– Когда все закончилось, я только и смогла, что выдохнуть и прошептать: «Слава Богу!» Господь все управил. Мы вернулись домой целыми и невредимыми. И мальчик тот попал к своим родителям. Это было такое огромное чудо, что я чуть не плакала…
|
Ангелина, моя собеседница, живет на новых территориях. Сейчас там непросто, беспокойно. И, когда я ее слушаю, мне кажется, что это голос из какой-то другой реальности. Он и есть – из другой... Я даже помню число, когда я до конца осознала, насколько в разных мирах мы оказались. Люди, которых я знаю много-много лет, и я. 4 июля!
Я сейчас в Краснодарском крае. Тут море, солнце, фрукты, прекрасный санаторий, музыка и море развлечений.
– Как дела? – звонят мне в мой ласковый мир друзья с этих новых территорий.
И я рассказываю им, как у нас все хорошо. Присылаю фотографии детей на пляже, в бассейне, в кафе, с мороженым в заляпанных уже руках. Они радуются за нас и просят присылать еще. Счастливые солнечные фото счастливых детей под мирным голубым небом.
Я рассказываю, что у нас номер на теневой стороне, безлюдный и тихий дворик. На ночь я даже не включаю кондиционер, а просто открываю балкон и все окна. И пахнет у нас морем, югом, хвоей и прохладой.
Эти люди в 300 километрах от меня. Всего (!) в 300. На берегу Каховского водохранилища и канала. Бывших водохранилища и канала. После подрыва ГЭС ушла вода. Там, где мужички ловили рыбу и откуда их к вечеру, уже пьяненьких и часто без улова, утаскивали на себе смачно выражающиеся жены, – пустыня. И вонь непередаваемая.
Окна у них плотно закрыты: дышать всем этим невозможно. И кондиционера нет, только вентилятор. «Кондей» никогда и не был нужен – дуло же с воды. А сейчас термометр на кухне показывает +50°C.
А еще там – ЗАЭС. И когда я, рассказав свои новости, спрашиваю, как дела у них, мне присылают фото стола. На нем йодистый калий, активированный уголь, бинты, маски, медицинские перчатки.
– Вот, готовимся к ночи...
И улыбающийся смайлик в конце предложения. И я понимаю, что это «смайлик сквозь слезы»...
Каховское водохранилище. Фото: © PLANET LABS PBC/Handout via REUTERS
|
Это было тем вечером – 4 июля. В новостях со всех сторон шел поток информации о том, что в ту ночь возможен теракт на атомной станции. Карты поражения, пугающие перспективы, сколько и где может погибнуть людей.
С ужасом представила я, как люди там ложатся спать, если вообще ложатся... В 2–3–4 километрах от этой многострадальной станции. Что они думают, чувствуют, о чем молятся и как молятся. И сжалось сердце: здесь, на юге, под жарким солнцем и голубым небом я даже не каждый день открываю молитвослов с утренним и вечерним правилом. Не до того мне...
За окном у меня музыка, вспышки света и смех. У них – черные силуэты атомной станции вдали. И непонятно, что будет ночью.
300 километров, 4 часа езды на машине. И пропасть между двумя мирами...
Слава Богу, атомная стоит. И мы еще можем протянуть друг другу руки. Любить и молиться...
– Еще недавно мне даже в голову не приходило, что мы можем оказаться в такой ситуации, – признавалась Ангелина. – Гонения на наши храмы при Украине, СВО, обстрелы, бомбежки. Хотя историю вроде учили. Сколько всего произошло за эти полтора года. Как кардинально изменилась жизнь. Но, когда ты молишься и когда за тебя молятся, прямо чувствуется, что ангел-хранитель оберегает тебя от бед и проблем. И чудеса случаются.
У нас даже чудеса сейчас разные
Но мне кажется, что у нас даже чудеса сейчас разные. У меня – милые, тихие. Сюрпризы от Господа в коробочке с розовой ленточкой. И слава Богу!
У них – суровые, серьезные такие. Не для рафинированных и непуганых жителей моего мира. Но какая жизнь, какие проблемы, такие и чудеса. Каждому Господь дает то, что ему сейчас нужно.
Об одном таком чуде мне Ангелина и рассказала. Случилось это еще весной.
Тогда ей предложили сопровождать в лагерь в Белоруссии детей с прифронтовых территорий, чтобы они хоть как-то пришли в себя.
С одной стороны, дело хорошее, полезное. Да и опыт у нее есть. С другой – огромная ответственность. Списки подготовить, документы, все уточнить, согласовать, подтвердить и так далее. Сама она еще и учится в институте. Скоро сессия.
Фото: visasam.ru
|
– Я долго думала, ехать мне или нет, – рассказывала она. – В итоге решила, что если буду успевать по учебе – поеду. И поехала. Но на душе у меня было неспокойно. Не оставляло навязчивое предчувствие грядущих неприятностей. Я уже в поезде ехала и все думала: «Может, не надо? Что-то точно будет». Обстановка ведь обострялась. А вдруг украинское контрнаступление? Вдруг моей семье надо будет срочно уезжать? Где я их тогда буду искать? И что я буду тогда делать в Белоруссии, где у меня никого нет? Но все доверенности были уже оформлены на меня, билеты – на меня, так что деваться было некуда. Бросить все я уже не могла.
