«Прощай, грусть!» и другие рассказы
Книга священника Игоря Сильченкова «"Прощай, грусть!" и другие рассказы» будет интересна всем, кто любит непридуманные рассказы, истории из жизни священников и книги «Зеленой серии надежды».
«Господь нас носил на ручках». Часть 1
Невиданных гонений современник,
Бездушный город, каменный пустырь!
Но тянется к лазури, словно пленник,
Сияя куполами, монастырь.
Иеромонах Роман (Матюшин-Правдин)
*
Господу Богу нашему будем служить
и гласа Его будем слушать.
(Нав. 24: 24)
Духовник монастыря игумен Киприан (Партс) поделился воспоминаниями о первой службе во вновь открывшейся обители.
|
– Отец Киприан, благословите. Расскажите, пожалуйста, о всенощном бдении на Сретение Господне, которое проходило в 1994 году на улице перед древним храмом. Чем Вам запомнилась эта служба?
– Во-первых, я как-то гулял по Москве, вышел, по-моему, на метро «Площадь Революции». Вышел, прошел через Никольскую, Лубянскую площадь и зашел на Большую Лубянку. Шел по левой стороне и увидел белый храм. Это сейчас забор стоит, а тогда были просто кусты. И храм получался внизу. Видно было, что он внизу. Я пошел к храму. И мне на этом месте стало так хорошо… Я подумал, какое удивительное место, отметил.
Увидел этот храм, зашел внутрь. Меня поразило то, что внутри не было иконостаса. Стена глухая, восточная. Лавочка была в углу. Я там купил книжку со святоотеческими наставлениями, а на обложке был преподобный Сергий Радонежский. Это как раз был первый том сборника. Второй том мне подарил в свое время отец Наум (Байбородин) в Троице-Сергиевой лавре, когда я к нему попал. Только второй том. А первый я нашел здесь и, естественно, его купил. Ну, побывал и побывал в этом месте, хорошо.
А когда уволился из армии, мне отец Тихон (Шевкунов) (тогда еще иеромонах) сказал, что будет для меня работа. Я и жил себе спокойненько, ждал, пока он сообщит, какая будет работа. И вот наступил январь 1994 года, и батюшка мне сказал, что я буду работать кладовщиком на книжном складе. Он тогда еще в Донском монастыре был.
В первый день работы я приехал в Донской, мы поехали в книжный магазин, загрузили машину книгами. Был такой трехтомник «Помощник и Покровитель». Привезли на наш склад эти книги, разгрузили эту машину, загрузили новыми. И вечером, когда я уходил с работы, даже подумал: «Я так устал… Как я здесь работать буду?» Но ничего, потом втянулись.
И вот наступил момент, когда отец Тихон нам сообщил, что будет первая служба на подворье Псково-Печерского монастыря в Москве. Подворье открывается, и будет первая служба. И адрес сказали – Большая Лубянка. А когда я тогда шел по Лубянке, я не знал названия улицы. Приехали мы по адресу, вдруг я с удивлением думаю: «Надо же, это тот самый храм, то место, которое мне так понравилось».
Первая служба в Сретенском монастыре. Худ. С. Ивлева
|
Пришли мы, храм закрыт, и стали служить на улице. Мы пришли прямо к службе, там уже стоял аналой, какой-то столик с богослужебными предметами. Я был со стороны, где сейчас лавка книжная в храме. Передо мной были служащие, за ними еще люди, и так служили всенощную. По моим ощущениям служба прошла на одном дыхании, очень быстро. Было легко, спокойно, мирно, уютно, тепло. И мороза я вообще не помню. Он был, но в ощущении его вообще не осталось. Благодать была… Я был моложе гораздо, и здоровье еще было. Я вообще не почувствовал, что озяб, ничего. Вообще не обращал внимания.
Пришли, храм закрыт, и стали служить на улице
Есть картина первой службы. Вот это как раз то, что я видел. Я все время там и простоял. Там еще был отец архидиакон из Печор, его я запомнил, как диакона. Он же ектении говорил, и диаконы всегда заметны. Я никого и не знал тогда по именам. И Володя Щербинин, скорее всего, был. Самое яркое впечатление – отец Тихон, само собой, и архидиакон Стефан из Печор.
