Главная > Журнал > Церковь > «Я молюсь, чтобы еще много людей в Африке пошли за Христом»

«Я молюсь, чтобы еще много людей в Африке пошли за Христом»

Архимандрит Захария (Мулингва)

Распечатать

А надежда не постыжает,
потому что любовь Божия
излилась в сердца наши Духом
Святым данным нам (Рим. 5: 5).

Архимандрит Захария (Мулингва) поделился историей своего пребывания в Православной Церкви, трудностями и надеждами танзанийских верующих.

Меня зовут архимандрит Захария. Я из Танзании и присоединился к православию в ранней юности. Сейчас мне 36 лет. Я родился в семье христиан-католиков, ходил в католическую воскресную школу. В обычной школе у нас был предмет религия, где я узнал о православии. И тогда я принял решение примкнуть к нему и изучить его. Я понял, что это истинная Церковь Христова, поэтому и присоединился к ней.

Я начал ходить в греческий приход святого Димитрия, который принадлежал Александрийскому Патриархату в городе Мванза. Через какое-то время приход послал меня учиться православному катехизису в школу на севере Танзании, где готовили людей, которые в будущем хотят стать священниками. Там я проучился пару лет. После этого меня послали в Египет в Александрийскую семинарию святого Афанасия. В течение последующих лет я закончил семинарию и вступил на монашеской путь.

Патриарх Феодор II постриг меня в монахи в монастыре святого Саввы в Александрии. Затем он рукоположил меня в диакона, священника, а позже возвел в сан архимандрита. Я был единственным священнослужителем в этом монастыре. Там больше не было монахов, но жили еще студенты из Африки.

Я находился в Египте, когда там случились беспорядки, во время правления Хосни Мубарака. Это было напряженное время, тогда в Египте преследовали христиан. В общественных местах нельзя было появляться с крестом. Христиане должны были прятать кресты, чтобы их не видели. Мы, темнокожие, даже не выходили за пределы монастыря, потому что цвет нашей кожи уже был идентификатором для других, что мы христиане. Мы вообще не выходили, это было опасно.

Копты тогда много страдали. В коптском монастыре святого Макария монахов атаковали, их сильно побили. Позже мы поехали к ним и нашли многих в ужасном состоянии. Кто-то из них не мог ходить. Фанатичные мусульмане, которые не хотели терпеть христиан у себя, с разрешения политиков все это сделали с ними.

Но нас они почти не трогали. Лишь один раз в монастырь, где я жил, приходили вооруженные люди. Один человек спас нас. Это было ночью. Они взломали ворота и вошли, они говорили по-арабски. Этот человек позвонил в Александрийский Патриархат, была вызвана полиция, и нам помогли. На тот момент в нашем монастыре находилось несколько африканцев. Нас защитили – благодарение Богу. Сейчас, думаю, ситуация в Египте лучше. Новый президент страны стабилизировал отношения между христианами и мусульманами. Сейчас там более-менее мирно.

Позже я вернулся в Танзанию, сначала обратно в Мванза, затем в столицу страны Дар-эс-Салам. Я мог служить на греческом, поэтому меня поставили служить в греческую общину в церковь Святой Параскевы. Это большая церковь, но сам приход очень маленький. Местным африканцам не разрешалось туда ходить. Иногда приходили и местные, но не чувствовали себя там комфортно. Александрийская Церковь держала этот приход только для себя. Похожая ситуация наблюдалась и во многих других африканских странах. В приходах этой Церкви хотят видеть только греков.

В деревнях иначе, там местные ходят в церковь, но в городах им африканцы не нужны. Для меня и других священников в Дар-эс-Салам было трудным ездить в окружающие деревни к нашим братьям, которым нельзя было ходить в нашу церковь. Греки начали нас подозревать, что мы совершаем нечто секретное для африканцев.