Приехали они благополучно в лагерь. Дети, которые еще недавно слышали и видели разрывы снарядов, могли спокойно вздохнуть и отдохнуть.
– А я на третий день уже была как выжатый лимон, – говорила Ангелина. – Всякие организационные проблемы. Мне нужно было выяснить по поводу автобуса, который нас по возвращении будет забирать из Ростова и везти домой, а все меня игнорировали... И, хотя я заранее предупреждала, когда он нам нужен, все «первый раз об этом слышали». Потом нам вообще сказали, что линия фронта переместилась, ехать нельзя. Так что отбой, остаемся в Белоруссии... Но как так? Как детей не вернуть родителям? Они ждут, переживают. С одной стороны, в чатах нагоняют жути: «Сидите там, не вздумайте никуда ехать! С минуты на минуту начнется контрнаступление». Родители пишут, что согласны, чтобы их дети остались в лагере. Согласны вообще на все. С другой – а вдруг контрнаступление не начнется? Потому что так уже было. Пугали, пугали, а ничего не начиналось. С третьей – лагерь вообще не в курсе, что мы там остаемся, у них другая смена. В общем, стресс полный. В итоге я поняла, что, кроме меня, никто не возьмет на себя эту ответственность – принять окончательное решение везти ребят или не везти. Это было сложно, потому что большое количество детей в одном месте, да и вообще – людей, а это цель обстрелов с украинской стороны. Неважно, что это мирные. Когда скопление людей – они бьют. Мы это очень хорошо знаем.
Тем не менее Ангелина решила ехать. А автобус им удалось организовать только в самый последний день, когда они уже были в поезде.
Доехали на поезде из Белоруссии до Ростова. На вокзале погрузились в автобусы. И где-то через час, когда поезд уже ушел в своем направлении, выяснилось, что один мальчик из группы забыл в нем все свои документы.
– А он не маленький, ему 15 или 16 лет, – рассказывала Ангелина. – Парень, а не мальчик. У таких мы паспорта не забирали. Тем более что заходили пограничники в поезд и сказали: «Раздайте ребятам документы, они должны быть при них». Потом свидетельства о рождении тех, кто помладше, я забрала себе, чтобы они не потеряли. А старшие оставили паспорта у себя. В общем, у этого парня в поезде осталась сумка абсолютно со всеми документами. А нам еще проходить границу с ДНР…
|
До мамы парня они сразу дозвониться не смогли. Во-первых, была ночь, а во-вторых, у нее не было связи. И вообще все складывалось катастрофически, потому что если документов нет – парня не пропустят. Он должен остаться на границе – ждать, когда за ним приедут его родители. И с ним, как старшая по группе, должна остаться Ангелина. Одному – нельзя. Но, опять же, как старшая она остаться не могла – нужно сопровождать остальных.
– И я поняла, что вся надежда у меня только на Бога. Я не знала, как Он сделает, что сделает, но ехала и молилась, – вспоминала Ангелина. – Чтобы хоть как-то все управилось и мы смогли этого мальчика провезти через границу. Зайцем, не зайцем – как угодно. Чтобы он пропал, исчез, его не заметили. Молилась и заснула.
Я поняла, что вся надежда у меня только на Бога
Проснулась Ангелина – а в автобусе у них волнение. Другие сопровождающие смотрят в карты и обсуждают, что их куда-то не туда везут. Не на тот пропускной пункт, на который должны. А там опасно. Шаг вправо, шаг влево – обстрелы.
– Смотрим мы в эти карты и понимаем, что везут нас через совсем другой пункт, который ближе к Донецку, – рассказывала Ангелина. – У кого-то уже истерика: «Все! Разворачиваемся! Едем куда должны! Здесь же обстрелы! Нас убьют! Тут опасно! Донецк рядом! Там идут бои!» Я глаза зажмурила, молюсь: «Господи, управь все как-нибудь, ну пожалуйста!»
Доехали до другого пропускного пункта. Зашел пограничник:
– У всех документы есть?
– У одного мальчика нет, – ответила Ангелина.
Он что-то по рации передал и вышел.
Сидят, ждут. Ночь, Ангелина уже носом клюет.
Зашел другой:
– У всех документы есть?
– Я, – продолжала рассказывать Ангелина, – сонная, уже мало что понимаю: «Да!» А он отвечает: «И хорошо! Езжайте!»
|
И мы поехали! Я сидела и поверить не могла. Думала, снится мне все это. Но я же молилась. И дома все за меня молились. И вот – помощь. Ведь в том пропускном пункте, через который мы должны были ехать, досмотр очень серьезный. Мышь не проскочит. Но нас сопровождали полицейские из Ростова, которые не очень хорошо знали маршрут. И они просто повезли нас по навигатору, который и завел наш автобус ближе к Донецку. А там получилось как получилось. И слава Богу! Потому что я даже не знаю, как родители мальчика за ним бы ехали на границу. У них ни машины нет, ни знакомых, которые довезли бы. А Господь взял и управил. И даже обстрелов не было, когда мы ехали. Вот такое чудо.
А я слушала и думала не только о том, какую милость сотворил Господь. А еще и том, как бежит время. Я ведь знаю Ангелину с ее пяти месяцев, и сейчас она уже замужем и в том, другом мире занимается такими важными и опасными делами. И я горжусь ей. И хочу вернуться туда – на много лет назад. Когда держала ее на руках, и никто даже подумать не мог...
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.