Здесь мы очень хорошо можем увидеть разницу между проповедью и личным опытом – разницу между тем, что нам рассказали, чему мы научились, и тем, что мы пережили сами. То, что наша жизнь сделалась настолько мирской, такой далекой от Церкви, – это результат расхождения между нашими знаниями и нашим жизненным опытом. Эти две стороны должны соединиться. Мы постоянно заявляем, что мы – люди верующие и не нуждаемся в том, чтобы нашу веру что-нибудь укрепляло, но не потому, что в самом деле веруем. В действительности мы вовсе не верим в то, что живая связь с Богом возможна. Причина обмирщения, отхода от нашей Церкви большинства ее членов – в том, что их религиозная жизнь строилась на чужом опыте. Но чтобы жить, Церковь Христова должна быть основана на личном опыте ее членов здесь и сейчас. Если мы не будем стремиться к личному опыту, это скорее укрепит нас не в вере, а в неверии. Мы успокаиваемся на привычке, на внешней религиозности, на традиции, потому что не верим, что сами можем приблизиться к Богу. Но традиция сама по себе, без жизненного опыта, – это мертвая традиция. Если традиция остается лишь воспоминанием, без возможности лично приобщиться к тайне Креста и Воскресения, – значит, это мертворожденная традиция, это духовное убожество. Когда человек ограничивает свою духовную жизнь набором правил, это показывает, что он не хочет никуда продвинуться. Точно так же обстоит дело и с послушанием; очень часто оно на самом деле является прикрытием серьезных проблем в церковной и религиозной жизни: по сути, я успокаиваюсь на чужих словах, во мне уже нет искренности, нет собственного желания встретить Христа. Нередко на пути нашего живого порыва ко Христу становится «послушание» особого рода – попытка соответствовать определенному психологическому типу, который должен гарантировать нам в будущем рай. Однако если рай – это не живое переживание Воскресения Христова, то это ложный рай. Бог снисходит к нашей ограниченности, но, вместе с тем, Он безмерно превосходит нас, оставаясь по ту сторону всяких ограничений.
|
Однако к нам Он приближается со Своей любовью и снисхождением. В нашем сердце Он ищет и хочет найти веру в живую связь с Ним. В чем эта вера проявляется? В сердечном ощущении, что мы не можем жить так, как живем, если хотим быть живыми. Никаких удовольствий и жизни этого мира, со всем тем, что в нем есть и что он еще только предлагает, недостаточно, чтобы дать нашему сердцу покой. Но также недостаточно для нас и просто быть членами Церкви. Наше сердце ищет истину. Человек хочет не от священника услышать ее, не прочесть в книге, нет! Человек хочет сам, лично попробовать истину на вкус. Для того и существует Церковь, чтобы дать человеку возможность лично приобщиться к действиям Божиим, к Его любви; Церковь существует для того, чтобы человек мог иметь личные отношения с Богом.
Традиция сама по себе, без жизненного опыта, – это мертвая традиция. Если традиция остается лишь воспоминанием, без возможности лично приобщиться к тайне Креста и Воскресения, – значит, это мертворожденная традиция, это духовное убожество.
На самом деле в том-то и состоит наш грех, что мы сдались в плен житейским обстоятельствам, тому положению, которое создается этими обстоятельствами; что мы успокоились и отказались от внутреннего поиска, мы не хотим найти то, что изменит нашу повседневную жизнь, найти истину, которая побеждает смерть. Привычка – вот что губит нас, и в первую очередь, привычка к религиозной жизни, которая сделалась для нас чем-то вроде работы. Для многих людей, многих членов Церкви толчком к переходу в секты или иные религиозные объединения становится то, что эти организации, пусть и весьма своеобразно, но все-таки дают ощущение чего-то живого в духовной жизни и в отношениях с Богом. Ведь их устройство, их манера подачи учитывает законы психологии. А мы, напротив, так вцепились в закрепившееся состояние Церкви и принятые обычаи, что умертвили само чувство присутствия Божия. Эту духовную мертвенность мы прикрываем красивыми словами вроде: «Наш ум не может постичь Бога, и потому ладно, пусть так, нам хватит и того, что мы христиане, мы православные», – и так и живем. Это чудовищное заблуждение! Так какой же пример подает нам Фома? Зачем наша Церковь так торжественно празднует прикосновение Фомы к ранам Христа? Да чтобы показать нам, что есть неверие, которое нельзя назвать дурным! Неверие будет «прекрасным», если у человека добрый помысел, если человек хочет, чтобы Христос стал в его жизни живой реальностью. Но чтобы это случилось, нужно не только пойти за Христом воскресшим; нет, нам нужно быть готовыми идти за Ним и на Голгофу, чтобы распять там свою волю. Христос никогда не оставит нас без ответа, но только если наш поиск – это не любопытство праздного ума, но искреннее желание пойти со Христом на крест и воскреснуть с Его Воскресением. Когда такое расположение созревает в человеке, когда надежда встретить Господа становится для него дороже жизни, тогда Христос отвечает. Если же речь идет просто о любопытстве, о желании нашего ума получить какие-то гарантии, тогда Христа в этом поиске нет, есть только игра наших интеллектуальных способностей. А значит, искание обречено на неудачу: нет никакой возможности встретиться со Христом именно таким способом.
Привычка – вот что губит нас, и в первую очередь, привычка к религиозной жизни, которая сделалась для нас чем-то вроде работы.
Но с Фомой ничего подобного не случилось. Из чего видно, что «неверующий» апостол был готов ко встрече со Христом и к тому, чтобы идти со своим Господом на крест? А что он сделал после того, как получил от Христа свидетельство? Он стал проповедником и дошел до Индии, как сообщает его жизнеописание. Готовы ли мы оставить все после встречи с Богом? Тут-то и становится видно, дороже ли нам Христос, чем наши желания и наши измышления. Ведь ни один влюбленный не ищет гарантий своей любви, он просто оставляет и забывает все, все свои заботы. Так в чем вопрос? Да, пусть Христос воскресший просветит нас, пусть откроется для нас опыт воскресения! Но готовы ли мы оставить все? Если нет, то этот просвещающий опыт воскресения будет для нас как внезапное нападение. Вера – это не любопытство праздного ума и не упражнение для наших утонченных душевных способностей. Вера – это откровение Божие смиренному человеку. Смиренный человек – каков он? Он страдает, он ищет любви, он готов все оставить ради нее. Обмирщенность – это полная противоположность такому смирению; наши сердце и душа заплывают жиром, теряют духовную чувствительность, и вот уже мы работаем только на исполнение собственных прихотей, стремимся только к личной выгоде. Мы хотим воскресения, но и греха мы тоже хотим. Опыта воскресения мы хотим потому, что нам нужны гарантии, нужно что-то твердое, на что мы можем опереться в нашей экзистенциальной потерянности. Но если мы не хотим при этом отбросить свои грехи, воскресение питает только наш ум, но не дает покоя всему нашему существованию, нашей личности.
Готовы ли мы оставить все после встречи с Богом? Тут-то и становится видно, дороже ли нам Христос, чем наши желания и наши измышления.
Но почему же Господь говорит Фоме: блаженны не видевшие и уверовавшие (Ин. 20: 29)? Христос осуждает Фому не за его порыв, не за его желание самому лично стать причастником воскресения; Он осуждает Фому за то, в какой плоскости, как именно он захотел встретить Своего Господа. Ведь апостол избрал самый низкий путь – путь телесных ощущений: «Хочу потрогать, чтобы убедиться», вложу перст мой в раны от гвоздей (ср.: Ин. 20: 25). Но есть иная плоскость: плоскость Смысла, Света и Любви Божией. А чтобы человек мог принять Духа Божиего и узнать, каков Он, ему нужна внутренняя зрелость. Например, представим себе, что влюбленный хочет сблизиться с любимой только на телесном уровне; такие отношения, как мы знаем, долго не продлятся. Но если их отношения разворачиваются в глубокую внутреннюю связь, которая наполняет всю их жизнь, в таких отношениях есть истина, есть глубина, и они неразрушимы. На уровне телесных чувств человек выражает в первую очередь свое желание обладать другими, а значит, тем самым исключается состояние смирения, без которого невозможна любовь и искренняя связь с другой личностью. Точно так же устроены и наши отношения с Богом. Для связи с Ним не может быть достаточно низких понятий, «мелочности» нашего ума. Мы не должны делать из нашей жизни микроскоп, не должны «анализировать» Бога, желая обладать Им. Вот за это Господь и осуждает Фому. Не за жажду истины, но за тот способ, который он выбрал для встречи с Богом.
|
Фома искал Бога в плоскости телесных чувств; на этом пути мало возможности обрести Божественный Свет. Человек развивает в себе иной «орган чувств», если в своем поиске Бога не останавливается на внешней работе над собой, но занимается и внутренней аскезой. Тогда поклоны, молитвы на коленях, ночные молитвы – весь его труд выражает внутреннюю неуспокоенность, внутреннюю чуткость, которая позволяет ему понять, что только в лице Божием он может найти радость. Эта чуткость – чуткость всего существования, которая дает способность познавать и оценивать. Точно так же она учит различать внутреннее состояние в личности брата во Христе, но не для того, чтобы подчинить его, а чтобы помочь ему найти покой. В этом мире люди создают великое множество разных систем, чтобы все узнать о другом человеке и подчинить его, хотя следовало бы узнавать другого человека, чтобы дать ему покой, чтобы самого себя отдать для пользы других людей и тем самым обрести мир. Но чтобы это стало для нас возможным, мы должны достичь такого внутреннего состояния, в котором наши внешние ощущения не будут властвовать над нами. Они освящаются наличием внутреннего знания, понимания милости Божией и нашего бессилия. Если человек пытается найти веру собственными своими силами на основании собственных чувств, он может ошибиться и уверовать в идола, а не в Бога. Вера – дар Божий. Нельзя познать Бога при помощи наших исследований – Он должен открыться Сам. Бог должен сойти в наше сердце. Чтобы это стало возможным, нужна внутренняя подготовка, нужно такое внутреннее состояние, при котором в нашей душе будет место для Бога, а наше сердце будет способно принести плод.
Вера – дар Божий. Нельзя познать Бога при помощи наших исследований – Он должен открыться Сам. Бог должен сойти в наше сердце.
Очистить в душе место для Бога можно тремя способами. Во-первых, жаждать правды и не тратить нашу жизнь на все внешнее и обыкновенное, пусть даже и церковное. Итак, нам нужно иметь горячее желание истины. Во-вторых, мы должны приложить усилие. Нужно молиться, нужно быть внимательными к себе, исполнять заповеди Божии с тем, чтобы подготовить в своем сердце жилище для Бога. В-третьих, нам нужно смирение и сожаление о том, что мы сделали дурного. Когда в человеке есть внутреннее сокрушение, он понимает, что истина превышает его возможности, и ищет милости Божией. Стремление к благодати и милости Божией – это прикосновение нашей души ко Христу воскресшему. И мы видим и свидетельствуем.
Из книги: Архимандрит Варнава (Ягу). Церковь грешников.
Изд-во Сретенского монастыря, 2018.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.