Тайное и явное

Уже пели «Отче наш», когда Галину слегка толкнули локтем в бок.

– Смотри, вон тот и есть сын Лены.

Галина оглянулась и проследила взглядом куда было указано. Сразу же выхватила наметанным глазом плечистую фигуру молодого парня в малиновом пиджаке, его светлые волосы были настолько коротко подстрижены, чтоб было не ущипнуть даже при большом желании. На широкой шее поблескивала золотая цепь средней величины.

– Бригада, – Галина произнесла вслух первую ассоциацию, пришедшую на ум.

Девяностые годы только-только отошли в прошлое и впереди забрезжила надежда, что жизнь после множества потрясений наконец-то устаканится и вывернет в более спокойное русло. Хитовый сериал с участием Сергея Безрукова уже вышел на экраны. Галина хоть и не увлекалась особенно телевизором, но все же посмотрела пару серий. Потому и сложилось мнение о парне с первого взгляда – криминальный субъект, опасен для окружающих.

Служба кончилась, стали подходить к кресту. Парень в малиновом пиджаке и тут оказался одним из первых. Галина это подметила, осудила:

– Привык по головам по жизни идти, и в церкви то же самое. Выперся вперед, будто достойней его в церкви людей нет.

Сама же подошла одной из последних, приложилась и вышла на улицу. Противный выскочка снова попался ей на глаза. Был он уже у ограды, истово осеняя себя крестным знаменем.

Галина плюнула и заспешила к автобусу. Настроение ее было безнадежно испорчено.

Мало ли таких крепких ребят видела она на улице, таща с базара неподъемные сумки с картошкой, с трудом выторгованные у приезжих азербайджанок. Наверное, немало. Никогда на них не реагировала и не думала, что у них было впереди и позади. У каждого свой путь и свой выбор. А этот, белобрысый, запал в душу, стоял перед глазами, будто издевался над ней, немолодой, пятидесятилетней женщиной с кучей проблем за плечами.

Особенно ее раздражало то, что этот Вовка был сыном самой набожной прихожанки Елены, без преувеличения ходячей православной энциклопедии.

Особенно ее раздражало, что этот Вовка был сыном самой набожной прихожанки

Потом общие друзья сообщили подробности: Вова побыл недельку дома, побаловал мать своим редким присутствием и отбыл в Россию.

Червь осуждения, засевший в голове у Галины, время от времени начинал ерзать и требовать выхода эмоций. Как-то столкнулись Галина с Леной в ожидании батюшки, разговорились о том о сем, дескать, времена тяжелые, столько молодых семей рушатся и не выдерживают искушений. Вроде говорили абстрактно, а Галину словно кто за язык потянул:

– Все потому, что даже верующие не умеют своих детей воспитывать, вседозволенность кругом и попустительство. Вот ты своего сына как растила, что бандит из него вышел?

Охнула мать, попыталась оправдаться:

– Мой сын не бандит. Просто заблудший он.

– Вот опять ты его оправдываешь! Все матери одинаковы. Бандит и есть. С золотыми цепями только они и ходят.

Лена молчала, как школьница, застигнутая на стирании двойки в дневнике. Видимо, знала что-то такое о сыне и не могла защищать великовозрастного отпрыска более активно.

Сама Галина, никогда не бывшая замужем, считала себя знатоком педагогики, любила при случае проводить параллели, как воспитывали детей при Сталине и как неправильно растят сейчас. Получалось аргументированно и однозначно веско. По крайней мере, матери сорванцов почему-то не спорили и спешили переменить тему разговора на менее конфликтную.

Сама Галина, никогда не бывшая замужем, считала себя знатоком педагогики

Выплеснулось так и забылось. Жизнь покатилась дальше, отсчитывая года и приближая старость.

Галина виделась с Леной редко. Знала, что та болела, но бодрилась, руководимая своим неизменным лозунгом по жизни «не раскисать».

Сын ее больше не приезжал. Галина, встречая прихрамывающую Лену, каждый раз внутренне злилась.

