Настоящая лекция была произнесена отцом Питером перед студентами Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле несколько лет назад. Отец Питер получил степень доктора богословия в Университете Аристотеля в Салониках, он женат и с матушкой воспитывает троих детей. Лекция публикуется с сокращениями.
Протоиерей Питер Хирс
|
Наибольшую часть своей истории Православная Церковь жила в обществе, которое в значительной мере определялось православным мировоззрением. Это значит, что ведущие жизненные принципы были православными и, какая бы идеология или движение ни проникало в общество, они должны были подстраиваться под существующее мировоззрение. В ХХ и ХХI веках ситуация коренным образом изменилась: мы живем в обществе, ведущие принципы и взгляды которого не соответствуют позиции Церкви. В основе такого мировоззрения лежит иная жизненная философия, в православной традиции мы называем ее светской, мирской.
За последние пятьдесят лет появилось много различных определений секуляризма. Одно из лучших определений из тех, что попадались мне на глаза: секуляризм – это дух антихриста, который присутствует в мире с самого начала. Мы видим, что секуляризм воздействует на церковь Рима, на церковь Константинополя, также на Русскую Церковь в контексте организации и взглядов. В наши дни секуляризм еще больше проник в Церковь, церковную и семейную жизнь. Чтобы заметить и искоренить секуляризм, нам нужно понимать, что он из себя представляет.
Что такое секуляризм? Нужно сначала понять, что такое мир, что такое страсти. Определение святого Исаака Сирина, пожалуй, является самым лучшим. Он говорит:
«Слово "мир" есть имя собирательное, обнимающее собою так называемые страсти. [...] Когда вообще хотим наименовать страсти, называем их миром, а когда хотим различать их по различию наименований их, называем их страстями. [...] Страсти суть следующее: приверженность к богатству, к тому, чтобы собирать какие-либо вещи; телесное наслаждение, от которого происходит страсть плотского вожделения; желание чести, от которого истекает зависть; желание распоряжаться начальственно; надмение благолепием власти; желание наряжаться и нравиться; искание человеческой славы, которая бывает причиною злопамятства; страх за тело. Где страсти сии прекращают свое течение, там мир умер; [...] как и о святых сказал некто, что, будучи еще живы, стали они мертвы, потому что, живя во плоти, жили не по плоти. И ты смотри, какими из сих частей живешь; тогда узнаешь, какими частями ты живешь, и какими умер миру» (Слова подвижнические, Слово 2).
Если посмотрим на сегодняшнее общество, то заметим, что оно систематически стремится к тому, чтобы доводить удовлетворение страстям до совершенства. Все эти СМИ, технологии… На молодых людей, семьи, православных христиан, на все общество постоянно обрушивается искушение удовлетворять свои страсти, сегодня множество средств, как этого достигнуть. Мы хотим, чтобы было быстрее, проще, чтобы было больше: больше денег, больше удовольствий.
Секуляризм проникает в Церковь тогда, когда она становится тождественной миру, когда задача Церкви – служить средствам и целям мирской жизни, когда наша жизнь в Церкви отождествляется с миром. Примером такого секуляризма может быть появление в Церкви как либеральных, так и радикальных течений. Когда христиане поддерживают аборты, однополые отношения и какие-либо иные современные заблуждения, мы довольно легко можем определить, что это дух мира, это влияние страстей и секуляризма.
|
Но проявлением мирского также может быть уклонение вправо, когда у нас рвение не по разуму, когда мы используем средства этого мира для достижения каких-либо христианских целей. Это секуляризм. Святитель Иоанн Златоуст говорит, что хорошего нельзя достигнуть плохим способом.
Из этого также следует, что показателем того, насколько мы поддались мирскому духу, является то, как мы себя ведем, какие мы православные. Наиболее характерный признак святого человека – не только то, что он говорит, чему учит, но также то, как живет, какой он. Протестанты и римокатолики обычно зацикливаются на том, что мы как христиане делаем, но в православии главное не то, что мы делаем, а то, кем становимся, кто мы.