Когда Александрийский Патриархат признал украинских схизматиков, у нас появился шанс обновить лицо православия в Африке. У нас появилась возможность создать нашу собственную общину вне Греческой Церкви, и желающих было много. Большинство священников в Африке были против решения Патриарха Феодора, поскольку оно было неканонично. Когда он обнаружил, что африканские священники с ним не согласны, началось запугивание, давление на них. Священников стали выгонять из мест, где они жили, при приходах в греческих домах. Им было сказано, что они должны покинуть свои места проживания в том случае, если они не поддерживают патриаршее решение.

Когда Александрийский Патриархат признал украинских схизматиков, у нас появился шанс обновить лицо православия в Африке

У нас в столице было трое священников, принадлежавших к Греческой Церкви. Правящий епископ там не живет, он лишь приезжает из Греции на Пасху и Рождество. Когда он узнал, что мы не принимаем решение Патриарха, он сказал, что мы не можем больше там служить. Мы должны были найти другое место служения.

Мы решили организовать свою маленькую общину за городом, далеко от них. И постепенно началась наша новая жизнь. Но мы хотели найти духовного лидера, который позаботился бы о людях. Нас было около 70 человек, включая троих священников. В тот момент мы написали письмо Патриарху Московскому Кириллу, поскольку Русская Церковь не принимала решение Александрийского Патриарха.

Мы поняли, что это лучший способ уйти от греков в Церковь, которая защищает чистоту православной веры. И когда мы заявили о нашем намерении, Русская Церковь приняла нас. В Танзании это письмо подписали 14 священников, наряду со многими людьми из других африканских стран.

С послом России в Танзании Андреем Аветисяном

В нашей стране мы хотели разрешения вопроса с епископом, поскольку, по церковным канонам, там, где есть Церковь, должен быть епископ. У нас его больше не было, потому что он выгнал нас. Нам нужен был пастырь, который заботился бы о своих духовных детях. Когда мы написали это письмо, его приняли, но ответили на него не сразу. Мы ждали почти два года, с 2019 года.

В течение этого времени мы собирались общиной, читали молитвы, чтобы наши люди оставались близко к Церкви. Но Литургии не было. Мы ждали ответа и решения нашей судьбы. С одной стороны, надеялись, что нас примут в лоно Русской Церкви, с другой – допускали, что Александрийский Патриарх, возможно, признает свою ошибку. Но, к сожалению, проблема схизмы нарастала как снежный ком.

Наконец мы получили ответ, в котором говорилось, что африканские священники, которые подписали письмо, приняты в Московский Патриархат. Что сказать, мы были просто счастливы! Мы были счастливы, что наша Церковь в Африке будет жить.

После того как нас приняли, был созван Священный Синод, где митрополит Клинский Леонид был выбран архиереем африканских священников, присоединившихся к Русской Церкви.

С того времени мы начали получать церковную утварь, потиры, антиминсы. Мы начали опять служить Литургию, стали получать освященное Патриархом Кириллом миро, необходимое для Таинства Крещения. Мы начали крестить людей.

Московский Патриархат помог с помещениями, где священники могли бы жить и служить и вне столицы. У многих семьи, и для них это время было чрезвычайно трудным. Но, слава Богу, митрополит Леонид очень помог в этом. Сейчас священники живут в хороших условиях, их духовная жизнь хорошо организована. Многие из них получают богословское образование в живом формате и онлайн.

У нас пока нет здания, где мы могли бы служить. Но российское посольство предоставило нам холл для служб. Вот так сейчас совершается наше служение в Танзании. Похожее происходит и в других африканских странах.

Я приехал в Сретенский монастырь, чтобы познакомиться с русской литургической традицией, которая отличается от греческой. Меня направили сюда поучиться, пожить рядом с монахами, узнать монашескую жизнь и Русскую Церковь изнутри. Это место прекрасно. Священномонахи, живущие здесь, очень добрые. Они мне очень помогали в богослужениях, несмотря на языковые барьеры. Мне очень нравится это место, оно особенное.

Я приехал в Сретенский монастырь, чтобы узнать монашескую жизнь и Русскую Церковь изнутри

Сейчас в Танзании нет монастырей. Монашеская жизнь в Африке в Александрийском Патриархате была очень слабо организована. Священник должен был жить сам по себе, не имея никакого духовного руководства. Епископ даже не знал, где и как ты живешь, он не заботился о людях. Такая ситуация была плачевна для будущего Церкви в Африке, потому что закваска Православной Церкви – это монашество. Монашеская жизнь в Африке равна нулю. С монастырями там плохо, те, что есть, организованы плохо, абсолютно не так, как здесь. Здесь монахи живут Уставом, они очень серьезны, все у них в полном порядке, они не могут жить, как хотят. А в Греческой Церкви в Африке подобного нет.

В Африку приезжал миссионер Косьма Заирский, он посещал Конго, где много крестил. Но нельзя только крестить, нужно еще учить духовной жизни. Вы должны приготовить людей, чтобы они остались в Церкви. Грекам неважно, что будет с людьми после крещения. Они собирают людей, снимают общее фото, чтобы написать в интернете: пришлите нам пожертвование. Вот и всё.

В своем приходе я старался катехизировать людей, готовить их к крещению. Я обучал их почти год, чтобы они понимали свою веру, чтобы были в состоянии озвучить Символ веры. Но у меня не было никакой поддержки.

Сейчас наши священники готовят людей. У них есть все условия для этого, и их в экзархате поддерживают и мотивируют. Как минимум три месяца они учат людей, затем просят благословение митрополита на крещение пришедших. Те, кто живет на побережье Индийского океана или возле озер, принимают крещение прямо в природных водах.

Люди приходят к нам отовсюду, например, от протестантов, мусульман. Но мусульмане в основном живут обособленно на острове Занзибар. Между христианами и мусульманами нет проблем, все живут в мире в нашей стране. Нет у нас и преследований христиан, в других странах – да. В Нигерии и в Сомали есть фанатики-мусульмане. Но Танзания очень мирная страна. У нас свобода вероисповедания.

Вы можете проявлять свою веру, как хотите, но вы должны быть зарегистрированы. Даже если вы поклоняетесь камню, вы должны это зарегистрировать. Государство должно быть в курсе того, что вы делаете. И если возникнет какая-то проблема, государство вам поможет.

Греческая Православная Церковь Александрийского Патриархата в Танзании не была правильно зарегистрирована. Они назывались «эллинистической общиной». На стену своей церкви они прикрепили вывеску: «Эта церковь – для эллинистической общины».

Еще перед схизмой, в 2009 году, мы обнаружили, что в Танзании не было зарегистрировано Православной Церкви. И мы сами, священники и миряне, сделали запрос у государства на соответствующий сертификат. Мы стали называться Православная Церковь Танзании.

Когда случилась схизма, греки не знали, что у нас есть этот сертификат. Они начали на нас давить, обвинять в неповиновении, в том, что нас использует в своих интересах Русская Церковь. И нам позвонили из государственных органов. Мы предоставили сертификат, и больше вопросов не возникало. Нам сказали спокойно продолжать нашу миссию. Греки больше не имеют над нами никакой власти. Теперь у нас есть свобода идти проповедовать куда угодно.

Сейчас в Московском Патриархате в Танзании 17 священников. Наши прихожане посещают Литургию каждое воскресенье, также часто исповедуются и причащаются. Сейчас у нас есть вся необходимая утварь для этого. В наших приходах теперь есть воскресные школы для детей и взрослых, занятия там проходят дважды в неделю.

Милостью Божией, с благословения нашего митрополита Леонида, может быть, в будущем у нас будет хотя бы один монастырь, отдельно для монахинь и монахов. Мы молимся о том, чтобы у нас появилась серьезная монашеская жизнь. Мы хотим, чтобы у нас было хорошее духовное окормление, как в Русской Церкви, чтобы мы росли духовно, чтобы у нашей Церкви было будущее.

Мы хотим, чтобы мы росли духовно, чтобы у нашей Церкви было будущее

Русская Православная Церковь очень сильна и богата духовностью. Русские люди отстояли православие в годы гонений своей кровью. Будущее Церкви – в монашестве. И мы молимся, чтобы по милости Божией в Африке тоже были монастыри. У нас есть множество молодых людей, которые интересуются монашеством, но мы очень разочарованы тем, как это происходило у греков.

С момента основания русского экзархата в Африке в течение лишь одного года было многое достигнуто. Мы не говорим о зданиях, но о людях, которые сейчас приходят в нашу Церковь. Они духовно жаждут и голодны.

Сейчас две сестры, из Кении и Нигерии, решили стать православными монахинями. Они приехали в Россию в женский Рождественский монастырь, чтобы окунуться в монашескую жизнь. Но я надеюсь, в будущем они вернутся обратно и молодые будут учиться на их примере. Как я уже сказал, мы молимся, чтобы у нас было место, где люди могли бы посвятить себя Богу.

Я сам молодой священник, самый молодой в Танзании, и вокруг меня всегда много молодежи. Меня всегда спрашивали о монашеский жизни. Я старался воодушевить людей, хотя не мог предложить им ничего, не мог предоставить им возможность жить общиной, обеспечить им пропитание. Мы молимся, чтобы мы могли организовать все это, чтобы была земля, от которой можно было бы питаться и содержать себя. Но сейчас у нас ничего этого нет, и мы молимся.

Мой приход – в честь святой Матроны Московской, наша община растет с каждым днем. Сейчас у нас есть воскресные школы в каждом приходе. У греков не было никакого оглашения. Они ничему не учили людей. У священников не было возможности поговорить с епископом о необходимости воскресных школ. Оказавшись в Московском Патриархате, мы начали встречаться, общаться с правящим архиереем, начали обсуждать, какой должна быть наша миссия. Если вы делитесь идеями, вы создаете что-то в Церкви для будущих поколений. Прежде мы были этого лишены.

Перед тем как приехать сюда, я получил несколько писем из разных регионов страны, которые подписали около ста человек. Они жаждут просвещения в православной вере, хотят креститься. Нам многое предстоит сделать.

Милостью Божией, надеюсь, что в будущем у нас будет больше священников, чтобы они могли служить и в отдаленных регионах страны. В некоторых местах люди не могли причаститься в течение нескольких лет, у них не было священника, как в племени масаи в районе горы Килиманджаро. В начале моего служения я был единственным танзанийским пастырем, служащим на греческом. Но наши люди не понимают греческого. И это не давало Православной Церкви распространяться в Африке.

Когда мы оказались под омофором Московского Патриархата, у нас появились богослужебные и катехизические книги на официальных африканских языках. В Танзании они на суахили. В других странах, где говорят по-французски, эти книги на французском. Но пока мы были в Александрийском Патриархате, в течение многих лет у нас не было этих книг на официальных языках стран. И, конечно, для нашей паствы было сложно понять, что мы делаем и читаем в Церкви. Греки не хотели, чтобы в их церкви приходили африканцы. Сейчас мы служим на суахили с начала и до конца. Греческого в наших богослужениях больше нет. Его использую я сам, если служу один, поскольку это богатый богослужебный язык.

В Танзании есть и язычники. Но Христос пришел, чтобы спасти грешников. Мы будем помогать этим людям обрести истинную веру, чтобы они стали хорошими христианами.

Российская земля благословенна и свята. Куда бы вы ни кинули взгляд, везде увидите церковь или монастырь. Мне нравятся все места, где я был, но особенно Троице-Сергиева лавра. Это святое место, наполненное тишиной. Я посещал и другие монастыри и везде встречал очень добрых и счастливых людей.

Единственным барьером в общении с ними был язык, многие хотели заговорить с нами. Но я не знаю русского, и мы упускали драгоценные моменты общения друг с другом. Если бы я знал русский, было бы по-другому. Когда нет языкового барьера, вы можете обсудить множество церковных вопросов.

В Россию я приехал изучить русский язык, богослужебную и монашескую русскую традицию. Мы благодарим Бога за все, что уже было сделано Русской Церковью, чтобы восстановить чистое православие в Африке. Я надеюсь, что еще много людей в Африке пойдет за Христом, и молюсь об этом.

Подготовила Александра Калиновская

Архимандрит Захария (Мулингва) 26 января 2023

Издательство
Сретенского монастыря