– Вот и расти потом таких никчемных сыновей. Эта, бедная, еле ходит, и неизвестно, как обходится на одной пенсии, а ее Вовке плевать. У-у-у, так бы и придушила мерзавца его же золотой цепью. Нелюдь.

Видела также, как некоторые люди совали Лене в карман ее пальто с чужого плеча смятые лары, и еще больше закипала от нахлынувших эмоций.

– Телефон-то есть у твоего Вовочки? – спрашивала Галина иронично-въедливо.

– Есть, – следовал еле слышный ответ.

– Дай мне. Сама позвоню твоему негодяю. Раз совсем мозги не работают, что матери помощь нужна.

– Не надо. Я уж как-нибудь сама с Божией помощью. Ему и так трудно.

– Опять ты его оправдываешь. Вот потому он такой избалованный и наглый. Плюет на тебя.

Лена замолкала, как партизан на допросе, и боком, боком пыталась отойти от правдолюбицы на безопасное расстояние.

На Иверскую у Галины зазвонил телефон.

– Отошла Лена, отмучилась, бедная. Инсульт, потом ковид ее добил… Царство Небесное. Сыну сообщили. Может, успеет к похоронам. Ты пойдешь проститься?

– Конечно. Я ее часто ругала. Раздражала она меня своей беспринципностью. Но пойду обязательно.

На выносе резко затормозило такси, и оттуда вылез обрюзгший лысоватый мужик, нетвердо стоящий на ногах. Галина всмотрелась в него и спросила у стоящей рядом монашки:

– Кого это такого пьяного принесло?

– Говорят, сын из России приехал. Успел все-таки...

Галина вгляделась в несимпатичного пришельца. Да, определенно, было в нем что-то еле уловимое от того красавца в малиновом пиджаке, которого она видела лет 18 назад. Вовка собственной персоной. Внутри опять закипела застарелая обида.

Галина вгляделась в несимпатичного пришельца. Внутри опять закипела застарелая обида

– Фу, какой противный и мерзкий. Еще нализаться успел. Ничего святого нет.

Когда гроб опускали в землю, Вовка плакал навзрыд.

– Хоть что-то дошло, – снисходительно анализировала Галина.

На поминки она не осталась. Голова раскалывалась от эмоций и усталости одновременно.

В автобусе она ехала с той самой монахиней, которая стояла рядом во время похорон. Разговор крутился вокруг покойницы. Слишком свежи были воспоминания.

– Не хватает у меня зла на ее сына, – Галина свернула на свою проторенную дорожку. – И как такой отвратный тип мог вырасти у глубоко верующей матери? Выходит, элементарного ему не вложила. Нет, не умеют наши воспитывать. Не умеют. Вот, помню, мы в школе после войны…

– А что вы знаете про Владимира? – неожиданно спросила матушка, привычно перебирая четки.

Галина попыталась ответить, но почему-то замолчала. Неожиданно обнаружилось, что знала она о нем ничтожно мало. В основном могла озвучить лишь свои ощущения.

– Он женился очень рано, пожалел девушку, которую изнасиловали. Пожалел, – рассказывала матушка, не отрывая взгляд от летящего пейзажа за окном автобуса. – Необдуманно, на эмоциях. Просто хотел помочь как мог. Брак этот продлился недолго и развалился не по его вине. Слишком оба были молодые и горячие. А рядом никого из взрослых, опытных людей не было, кто помог бы советом… Да, Владимир, часто поступал не совсем праведно и зарабатывал разными способами. Но каялся как мог, всегда помогал матери, своему ребенку и многим вокруг. Другое дело, что мать к его деньгам принципиально не касалась… Женился во второй раз. Но жена оказалась хронически больной. Потеряла способность двигаться, говорить и есть самостоятельно. Он не бросает ее, лечит и ухаживает, как может. И длится это уже несколько лет. Много ли вы знаете современных мужчин, кто не бросит жену-инвалида? 

Галине нечего было отвечать. Она смотрела в мутное от собственных слез окно.

Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить