«Прощай, грусть!» и другие рассказы
Книга священника Игоря Сильченкова «"Прощай, грусть!" и другие рассказы» будет интересна всем, кто любит непридуманные рассказы, истории из жизни священников и книги «Зеленой серии надежды».
Три образа женских
Говоря о Господе Иисусе Христе, мы используем такое выражение: Христос – Новый Адам. Как Павел учит: «Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба» (1 Кор. 15: 45). Выстраивается некая четкая линия: ветхий Адам, взятый от земли, «перстный», и второй Адам – Христос, пришедший с Небес. Второй пришел спасти первого. Первый смертен, второй бессмертен. Первый, как говорит Николай Сербский, «гробом заканчивает», а Второй – «гробом начинает», то есть восстает из мертвых и созидает новую жизнь.
Начиная где-то с Иринея Лионского святоотеческая мысль именует Марию новой Евой. Она загладила Евино согрешение. И мы этот параллелизм библейского повествования и новозаветной истории ярко усматриваем. То есть, пришел грех через еду – и через еду – «примите, ядите» – приходит к нам очищение от грехов. Пришло согрешение через дерево – и на Древе Крестном Господь повис за грехи наши. Пришло согрешение через Еву – и через некую новую Жену, тоже Девицу, как и Ева (до грехопадения Ева мужа не знала), приходит нам спасение.
Мы, собственно, и рассматриваем женскую долю в рамках этого противопоставления: согрешение – искупление. Есть много тем для разговора о женских бедах. Это Евины беды, что называется. Рожать, бесплодствовать, муж, дети, скорби – это все Евино сокрушение. Немощь женская, подчиненность мужу, горькая доля, что называется. Ждать, молиться, плакать, рожать, кормить, лечить, заботиться, хозяйствовать… Богородица же, это некий образец совсем иной жизни, и невесты Христовы, монахини, в подражание берут Ее. Они идут только в молитву, в пост, в богоугождение. Но что мы имеем в виду, когда говорим, что упущен некий третий образ?
1 И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; 2 с нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле.
3 И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами.
4 И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; 5 и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным.
6 Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя ее, дивился удивлением великим. (Откр. 17: 1–6)
Теперь, если мы выстроим эту линию: ветхий Адам, новый Адам, Христос, и потом, перед Вторым пришествием, некий обманщик, антихрист, то мы можем смело такую же трехчастную линейку выстроить и в отношении женского естества: Ветхая Ева, новая Ева, Матерь Божия, и потом, к концу времен, как раз к этому антихристу, параллельно с ним или рядом с ним, (она же не зря восседает на багряном звере), возникает такой неожиданный женский образ: блудница, упившаяся кровью святых, Вавилонская блудница. Этот образ не был упущен в истории. Во времена Реформации его использовали для изображения Римской Церкви, но это, конечно, была натяжка. Исторически это была неправда, промах. Историческое воплощение этого образа еще грядет, а может, и созидается на наших глазах.
Возникает такой неожиданный женский образ: блудница, упившаяся кровью святых, Вавилонская блудница… Историческое воплощение этого образа еще грядет, а может, и созидается на наших глазах.
Иногда женский образ бывает более воинственен или более страшен, чем образ мужской. Например, сталинградский мемориал Родина-мать. Не зря они не изобразили мужчину, там много мужских образов есть у подножия, по мере восхождения к горе, но на самой горе стоит образ женщины, Родина-мать. Она страшна. Как медведица, потерявшая детей. То есть, женский образ разозленной матери, например, или воительницы, страшнее, чем мужской.
И параллельно возникает образ Иродиады, жены Филиппа, брата Иродова, которая тоже терпеть не могла Иоанна, пришедшего в духе Илии. Это был праведник, девственник, тоже бесстрашный. И Иродиада, в духе Иезавели, терпеть не могла именно этого человека. Главной целью ее жизни было сделать так, чтобы он не жил на Земле (см. Мк. 6: 17–26).
Вот вам ярчайший образ женщины, которая воюет со святыми. Наибольшими святыми человеческой истории! То есть мы, говоря о женщинах, не имеем право упускать эти образы и имена: Иезавель, Иродиада и блудница, сидящая на багряном звере, богохульствующая и радующейся всякой неправде.
Сводить всю женскую проблематику только к бедной Еве, которая рожает детей, ждет внуков, стоит у плиты, качает колыбель, переживает, когда муж с работы придет... и т.п. нельзя! Мы сильно обедняем и укорачиваем взгляд на женщину при таком подходе. А человек существо динамическое, и он постоянно находится в некоем развитии. Если он не поднимается вверх, то он гораздо более быстро катится вниз, но так или иначе он на месте стоять не может. Человек, повторяю, не стоит на месте некогда, и человечество тоже. И если у человечества есть высокий идеал, к которому он активно стремится, то происходят борьба и рост. А если у человечества исчезает идеал или появляются ложные идеалы, человечество начинает скатываться. Оно катится порою очень стремительно и, деградируя, воплощает в себе печальные образы Библии.
