Главная > Журнал > Бог и человек > «Хотел быть пожарным, священником, но стал летчиком»

«Хотел быть пожарным, священником, но стал летчиком»

Валерий Корзун

Распечатать

Небо и космос, Вселенная и Бог, вера и подвиг соединились в судьбе летчика-космонавта Валерия Григорьевича Корзуна. Он совершил два космический полета и четыре выхода в открытый космос, в общей сложности проведя там почти сутки. Он тушил пожар на станции «Мир» и фотографировал Афон с орбиты. На Земле при его участии появился храм в Звездном городке, с его помощью молодые космонавты готовятся к своим полетам, а монахи Троице-Сергиевой Лавры буквально приблизились к космосу.

– Валерий Григорьевич, что появилось раньше – увлечение космосом или стремление познать Бога?

– Бабушка водила меня в храм с раннего детства, я был крещен, вся семья у нас очень верующая, и это в 60-е годы… Конечно, в детстве я мечтал, как все мальчишки, о разных профессиях: увидел пожарную машину – хочу быть пожарным. Впрочем, я им и стал в какой-то степени, когда в 1997 году боролся с возгоранием на станции «Мир». А поскольку зовут меня Валерий, меня всегда звали Чкалов. Когда я узнал, кто это, я сказал, что буду летчиком. А потом в церковь пришел, увидел батюшку в облачении, решил, что хочу быть священником. Вот такие у меня были метания в разные стороны, я летчиком стал, пожарным стал, священником не стал, но к Церкви приблизился.

– А когда началось это приближение?

– В 90-е годы, когда после полета мы познакомились с монахами Троице-Сергиевой лавры. Мы очень часто встречались и даже на Афоне были вместе.

– Каким Вы увидели Афон?

– Мне предложил отправиться в паломничество владыка Феогност (Гузиков), мы с ним часто встречались, церкви тогда еще не было в Звездном городке, и я часто ездил в Троице-Сергиеву лавру. И однажды он мне предложил: «Хочешь съездить на Афон?» Я говорю: «Конечно!» Дело в том, что у меня с Афоном связана интересная вещь: во время полета в космос я общался с радиолюбителями, в том числе с монахом из монастыря Дохиар. А у меня на тот момент было довольно смутное представление, что такое монашеская республика, и мы часто разговаривали об этом, через переводчика, конечно. А когда я уже пролетал в тех краях, я имею в виду в зоне действия его радиостанции, я все время обязательно связывался с ним. И он мне все время говорил, чтобы я фотографировал Афон. Я сделал очень много снимков Святой Горы. И когда мы с владыкой во время нашего паломничества пришли в Дохиар, я встретился с тем монахом, с которыми разговаривал во время полета. И еще много чудес показал мне Афон.

Владыка говорил, это потому, что ты новообращенный, тебе Господь показывает всякие чудеса. Например, там я впервые увидел икону Божией Матери «Игумения Святой Горы Афонской», и мне захотелось такую для себя купить. А на следующий день приходит человек из Дохиара, приносит в подарок именно эту икону. Просто настолько необыкновенно было!

Когда поднимались в храм Преображения Господня, вся Святая Гора была закрыта облаками, а когда поднялись, владыка глянул вдоль всего полуострова, на котором находится Афонская республика, и, знаете, как будто кто-то двумя руками раздвинул облака, и мы увидели весь полуостров до самой Греции. Видимость была потрясающая, это было просто чудо какое-то. В храме митрополит Феогност отслужил молебен, и опять облака закрыли весь Афон, спускались мы с горы уже в облаках. А какие там люди! Там же необыкновенные монахи, они светятся будто, все радостные, просто словами не расскажешь. Я там встретился с владыкой Онуфрием, нынешним Блаженнейшим митрополитом Киевским и всея Украины, он мне подарил молитвослов. Кстати, когда он приезжал на Афон, он всегда привозил всем монахам обувь, одежду по их размеру.

Когда люди начинают спорить со мной о том, есть Бог или нет, я всегда говорю: я с вами спорить не хочу, но вот если бы вы приехали на Афон, вы бы убедились лично, что Бог есть.

– Что Вас больше впечатлило: духовные переживания или Ваши полеты в космос?

– Безусловно, полет в космос – это настолько необычное событие, я имею в виду весь процесс: подготовка, полет, в полете выполнение каких-то задач, возвращение на Землю, восстановление. Если разложить жизнь человека от простого к сложному, от рождения до смерти, то есть какая-то градация: сначала человек учится в школе, потом в институте, потом профессия, потом развитие, и все идет плавно. Плюс дела семейные, рабочие… А космонавтика – это, знаете, такой прыжок сразу к невероятному, круче ничего быть не может. И вот когда столкнешься с этим и вернешься на Землю, возникает чувство опустошения, и хочется чем-то заняться необыкновенным что ли. Естественно, надо опускаться с небес на землю и заниматься простыми делами: житейскими, бытовыми, семейными, рабочими. Хорошо, если космонавт такой, скажем, как я. Когда я прекратил летать в космос, занимался подготовкой космонавтов: взлеты, посадки, встречи, проводы, подготовка, экзамены. Эта, что называется, житейская суета очень важна для того, чтобы ребята продолжали летать, и для того, чтобы пилотируемая космонавтика продолжала существовать.

