Священномученик Иларион (Троицкий). Творения
Четырехтомник содержит исторические очерки о Церкви, богословские труды, публицистические статьи, рецензии, письма и другие работы.
Военные истории
«Там страшно вообще все! Но там ты все о себе понимаешь!»
Недавно со мной связалась незнакомая женщина. Тогда – незнакомая. Сейчас-то я знаю, кто она. Написала и объяснила, что у нее на войне муж и сын. Муж погиб, сын так и воюет. И она хочет пожертвовать некую сумму на благотворительность. Ну, как некую? Большую. Для меня вообще очень большую – с пятью нулями.
Фото: svo-fond.org
|
А у меня как раз тогда шел военный сбор. Парням была нужна машина – «Нива». На одну мы как-то собрали – она на мине подорвалась. Слава Богу, никто не погиб. А тот боец, с кем я общалась, в тот день сильно заболел и на задачу не поехал. Считает, что Бог его уберег. В другую буквально на днях был прилет, и она сгорела. Опять же – слава Богу, что внутри никого не было. Третью буквально сейчас раскурочило. А им без машины никуда, так что это не прихоть.
– Я хорошо вожу, друг у меня хорошо стреляет. Мы ехали с задания, так я гнал, а он пять дронов подстрелил, которые за нами охотились. Если стоишь на месте – все, «двухсотый».
«Да ну, так не бывает»
В общем, шел тот сбор. И тут – эта женщина. Предложила встретиться, деньги передать. И у меня, знаете, такое чувство было странное. С одной стороны, я слушаю ее, понимаю, что все это правда. Да и голос такой, чистый, что ли. Верующий человек, очевидно. Да и она сама говорила. И сочувствуешь: мужа потеряла, за сына страшно. А с другой – такое внутри копошение: «Да ну, так не бывает».
Бывает. И так бывает. Через день она эту сумму огромную бойцу моему знакомому на карту перевела. Я на его собирала. Меня уже два раза блокировали. И как ребята ее благодарили, не передать словами, когда узнали, от кого это.
– Это всем воинам низкий поклон и материнская благодарность за стойкость, мужество, за то, что мы здесь спим, живем совсем другой жизнью. А эти пожертвования посылает Господь и нам же доверил такую честь хоть немного им послужить, – писала она мне.
Болит материнское сердце за всех наших парней
А я все думала: сколько горя кругом. Кого-то оно ломает, это и понятно. И проклинают вдова и мать, потерявшие сына и мужа, весь мир. И как их за это судить? Нельзя! Ты сам побудь в их шкуре. Но все равно кто-то горе свое и страх направляет на ненависть и саморазрушение, а кто- то – на созидание. Как вот эта женщина. Да и сын у нее там. Знает она, что почем. И болит материнское сердце за всех наших парней. И хочется поклониться ей в ноги, вот правда.
«Там страшно вообще все!»
А там есть за что болеть. Недавно виделись мы с человеком. Позывной у него Стена. Он у нас в храме рукопашный бой вел, фитнес женский – с нами, тетушками, кому за... И так бережно к нам относился, не передать словами.
– Ты в своем уме?! Ты в паспорт свой давно смотрела?! – накинулся он на меня, когда я попыталась сесть на шпагат. – Заклинит тебя, что я мужу твоему потом скажу?
Но я села. И даже вернулась в исходное положение. Не сразу, правда, но все же.
Фото: sova-news64.ru
|
Так весело мы и жили. А потом наступило одно лето, мы разъехались по отпускам, а когда вернулись, оказалось, что никакого нашего бабского фитнеса не будет. И рукопашного боя тоже, потому что наш Стена (тогда он, правда, Стеной еще не был, разве что – в душе), ушел добровольцем на СВО. В отряд Александра Невского.
Сколько было переживаний, разговоров с его женой, расспросов! У него же жена еще и двое маленьких сыновей. Сколько было молитв, страхов! Супруга его, кстати, тоже страх свой на созидание направила. Организовала группу по сбору и отправки парням гуманитарной помощи. Мы тоже старались присоединяться. Вообще, жены, которые ждут, – это отдельная целая глава.
Но все равно страшно. Товарищ Стены погиб, а он сам ранен. Пролечился и опять воевать пошел. А тут в отпуск пришел и в храме у нас объявился. Правда, много поговорить нам не удалось. Как-то все его тянули в разные стороны. Когда я спросила наше коронное диванное: а когда это все закончится? А были ли мы готовы и правда, что на складах был бардак? Знал ли вообще ВВП? – он посмотрел на меня, как на дурочку.
