Комплект учебных пособий для детей 4–8 лет. Создатель, монахиня Марина (Бурмистрова), предлагает совершенно новую и увлекательную форму знакомства дошкольников и младших школьников с русским языком. Издано к 33-летию Славянского фонда.
Когда мы молчим, мы закрываем уста Христу
Беседа с миссионером Сергеем Комаровым
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
(Ин. 1: 1)
Слово стоит у истоков христианской жизни и в начале осознанного воцерковления каждого отдельного человека. Миссионеры во все времена, вооружаясь словом Христовым, выводили из мрака заблудшие души, как Данко из известной легенды, освещали для людей путь из тьмы к свету своим сердцем, переполненным христианской любовью. О том, в какие чащи сегодня приходится идти и через какие дебри пробираться современным «спасателям душ человеческих», рассказал известный проповедник и миссионер Сергей Комаров.
|
– Сергей Николаевич, как в современном обществе, где человек постоянно отвлекается и мчится в рое забот, совершается проповедь Христа? Мы видим, что слово Христово все чаще звучит в интернете, передается через современные гаджеты… Как среди суеты, стремительного ритма жизни обратить на слово Христово внимание?
– Миссионер идет туда, где есть люди. Если люди есть в интернете, то он идет в интернет. Миссионер действует на людей словом. А интернет живет словом, устным или письменным: видео, аудио, текст. Даже фотография может быть проповедью, нести какой-то мировоззренческий посыл. Значит, должны появляться христианские видео, аудио, фото.
Христос нам не указал аудиторию, в которую нельзя идти. Нет такой аудитории. Он и Сам ходил к людям, которых тогда считали «отбросами общества», – к мытарям, блудницам. К тем, кого все презирали. И за это часто выслушивал упреки.
В интернете сейчас сидит весь мир. И там должна быть церковная проповедь в соответствующем формате. Да, пространство интернета порой ужасно и отвратительно, ведь он дает возможность безнаказанно реализовывать свои греховные страсти. Интернет переполнен Содомом. И тем более там должно звучать слово Божье, туда тоже должен прийти Бог через слово Своих проповедников. Господь и в Содом послал Своих ангелов вывести праведного Лота. Он пришел на грешную землю ради нашего спасения, спустился в ад за Адамом и Евой. Неужели Он не придет в интернет спасать заблудшие души? А приходит Он туда через христианское благовествование.
И там, в этой нравственной тьме, должен быть какой-то свет. Ведь и интернет создан Богом. Как сказал когда-то отец Андрей Ткачев: «Благословен Бог, создавший интернет». Дары и таланты даются человеку Богом. Творческая энергия – от Господа. Недаром Воланд в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» пользуется творческой энергией человека – своей у него нет, поэтому ему нужен человек. Эта творческая энергия, как мы видим, используется по-разному, но сама способность творить дана человеку Богом. И интернет – изобретение, которое может быть использовано во благо и во вред. Как и любое другое изобретение. И чтобы использовать интернет во благо, нужно создавать православный контент.
Человек в жизни всегда ищет то, к чему лежит душа. Как говорил преподобный Паисий Святогорец: есть люди – пчелы, и есть люди – мухи; человек-пчела ищет что-то полезное, а человек-муха пройдет мимо полезного и найдет какую-нибудь гадость. А гадости были, есть и будут в мире от момента грехопадения людей до Второго Пришествия Христова. Человек-муха найдет везде, в том числе и интернете, какую-то гадость. А вот чтобы человек-пчела нашел в том же интернете что-то доброе и светлое, это доброе и светлое там нужно создать.
Христос говорил: «Вы свет миру». И мы, православные люди, должны быть светом интернету. Интернет рождает новые формы и новый язык проповеди. Прошли времена, когда церковная проповедь имела язык, интонацию и формы, отличные от обычной человеческой речи. Интернет заставляет снижать уровень сакральности проповеди и говорить с людьми на простом человеческом языке. Так, как делал это Христос. Так, как делали апостолы.
Обратите внимание на такое явление в театральном искусстве: актеры часто стали выходить в зал. Они общаются со зрителями, теребят кого-то за плечо, что-то спрашивают. Почему это важно? Театр когда-то мыслился как некое подобие церковного амвона, и возвышение театральной сцены – это подобие церковной кафедры. Люди из зала внизу внимали чему-то высшему вверху. А сейчас уравнивается статус человека в зале и на сцене, это уже не проповедь сверху вниз, а общение. Современный проповедник тоже должен это чувствовать. Не учить (ты вначале себя научи), а делиться радостью христианства, которую нам Господь дал. Это некая эстафета: передали тебе – передай другому. Так что мы просто говорим с людьми о том, что нам близко, о том, что нас самих радует.
– Это сложно? У нас общество постоянно отвлекается на очень многое…
Сам я в соцсети зашел только для того, чтобы проповедовать, раньше меня там не было в принципе. Я не рассматривал соцсети как образовательную платформу, мне все там казалось несерьезным.
Так что вопрос формы и содержания очень актуальный: нельзя профанировать формой содержание, это опасно.
Был пару лет назад такой проект – мультфильмы на церковные темы. Хорошие были мультики. Но в одном из них, описывая Святую Троицу, авторы сказали, что Троица похожа на капучино – сахар, вода и молоко в одном. И вот здесь уже возникает вопрос: где грань между миссионерской подачей материала и профанацией христианского вероучения? До каких пределов миссионер может «обмирщать» свою проповедь ради блага слушающих?
Это все трудные темы, и в церковных документах уже начинается обсуждение блогосферы и блогерства. Церковь пока присматривается к этим явлениям, и блогерское миссионерство – дело немногочисленных активистов. Это еще не всецерковное движение, поддерживаемое священноначалием. Здесь действительно много опасностей: как бы не увлечься духом мира сего, как бы не потерять сакральность и неотмирность христианской проповеди, как бы проповедь не выродилась в погоню за количеством лайков и подписчиков.
Христианская проповедь – простая по своей сути. Но это не рецепты духовного успеха, а благовестие спасения, жизни вечной, Царствия Божьего, Самого Бога. И, конечно, здесь не все формы и законы соцсетей подходят.
– А есть ли такие формы в современных кинематографии, театре, в общем в искусстве, которые выполняют миссионерскую функцию?
|
– Ну вот, например, событие театральной жизни Москвы – постановка «Лавра» во МХАТе им. М. Горького. Это интересный миссионерский проект, оригинальное осмысление работы Евгения Водолазкина. В постановке есть свои плюсы и минусы. Неоднозначность отзывов показывает, что авторы спектакля создали некий прецедент. Если есть что обсудить – это уже очень хорошо.
Но, честно говоря, я против понятия «православный театр» или «православное кино». Что в них должно быть именно православного? Купола, кресты, священники? Вот как раз в «Лавре» лично мне показалось многовато православной атрибутики и лексики. Мне кажется, настоящее искусство – оно само по себе уже православное. Если произведение искусства имеет в себе «каплю вечности» – оно друг Церкви. Если люди всего мира читают или смотрят это со слезами на глазах и их жизнь меняется в лучшую сторону – значит, в этом произведении есть дыхание Творца, есть христианские смыслы.
Православен ли Антон Чехов, который себя позиционировал как атеиста? Его рассказы глубоко христианские. Православен ли Луис Бунюэль? Этот испанский режиссер из католической семьи тоже позиционировал себя как атеиста, но почти все его фильмы так или иначе касаются христианства, показывают неравнодушие Бунюэля к религиозным темам. Его фильмы – это его боль и поиск Бога. Широко известна ироническая цитата режиссёра: «Слава Богу, я все еще атеист». Режиссер Орсон Уэллс говорил о Бунюэле: «Он глубоко верующий христианин, ненавидящий Бога, как это может делать только христианин... Я считаю его самым верующим режиссёром в истории кино». Интересно, что в быту Бунюэль был строгим аскетом.
Вообще все великие художники, даже если они и протестуют против Бога, все равно находятся в каких-то живых отношениях с Ним. Например, «золотой» и «серебряный» века русской литературы. Там много отрицания как церковной традиции, так и христианской этики (особенно у поэтов «серебряного века»), но это тоже крик в небеса, поиск Бога, тоска по Царствию Божьему. Это скучание по вере, которая утеряна из-за воспитания или из-за духа эпохи. Эти люди стали отцами своей эпохи и детьми своей эпохи одновременно.
