«Прощай, грусть!» и другие рассказы
Книга священника Игоря Сильченкова «"Прощай, грусть!" и другие рассказы» будет интересна всем, кто любит непридуманные рассказы, истории из жизни священников и книги «Зеленой серии надежды».
Теперь его радиоволна стучится в приемник Бога
25 января в Сретенском монастыре после Литургии состоится отпевание насельника обители, а ранее ее многолетнего сотрудника монаха Мелхиседека (до пострига – Виктора Гридчина). Зачастую его самого было не видно и не слышно, зато все в храме и на всех послушаниях монастыря могли слышать каждое слово каждого богослужения, – такое бывает далеко не во всех, особенно больших, храмах, обителях, не во всех многолюдных приходах. Отец Мелхиседек не только настраивал в течение 15 лет звук на богослужениях, отвечал за трансляции служб и за телефонную связь в Сретенском, но и участвовал в народном хоре монастыря – учился слушать тех, кто рядом, помогать попасть в тон, своим голосом славил Бога. О новопреставленном вспоминает братия обители и собратья по хору.
Виктор Гридчин родился 12 января 1959 года в Москве. Был крещен в 1960 году в храме Тихвинской иконы Божией Матери в Алексеевском. Назван в честь мученика Виктора Карфагенского, память которого совершается 3 февраля.
Учился в средней школе №1139 города Москвы. Получил высшее образование в Московском энергетическом институте. По окончании обучения присвоена специальность – инженер-радиоэлектронщик.
Много лет проработал в Особом конструкторском бюро Московского энергетического института.
26 января 2018 года был принят в число братии Сретенского монастыря.
6 апреля 2021 года, в канун праздника Благовещения Пресвятой Богородицы, наместник Сретенского монастыря иеромонах Иоанн (Лудищев) совершил иноческий постриг послушника Виктора с оставлением прежнего имени.
16 декабря 2021 года после всенощного бдения в память великомученицы Варвары был совершен монашеский постриг с именем Мелхиседек, в честь праотца Мелхиседека, царя Салимского, священника Бога Всевышнего.
Монах Мелхиседек отошел ко Господу после тяжелой непродолжительной болезни 22 января 2022 года.
Концерт в палате Алексеевской больницы за пару дней до смерти
(продолжительность: 00:35)
Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin.
Царь праведности
– Мы завязали дружбу с монахом Мелхиседеком, тогда еще Виктором Гридчиным, в алтаре древнего храма Сретенского монастыря. В IT-отделе обители под началом иеромонаха Луки он трудился как инженер по радиосвязи. На нем была вся телефония монастыря, организация внутренней телефонной связи и трансляций звука из храма по всей обители. Виктор настраивал коммутационное оборудование, проводные соединения и регулировал громкость. Вот так он и попал в алтарь: за богослужениями он находился рядом с пультом управления звуковыми устройствами (микрофоны, колонки), регулировал громкость и качество работы.
|
Это послушание осталось за ним и при постройке нового собора. Техника модернизировалась, на смену аналоговым устройствам пришли планшеты с Wi-Fi, а Виктор остался на «звуке», как прежде. Когда требовалось настроить звук на конференциях в актовом зале семинарии, при совершении богослужений на монастырской площади, на иных мероприятиях – он был всегда незаменим.
Когда требовалось настроить звук на конференциях, при совершении богослужений – он был незаменим
Трудно сказать, насколько музыкальными были слуховые дарования у Виктора, но в народном хоре он пел прекрасно. Был его старожилом. Еще до того, как поступил в послушники, Виктор из лысоватого, гладко выбритого инженера превратился в благообразного старца с седой бородой.
На послушании он был безукоризненным при выполнении любой работы. Правда нельзя сказать, что он всё делал безропотно. Наш старчишка мог и поныть. Однако, как в евангельской притче о двух сыновьях, он был подобен тому, кто сперва сказал «не хочу; а после, раскаявшись, пошел» (Мф. 21: 29).
