Главная > Журнал > Жизнь обители > Недостающий кирпичик в церковной архитектуре

Недостающий кирпичик в церковной архитектуре

Дмитрий Смирнов

Распечатать

Великое освящение храма Новомучеников и Исповедников Российских Сретенского монастыря и первая Божественная литургия были совершены Святейшим Патриархом Кириллом 25 мая 2017 года. На торжественной церемонии присутствовал Президент России Владимир Путин. Храм настолько вписался в архитектурный ансамбль Сретенского монастыря, что многие, впервые переступающие порог обители, не угадывают в нем новейшего здания. Возвышаясь на 61 метр, он вмещает около 2000 человек, а на богослужения под открытым небом могут собраться до 10 000 верующих. Автор проекта Дмитрий Смирнов успел воплотить еще один грандиозный замысел – Главный храм Вооруженных сил РФ и музейный комплекс «Дорога памяти» в парке «Патриот». Мастерские Дмитрия Смирнова, названные «Сретенскими» в честь его первого знакового проекта, расположены неподалеку от храма Новомучеников, поэтому свое творение он видит буквально каждый день…

– Храм по Вашему проекту возведен пять лет назад. Как меняется Ваше отношение к нему, не возникает ли желание что-то подправить, доделать, изменить?

– Я часто здесь бываю, захожу в храм. Конечно, как любому автору уже построенного значительного объекта, мне все время кажется, что в нем можно что-то улучшить. Но поскольку храм уже воплощен в камне, хочется, чтобы за ним просто хорошо ухаживали, сохраняли в первозданном виде. Поэтому часто напоминаю службе эксплуатации придерживаться регламентов, заложенных в проекте, обрабатывать стены гидрофобизатором, полировать полы и так далее.

– Были ли какие-то идеи, задуманные, но не реализованные при строительстве храма Новомучеников?

– На любых стройках не все задумки реализуются, но мы всегда стараемся так или иначе воплощать свои творческие идеи в следующих проектах. Например, после того, как новый храм в Сретенском монастыре уже был построен, показалось красивым под четырьмя малыми куполами дать рельефные образы евангелистов, ориентированные по четырем сторонам света. Эта идея потом получила реализацию в проекте Главного храма Вооруженных сил.

Что касается самостоятельной жизни храма Новомучеников, мне кажется, он становится намоленным. Я читаю комментарии в интернете, люди говорят, что нет ощущения новодела, пишут, что есть новый собор, есть древний собор, и они оба красивые, не подавляющие друг друга и хорошо сочетающиеся.

– А какой был изначально запрос на постройку храма, каким его хотели видеть в Сретенском монастыре?

– Был конкурс, где участвовало порядка 50 профессиональных церковных архитекторов, я тогда был совсем «зеленый», мне было 27 лет, и я мало что понимал в храмовом строительстве. И это для меня был вызов. Кстати, в конкурсе я участвовал одновременно от двух авторских коллективов – со своей собственной мастерской в содружестве с Юрием Купером, а также в авторском коллективе «Моспроект-2» под руководством архитекторов Шишкова и Чернявского. Для меня стало приятной неожиданностью, что мой сольный проект занял первое место, а проект «Моспроекта» занял второе место.

Был запрос на большой храм, чтобы там одновременно могло молиться много людей, потому что в древнем Владимирском храме, особенно в престольные и большие праздники, многим прихожанам приходилось оставаться на улице. К тому же, когда внутри находится большое число молящихся, повышается влажность, а это наносит вред фрескам, они «плачут». Сретенский монастырь – один из самых популярных в Москве, поэтому было необходимо строительство нового большого собора. Немаловажным критерием в конкурсе была организация прихрамовой площади, которая ведь тоже храм. Храм под открытым небом. Теперь здесь есть свой алтарь, солея и одновременно можно собирать около 10 тысяч человек.

Сретенский монастырь – один из самых популярных в Москве, поэтому было необходимо строительство нового большого собора

Храм освящен в честь исповедников и новомучеников Российских, это трагичная страница истории нашей страны, но владыка Тихон (Шевкунов) просил, чтобы храм был светлым, устремленным вверх. Обратите внимание, все время нам хочется смотреть наверх.

– За счет чего это достигается?

– Здесь применяется архитектурная вертикализация – колонны, карнизы, профили, орнаменты все устремлены вверх, за счет чего взгляд скользит все выше от элемента к элементу, направляясь к небу. Нет прерывания, жестких горизонталей.

– А какие особые решения Вы использовали во внутренней архитектуре и убранстве?

– У этого храма четыре маленьких купола и один большой. Снаружи это стандартная крестово-купольная система, но когда мы входим внутрь, то попадаем в византийскую базилику. Внутри храм кажется больше, чем снаружи. Еще здесь нет центральных столпов, которые обычно располагаются под барабанами. Мы вдохновились собором Святой Софии (Константинополь) и в принципе византийской базиликой. И получилось, что снаружи у нас образ русского храма, а внутри византийское наполнение.