Мне близки произведения, где тема Бога – болезненная, где есть страдания по утерянному смыслу жизни, где авторы показывают ужас жизни без Бога, заставляют через сострадание его почувствовать и ставят человека перед лицом Божиим. Вот это, мне кажется, и есть христианское искусство. Вне зависимости от названий и ярлыков.
– Времена, когда люди тайком посещали храмы, прошли. Сейчас каждый может прийти в Церковь. Можете ли вы оценить, насколько сейчас наше общество благодаря миссионерам трансформируется?
|
– Если соизмерять наш миссионерский КПД с размерами России, с количеством жителей нашей страны – он почти нулевой. Больших миссионеров в Русской Церкви можно посчитать по пальцам одной руки. Есть и неизвестные, простые труженики, которые работают по епархиям, но все равно это катастрофически мало. Единицы на миллионы. Миссионерство в нашей Церкви всегда было уделом редких активистов. Еще святой Николай Японский (Касаткин) писал в дневниках: «Господи, почему я в Японии один? Здесь тысячи протестантских и католических миссионеров, а я здесь один!» Он ездил в Троице-Сергиеву Лавру, проповедовал, призывал студентов, преподавателей, монахов поехать с ним в Японию, говорил, что это продолжение апостольского служения, их прямая обязанность, что это ведь так интересно! Но – ехать с ним в Японию никто не хотел. «Боже! Боже! Перо падает из рук. Плачу. Преподобный Сергий, буду с тобой судиться на Страшном Суде, что ты не послал мне миссионеров», – писал святитель Николай в те годы. Первыми его помощниками в проповедях стали японцы, изначально враждебно относившиеся к нашей вере.
Потом уже, когда отец Николай все подготовил, устроил, начали приезжать русские. Тогда уже был храм, семинария, община. Но каких трудов ему стоило все это созидать! Все в одиночку.
Это все наши болезни, наша трагедия и боль. Возможно, миссия нашей Церкви в том, чтобы просто сохранить Православие для грядущих поколений в некоей консервации. Но по евангельским меркам этого мало, и лично мне с этим обидно соглашаться. Новый Завет буквально кричит о том, что о Христе нужно проповедовать. Наша религия – это религия логоса, слова, проповеди. Наш Бог – проповедник!
Церковь – это тело Христово, это Сам Христос, она продолжает дело Христово на земле. Христос исцелял людей духовно и телесно – и Церковь исцеляет. Христос воскрешал – Церковь воскрешает духовно, а иногда и телесно. Христа гнали – и Церковь всегда будут гнать. Кто-то слушал Христа – и Церковь всегда кто-то будет слушать. Христос проповедовал – и Церковь должна проповедовать. Церковь – это уста Христовы. Мы – уста, ноги и руки Христовы, через нас Он желает проповедовать Свое учение. Когда мы молчим, мы закрываем уста Христу!
Представьте: Христос ходит по Палестине, воскрешает, исцеляет – и молчит. Это был бы абсурд, никто бы не понимал, чего Он хочет. И не было бы Евангелия, потому что Евангелие – это не только «событие Иисуса», но и слово Иисуса.
Церковь внутри себя являет свою природу в служении Евхаристии. Уберите Евхаристию – и Церкви не будет. А в отношении с миром Церковь являет себя в миссии. Без нее Церковь существовать не может.
Бог желает, чтобы одни люди говорили другим о Нем. Неужели Богу трудно было бы на Красную площадь спустить Архангела Михаила, чтобы тот сказал: «Ну-ка все быстро покаялись!» И все бы быстро покаялись. Но это не наш метод. Это – религиозное принуждение. В христианстве вера не может быть принудительной. Бог желает говорить с людьми через нас, чтобы мы открыли человеку красоту христианства, рассказали о Христе.
