В январе 2021 года в рамках работы «Школы радости» при Сретенском монастыре состоялась премьера спектакля «Сказка о принце Фредерике». Притчу о чудесном превращении избалованного мальчишки в настоящего благородного принца посмотрели десятки детей не только в Москве, но и в других регионах – от Карелии до Краснодарского края. «Сказка» с большим успехом прошла несколько раз в режиме онлайн на образовательной платформе zoom. Вынужденный формат оказался удачным, позволив и осуществить идею, и расширить аудиторию. А главное, нестандартный «театральный» способ педагогического воздействия понравился детям и показался успешным родителям и преподавателям воскресных школ, творческими силами которых создавалась постановка.
Об особенностях «православного театра», а также о том, существует ли он вообще, размышляет режиссер проекта, актриса Алла Плакатина.
|
Наш непростой проект состоялся. Прежде всего это заслуга директора «Школы радости» Елены Жабиной. Все, что касается организации и коммуникации с участниками, – это ее труды. А все слушатели «Школы радости» были очень активно вовлечены в процесс. Спасибо им, все на самом деле держится именно на этих людях.
История «Принца Фредерика» такова. В прошлом году Лена Жабина позвала меня провести лекцию. «Школа радости» приглашает разных лекторов, которые раскрывают перед слушателями конкретную тему. Слушатели – педагоги, работающие с детьми при воскресных школах, иногда родители, которые хотят узнать что-то полезное для себя. У меня тема была театральная: театр как форма работы с детьми, с подростками. Эта лекция собрала достаточно много публики. Сначала мы поговорили о теории, но по этой части Константин Сергеевич Станиславский специалист, ему браво. А я совсем не теоретик, больше практик. Так что во второй части лекции мы перешли к практике, и я показала несколько игровых моментов. Они активно используются в тренингах, в различных упражнениях на взаимодействие, просто чтобы незнакомые люди почувствовали себя свободнее.
Аудитория была взрослой. Мы все друг от друга стараемся закрыться, это абсолютно нормально, но если говорить о театре, то с этим невозможно работать. Приходится себя преодолевать. Актеры – чем они работают? Сердцем, душой, нервами, как принято считать? Вот музыкант играет на конкретном инструменте, у кукольного артиста имеется реквизит. А у драматического? Костюм, конечно, может помочь, но лишь отчасти. В основном работаешь сам, «из себя». И для этого существуют определенные упражнения – чтобы принять друг друга, научиться доверять. Я предложила несколько таких упражнений, которые могли бы быть уместны в подростковой аудитории. И в результате мы сделали две быстрых небольших постановки, детских, про «Гусей-лебедей» и про Айболита. Я озвучила основные принципы, а присутствующие на лекции быстренько их применили, и когда показали друг другу свои этюды, стало понятно, что является иллюстрацией, а что – драматургией и уже непосредственно актерским искусством.
А дальше нас благословили заниматься театром, и тут начался новый этап. Все ушли в самоизоляцию (в себя), и вот как раз в этот период мы работали над сказкой «Волшебная рыба» в аудиоформате. Надеемся, что в скором времени запись будет готова, сейчас ее собирает наш звукорежиссер, задача которого непростая: музыку наложить, голоса и так далее. «Рыба» записывалась на домашней студии, но думаем, что качество будет неплохим. Еще хотелось бы хорошего художественного оформления, чтобы это представить как готовый продукт, а может быть, даже продавать. В «Волшебной рыбе» участвовали взрослые и трое подростков, мы репетировали и записывали через zoom.
Потом все ушли на летние каникулы, а осенью вроде началась новая жизнь, но опять «на дистанционке», в монастыре по предписаниям Роспотребнадзора нельзя было собираться, и мы стали проводить онлайн-лекции на тему актерских задач в детском коллективе: как организовать театральную студию, как вести занятия по сценической речи. А я опять говорю: я практик, давайте попробуем пьесу сделать. Когда вы в этом участвуете, вы собственной кожей чувствуете, что это такое. Мы выбрали пьесу, я совсем чуть-чуть ее подработала, и недели за две-три поставили спектакль. Так и родился наш «Принц Фредерик».
|
Главный герой сказки (в оригинале она называется «Милосердное сердце), сын короля, совсем не злой мальчик, сердце у него доброе, но воспитанием его никто не занимался. Гиперактивный такой Фредерик, ведет себя безобразно. И папа-король не злодей и не скряга, просто деловой: если есть шанс прибрать к рукам чужое королевство, зачем отказываться? Но сначала надо сынка быстро воспитать, а не получается. И тут появляется некий мудрец, который говорит: «Я вам помогу. Достаточно знать всего одно правило и не нужно учить все остальные». И правда, мудрый человек сумел найти слово, которое перевернуло мировоззрение мальчика: он стал видеть во всем только хорошее. Как осколок зеркала, который попал в глаз Каю в «Снежной королеве», только наоборот. Наш Фредерик мгновенно стал воспитанным всем на удивление, причем это было подлинным благородством и великодушием, а не показной вежливостью. А правило оказалось простым: помнить, что другие лучше тебя, тогда не будешь делать все, что в голову придет, потому что поставишь себя на место другого.
Правило оказалось простым: помнить, что другие лучше тебя
Мы подготовили спектакль за несколько репетиций. Продумали стиль, атмосферу, декорации, музыкальное оформление. Придумали героям костюмы, которые стали их отличительным знаком для зрителя, неважно, взрослого или ребенка. Поскольку среди исполнителей были одни дамы, а герои в основном мужского пола – король, принц и прочие, – пришлось искать выход. Пользуясь тем, что театр есть условность, мы эту условность обозначили как раз элементами костюма. У короля – корона, у шута – колпак. Некоторые исполнительницы у нас играли даже по нескольку ролей и отлично справились. Придумывали вместе, дружно.
Мне привычнее работать с детьми, но оказалось, что большой разницы нет – ставить спектакль с подростками или со взрослыми. Видимо, дело в том, что на участие в театральном действе соглашаются те люди, которые к этому склонны. Так или иначе, им приятно надеть на себя шутовской костюм и начать… придуриваться. На самом деле придуриваться очень даже полезно! Уж лучше вот тут, на сцене, попридуриваться, как говорится, на все сто! Что касается участников «Школы радости», им такой новый опыт необходим для работы с детьми в воскресной школе.
Пробный спектакль посмотрели наши знакомые, дети наших участников и друзей, затем был показ для воскресной школы Сретенского монастыря, потом мы показывали спектакль для учеников московских школ и для Краснодарского края. Нас даже на Севере посмотрели! И каждый раз дети с удовольствием отвечали на вопросы и общались с героями, причем не только малыши, но и подростки. Их же никто не заставлял!
Участники спектакля устроили небольшую викторину, каждый герой задавал свой вопрос. Очень интересные вопросы, некоторые совсем не простые, требующие размышления. Например:
• Какую бы вы выбрали роль, если бы представилась возможность играть в этом спектакле, и почему?
• Что такое вообще добро?
• Кто из ваших близких может быть мудрецом?
Наши артисты большие молодцы, они творчески мыслят сами и заставляют задуматься юных зрителей.
Оформлен спектакль тоже определенным образом: когда зрители «заходят» в гостевую комнату, они видят афишу с названием сказки, потом начинается сама история, и они становятся героями-участниками, а в конце – заставка «Сказочке конец». Такая вот театральная форма, она соблюдена, и правила имеются. Мы гостей нашего театра даже призываем одеться прилично, чтобы они не в майках были, – в театр пришли! Нам предлагали повторять спектакль в записи. Наверное, так можно улучшить качество картинки, но был бы уже другой эффект. А нам хотелось, чтобы «здесь и сейчас». Это активный, живой спектакль. Надеюсь, мы его еще поиграем.
После «Принца» была у нас еще постановка на Рождество, мы ее как раз записали на видео. «Мороз Иванович» оказался уже совершеннейшей импровизацией. За два вечера, то есть буквально за 10–15 часов, мы отсняли рабочий материал, и потом его смонтировал наш оператор Сергей. Сказка есть во «ВКонтакте» и в «Инстаграме».
Артисты очень просили «что-нибудь еще», а я предложила не делать то же самое, потому что это уже было бы «не то». И нашлись люди, которые нарисовали декорации, я сделала двух кукол, тоже очень быстро, мы совместили «живой план» – человека – и кукол (они у нас изображали героинь Ленивицу и Умелицу). Морозом Иванычем стал мой супруг, артист Москонцерта Ярослав Минаев, у него как раз нашелся костюм Деда Мороза. Из воскресной школы к нам были приглашены двое детей: четырехлетний малыш на роль Ветерка и девочка, которая играет на домре и балалайке (были такие музыкальные вставки). Все на интуиции, на волне импровизации. Милостью Божией мы это отсняли, смонтировали. Получилось не без недочетов, но мы не расстраиваемся. Есть куда стремиться. Главное, чтобы наше дело приносило радость.
Когда я только начинала ставить спектакли с детьми в воскресных школах, бывали разные досадные моменты, даже конфликтные ситуации, кто-то на меня обижался… Возможно, я и была права, но потом все-таки просила прощения – потому что понимала: я же стараюсь не ради торжества профессионализма, здесь важно другое – радость должна быть. Ну что такое праздник? Пасхальный, рождественский. Здесь же радость важна, а если кто-то плачет, что за радость? Для меня стали важными иные критерии. С другой стороны, я против, когда ребенок делается центром внимания, привык, что вокруг него все вращаются. Этого не должно быть. Ребенок вырастет, шагнет во взрослую жизнь, и вокруг него вращаться не будет никто, он должен быть готов к ответственности. На любом месте в любом возрасте можно быть ответственным. Вот только генерал должен продумать, какую меру ответственности давать солдату. Это уже ко мне. Если я буду взваливать ее на человека, который явно «не потянет», это будет моим провалом.
Задача режиссера – помочь раскрыться актеру. В каждом есть талант. Просто нужно помочь «достать» из себя то, что вложил Господь. Если это у меня хоть немного получается, то и слава Богу!
|
Я посмотрела и поставила немало спектаклей для детей в воскресных школах и уяснила для себя очень важную особенность такого театра. Впервые ее осознав, была просто поражена! В такого рода постановках нет конфликта. А ведь театр без конфликта не существует по самой своей сути. Драматургия основана на кризисе, суде. Либо сам герой себя судит, либо у него есть какой-то антагонист, с которым он борется и что-то преодолевает… И здесь принципиальная разница с профессиональным театром. Мне было непросто найти способы справляться без конфликта. Наверное, на внутреннем уровне он сохраняется и в «православных» постановках, не выходя на поверхность, когда герои принимают какие-то важные для себя решения. Был, например, у меня спектакль о девочке, которая хочет быть красивой. Мечта у нее такая. Она не видит сначала, что не это важно. И во сне ей выпадает шанс стать принцессой: королю предстоит выбрать себе среди отроковиц приемную дочку. Когда появляется та, которую в итоге выбирают, для остальных становится очевидным, что она действительно достойна. И это происходит без всякой зависти и без озлобленности других героинь. То есть добро реально побеждает внутренние капризы героев. В спектакле мы обошлись без соперничества и без оскорбительного разделения на хороших и плохих.
Я стараюсь подбирать такие пьесы, которые были бы понятны детям, подросткам, знакомы им – не обязательно по сюжету. По своей сути. Это сказки, ты можешь сыграть и короля, и злую мачеху, и Золушку. Каких-то инфернальных персонажей я детям не даю, это мой принцип. У меня был опыт, когда в рождественской постановке фигурировал царь Ирод. Ну как это мальчик будет играть Ирода? Это же жуть и страх! И мы придумали выход – маски. Мальчик говорил: «Царь Ирод!», надевал маску… По сути дальше это уже не он, через эту маску он говорил от лица царя. А жуткие подробности мы купировали. Не потому, что детям об этом знать не надо и мы детей в зале бережем. Мы бережем детей на сцене.
Инфернальных персонажей я детям не даю, это мой принцип. Ну как ребенок будет играть Ирода? Это же жуть и страх
Также я не решаюсь брать пьесы про святых, просто сама не знаю, как могли бы дети играть святых. Что касается рождественской истории – только ангелы, пастушки, волхвы и овечки-ослики. Волхвы, пацанята лет по десять, ну какие они мудрецы? Поэтому надеваем какие-то колпачки, маски – мы волхвов не играем, а представляем. Или куклы, например, в руках. Тогда да – вот волхвы пришли, а мы только ведем кукол. Вертеп у нас в виде классического изображения. Икона, на ней Младенец и Святое Семейство. Хотя, конечно, знаю, что в других «православных театрах» это может решаться иначе.
Я вообще не сторонница использования понятия «православный театр». Театр – это театр. Это как литература. Может ли литература быть «православной»? А Пушкин – это не православная литература? «Капитанская дочка», например, – нравственный, христианский сюжет, поступки героев… Мне кажется, этот лейбл требует большой ответственности. Вот представьте православный холодильник. Что в нем должно находиться? Холодильник как холодильник, что вы в него положите, то и возьмете. Или интернет: что мы будем в этой сети искать, тем она нам и поможет. Это человек может быть либо православным, либо нет. Знаю, что существуют профессиональные театры при монастырях, они называют себя «православными», «духовными», их окормляют духовники. Если люди смотрят и получают пользу – замечательно. По плодам будут судить. Для меня это слишком большая ответственность, я такую на себя взять не решаюсь.
Ну что такое «православный театр»? Театр – это театр. Человек может быть либо православным, либо нет
Я работаю в воскресных школах, моя ответственность – это небольшие постановки, моя задача – помочь детям подготовить развлекательный спектакль к празднику. И как показал опыт, это немало! Попутно происходит воспитание театром. Моя задача, чтобы дети не «грызлись», чтобы они дружили, ценили чужой труд и друг друга. Общались по-человечески, уважая, прощая и снисходя. Моя цель очень даже высокая – чтобы был мир и дружба. Теплое отношение. Чтобы хорошо было. У кого-то из святых попалась мысль: основная задача – чтобы ребенку было хорошо, даже не важно, чем именно он увлекался в детстве. Это воспоминание может удержать подростка от чего-то дурного во внешнем мире. Мне кажется, это самое важное сейчас.
Все, что может дать театр или любая другая деятельность, – это радость человеческого общения. То, что дает Церковь, – это Литургия. И незачем на себя брать то, что по закону отдано Церкви. Следующая ступень – у Церкви. Это она занимается духовным воспитанием. А театр – душевным, человеческим.
Записала Наталья Крушевская
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.