Составитель этой книги – выдающийся иерарх Русской Православной Церкви, архиепископ Никон (Рождественский; 1851–1919). Долгие годы, будучи насельником Троице-Сергиевой лавры, он трудился на ниве книжного просвещения, и в 1885 году, еще в сане иеромонаха, опубликовал эту книгу, которую издательство Сретенского монастыря издает уже в пятый раз.
Плюшевый рояль
Плюшевый рояль
|
Часто бывает, что результаты человеческих усилий – построенный дом, предметы мебели, музыкальные инструменты – в своей предметной жизни охватывают значительный промежуток времени, разные человеческие судьбы или даже исторические эпохи.
Про эту улицу красиво рассказывают экскурсоводы: в таком-то году было построено это здание; в этом – жил всем известный деятель; здесь бывали такие-то лица, а здесь –писались оперы и стихи. И пафосно прочтут наизусть отрывок. И ничего не скажут про ее настоящую жизнь, потому что, в сущности, ничего о ней не знают.
***
Вначале тебя тянут за ручку вверх по очень высоким и крутым для ребенка ступеням при выходе из метро, потом направо, вверх по улице: один дом, другой, третий…
|
На углу – двухэтажный книжный, всегда переполненный озабоченными родителями и школьниками, всегда церемонный и важный. Рядом – старая кондитерская. Еще издалека чувствуется запах свежих пирожных и шоколада. На старинных прилавках – конфеты в ярких блестящих фантиках и шоколадные медали в золотой фольге. Вот знакомый подъезд, надо подняться на старом лифте, кто-то из взрослых нажмет одну из многочисленных кнопок с почти затертыми буквами, где написана нужная фамилия.
Через минуту-две – откроется дверь, и в праздничной толчее коридора улыбающиеся знакомые лица. На заднем плане (ее всегда замечают потом) – смущенная застенчивая женщина в очках и белом колпачке – хозяйка комнаты этой старой московской коммунальной квартиры. Такая она видится детскими глазами: неяркая, тихая, почти потерянная. И… спустя много лет – на фотографии видишь красивую молодую женщину. Тихая и благородная красота этого лица завораживает. Пепельные пряди волос. Глаза сияют счастьем, но не крикливо, а как бы стесняясь его. Еще она не знает – ни тоски, ни душевной боли, ни нищеты. В один день все ломается…
Вот уже она тащит маленького Андрюшу за руку вверх по этой улице к дому по неровному булыжнику мостовой. Смысл остался: вырастить мальчика, дать образование. Нужно много работать – и теперь очень пригодятся ее способности к шитью. Она устраивается модисткой, выдумывает из бархата и плюша дамские шляпки, которые в большой моде.
Быстро меняются времена года. В книжный на углу бегут школьники то в шубах и ушанках, то уже весна, а вот и лето – и они совсем налегке. Быстро вырос мальчик, вытянулся, повзрослел, отлично заканчивает школу, потом – в институт. У нее же самой волосы из пепельных стали седыми. И все так же шьет она шляпки уставшими узловатыми пальцами, а из крохотных плюшевых и бархатных лоскутов искусно мастерит покрывала для кроватей, чтобы в доме всегда было уютно и тепло.
Это было время расцвета науки, эйфории разума, авторитетности технических наук, предчувствия первых полетов в космос. Молодой человек блестяще защищает диплом и идет работать по распределению. Его инженерные изобретения многочисленны, они всюду используются. Для него они так же естественны, как глоток воздуха, как радость творчества, которым беззастенчиво пользуются вышестоящие начальники, вписывая на изобретениях первыми свои фамилии. Ну, в общем-то диссертация ему не так уж нужна. Есть другие надежды: молодой специалист из соседнего корпуса, отличный математик с карими, немного насмешливыми глазами и черными косами. Эта удивительная девушка строга и непосредственна, может, когда надо, остроумно парировать злобные выпады в ее сторону и, когда надо, – «поддеть». Он ездит к ее старому кирпичному дому на Семеновской и в форточку первого этажа бросает букетик ландышей, потом ждет у подъезда, чтобы вместе ехать на работу.
С некоторых пор старая улица с булыжной мостовой, с осанистым двухэтажным книжным на углу, с опьяняющей запахом шоколада кондитерской стала домашней для девушки с черными косами. Старый дом принял ее, добродушно встретили обитатели других комнат, уютно показалось в перегороженной шкафами комнате с покрывалами на кроватях, сшитыми из бархатных и плюшевых лоскутков, с кульманом в углу, старинными картинами на стенах, столом посередине, накрытым белой скатертью, и неизменным важным бокастым чайником, вверху на крышке у которого деревянная пустая катушка.
В воздухе витало какое-то ожидание, и потом, спустя некоторое время, в комнату молодые супруги внесли маленького человечка – девочку. Детский плач приветственно огласил комнату, и начались – соски, пеленки, пустышки, баюканье, бессонные ночи трех-четырех первых месяцев новой человеческой жизни.
«Ребенку обязательно надо дать хорошее образование; конечно, английский язык – в спецшколе, музыка и фигурное катание», – таково было общее мнение и родителей, и бабушки.
«Надо дать хорошее образование: английский, музыка и фигурное катание», – таково было общее мнение
Все, что закладывается в детстве, закладывается на всю жизнь. Образованность объявляет себя принадлежащей интеллигентной части общества, где утонченней мысли и чувства, где полученные знания могут быть предвестником блестящего будущего. И, кажется, все это так похоже на истину: надо хорошо учиться, заниматься спортом, читать много книг, слушать музыку. И кажется, в этих жизненных установках нет места для фальши?!
Для занятий музыкой, конечно, необходим инструмент – поэтому придется терпеливо ожидать своей очереди по предварительной записи, дождаться, когда привезут его в магазин, и тогда уже покупать. Все было наконец исполнено. Первое, что он услышал про себя на непонятном человечьем языке еще в магазине: «Ну, повезло – настоящий рояль!»
***
«Настенька, Оленька, здравствуйте! Андрей Петрович, проходите, раздевайтесь!» Поцелуи, сумки, подарки. По длинному коридору, где на стенах подвешены корыта, велосипеды и прочая утварь, проводят в комнату, перегороженную большими шкафами. Горьковатый аромат хризантем врывается в нее вместе с морозной свежестью зимнего утра и побеждает зовущие запахи свежей зелени салатов и только что испеченных пирогов. Посередине – стол с белой скатертью, заставленный яствами и фруктами. На стенах – картины, в углу на специальной подставке – большие листы бумаги, исчерченные карандашом, а у стены – какой-то предмет, прикрытый красивой тканью, сшитой из маленьких разноцветных кусочков.
И вот уже вымыты детям руки, расставлены стулья, принесены все угощенья. Наконец все сели за стол. Начались поздравления и тосты. Взрослым – вино, маленьким – лимонад и клюквенный морс.
|
Детским глазам таким необычным кажется все в этой комнате: темно-красные бархатные покрывала на кроватях, картины со старинными сюжетами, чертежная доска, которая называется «кульман». И вот в какой-то момент перед чаем молодая хозяйка говорит: «А теперь нам Ирочка сыграет». Папа девочки подходит к стене, где стоит прикрытый предмет, снимает покрывало, и все наконец видят – музыкальный инструмент. Приоткрывается крышка, под ней оказываются белые и черные ступеньки – клавиши. Ирочке пододвигают особый крутящийся стульчик и устраивают внизу ноги на скамейку. Под неуверенными пальчиками ступени опускаются и поднимаются, и появляются звуки – грустные и добрые. Так мы узнаем, что тот, что тихо стоял в углу, – тоже живой. Слушаешь – затаив дыхание, звуки льются и зовут в какой-то непонятный, еще неведомый мир. Все вокруг преображается, и начинает казаться, будто под клавишами живет удивительное существо, которое и поет, надо только научиться с ним разговаривать. У него есть имя – пианино, и взрослые говорят, что он звучит, как настоящий рояль!
Это первые выученные произведения. Все хлопают Ирочке. Ах, какой инструмент! Дети подходят к нему, чтобы потрогать эту удивительную вещь – деревянную и живую, нажимают на клавиши, а взрослые удивляются чистоте его звучания.
Да, это был его дебют, и он был создан для того, чтобы такие чистые глубокие звуки слушали, затаив дыхание! Теперь «рояль» с нетерпением ждал, когда к нему приблизятся чьи-то шаги.
«Рояль» с нетерпением ждал, когда к нему приблизятся шаги
Тем временем праздники кончились и пошли будни. Учеба, ангина, фигурка, сочинения, контрольные по математике. На музыку оставалось времени мало. «Рояль» чувствовал себя заброшенным. Но мама настойчиво подводила усталую девочку к инструменту, и он понимал струнной своей душой, как ребенок его ненавидит, впрочем, не его самого, а само хождение в «музыкалку» и утомительное выучивание сложных мест домашних заданий. Уставшая девочка не в такт нажимала на клавиши, а потом плюхалась головой о крышку. Сегодня ничего не выйдет. Выбирали другое время для занятий. Каждый отрывок надо было сыграть не меньше десяти раз. На крышке инструмента с правой стороны клали спички – десять штук, и Ирочка перекладывала их по одной справа налево.