Наверное, он давно уже имел помысел о монастыре, но требовался какой-то особый сигнал свыше. Таким знаком было его случайное или неслучайное падение в крещальную купель строящегося храма Новомучеников. Бедняга оступился, упал на бетонную перегородку в купели и изрядно пострадал. После излечения косточек от несчастного случая его подозвал к себе наместник, тогда еще отец Тихон, и сказал, что это падение в крещальную купель – тот самый знак! Вот так и сбылась воля Божия о Викторе – стал он послушником, а через несколько лет и иноком святой обители.
Кроткий, молчаливый, он участвовал во всех трудах на общее благо: надо елки перед Рождеством разгрузить – он в строю, надо обойти монастырь с иконами и молитвой от коронавирусного поветрия – в первых рядах, помочь по личной просьбе – поворчит, но сделает. По словам семинаристов, инок Виктор был тишайшим человеком, который всегда со всеми был приветлив и учтив.
Кроткий, молчаливый, он участвовал во всех трудах на общее благо, был тишайшим человеком
В моей памяти, пожалуй, отложился сам образ этого незамысловатого праведника наших дней. Поэтому имя в монашеском постриге Мелхиседек, означающее «царь праведности», было отнюдь не случайным. Он недолго, но весьма тяжело страдал от онкологии в последние два с половиной месяца своей жизни. Безропотно претерпевал ужасные боли, с одним лишь желанием – быть поближе к братии монастыря.
|
Старец Паисий Святогорец сравнивал молитвенную беседу человека с Богом с радиоприемником, который настроен на правильную волну. Верим, что наш монах Мелхиседек обрел незримую связь с Творцом и теперь его радиоволна стучится в приемник Бога, чтобы Тот с неба излил милость на родную Сретенскую обитель.
Как мы ловили сигнал из космоса
– Вечная память нашему брату монаху Мелхиседеку во Христе Иисусе Господе нашем!
Сегодня я сел за рабочий стол, где множество самых разных инструментов, начиная от простых отверток, заканчивая сложными устройствами с программным обеспечением и лазерными считывателями. Но сел за стол не для ремонта или создания очередной технической выдумки с головоломными решениями, а на этот раз взял простую шариковую ручку и лист бумаги, чтобы написать воспоминание о человеке, с которым на протяжении 20 лет вместе служили Богу, вместе создавали сложнейшие электронные проекты по звуку, различные устройства по технической механике, вместе помогали многим храмам и обителям по созданию озвучивающих устройств и многое, многое другое.
Первый раз с монахом Мелхиседеком (тогда еще Виктором Гридчиным) мы познакомились в больнице, куда я попал сразу после паломничества на Святую Гору Афон. Он приехал меня навестить с нашими прихожанами. Помню, тогда я лежал и у меня сильно болел позвоночник, который повредил, очевидно, от непривычной нагрузки с рюкзаком.
Виктор был очень скромным и постоянно молчал. Тогда я спросил у него, в какой области он работает в миру. Помню, он с грустью сказал, что работает в магазине по продаже обуви, но работа эта у него только ради заработка, а вообще он радиоинженер. «Вот здорово», – подумал я. Мне как раз был нужен помощник, потому что монастырь рос не по дням, а по часам и заданий по разным сферам электроники было просто море! Я обратился к Виктору с предложением поступить к нам на работу как раз по его специальности, сначала он задумался и сказал, что работать в монастыре – это большая ответственность пред Богом и он переживает, хватит ли знаний и сил служить Ему. Но тут мне его удалось успокоить. С того момента он стал работать у нас. Сначала он растерялся и всё просил меня его отпустить, потому что ему всё это показалось сложным и труднорешаемым. Но и на этот раз, задав ему несколько вопросов по теории радиотехники, на которые он с легкостью дал точные ответы, я его успокоил. Прошло совсем немного времени, и Виктор освоился и стал хорошим специалистом своего дела. Он был просто замечательным человеком, а между тем оставался самым маленьким и незаметным.