Космонавтика – это прыжок сразу к невероятному, круче ничего быть не может

Ведь бывает и по-другому: человек слетал и по состоянию здоровья больше не может, и вот попробуй найди работу, которая тебя хотя бы удовлетворяла, это очень сложно. А если не нашел, то человек становится опустошенным… Да, я считаю мне повезло: несмотря на мой преклонный возраст, я все равно занимаюсь любимым делом – подготовкой космонавтов.

– Вернемся к гагаринским временам. Есть знаменитая фраза, которую приписывают Юрию Алексеевичу: «Летал, Бога не видел». Как Вы к этому высказыванию относитесь?

– Во-первых, Юрий Алексеевич был крещеным, он участвовал в Таинствах Церкви. К тому же о нем сложено много легенд. Например, такая: Хрущев его спрашивает: «Ты там был, Бога видел?» Он говорит: «Видел». Хрущев ему говорит: «Только ты никому не говори». Ну, вот он и не говорил. А еще я так считаю: Гагарин был в космосе и Бога не видел, но если человек не видел Бога на Земле, то он Его и в космосе не увидит.

Если человек не видел Бога на Земле, то он Его и в космосе не увидит

А кто-то из священнослужителей наших сказал, что Гагарин Бога не видел, а Бог его видел и благословил. Я знаю совершенно точно, что когда Гагарину задали вопрос «что самое сложное в вашей профессии?», он ответил: «В моей профессии самое сложное славу носить».

– У каждого космонавта есть определенная слава. Конечно, со славой Гагарина ничья не сравнится, но Вам как с этим – тяжело носить?

– Знаете, слава мешает в основном, смущает иногда. Раньше была гордость определенная, но сейчас, с возрастом понял, что это все пустое. А если говорить с религиозным подтекстом, Христос вошел в Иерусалим, как Его встречали? «Осанна в вышних!» И через пять дней Его распяли... Поэтому и у нас (может быть, аналогия не очень уместная) сегодня тебя хвалят, завтра запросто могут унизить. Я сторонник того, чтобы не сильно восхваляли и не сильно унижали. Где-то посередине, а еще лучше, если бы и не знали.

– Много среди Ваших коллег-космонавтов верующих?

– У нас есть такая традиция: все космонавты приезжают в Троице-Сергиеву лавру, там служится молебен преподобному Сергию Радонежскому, все просят благословения, священство вручает небольшие иконки, книжечки… Я знаю только двух космонавтов, которые отказались от этого. Только двое. Многие иностранцы, которые принадлежат к католической церкви, протестантской, всегда приходят в наш храм. Не все, но многие, даже благословения просят у батюшки. А когда на Байконуре кропят святой водой перед посадкой в автобус, чтобы уехать на старт, я не помню, чтобы кто-то был против.

Когда на Байконуре кропят святой водой, я не помню, чтобы кто-то был против

– Как Вы поучаствовали в постройке храма в Звездном городке?

– Это 1997 год был, к нам приехал владыка Феогност с братьями, а я их сопровождал. Идем с ним, а он говорит: «Вы знаете, у вас здесь очень много негативной энергии, вам надо здесь храм строить». В Звездном городке, представляете?! 97-й год, какой храм? А владыка говорит: «Начните с простого. Крест, потом часовенка, потом, дай Бог, храм появится». А потом к нам приехал товарищ Юрия Лончакова (в то время командир отряда космонавтов) и говорит: «Мне заказали церковь деревянную, я ее сделал, набор-конструктор, бревна напилил и так далее, а заказчики отказались. Не знаю, что с этой церковью делать». А Юра говорит: «А давайте у нас построим!» Он говорит: «А давайте».
И мы обращаемся к Главкому, он пишет, что согласен. Начали строить. Обратились к Патриарху Алексию II, он написал: «Разрешаю постройку храма под окормление Троице-Сергиевой лавры». И вот с тех пор у нас монахи становятся настоятелями, а от закладки храма, строительства, до первой Литургии, службы – всё это под окормлением Троице-Сергиевой лавры.

На большие праздники у нас не один монах приезжает, а несколько, плюс хор, настоящие праздники проходят, настолько радостное событие это всегда. Наши космонавты перед полетом просят благословения у преподобного Сергия, его мощи были в космосе, Юра Лончаков брал их с собой, в открытый космос в скафандре выходил с мощами. Так что преподобный Сергий с нами незримо всегда, а на посадке мы просим благословения у Севастиана Карагандинского. Когда приезжаем в Караганду, всегда приходим в храм, где его мощи почивают, просим благословения святого.

– Если бы такая возможность была, какой бы Вы вопрос задали Господу?

– Ну какие тут вопросы?! Господи, Сыне Божий, помилуй нас грешных. Есть же свидетельства, когда люди с Богом встречались, оказывались там, потом возвращались на землю и рассказывали, как это было. Так вот, мозги просто не работают, это невероятное событие и невероятное ощущение, какие там вопросы, только то, что в сердце есть. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Вот и всё.

Беседовала Алина Темнова

Валерий Корзун 11 апреля 2022

Издательство
Сретенского монастыря