Заходили изредка школьные подружки. В воскресные дни обычно были прогулки на лыжах, немного реже – кино или театр. Поэтому «рояль» не любил выходные. Он чувствовал себя ненужным. А еще не любил – лето, когда все семейство выезжало на дачу или даже на море. Жизнь в комнате замирала до осени.
Первые годы девочку провожали до школы. Когда она подросла, провожать ее на глазах у сверстников стало неудобно. Однако старая хозяйка, безропотно терпевшая свои потрясения всю жизнь, выразила вдруг возмущение: «Как можно ребенка пускать одного?! На улицах столько машин!» Она выходила тайком из дома и издали провожала девочку до школы. В общем, образовательный процесс близился к окончанию. «Рояль» прошел всю положенную программу. Особенно много ученица играла перед экзаменами и выступлениями на школьных концертах. Но связать себя на всю жизнь с музыкой – и не планировалось: «музыка так, для общего развития».
Нет, не громкой славы ждал «рояль» – ему так важно было стать другом, чтобы девочка подходила к нему и играла, когда хотелось плакать, чтобы радовалась и пела песни со своими сверстниками, чтобы, играя старинную мелодию, доверяла ему что-то сердечно-тайное и ей бы становилось легко на душе, ведь старый друг никогда ее не выдаст.
«Рояль» ждало бы полное забвение, но тут вдруг все снова стали ждать появления еще одного человечка. И он тоже стал ожидать, когда родится младенец и сначала будет плакать, учиться говорить, делать первые шаги, а потом ребенка в какой-то момент подведут к нему и скажут: «А это – наш “рояль”, и ты будешь учиться на нем играть». Так и было.
Родится младенец… Сначала он будет плакать, учиться говорить, делать первые шаги. А потом – будет музыка!
Новорожденную назвали Леночкой, а спустя пять лет и вправду стали учить музыке. Как снова он ожидал приближающихся шагов! Как надеялся, что он уведет, заманит, заворожит ее своими волшебными звуками – и она полюбит музыку и, может быть, даже посвятит ей свою жизнь!
Те самые дети, которые приходили на праздник и слышали блистательный дебют «рояля», стали взрослыми. Давно ушли в прошлое новогодние домашние вечера с подарками и сюрпризами. Семейные праздники, когда удавалось собраться в тесном кругу и петь порой неверными голосами песни Окуджавы и Визбора, случались все реже и реже. А если родные и встречались, то – при печальных обстоятельствах, да и то если находилось время прийти.
Старшая девочка поступила в институт, училась, летом долго пропадала в отъездах, а потом вышла замуж. Появилась возможность разменять квартиру и уехать жить в другое место. Старая женщина в очках и белом колпачке со скрюченными узловатыми пальцами уехала вместе с ней и все реже могла готовить, убирать, помогать и никак не справлялась. Потом «рояль» слышал усталые ее шаги всего несколько раз. Тихая, она умерла в своей комнатке, огорченная, что ничем не может помочь.
Молодым месяцем – серпом – зарождалась новая историческая эпоха. И никак нельзя угадать, справа или слева увидишь его острое лезвие. Как бабочка выбирается из сжимающего, надоевшего ей кокона, так и новое время требовало перемен. Разорвать крыльями жалкую оболочку прошлого, взлететь, почувствовать силу, свободу!
|
Не в моде оказались интеллигентность, учтивость. Многое стало не в моде – в воспитании ребенка фигурное катание уже не было актуальным. Так что теперь для образования Лены была оставлена «непременно» только английская спецшкола, ну и, конечно, «музыкалка». Снова учеба, контрольные, болезни, занятия, экзамены, школьные концерты. Дни, месяцы, годы. Та, что была молодой хозяйкой с длинными косами, давно их обрезала – волосы стригла короче и завязывала сзади резинкой хвост. Ее мучили давление и головная боль. Девочка много болела, но училась неплохо. Папа все реже чертил по ночам – усталость и возраст. Конечно, это никоим образом не должно было повлиять на образовательный процесс. И вот уже снова заканчивалась школа, и впереди – экзамены в институт. Волнения родителей напрасны – поступила легко! Но ее будущая специальность никак не связана с музыкой, а значит, он будет снова забыт. Может быть, навсегда.
