. 408.
[7] Jeremias J. The Eucharistic Words of Jesus. NY. 1966. P. 20–25.
[8] Humphreus C. The Mystery of The Last Supper. Cambridgе, 2011. P. 192–194.
[9] Лопухин А. П. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т. III. Стокгольм. 1987. С. 408. См. также Иларион (Алфеев), митр. Иисус Христос. Жизнь и учение. Смерть и воскресение. Книга 6. М., 2016. С. 89.
[10]Иеремиас И. Богословие Нового Завета. Ч. 1. Провозвестие Иисуса. М., 1999. С. 133.
[11]Александр Сорокин, прот. Христос и Церковь в Новом Завете. М., 2006. С. 64.
[12] Иеремиас И. Богословие Нового Завета. Ч. 1. Провозвестие Иисуса. М., 1999. С. 193–194.
[13] Иларион (Алфеев). Иисус Христос. Жизнь и учение. Агнец Божий. Книга 5. М., 2016. С. 32–33.
[14] Александр Сорокин, прот. Христос и Церковь в Новом Завете. М., 2006. С. 71.
[15] Кирилл Александрийский, свт. Толкование на Евангелие от Иоанна. Ч. IV. Творения. Кн. III. М., 2002. С. 755–756.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.