Определяющие национальную идею

Распечатать

Портрет современного писателя

3 марта отмечается Всемирный день писателя. Он был установлен в 1986 году по инициативе английской писательницы Кэтрин Доусон: она решила организовать сообщество литераторов и журналистов, основной задачей которого должна была стать борьба против цензуры. Ныне праздник призван обратить внимание на свободу слова и недопустимость какого бы то ни было давления на литераторов.

Писатели – это те, кто фиксирует реальность, кто определяет язык современного общества. Это люди, в том числе определяющие национальную идею. Мы попросили современных авторов порассуждать на тему, каким они хотят видеть современного писателя.

Олеся Николаева:

– Писательство – это высокое искусство, которым нужно овладевать, поэтому настоящий писатель – это не только человек, имеющий литературный талант, но и тот, кто посвящен в это искусство. Можно сказать, что это мастер (или профессионал), безусловно владеющий родным языком, чувством формы, стиля и композиции и умеющий выстраивать произведение сообразно своей художественной идее. По моему мнению, в нем как некая интуиция присутствует баланс между этическим и эстетическим, что не позволяет ему, с одной стороны, эстетизировать грех и порок, а с другой – ударяться в откровенное морализаторство. Как сказал Пушкин: «цель поэзии – не нравоучение, а идеал». Такой идеал, на мой взгляд, должен просвечивать сквозь художественную ткань настоящего писателя.

Сергей Лукьяненко:

– Очень хотелось бы увидеть современного писателя, который выработает какое-то общее понимание читательское, может быть, даже громче сказать, понимание народное: чем мы живем, куда мы идем. Нам сильно не хватает какой-то основополагающей идеи, цели. Национальная ли это идея? Это вопрос сложный. Была своя идея национальная, государственная в России до революции: Православие, народность, Царь. И всё это было в одной связке, единым целым. Потом появилась идея коммунистическая, идея всемирной революции, идея солидарности трудящихся… Но и эти идеи были отброшены. Мы сейчас официально государство без идеологии. Более того, у нас в Конституции закреплено, что мы никакой идеологии общей не придерживаемся. Это неправильно, это по сути нас лишает какого-то понимания, к чему двигаться. Идея «живите, обогащайтесь» не может быть общей, национальной, потому что тогда лишается смысла понятие Родины и прочего. Должна быть какая-то идея вне житейских, бытовых потребностей человека. Пока такой идеи нет, есть только реанимации старых идей, хороших, прекрасных, но они все уже были, а сейчас нужно какое-то новое понимание смысла существования, государства. И быть может, появится писатель, который ее сформулирует.

Вопрос по поводу языка современного писателя острый. Нужно соблюдать какую-то золотую середину. Язык является живым, он эволюционирует. Если бы мы язык не меняли, мы бы до сих пор говорили так же, как говорили наши предки и в XIX веке, и в XVII веке. Это невозможно, любой язык живет, если это не язык какой-то маленькой изолированной группы населения. А у нас все-таки достаточно большая страна, с достаточно большим культурным ареалом языка, она не может так существовать. Писатель, мне кажется, не должен ни в коем случае тупо следовать за не самыми важными тенденциями языка или сиюминутной любовью к упрощению, к сокращению, к англицизмам, которые появляются и исчезают. Но в то же время утверждать, что писатель не должен говорить на языке, понятном его читателю, в том числе и читателю молодому, тоже будет ошибкой. Нужна золотая середина.

Александр Сегень:

– В венгерском языке есть слово «megszentségteleníthetetlenségeskedéseitekért», в нем 44 буквы, и оно занесено в Книгу Гиннесса как самое длинное, за исключением слов, обозначающих химические элементы. Переводится оно так: «По причине Вашей стойкой неоскверняемости». Вот этой стойкой неоскверняемости и не хватает современной литературе.

Этой «стойкой неоскверняемости» очень не хватает современной литературе

Есть авторы, которые по молодости набедокурят, напишут всякого такого, что нравится либеральным любителям гнильцы и червоточины, их за это вознесут до небес, но с возрастом они уходят от своего молодежного хулиганского опыта, становятся умнее и чище. Их уже и либеральная тусовка из своих рядов не может вычеркнуть, поскольку сама же их выпестовала, а нормальные люди с удовольствием открывают объятия тем, кто образумился и тоже стал нормальным.

Но большинство авторов, вошедших в литературу на волне сточных вод 1990-х годов, так и остаются в этих помоях, продолжая наполнять книги отбросами, выделениями и грязью, поскольку иначе уже не могут жить и писать. Да, конечно, всем нравится фраза: «Кто в молодости не был радикалом, у того нет сердца, а кто в зрелости не стал консерватором, у того нет мозгов», ее приписывают Черчиллю, хотя произнес Клемансо. Но почему-то радикализм в современной литературе ассоциируется со скверной, и мне больше по нраву простая русская пословица: «Береги честь смолоду!».

Протоиерей Андрей Ткачев:

– Писатель творит язык. Он не пользуется языком, как обычный человек. Он совершает нечто большее. И мы потом разговариваем языком этого человека. Писатель – это тот, кто может научить человека говорить. Просветительская функция за ним остается? Она никуда не отнимается. Она лежит на человеке, она в принципе есть. Кто в эту меру вырастет, тот эту задачу исполнит. И тут ясно, что не каждый писатель может вырасти в эту меру, но писатель учит людей говорить. Наверное, учит еще людей и думать. То есть он разогревает мотор, он машинку эту заводит, учит мыслить. Он является глазами, мозгами и языком человека; если ему это удастся – он учит человека смотреть, говорить и думать.

Тематика – это вообще второе дело. Мне кажется, что любая жизненная история, или комедия, или ситуация бытовая способна вырастать до Шекспира. Люди совсем не поменялись, людей интересует то же самое, люди страдают от того же самого. Тематически, мне кажется, все одно и то же, люди будут влюбляться, расставаться, прощаться, обижаться, мириться – тематика не может быть оригинальной. Мне кажется, здесь надо быть классическим человеком. Надо писать для современника, но так, чтобы и любой другой человек любого другого столетия понял бы это.

Надо писать для современника, но так, чтобы и любой другой человек любого другого столетия понял бы

Писатель или поэт – это судьба, и от этого вообще не спрячешься. Интересна должна быть не только книжка, но интересен должен быть сам человек. Бледный, незаметный человек, который пишет хорошие тексты, тоже возможен, но это не Достоевский. Толстой и Достоевский гораздо шире, чем просто писатели, они выходят за рамки чистого ремесла, то есть это не просто литераторы, это отнюдь не бледные люди, узнаваемые только по книжкам. Это люди, которые в самых разных областях жизни являются такими паровозами, которые тащат за собой кучу вагонов. Они всегда перерастают писательство, они начинают уже проповедничество, начинают какую-то миссию. По крайней мере в русской литературе такое было всегда.

Они нащупывают какую-то главную тему эпохи, ее очень правильно артикулируют и делают понятной для миллионов современников, и сами лично пытаются ее воплотить в своей собственной жизни.


3 марта 2021
Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить