Составитель этой книги – выдающийся иерарх Русской Православной Церкви, архиепископ Никон (Рождественский; 1851–1919). Долгие годы, будучи насельником Троице-Сергиевой лавры, он трудился на ниве книжного просвещения, и в 1885 году, еще в сане иеромонаха, опубликовал эту книгу, которую издательство Сретенского монастыря издает уже в пятый раз.
«Читая Ветхий Завет, мы понимаем всю новизну Нового»
Ветхий Завет современному человеку не совсем понятен, читать его нужно не торопясь, вдумчиво. Господь оставил нам Завет Новый, по его заповедям мы живем. Какие заповеди Ветхого Завета для нас актуальны, кроме десяти заповедей Моисея?
|
В XII веке митрополит Иларион Киевский в своем «Слове о законе и благодати» обозначил в качестве главнейших заповедей для русского человека девятнадцать: десять – Ветхого и девять – Нового Завета. Слово «заповедь» многозначно, оно связано с такими словами как «завет», «завещание», то есть «договор», с понятиями «закон», «законоположение», «норма». Норм, которые прописываются в Ветхом Завете, много, они не ограничиваются десятью заповедями. Точно так же и в Новом Завете: мы прекрасно понимаем, что девять заповедей блаженства в Нагорной проповеди – это не сумма теологии Нового Завета, а важное для нас положение, которое устанавливает некий вектор христианской жизни.
К девяти заповедям блаженства мы вполне могли бы приписать и две главнейшие заповеди, которые звучат из уст Иисуса Христа, квинтэссенцию христианства, заповеди о любви к Богу и любви к ближнему. Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Лк. 10: 27). Христос говорит: На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22: 40).
|
Итак, богословский итог Ветхого Завета подводится чертой этими двумя положениями: о всецелой любви к Богу и к ближнему. При этом вторая заповедь называется «подобной» первой (см.: Мф. 22: 39).
Часто мы, люди XXI века, смотрим на эти заповеди наоборот, через призму Послания апостола Иоанна: Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин. 4: 20). Мы больше думаем о любви к другим людям, говоря самим себе: «Если мы любим друг друга, то становимся способны любить Бога». Но это не всегда так бывает.
Не стоит смотреть на Ветхий Завет исключительно через призму Десятисловия, поскольку весь он пророчествует о Христе
Если бы преподобный Феодосий Печерский любил маму, как Бога, то никогда не стал бы преподобным Феодосием Печерским. Но ему пришлось пойти на конфликт и разорвать отношения с любимой мамой, потому что Бога он возлюбил больше. Следовательно, вторая заповедь, о любви к ближнему, меньшая по значению, и в духовной жизни любовь к Богу имеет приоритет. Только возлюбив Бога, мы по-настоящему начинаем познавать, каким образом нам по-божески любить других людей.
Только возлюбив Бога, мы по-настоящему начинаем познавать, каким образом нам по-божески любить других людей
Как мы знаем, есть люди, которые любят друг друга светской, социальной любовью, даже плотской, но при этом Бога в этих отношениях нет. Более того, эти отношения, сам характер межличностных отношений трудно спроецировать на Бога.
|
Любовь в греческом языке обозначается четырьмя терминами: «эрос» («ἔρως»), «агапе» («ἀγάπη»), «филео» («φιλία») и «сторге» («στοργή»): дружеская любовь – «филео», возвышенная любовь – «агапе», родственная любовь – «сторге», и более приземленная любовь, даже скорее не любовь, а влечение, сильное, горячее желание – «эрос».
Наш современник, греческий богослов Христос Яннарас, попытался на основании мнения преподобного Максима Исповедника спроецировать понятие «эрос» на взаимоотношения между человеком и Богом. И действительно, преподобный Максим Исповедник говорил, что Богом мы должны увлечься, это должно быть сильное чувство, как мощный магнит, которое побуждает нас всего себя отдавать Ему, всецело в Него погружаться, проникать, все свои силы на это направлять, отсекая все лишнее. Вот как человек бывает до беспамятства влюблен и увлечен, так и человек, взыскующий Бога и желающий Его познать, должен быть всецело Им увлечен и влюблен.
Здесь слово «эрос», на основании древнегреческой литературы, подходит в какой-то мере больше, чем абстрактное «агапе». Вероятно, людям, которые начитаны в древнегреческой литературе, понятны эти тонкости. Но в русскоязычном пространстве слово «эрос» настолько нагружено иными коннотациями, что у людей в голове сразу же возникают какие-то неправильные ассоциации, и, следовательно, мы не можем применить этот термин, когда говорим о любви человека к Богу, предпочитая слово «агапе» как любовь, которая лишена какого-то пристрастия и привязанности.
Итак, две заповеди суммируют весь Ветхий Завет.
А что же делать с остальными нормами? В Новом Завете мы можем к заповедям присоединить самые разные слова, например: Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7: 12). Можем ли мы использовать этот тезис в качестве руководящей заповеди, нормы христианской этики? Можем. И таких тезисов мы можем насобирать еще два, три десятка, может быть, и сотню.
Таким образом, девять заповедей блаженства не ограничивают то, что нам говорится в Новом Завете в отношении неких руководящих норм этики.
То же самое мы можем сказать и про Ветхий Завет: десять заповедей Моисея в какой-то мере являются базовыми принципами, но этим не ограничивается весь Ветхий Завет.
Десять заповедей Моисея в какой-то мере являются базовыми принципами, но этим не ограничивается весь Ветхий Завет
В Ветхом Завете смысловую и определяющую роль играют не только нормативные заповеди, касающиеся гражданского устройства и жертвоприношений.
В книгах Левит и Второзаконие описано очень много чинов, касающихся жертвоприношений, которые мы сейчас уже не совершаем: как заколать тельца, как – агнца (см.: Лев. 9: 3), на какие праздники сколько должно быть этих тельцов и агнцев, что делать с рабом, если он бежал (см.: Втор. 23: 15). Сейчас эти нормы уже не востребованы, мы их не применяем.
Но, как известно, Пятикнижие Моисеево является не только законодательной, но и пророческой книгой, и сами модели поведения ветхозаветных патриархов – Авраама, Исаака и Иакова, а также праведного Иосифа, которого мы часто вспоминаем Великим постом, – являются для нас руководящими, как и некоторые тезисы из пророческих книг, в особенности из Псалтири.
|
Первый псалом начинается словами: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых» (Пс. 1: 1). Слово «блажен» первого псалма объединяет Ветхий Завет с Новым Заветом, где также в Нагорной проповеди употребляется слово «μακάριος» (русское имя Макарий означает «блаженный»). «Μακάριος ἀνήρ, ὃς οὐκ ἐπορεύθη ἐν βουλῇ ἀσεβῶν» – «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых».
Итак, нормы из Псалтири для нас также являются руководящими. Мы читаем за панихидой (которая изначально не была исключительно заупокойной службой, вплоть до XIV века служили панихиды о здравии, а не только за упокой, потому что слово «панихида» означает «всенощное бдение»): «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем» (Пс. 118: 1). В этом псалме, 118-ом, 176 тезисов, каждый из которых может быть заповедью для христианина, потому что каждый из этих тезисов говорит о необходимости соблюдения закона Божия – о том, что закон благ, что соблюдение его дает человеку счастье и блаженство, о том, что человек, ходящий непорочно в законе Господнем, приобретает от Бога праведность.
Если говорить о Ветхом Завете, вряд ли стоит смотреть на него исключительно через призму Десятисловия, поскольку весь Ветхий Завет пророчествует о Христе, как писал еще святитель Афанасий Александрийский. Я бы сказал, что Ветхий Завет сейчас весьма актуален для христиан, потому что, читая Ветхий Завет, мы понимаем всю новизну Нового Завета.
7 июля 2021
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.