Мы сейчас живем в эпоху неслыханного изменения отношения женщины к самой себе и мира к женщине. Кое-что, конечно, было и раньше. Вся русская революция шла под знаком раскрепощения женщин. Подобные суфражисткам в Англии, у нас были свои так называемые «синие чулки». Был женский вопрос, стремление к высшему образованию, участие женщины в революции, свободная любовь, уход из семьи и так далее. Некоторые лозунги, типа «Долой кухонное рабство», были полностью тождественны лозунгам современных феминисток. Долой не только «кухонное рабство», но женщину давайте на производство, и в космос, и в спорт, и в шахту, и на войну... В нашей российской истории это уже было раньше всех, сейчас это просто является мировым трендом. И, безусловно, женщина меняет понимание себя самой. Перемены затрагивают все буквально: внешность, социальные роли, сексуальность, материнство (или его сознательное отсутствие). Мы видим, как женщины реально могут быть более успешны и более энергичны, более активны в каких-то вопросах зарабатывания или управления. У женщин просыпается энергия для созидания карьеры и прочего. Где-то здесь мы и вступаем на минное поле.
Природа человеческая такова, что если есть стремление к власти, да помножить его на половую распущенность, на блуд и весь комплекс анти-семейных «ценностей», да приправить все это гордыней, которая открыто культивируется в нашем обществе, то в случае с мужчиной мы получим персонажа, действующего вполне в духе Антихриста. А если речь о женщине, то мы рискуем получить и не привычную Еву, и не Чудную Деву Марию, а именно блудницу, сидящую на звере багряном.
Иезавель и Иродиада – это женщины при власти. Они, конечно, и развратницы, и идолопоклонницы. Они ненавистницы истинного Бога и его служителей, но это не уличные блудницы. Дело серьезней. Перед нами некая концентрация всех женских грехов. Эти двое любят власть. Они и мужей-то любят, как инструмент добычи власти. Разве нужен Ахав Иезавели, если бы он был пастухом или рыбаком? Они любят править, командовать, отдавать приказы. Конечно, они развратны, они любят роскошь и ненавидят всех, кто стоит у них на пути. От этих образов никуда не убежишь. Потому что Предтеча неразрывно связан с Иисусом, а Илия – это предвестник Второго пришествия. Илие сопутствует Иезавель, а Предтече сопутствует Иродиада.
Иезавель и Иродиада – это женщины при власти. Они и развратницы, и идолопоклонницы. Они ненавистницы истинного Бога. Перед нами некая концентрация всех женских грехов.
Мы привычно говорим: ну, вот бедная женщина. Надо ее жалеть, она рождается в мир, чтобы нести скорби. Это отношение к ней как к Еве. Вся ее жизнь – тревога, забота и работа. Есть Пречистая Богородица, Которая дает нам всем, и мужчинам, и женщинам, образец послушания, молитвы, терпения, мужества, сострадания. Все, что есть святого в мире, все в Ней соединяется. И все, здесь скобки, вроде бы, закрываются. У нас больше, как кажется, нет образов.
Она не стремится к целомудрию. Целомудрие ее в принципе не интересует. Если бы интересовало, она бы заглядывалась в сторону монашества или, широко, в сторону христианского подвига. Но ее интересует только роскошь и удовольствия всякие: тактильные, вкусовые и все остальные. При этом она горда, не хочет знать над собой никакого закона (мое тело – мое дело). Она хочет самоутверждения. Значит, мы по неизбежности должны пустить в свое сознание тот образ, в котором описана некая страшная женщина, в которую может превратиться женская половина человечества в конце времен – это именно блудница, сидящая на звере.
Это очень отрезвляющий образ, потому что в нем нет ничего красивого. Трудно себе представить Еву с макияжем, Еву на высоких каблуках. Нашу праматерь Еву никак не вообразишь с накрашенными ресницами, наштукатуренную, с длинными ногтями, в вечернем платье. Такая Ева решительно непредставима. Реальная Ева в длинной одежде, у нее в руках веретено или прялка, или ведро с водой, или ребенок новорожденный. Такую Еву представить себе легче легкого. Женщины Востока сегодня, замотанные с ног до головы во всякие тряпки, это в принципе Ева. А Еву в бикини, или Еву в солярии, или Еву на пляже в мини-бикини, Еву в ночном клубе… представить невозможно. Еще более невозможно представить таким образом и Деву Марию. Ни на пляже, ни в солярии, ни в баре, ни где-нибудь еще, в магазинах на шопинге она в принципе не представима. Ни Ева, ни Божия Матерь! А все, что мы можем представить о современной женщине: стринги и топлесс на пляже, когти крашеные, накладные ресницы, измененный цвет волос, высокие каблуки, мини-юбки – это все касается и не Евы, и не Божьей Матери. А кого же тогда? Это касается как раз какого-то другого образа. Тема кажется жестокой. Она такова и есть, но если этого не сказать, то мы согрешим. Согрешим о некоем умолчании о правде Божией, однажды явленной в Писании.
Когти крашеные, накладные ресницы, измененный цвет волос, высокие каблуки, мини-юбки – это все касается и не Евы, и не Божьей Матери. А кого же тогда?
Еще раз скажу: образ женщины, которую мы видим ежедневно, не описывается Библией в привычном понимании. Где сегодня Рахиль? Где Лия или Сарра? Где Иохаведа и Дебора? Аналогов этим женщинам мы в сегодняшнем мире больше не видим. А если они есть, то нужно сильно постараться, чтобы их обнаружить. Зато апокалиптический образ и видим, и узнаваем. И говорится это не для того, чтобы кого-то унизить или оскорбить, нет. Наша задача состоит в том, чтобы библейскими образами описать действительность.
Мы верим, что Библия описывает всю действительность человеческой жизни от пещерного человека или сегодняшних пигмеев, живущих в лесах африканских, до небоскребов Москва-сити или Манхеттена. То есть все это в принципе описывается библейскими образами.
Когда мы сегодня поищем женщину библейскую, мы не сразу найдем ее в пределах современных мегаполисов. Монашка – это библейский образ, то есть любая монахиня в любом христианском монастыре, это образ библейской женщины. Это девицы, посвятившие себя Богу, или бывшие замужем женщины, состарившиеся, кого-то похоронившие, разочарованные в этом изменчивом и тленном мире и ушедшие к Богу в зрелые годы. Это библейские женщины. Мы можем увидеть библейских женщин в роддоме. Женщины с большим животом, которые ползают по стенкам в коридоре в ожидании своего родового часа. Те, что трепещут и ждут этого часа и дня. Особенно первородящие. Это библейские женщины. Но огромная масса женщин больше не описывается ни образом смиренной Евы, ни образом святой Богородицы.
Здесь дан не портрет, а направление движения. В общем-то, для лукавого (если мы можем догадываться о его планах) развращение женщины является приоритетным. Он именно так (и успешно) сделал подобное в Раю.
В Эдеме он совершил очень простое дело: соблазнил сначала жену, а потом через нее и мужа. Очевидно, он догадывался, что если он приступит к мужу, то муж поведет себя по-другому: скажет «нет», начнет кричать, шуметь или молиться, или как-то там сопротивляться. А потом они, люди, приобретут навык. И если они первый раз отразят его атаку, то они приобретут навык сопротивления. Тогда уже другой заезд должен быть более хитрым, более сложным. Будет уже в разы сложнее. Поэтому он изначально берет себе объектом жену и начинает с ней разговаривать, вступает с ней в длинный диалог и научает ее нарушить заповедь. И потом через нее он добирается до Адама. У него цель в принципе Адам, а не жена. Как часто в фильмах или в детективных романах какая-то банда собирается ограбить банк, но для этого им нужна машина. Сначала крадут чью-то машину, а потом на ней грабят банк. То есть кража машины – это маленькое преступление перед совершением главного преступления. Обман жены для дьявола – это маленькое преступление в надежде большего, то есть обмануть мужа. Он добивается этого. Возможно, та же тема сохраняется и сегодня.
То есть нужно добраться к женщине и испортить ее, а испорченная женщина испортит все остальное. Жена ведь в семье имеет командный голос. Мы видим это по Сарре и по другим женщинам библейским. Сам Господь говорит Аврааму: слушайся голоса жены твоей Сарры (см. Быт. 21: 12). В некоторых вопросах муж полностью подчинен жене. В бытовых вопросах спорить с женщиной бесполезно. Поэтому она имела изначала, имеет сейчас и будет иметь некую власть в семейных отношениях, Она всегда будет командовать мужем в определенном смысле. Поэтому если ее развратить (испортить), она будет командовать под дьявольским патронажем.
Поэтому я думаю, что схема та же. Нужно внушить бедной Евиной дочке мысль о небывалом величии, которого у нее никогда не было. Но нужно внушить, что оно у нее есть, и она должна его актуализировать. Она должна полюбить себя, отвратиться от всего комплекса семейных ценностей, полюбить комфорт и роскошь. Пардон, но тогда разврат для нее просто неизбежен. Если женщина полюбила комфорт, роскошь, если она горда и не хочет рожать, куда ей деваться от перспективы неизбежного разврата? Еще она должна хотеть власти. Должна хотеть отомстить мужчинам, как ей кажется, за долгие столетия мужского унижения. Теперь ей кажется, что женщины должны править. Собственно, это то, что мы видим по современным трендам.