После четвертого курса на ее свадьбу собрались давно ставшие взрослыми братья и сестры и состарившиеся их родители. Потом родился мальчик, и в новом круге жизни «деды» снова бросили оставшиеся силы на воспитательный процесс.
Но теперь требовалось быть не столько образованным, сколько успешным!
Теперь требовалось быть не столько образованным, сколько успешным. Чтобы имя твое мелькало
Чтобы имя твое мелькало на сайтах и страницах газет. Тогда – открыты двери престижных институтов, друзья, встречи, поездки…
Прежний мир с задушевными беседами, тихими домашними вечерами в кругу родных людей с песнями под гитару неумолимо, с треском проваливался в трещину ушедшей эпохи. В этой новой первенство отдавалось напору молодости, успешности и умению добиваться «своего».
Мальчика назвали Артем. И первые годы все проходило как раньше: английская, музыкальная. Но однажды в школу, где он учился, пришел мастер спорта для отбора подходящих ребят в свою секцию. Вскоре юноша понял, что спорт для него – главное, и смог убедить в этом родителей, так что с музыкалкой было покончено. Папа работал, мама посвятила себя подготовке к бесконечным сборам и соревнованиям.
Бабушка, та, что когда-то была с черными косами, а потом обрезала их и завязывала хвост черной резинкой, совсем поседела. Жили они с мужем теперь отдельно в маленькой квартирке, дочери и внук приезжали редко. Старая женщина говорила с ними по телефону, поддерживала в трудных ситуациях, ободряла перед выступлениями.
«Рояль» стоял в квартире, где жил Артем. И не ждал уже ничьих шагов в свою сторону. Артем готовился к отборочным соревнованиям – все было поставлено на карту.
Так и не случилось в ее жизни ни последнего свидания с родными, ни взаимных прощений. Захлебываясь, как от удушья, она умерла в коридоре больницы, все-таки дождавшись прихода старого своего друга. Гроб купили не из дорогих – предупредили, что «разводят на бабки».
У прибольничной постройки отдельными группками стояли родственники, ожидающие, когда освободят помещение и запустят следующих для совершения обряда прощания.
Встретились наконец единокровные люди, не видевшиеся более двадцати лет, а некоторых из молодых увидели впервые.
В небольшой комнате каждая служба отвечала за свое: кто – вносит, кто – отпевает, кто – выносит. Певчих здесь, конечно, не предусматривалось. Батюшка прочел молитву, покадил. «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». Стали прощаться. Нужных гвоздей не оказалось, и священник стал искать подходящие где-то в уголке. Затем гвозди наживили. Гроб отнесли в автобус. На ухабах плохо подогнанная крышка дергалась. Исхудавший, со впалыми щеками муж сидел рядом, придерживая и поправляя ее. Техническим своим глазом находя недостатки конструкции, не ворчал, а скорее констатировал существующий факт: «Не умеют делать добросовестно, не подогнали».
Такова была последняя мелочевочная суета постчеловеческой жизни той самой женщины с черными косами, решавшей когда-то с легкостью сложные математические задачи для всей округи и получавшей призы на шахматных турнирах.
В тот период у Артема шла истовая подготовка к соревнованиям. И они прошли отлично: медали, цветы… Осенью его примут в университет. Девушки, друзья… И, в общем, жизнь прекрасна, вот бабушку не смог похоронить, но он придет как-нибудь на могилку (надо узнать еще, где это место).
Победы, девушки, друзья… Жизнь прекрасна! Вот только бабушку не смог похоронить…
После его громкой победы наперебой звонил телефон, много приходило знакомых, и, конечно, места в комнате становилось все меньше.
Одно время на «рояль» ставили награды. А потом пришли к выводу, что инструмент совсем расстроен, войлок внутри местами съела моль и давно пора ему на свалку. Мама вначале упрямилась, вспоминая свои музыкальные концерты, но потом замолчала. Молодыми сильными руками он был поднят и вынесен на улицу, к мусорным ящикам. Это было под Новый год – кругом спешили люди в предпраздничной толчее, взрывались петарды. К ночи подморозило, пошел снег и началась вьюга. Она вначале обходила кругами «старый рояль», а потом стала подходить все ближе и ближе и уже как родного баюкала его, и все пела, и все пела ему свое – протяжно, тягуче…
18 февраля 2021
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.