Наиболее характерный признак святого человека – не только то, чему учит, но также то, как живет, какой он
Когда встречаешь святого человека, впечатляет не то, что он говорит, но то, какой он: как он сидит, как говорит, как ходит, как смотрит на тебя, какие слова использует. Так становится ясно, присутствует в таком человек дух мира или дух Божий. Вспоминается история из патерика: «Трое из отцев имели обыкновение каждый год ходить к блаженному авве Антонию. И двое из них спрашивали его о помыслах и о спасении души, а один всегда молчал, ни о чем не спрашивая. После многого времени говорит ему авва Антоний: вот столько времени приходишь ты сюда и никогда не спрашивал меня. И отвечая, сказал ему: достаточно для меня только смотреть на тебя, отче» (Древний патерик, глава 17, 5).
Итак, уберечься от крайностей нам поможет Царский путь, по которому шли святые отцы. Дьявол всегда толкает нас в крайности, чтобы мы потеряли равновесие.
Об этом также говорил отец Серафим (Роуз). Он полагал, что люди, не достигшие святости, не обретшие благодати Божией, даже если они ревнители православия, не смогут противостоять искушениям антихриста, потому что важно не внешнее, не одно лишь исповедание веры, но исповедание веры так, как предписывает православие: стяжав благодать Божию.
Конечно, секуляризм, дух мира, был всегда, но сегодня ново то, в какой степени он присутствует мире, а также, в какой степени проник в жизнь Церкви.
Можно видеть, насколько нам важно уметь различать дух века сего, чтобы в первую очередь избежать его, а также, чтобы заметить его в наших прихожанах, в наших братьях и сестрах в Церкви, а также, если возможно, исцелить их от него.
Подвижничество – это сердце Церкви. Совершать подвиг – это не значит есть дважды в неделю, жить в пещере, молиться всю ночь, я имею в виду все возвышенные примеры святых на Святой Горе, в египетских пустынях, хотя они, конечно, являли собой великие примеры подвижничества. Но подвиг – это то, что свойственно каждому православному христианину, быть подвижником призван каждый православный человек. Подвижничество есть прежде всего выражение нашей любви к Христу, поэтому подвиг – это все, что мы делаем во имя Христа и для Христа. Это может быть пост или молитва (которые являются основными столпами духовной жизни), но также наша помощь родителям, детям, ближнему, отвержение наших желаний, страстей и воли ради Христа и ради брата. Все это подвижничество, несение своего креста. Можно видеть, что Церкви не может быть без подвига, в любом другом случае речь идет о светской церкви, которая представляет собой мертвую религию. Но православие – не религия, это откровение, жизнь, вечная жизнь уже в этом погибающем мире.
Подвиг – это все, что мы делаем во имя Христа и для Христа.
Но не следует забывать, что сам по себе подвиг не является целью. Он должен совершаться для Христа и во Христе. Все, что мы делаем, должно быть для Него и в Нем.
|
Рассмотрим еще один способ осмысления подвижничества, чтобы не впасть в крайности (как протестанты, которые говорят о том, что для спасения нужно поверить в Христа и принять Его, или как католики, которые говорят лишь о делах). Православие отвечает следующим примером. Итак, все наши подвиги, вся наша жизнь – все это ноль, ничто, потому что это наше, человеческое приношение. Мое приношение – один ноль, ваше – два, у кого-то – три, четыре. Старец Паисий Святогорец любил Христа настолько, что у него было очень много нолей. Но все эти нули, хоть один, хоть десять, приобретают смысл, потому что перед ними стоит единица – Христос. Без единицы нули – ничто, они не ведут ко спасению. Спасение становится возможным, когда усилия человека соединяются с Божественной благодатью.
Спасение становится возможным, когда усилия человека соединяются с Божественной благодатью
Аналогичная мысль есть у святителя Игнатия (Брянчанинова): все наши усилия, если они не совершаются для Христа и во Христе, – лишь гуманизм, они не спасут нас.
Чтобы подвиги могли исцелить душу, они должны совершаться для Христа и во Христе, тогда Церковь становится местом исцеления и перерождения.
Сегодня в Церкви немало людей, которые сильно разграничивают монашескую жизнь и семейную. Говорят: «Это только для монахов, так живут только монахи, но я не монах, мне такая жизнь не нужна». Но жизнь во Христе едина, одно Евангелие. У нас ведь нет отдельного Евангелия для монахов и отдельного для семейных людей. Евангелие одно, и нас всех будут судить по одному критерию: насколько мы любили Христа. Насколько стремились возлюбить Его, служить Ему, жить с Ним. Как было сказано, это подвижничество, то, что у нас общего с монахами, подвиг, самоотвержение и несение креста свойственны каждому православному христианину. Разница, безусловно, в том, что монахи не создают семью, не имеют детей, ничего не приобретают. Это единственное различие. Монахи живут в общине, у них есть послушания, они сделали все возможное, чтобы их образ жизни был максимально благоприятным для стяжания благодати Божией, чтобы жить во Христе и для Христа. Но именно такой должна быть жизнь семейная, возможно, в различной мере. Но в семье та же цель, те же средства и методы. Мы все призваны жить подвижнической жизнью, отвергать себя. Дом должен быть маленьким монастырем, малой церковью, местом духовного прибежища. Но мы не рассматриваем дом как малую церковь, скорее – как общежитие, где люди встречаются, у них есть что-то общее, но, в сущности, они живут порознь.
Дом должен быть маленьким монастырем, малой церковью, местом духовного прибежища
Семью следует рассматривать как прибежище духовной жизни. Конечно, это будет невозможно, пока в семье не появится своей духовной программы. Это забота отца и матери, они устанавливают духовную программу и следуют ей. В каждой семье она может быть разной, как и в каждом монастыре свой устав. Но главное – не сама программа, но то, что ей следуют изо дня в день, и таким образом члены семьи возрастают в духовной жизни. Если в семье нет такой программы, то в нее неизбежно проникнет дух мира.
|
Дух мира проникает в жизнь детей в основном через тиранию моды, любовь к нарядам. Чтобы справиться с этим, нужно говорить детям о скромности, добродетели, которую ныне трудно встретить. Но важно говорить не только о внешней скромности. Скромность, опять же, – это вся сущность человека: как он держит себя, как смотрит, как говорит. Скромность неразрывно связана со смирением. Противоположна скромности любовь к своему телу, к себе. Этой страсти особенно подвержены женщины, мужчины чаще впадают в гнев или гордость. Поэтому скромность столь важна для женщин. Она исцеляет любовь к телу и внешности.
Многие учат детей, как себя вести, что делать, но мы не объясняем, зачем это нужно, мы не даем детям порассуждать о том, почему делаем то или иное, не даем им увидеть всю абсурдность мира. Показывая детям, насколько абсурден мир, мы словно делаем им прививку от духа мира. И когда они заметят его в других детях, например, в школе, то тут же скажут себе: «Это нелепо, я до такого уровня скатываться не буду». Нам нужно защищать детей и не относиться к ним так, словно они не понимают. Дети способны понять намного больше, чем мы думаем. Мы с юных лет можем научить их красоте скромности и абсурдности моды.
Постимся ли мы вместе с детьми? Рассматриваем ли пост как вопрос послушания или как вопрос подвига? Для православного христианина пост – это, прежде всего, вопрос послушания Церкви. Когда наши православные друзья, имеющие более лояльное отношение к посту, оправдывают это тем, что пост, на их взгляд, – вопрос подвига, думаю, нашим ответом должны быть следующие слова: «Нет, пост – это послушание. Из-за непослушания мы потеряли рай, первая заповедь Бога была: не вкушайте. Это был пост, воздержание. Он и начало нашего возвращения в рай, и потеря нами рая». Итак, послушание для нас – величайшая добродетель. Нам нужно поститься вместе с детьми и объяснить им, что есть минимум, но можно идти дальше: можно поститься по понедельникам или, например, отказываться от какого-то конкретного продукта.
Читаем ли мы вместе с детьми жития святых? Видят ли они их примеры перед собой каждый день? Входит ли это в нашу духовную программу? Молимся ли мы с детьми? Поручаем ли им читать какие-то молитвы? Давайте научим детей работать руками, что-то создавать.
Еще один способ защитить наших детей от духа мира – сравнивать православие с другими религиями. Нужно постоянно рассказывать им, чтобы они не думали: «Мы все христиане, мы все одинаковые, они хорошие люди». А как насчет истории Церкви? Почему бы не рассказать детям о том, как святые отцы защищали Церковь от ересей, о мучениках, о подвижниках? Входит ли это в вашу ежедневную программу?
Православный христианин должен жить во Христе и для Христа. И если это происходит, можно надеяться на то, что удастся изгнать дух мира, что мы будем жить по Евангелию, и только тогда сможем одержать победу над духом мира, который, как мы уже говорили, живет для страстей и страстями. К этому систематически и стремится общество – служить страстям и удовлетворять их.
Перевела с английского Мария Степанова
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.