– Лена! У меня там есть конкретные задачи, приказы. Вот на этом маленьком участке. Их надо выполнить и выжить. А не: «Ах, интересно, а что там думают наверху?» Здесь даже о доме, жене и детях нельзя думать. Только о задаче, потому что зазеваешься – и всё!
И насколько Стена смелый, отважный и идейный человек, спортсмен, но говорит, что там очень страшно. Это к тому, что есть, за что сердцу болеть.
Фото: sp-lyamina.ru
|
– Там страшно вообще всё! – говорил он. – Хорошо, что рядом есть священник, который исповедует нас, причащает, с духовной точки зрения все объясняет. Но, по-хорошему, тут нужно побывать каждому мужику. Сразу все становится на свои места. Быстро начинаешь понимать, что такое семья, любовь, дружба. Что такое жизнь и зачем она нужна. И кто ты сам в этом мире.
Чудо с дроном
Хочется, конечно, и о чем-то позитивном написать. Недавно мне рассказали о маленьком чуде на войне. Или большом. Этим парням, которые стали ему свидетелями и один из которых – мобилизованный выпускник Сретенской семинарии, мы тоже с подписчиками как-то помогали. Собирали на детектор дронов. И он им не раз уже жизнь спасал. Я знаю одного диакона, его друга, который нас всех, собственно, вместе и свел. И вот этот мобилизованный сретенец рассказывал диакону (а тот – мне), что недалеко от их позиций на новых территориях живет одна бабушка.
– И сегодня я столкнулся с одним происшествием, которое я бы назвал «Ангел Хранитель рядом».
Бабушка эта очень хорошая. Парень не вдавался в подробности, но говорил, что она очень много помогает бойцам в житейском плане. В тот день ей стало плохо и ей вызвали скорую.
– Медработники не побоялись и приехали к ней практически на позиции, – рассказывал он, – оказали ей всю необходимую помощь. Только карету скорой помощи заметили украинцы и направили на нее fpv-дрон. Насколько я знаю, за уничтожение медицинского работника противнику дают дополнительное вознаграждение. Дрон прилетел, прицелился и спикировал на скорую. Но перед машиной зацепился каким-то образом за ветку, изменил траекторию, ушел вверх, врезался в дерево и там взорвался. Все живы и целы, скорая без повреждений. А я лишний раз убеждаюсь в своем правом деле.
Я даже видео видела этого чуда. Действительно, впечатляет. Как будто, правда, Ангел Хранитель взял и своей рукой этот дрон отшвырнул.
«С шашкой и на вороном коне»
Как раз, когда я это все дописала, пришли сообщения от одной моей знакомой. Она волонтер в военном госпитале. Рассказывала о своих больничных буднях. Такой своего рода дневник. Я этим как-то уже тоже делилась.
Фото: rg.ru
|
Вот так думаешь: все там в госпитале должно быть про войну, о войне и о боли. Все мысли, разговоры. А один боец просит себе какой-нибудь остросюжетный детектив. Или фантастику. Женщина, которую он об этом попросил, ни в фантастике, ни в детективах ничего не понимает. И просит других волонтеров ей помочь. Это даже забавно. Зато она рисует. И раненые бойцы просят ее их нарисовать. Там и такое неожиданно оказалось востребовано. Прямо в очередь выстраиваются. Один парень попросил нарисовать его с шашкой и на вороном коне. Тоже забавно.
– Рисую одного – веселится вся палата, маленькое представление, – рассказывала она.
И слава Богу. Радость и смех приближают выздоровление.
А одна женщина принесла со своего участка огромный пакет с овощами. В буфете волонтеры все это резали и делали салаты. Накормили человек пятьдесят.
А вот это и грустно, и трогательно. С раненым бойцом одновременно жена и его старший брат. И жена жаловалась на того брата, что он не разрешает ей кормить мужа с ложки:
– Он должен есть сам!
Она обижалась и называла брата неадекватным.
– После такой характеристики я немного боялась неадекватного брата, – писала мне моя знакомая. – А он оказался очень приветливым, благодарным и необыкновенно заботливым человеком. Сказал, что родители их работали, а младшего брата поручали ему, что он в детстве учил его ходить и говорить. «Видно, снова придется учить ходить и говорить», – добавил он.