Если женщина полюбила комфорт, роскошь, если она горда и не хочет рожать, куда ей деваться от перспективы неизбежного разврата?
Мы ходим по кругу, но повторение – это мать учения. Мужчина – это Адам. Спаситель мира у нас у всех это Христос, и в мире действует дух антихриста. Мы можем угадывать дух антихриста в некоторых мужах, потому что мы знаем, что антихрист будет мужчина. Мы можем присматриваться, как старообрядцы к Петру Первому, не подменили ли царя на Западе? А может быть Антихрист, это Наполеон, или Гитлер, или Сталин? То есть мы смотрим на мужчин, находящихся при власти, и пытаемся угадать: не он ли? Может быть, это какой-то коллективный антихрист в лице Евросоюза, или еще что-нибудь подобное? Именно на мужчин мы смотрим в этом духе. Потому что во власть имущих реально действует дух антихриста, если они не кланяются Кресту Господню и не правят в духе Христа воскресшего. Но женщины у нас выпадают из этой категории. Мы не оцениваем их таким образом, как будто у нас в сознании есть только Дева Мария и Ева. Бедная Ева и Святая Дева – и все.
Именно этот страшный библейский образ должен дополнить нашу библейскую картину, чтобы женщина понимала, в каком духе она живет. Например, она страдает женскими болезнями – это Евина болезнь. Она хочет идти в храм и молиться Богу – это она идет стопами Богоматери. А вот она вдруг осатанела и в пятый раз хочет выйти замуж, но рожать не хочет, при этом хочет быть владычицей морскою, как у Пушкина в «Сказке о рыбаке и рыбке». Это она идет путем вавилонской блудницы. У Пушкина тоже не зря этот образ забитого дедушки, который закидывает свой невод регулярно в синее море. А рядом – совершенно не сытый человек, старуха, которая начинает с нового корыта, а потом...
Можно было наоборот сделать? Дед с ума сошел от гордыни, а бабка смиренная. Можно? Может, и да, а может, и не склеится образ. Может быть, нужно, чтобы именно бабка осатанела в конце концов и прошла весь путь развращения от новой тесовой хаты к хате каменной, от столбовой дворянки к царице и до фиаско. С Пушкиным трудно тягаться.
Сейчас Европейский парламент, американские госструктуры, наши госструктуры ведут дебаты о введении квотного принципа на присутствие женщин в парламенте. Нужно почему-то, чтобы были женщины там и женщины сям. То есть женщина активно лезет во власть. Но ей нужно знать, по крайней мере: лезешь во власть, лезь с молитвой. Богородица не лезла во власть, но стала выше всех. Если ты хочешь реально идти во власть, то знай, что во власти тебя окружит: соблазн большой гордыни, соблазн больших грехов, полный выход из семьи, потеря влияния на своих детей (если они есть). И ты порвешь все связи семейные, принципиально женские, и залезешь высоко, а там тяжело дышать. Там тебя будут окружать большие деньги, большой разврат и головокружение от успехов. И тогда ты можешь быть именно этим вышеупомянутым персонажем. Ты должна знать это, по крайней мере. Помнить, как некий устрашающий и тем спасительный образ.
|
Нельзя жить по схеме: пока молодая – в ночной клуб, а когда повзрослела – в депутаты. В этом смысле даже простые блудницы выглядят более честными. Собственно, блудница это сквозной образ библейский. Блудница впервые появляется в первой книге Библии, Бытии, и в последний раз в Апокалипсисе, то есть, в последней книге Библии. Блудница – это неистребимый и неистощимый персонаж. Но просто блудница не страшна и даже является предметом сострадания. Они-то и ползли к Христу поплакать у Его ног. Это опозоренные дочери Адама и Евы, которые вдруг почувствовали свой позор. У них есть и покаяние. Они, в случае покаяния, предваряют всех книжников и фарисеев в Царствие небесном. А вот страшно становится именно в созерцании инфернальных образов. Там, где блуд соединяется с властью, и власть соединяется с безбожием. Власть, блуд и безбожие рождают нечто чудовищное, достойное конца света.
Власть, блуд и безбожие рождают нечто чудовищное, достойное конца света.
Мы не показываем пальцем ни на кого, не называем никаких имен. Это подлинно не наше дело. Но наше дело начертить некую схему, вполне библейскую схему, для того, чтобы человек, имея совесть и разум, сам себя опознал внутри заданных координат.
17 мая 2021
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.