Есть рассказ о старце святой жизни, который служил Божественную Литургию и ему прислуживали ангелы. При этом старец читал еретический Символ веры. Однажды друг сказал ему об этом. Святой удивился и говорит: «Как? Мне ангелы прислуживают на Литургии…» Друг ответил: «А ты у них спроси». И когда старец в очередной раз служил Литургию, он спросил у ангелов, действительно ли неправильно читает Символ веры? Они ответили: «Да, неправильно». Старец спросил, почему они ничего ему не сказали раньше. А ангелы ответили: Богу угодно приводить к истине людей через людей!
Нам нужно перечитать Новый Завет под миссионерским углом. Ведь там буквально на каждой странице говорится о том, что быть христианином – это не только исполнять заповеди Божьи, не только идти к личному спасению, но и свидетельствовать о Боге жизнью и словом. Сколько мест можно привести вот так с ходу, по памяти! «Как слышать без проповедующего? И как проповедовать, если не будут посланы? Как написано: “как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое”» (Рим. 10: 14–15). «Веруем, потому и говорим» (2 Кор. 4: 13). «Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (Рим. 10: 10). «От избытка сердца говорят уста» (Мф. 12: 34). «Идите, научите все народы» (Мф. 28: 19). «Вера – от слышания, а слышание – от слова Божьего» (Рим. 10: 17). «Братья, если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, тот пусть знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5: 19–20).
Или, например, в притче о званых на ужин царь говорит рабу, который уже собрал на пир многих людей, но еще осталось место: «Пойди по дорогам и изгородям и убеди прийти, чтобы наполнился дом мой» (Лк. 14: 23). Мы вот этого «убеди прийти» как будто бы не слышим. Мы читаем – но не видим очевидных миссионерских акцентов, которыми наполнена вся Библия.
Христианство – это религия проповеди, общения, свидетельства. Мы часто оправдываем нашу миссионерскую лень благочестивыми словами вроде «жизнью надо учить, а не словом». А в итоге ни жизнью не учим, ни словом. Про западного святого Франциска Ассизского рассказывают, что, когда он просто проходил через город, никому не говоря ни слова, люди тысячами каялись. Настолько они были впечатлены одним только видом этого человека! Когда мы выходим на улицы Москвы, никто перед нами не падает на колени, не кается и не говорит: «Что за человек, я хочу быть таким!». Ну не меняем мы никого своей жизнью, потому она – обычная! Это надо понимать, с этим нужно смириться, с небес опуститься на землю и научиться говорить простые слова о Христе другим людям.
Люди сейчас обособленные, и их вообще не волнует, как другие живут. Двигает людьми слово! Пока не скажешь, никто никуда не пойдет и ничего не сделает. Слово рождает мысль о Боге – а хорошее поведение не обязательно рождает религиозные мысли, понимаете? Когда ты говоришь – человек слушает, и это слово движет людьми. А когда ты молчишь – ты просто хороший человек. И все.
Безусловно, нужно жить по заповедям Божьим. Жизнь – лучшая проповедь, и проповедник без чистой жизни не может состояться. Но должно быть и то, и другое: и жизнь по Богу, и проповедь о Боге. Это норма христианской жизни. Но об этом очень мало говорят.
Когда вы слышали проповедь с амвона о том, что нужно нести свою веру, проповедовать, заканчивать какие-то православные учебные заведения, грамотно свидетельствовать о своей вере, гореть этим? Таких проповедей очень мало. Нет мотивации сверху, а потому нет и движения снизу.
Мне повезло, я постоянно такие проповеди слышал от отца Андрея Ткачева в киевском храме, прихожанином которого я был семь лет. Отец Андрей стал человеком, который очень на меня повлиял, зажег меня и многих других к проповеди. Почти все священники в нашем киевском храме были из числа прихожан, которые под влиянием проповеди отца Андрея увлеклись миссионерством, а после уже пришли и к тому, чтобы быть священниками.
Это норма, а не исключение из правил. Все участники новозаветной истории – обычные люди, которые услышали проповедь Павла и других апостолов и пленились учением Христовым. Имена, которые упоминаются в Новом Завете, в письмах апостольских, – просто миряне, которые потом уже стали епископами, равноапостольными, пресвитерами и так далее. Вначале они были просто проповедниками.
Мы эту норму теряем. Мы говорим: «Бог приведет». Понятно, что Бог приводит, но Он делает это через слово церковного человека, через нас. А если мы будем молчать, то Он-то приведет, но мы потом ответим за свое молчание, потому что не исполнили важного новозаветного служения.
Апостол Павел говорил, что ему дана благодать исполнять «священнодействие благовествования Божия». Это относит нас к теме царственного священства всех христиан. «Вы – царственное священство», – говорит апостол Петр. Каждый мирянин внутри себя совершает службу Богу. Но его духовное служение в том числе и миссионерское, «священнодействие благовествования Божия». И относится это ко всем мирянам. Одно из выражений нашего царственного священства – это проповедь.
Почему протестанты или сектанты проповедуют так много, а мы – молчим? Давайте просыпаться, включаться!
|
– Не отдаляется ли человек от храма и живого общения с Богом, используя для духовного просвещения гаджеты? У нас есть возможность смотреть службу в интернете и не ходить на нее, получить ответ от батюшки не лично в сокровенной беседе или на исповеди, а в блоге или на сайте… Мы несем слово через виртуальное пространство, но как быть с оборотной стороной этой медали?
– Интернет-проповедь существует, чтобы человек открыл Евангелие, пришел в храм и стал частью общины, – это самая главная цель. В эту принципиальную позицию церковных блогеров внес корректировку коронавирус. До него Церковь звала людей в храмы, пыталась вытащить человека из интернета и привести в храм. Во время ковида мы закрыли храмы и позвали людей в интернет, на онлайн-молитву. Причем на официальном уровне. Как это нам аукнется, пока еще непонятно. Мы до сих пор находимся в этой воронке, в эпицентре событий, история с пандемией еще не закончена. Со временем мы поймем, для чего так нужно было, правильно это было или нет. Но в любом случае это был какой-то переломный момент – когда Церковь впервые в истории позвала людей на онлайн-Пасху.
Каждое воскресение я прихожу на службу в Сретенский монастырь и вижу в храме несколько сотен человек. Потом смотрю статистику просмотров этого же богослужения в интернете – несколько тысяч человек. Получается, что виртуальная община больше, чем реальная. Это проблема и что-то новое, что мы до конца еще не поняли.
|
Вот человек смотрит богослужение по интернету. Как он должен правильно делать – стоя перед монитором, креститься, кланяться? Священник говорит: «Мир всем…» – человек должен приклонять голову перед макбуком и отвечать: «…и духови твоему»? Вот точно у святых отцов мы не найдем ответа на такие вопросы. Но очевидно, что онлайн-молитва никак не заменит Евхаристию и даже обычную живую молитву на Литургии. Все это виртуальное Православие многих людей смущает. Та же тема трансляций богослужения небесспорна. Операторы расхаживают в алтаре, снимают крупным планом, как совершаются таинства…А зачем тогда иконостас? Это что, просто украшение? Ведь не зря он появился в практике Церкви. И еще большой вопрос: точно ли неверующий человек имеет право видеть священнодействия алтаря?
|
– Да, службы смотреть по телевизору и через интернет сложно. Непонятно, где ты, где твое место, часто хочется просто уединиться и самому помолиться…
– А это ставит нас перед интересной темой – молитвы по богослужебным книгам. Есть Часослов – богослужебная книга для мирян. По всей Руси раньше стояли часовни. Это ведь не храмы, а молитвенные дома. Само название «часовня» указывает на чтение часов по Часослову. Если хочешь помолиться с Церковью, не надо включать телевизор – возьми Часослов и прочитай сокращенный вариант утрени или сокращенный вариант вечерни, в зависимости от времени суток. Если разбираешься в уставе, вставь пару кафизм или канонов, если есть дома другие богослужебные книги. Такая молитва, как мне кажется, будет более церковной, чем при просмотре богослужения онлайн. Молитва Богу в храме – это когда ты чувствуешь тепло другого человека рядом с собой, видишь перед собой священника, получаешь от него благословение. Все твои пять чувств включены в богослужение. При онлайн-молитве все это теряется. И я больше за качественную личную молитву дома по богослужебным книгам.
|
– Насколько приемлемо во время обычных дел читать в гаджете духовные произведения или молитвы?