Вот такой была первая служба. Туда приехали люди из Донского, кого знал и позвал отец Тихон. И мы все и стояли там. Достаточно прилично было народу. Несколько десятков человек точно было. Не помню точно сколько. Было темно, мы все-таки на улице были. Хорошо, еще свет был у входа.
А вот на следующий день нас уже впустили в храм. Храм был полный. Служил наш отец Тихон, отец Георгий Кочетков. Вместе в одном алтаре они служили Литургию, а другого и не было. Это сейчас у нас два придела, а тогда престол был только один – центральный, и все.
– Могли ли Вы тогда предположить, что будете здесь священномонахом? Вот именно в этом месте…
– Я же не был тогда даже в братии, был трудником. И вперед умом не забегал. Слава Богу, меня взяли, я работаю в монастыре. Вот живу сейчас, тружусь – это милость Божия. Все. Желание быть монахом, жить монашеской жизнью у меня появилось еще при моем приходе в Церковь. Конечно, где-то оно у меня было. Но откуда я знал, что будет? Как Богу угодно. На большее я даже на тот момент и не рассчитывал. То есть каких-то планов своих, расчетов не было. В общем, я умом вперед не забегал.
Желание быть монахом у меня появилось еще при моем приходе в Церковь
– Много ли братии было на тот момент?
– Нет. Сперва приехали из Печор пара человек. Потом стали собираться и другие. Был у нас отец Феодосий из Почаева. Еще один батюшка у нас был белый, старенький. Иеромонах Владимир (Хоружий), отец Сергий (Малецкий), который уже умер, он экономом трудился у нас. И начали послушники собираться.
|
Но я-то жил дома у себя, в Мытищах. И работал на складе, поэтому бывал на службах не каждый день, естественно. Редко. А ребята уже насобирались в послушниках. В братию я поступил в 1996 году, то есть через два года как открылся монастырь. И уже к этому времени человек двенадцать было из братии вместе с послушниками.
Литургия была каждый день. Но это самое первое становление я большей частью провел на складе, поэтому бывал только на праздничных службах. Потом уже перевели склад сюда, в монастырь, и я периодически стал оставаться на ночную службу, то есть ночевать в монастыре. Вот тогда меня мама и спросила, что я хочу. Я ответил, что хочу в монастырь. И она меня отпустила, согласилась. Это как раз уже 1996 год.
В первые годы где-то двенадцать человек было братии, но большей частью были послушники. Когда я пришел уже в 1996 году, был отец Тихон, отец Анастасий (Попов), несколько других. Из диаконов были отец Иоанн Сирота, сейчас он уже священник, он был единственным диакон у нас. При мне, когда я только пришел, рукоположили отца Митрофана (Геништу) в диакона. Остальные были послушниками.
Когда я поступил в братию, отец Феофан (Бортников) тоже уже был, инок Владимир (Смелов), чуть попозже поступили в братию отец Лука (Ауле) и отец Клеопа (Данелян). Летом к нам прибился послушник Илья, будущий отец Серафим (Чернышук).
Когда было становление, Господь давал благодать особую такую
– Участвовали ли Вы сами в восстановлении монастыря?
– Я совсем практически не был занят на восстановлении, потому что у меня было послушание на книжном складе, то есть с утра до вечера я был там. Кирпичи я не таскал. Монастырь только восстанавливался. Потом мы еще и молодые были. И Господь такую благодать давал, что все было нипочем. В радость.
|
Сейчас у нас уже и отдельные кельи, и горячая вода. Но сначала у нас была общая келья на троих. Потом мне отдельную келью дали, у меня и форточки не было, зимой на шпингалете снег был изнутри. Келейка была маленькая. Да… Когда было становление, Господь давал благодать особую такую. Да это и во всей Церкви так было. Многое восстанавливалось, был подъем. Мы, можно сказать, на крыльях летали. Точнее, Господь нас носил на ручках. Это церковное детство. Это совсем особое время, его уже не вернешь…
Беседовала Александра Калиновская
13 февраля 2023
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.