Этого раненого младшего брата часто трясет от страха. Мышцы приходят в тонус. Это очень больно.
– Когда его опять трясло, я пела тихо молитву и гладила его по голове. Невыносимо больно видеть, как ему страшно. А от молитвы он затихал, – писала моя знакомая.
Когда его опять трясло, я пела тихо молитву и гладила его по голове
Прошла неделя.
– Состояние его лучше. Приступы нервного страха стали слабее. Хлеб ему давала в руку. А ложку не получилось.
«Сколько боли нашим ребятам выпало»
А это больно. Выгорела жена одного сложного раненого бойца. Это видно.
– Я решила поговорить с ней, увидев ее каменное выражение лица, – писала моя знакомая. – Видимо, вскрыла гнойник. Она заговорила, как ей тяжело. Как плохо ведет себя муж. Он, правда, никогда не был легким. Но она всегда светилась внутренним светом. А сейчас явно выгорает. Надо что-то делать. Я знаю, что такое выгорание. Реально в душе становишься, как головешка.
Фото: astrakhan.aif.ru
|
И волонтеры думают, чем ее поддержать. Читаешь это все, слушаешь и понимаешь, что часто ранены не только бойцы. «Ранены» их родные, и тоже нуждаются в помощи. И это больно. Боец на лежачей каталке. Третий год уже по больницам. Наверное, ранило еще в самом начале.
– Когда снимала каталку с тормоза, механизм отщелкнул с резким звуком.
И боец признался, что любой громкий резкий звук причиняет физическую боль.
Другой боец не дает прикасаться к волосам. Ему тоже больно. И обрастает. Другой постоянно лежит на животе. Ранен в спину и предстоит операция на позвоночнике. И когда перевернут, непонятно, а только тогда можно будет подключить к системам жизнеобеспечения.
– Перестилали еще одному парню кровать, увидели его рану на пояснице. Сколько же боли нашим ребятам выпало, – писала моя знакомая-волонтер.
А у другого бойца все уже не так плохо. Половина тела не действует, но он многое старается делать сам. И моется даже.
Еще один в коридоре учится ходить. Ему помогает девушка. Он всегда радуется и улыбается. Как счастливый ребенок.
А этот ждет операцию. В голову будут ставить пластину.
– Я сказала ему, что, значит, нужно прочесть вместе акафист Николаю Чудотворцу: «Вот вымоем всех и прочтем. Ты знаешь этого святого?» А он смотрит на меня и явно вообще не понимает, о чем я говорю. Один наш волонтер, Д., очень красиво прямо в душе рассказал ему о святителе Николае. Я потом добавила своих эмоций. Парень слушал. Впрочем, у него не было особого выбора. Но и отклика от него не было.
Закончили с другими ребятами, пришла к нему: «Вставай. Мы договаривались молиться!» Ломка. Не понимает, чего от него хотят. Но кредит доверия за год моего служения большой. Вопросы позадавал для смелости. Послушно оделся. Поехал со мной. Встали втроем в коридоре, где иконы. Нашли в Интернете акафист и с телефона читали: мы вдвоем с Д. читали вполголоса, а он просто следил за текстом. Не знаю, что он думал и чувствовал. Мне было легко и радостно. И было чувство, что правильно делаем. Перекрестили его. Благословили иконой Николушки Чудотворца. Еще своими словами помолились Николушке, отдавая бойца Ему.
|
Вот такие больничные будни. Читала это, как какую-то книгу. И вот такая у нас сейчас жизнь. Это же всех касается, не только тех, кто на передке и кто в госпиталях. Хотя один мой знакомый как-то сказал:
– Зачем им помогать, они же на полном обеспечении и им хорошо платят.
Знаете, что я думаю. Не такие уж и большие те деньги за риски для жизни 24/7. И вот за это – о чем рассказывают волонтеры в госпиталях. За боль и страх их жен и матерей, которым, кстати, тоже надо жить. Ведь многое из тех денег бойцов уходит на их же военные нужды. Тот знакомый мой, которому на машину собирали, фото прислал. Еще один какой-то их транспорт, на котором они ехали, подбили. Раскуроченная машина. А он жив.
– Это мое третье рождение.
Так что мне как-то ближе позиция той женщины – одновременно вдовы одного воина и матери другого, которая не может теперь остаться в стороне, в которой я, к своему стыду, вначале засомневалась. Каюсь и очень мне стыдно. Но жизнь сейчас такая. Всяких людей много.
3 ноября 2024
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.