Мы вдохновились собором Святой Софии. И получилось, что снаружи у нас образ русского храма, а внутри византийское наполнение

– Здесь потрясающая роспись.

– И роспись, и иконы, и киоты, и все архитектурные элементы здесь выполнены с учетом обратной перспективы, пропорции слегка вытянуты. Обратите внимание на людей, которые стоят на службе, у них взгляд все время уходит наверх. Когда ты стоишь и смотришь наверх, ты общаешься с Господом, и когда ты смотришь вверх, ты не можешь загрустить, расплакаться, если только от счастья.

– Следующей Вашей большой работой стал Главный храм Вооруженных сил России. Вы к нему подошли с уже каким-то определенным своим стилем?

– У меня, честно говоря, к стилю подход особый. Я не создаю свой стиль. Я думаю о другом. Например, вот этот храм посвящен новомученикам. Архитектурно храмоздательство Российской империи прекратилось в 1917 году, и потом храмы стали ставить только в 90-е. В советское время только немного их реставрировали, может быть, но ничего нового точно не строили. А раньше, в царской России, храм был основным сооружением, где и рождались архитектурные стили. Для архитекторов сделать храм – это было главным делом жизни, основной профессиональной обязанностью. И стили шли один за другим: от классицизма пришли к последнему стилю в храмовой архитектуре – модерну. На этом храмовая православная архитектура останавливается в развитии. И моя идея была такова: показать, как мог бы выглядеть храм в честь победы новомучеников, в честь победы жизни над смертью, если бы этот храм построили в 1920-е годы. Тогда во всем мире был популярен стиль ар-деко, который вышел из модерна, и это, по сути, последний большой стиль традиционной архитектуры. Но по понятным причинам православные храмы в этом стиле никогда не строились. Храм Новомучеников и Исповедников Церкви Русской – это тот самый недостающий кирпичик в церковной архитектуре, который дает возможность двигаться дальше. Эти традиционные орнаменты, барельефы, вертикализация – это то, что этому стилю сопутствует. Главный храм Вооруженных сил закономерно стал продолжением этого зародившегося в современном храмоздательстве направления.

– Что сегодня происходит в архитектуре РПЦ? Кирпичик Вы вставили, а дальше как она будет развиваться?

– Сейчас идет такая тенденция – делать не храмы, а храмовые комплексы. Они очень разросшиеся, но, конечно, очень функциональные. И в них будто бы ценным становится квадратный метр и его использование, а не образ самого храма. По-моему, этот подход не совсем верный для храмовой архитектуры. Даже если посмотреть на храмы XIX века, которые сохранились не в России, у нас же очень много храмов уничтожили. Один из таких восстановили – Храм Христа Спасителя, а подобных было множество. Если вы посмотрите на храмы в Ницце, в Бари, это же шедевры архитектуры, а мы раньше владели этими шедеврами. И подход у людей был – создать шедевр, чтобы это было произведением искусства.

– Этот храм в Сретенском монастыре – шедевр?

– Для меня – да.

– В чем Вы дальше видите себя – в храмовой архитектуре, или душа лежит к новым проектам?

– Я не зацикленный человек, мне многое интересно.

– Что сейчас интересно?

– Возрождать традиционную архитектуру, но в современном прочтении. Потому что традиционное – это навечно. Мы приезжаем в маленькие древние городки, которых не коснулись разрушения и войны, и мы радуемся тому, что нас окружает традиционная архитектура, которой уже много сотен лет. Все современные центры искусства, музеи, арт-пространства открываются на фабриках, которые строились в XIX веке, где сохранились классические элементы кладки и так далее. Это ценится. Почему мы не можем создавать сегодня похожие по художественной ценности объекты? К тому же, у того, что сейчас строится, очень короткий срок актуальности – буквально 5–10 лет. По мне, лучше создавать монументальную архитектуру на века.

– Век этого храма какой?

– Он и тысячу лет продержится. За всей архитектурой нужно ухаживать, конечно. Древние объекты, за которыми не ухаживают, в которые не ходят, они все равно разрушаются быстрее. В селах разрушенные храмы не только потому, что их разрушили (хотя и такое случалось), а потому, что не ходят в них и не ухаживают, например, когда из села уезжают люди. В храме Новомучеников и Исповедников Церкви Русской очень хорошие материалы: натуральный камень, нержавеющая сталь, растворы, с которыми ничего не произойдет. Если за всем этим следить, то собор простоит многие века.

Беседовала Алина Темнова

Дмитрий Смирнов 10 февраля 2022

Издательство
Сретенского монастыря