– Для нас абсолютно приемлемо. Молитва – это обращение сердца человека к Богу. Человек может сидеть в парке на лавочке, смотреть в небо – и молиться. Все будут думать – просто сидит человек. А он молится в это время. Или можно ехать в троллейбусе, в метро, закрыть глаза и молиться. Учитывая нашу эпоху с ее ритмами, занятостью, суетливостью, нам надо пользоваться любой свободной минутой для молитвы Апостол Павел говорит: «Молитесь непрестанно». Это не значит – читайте акафисты постоянно или будьте в храме круглосуточно. Здесь могут помочь краткие молитвы, такие мгновенные воззвания к Богу. Так молились первые монахи, очень многие из которых были неграмотны и не имели возможности читать тексты. Они знали наизусть несколько кратких молитв и молились ими всю жизнь. Например, у нас есть 24 молитвы святителя Иоанна Златоуста на каждый час дня и ночи, из вечернего правила. Очевидно, они были задуманы как одна молитва на каждый час, то есть один час ты постоянно произносишь какую-то краткую молитву. Иисусова молитва – тоже практика непрестанной молитвы через произнесение одной молитвы. Мне кажется, сегодня нам нужно возвращаться к этим христианским истокам, спасаться краткими молитвами. Утром спешишь на работу, вечером устал, а в течение дня на работе. Что делать? На ходу нужно помнить о Боге, мысленно молиться. Тем более что молитва – это не только молитвословие, это хождение перед Богом: память о Нем, исполнение Его заповедей, ощущение Его присутствия, разговор с Ним, посвящение Ему всех своих дел. У боксера Александра Усика как-то спросили: «Вы в Бога верите?» Он ответил: «Я с Ним разговариваю всегда». Мы слишком застреваем иногда в определенных молитвенных текстах. Для нас помолиться – прочитать какой-то текст. Но кто-то из отцов сказал: «Тот, кто молится только тогда, когда молится, тот никогда не молится». То есть молиться – это быть с Богом, думать о Нем, спрашивать Его, слушать, что Он отвечает. Мы часто зациклены только на наших словах к Богу. Но молитва – это общение с Богом. Ты спросил у Него что-то или попросил – слушай ответ. Ответ может явиться в жизни через определенные обстоятельства, через книгу, через слово священника, или проповедь, или слово другого человека. «Имеющий ухо да слышит». Бога нужно слышать и слушать, а мы иногда слышим только себя. Перечисляем Богу наши нужды, забывая о том, что молитва – это разговор. Помолчать перед Богом – это тоже молитва. Плакать, хвалить, благодарить, просить, иметь живые отношения с живым личностным Богом – это все молитва.
|
– Вы приехали из Киева. Как вам здесь?
– Очень хорошо. Москва меня хорошо приняла. Я очень люблю Москву. Москва – это город, в котором нужно работать и учиться. Это город для тех, кто имеет творческий потенциал, у кого есть что сказать. Город больших проектов. Сюда собираются талантливые люди со всей России, которые хотят работать. Для меня как для мужчины такая самореализация очень важна. Делать то, что нравится, что Бог благословил, что получается, – это счастье. Москва для этого – идеальный город. Ходишь по этим улицам, ощущаешь свою причастность к Великой России, великой русской культуре, русскому миру. Видишь древние храмы, вспоминаешь исторические события, которые здесь происходили, – и чувствуешь священный трепет. Бог мне дал возможность быть частью этого всего, участвовать в церковной миссии, проповедовать Слово Божие. И я глубоко благодарен Богу за это. И Москве благодарен тоже.
– А как Господь сказал, что ваше место здесь?
– Через обстоятельства. Меня позвали участвовать в очень интересном проекте. Я приехал. А потом были другие проекты, работы становилось больше и больше. Во всем этом я почувствовал знак Божий. Если работы много, и мое присутствие необходимо, и мне это интересно, – значит, мне нужно быть здесь.
С Сергеем Комаровым беседовала Ольга Нефедова
16 июня 2021
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.