Когда я служил в рядах Вооруженных сил тогда еще Советского Союза, мой капитан говорил мне, что самая неблагодарная профессия в армии – это связист! Когда всё работает, тебя и не вспомнят, а как что сломается, так ты первый для «подарка» от командира! Так и у нас! Всё точно!
С каждым таким уроком мы с Виктором росли и укреплялись, прежде всего, в жизни духовной
Вспоминаю, когда мы установили часы на колокольню и специальную часовую станцию, которая обеспечивала точное отображение времени и бой колокольного звона с музыкой за счет сигнала с радио по УКВ, у меня было сильное желание связать наш монастырь хоть чем-то малым с бесконечным космосом. На нашу часовую станцию сигнал управления корректировкой приходил со спутника из космоса! Вот! Моя мечта – космос! Всё работает! И вот первая Пасха. Мы стоим у престола, пошла последняя минута до полуночи. Все в ожидании боя наших космических монастырских часов! И вот… сигнал не прошел… Почему? Мы с Виктором тогда получили по полной! Причину выяснили скоро, да всё это так… детали. С каждым таким уроком мы с Виктором росли и укреплялись, прежде всего, в жизни духовной. Делали выводы и доводили наши системы до совершенства. Сейчас бой курантов не подводит никогда.
За свое доброе мужественное служение Богу Виктор удостоился пострига в монахи, а по преданию святых отцов, в постриге, как в Святом Крещении, также прощаются все грехи. Он принял постриг с именем Мелхиседека и, причастившись Святых Христовых Таин, отошел ко Господу. Радуюсь за нашего брата, что Бог сподобил его такой кончины!
Вечная память брату нашему монаху Мелхиседеку!!!
Незаметный
– Отец Мелхиседек всё равно останется у меня в памяти как «дядя Витя». И не только потому, что в монашестве он прожил немногим больше месяца. Как-то очень подходило ему это «дядя Витя» – невысокого роста, седой, очки, тихий голос. Даже и странно было его иначе называть – хотя со временем я привык к несколько шутливому «авва Виктор».
Мне кажется, самым главным его качеством была незаметность. Он был незаметен на послушании, не занимал начальственную должность. Он делал очень много (вся озвучка богослужений была на нем) – но это было совсем незаметно. Думаю, большинство наших прихожан, приходя на службы, слушая записи богослужений и трансляции, даже не задумывались, что качественный звук – это тоже заслуга человека, который всю службу следит за этим.
Его присутствие было совсем незаметно, но в нужный момент находил правильный тон и ритм и восстанавливал утраченную гармонию
Его называли «звуковик», а молодые ребята – «DJ». Когда я только пришел в семинарию, я так его и запомнил. Он незаметно стоял в алтаре возле пульта со звуком, включал и выключал микрофоны. Тогда дядя Витя был еще просто сотрудником монастыря. Отец Тихон предлагал ему вступить в братию, но он... не решался, что ли.
Так или иначе, это решение дядя Витя принял после одного не самого приятного эпизода в его жизни. Это был 2017 год, строительство нашего нового храма было на завершающем этапе. В нижнем храме уже была готова большая купель, только пока не было ограждений вокруг нее.
Под начальством отца Луки дядя Витя занимался созданием звуковой системы в новом храме. И вот для чего-то он вошел с улицы в новый храм. На улице сияло солнце, а в храме стоял полумрак. И дядя Витя, зайдя под своды собора и еще не привыкнув к темноте, не увидел перед собой купели и кубарем, вперед головой, свалился в нее.
Травма была очень серьезной – приехала скорая, дядя Витя попал в больницу и вернулся в обитель только к самому освящению собора. А через некоторое время после этого подал прошение о вступлении в братию.
В нашей обители многолетние сотрудники, по сути, являются частью монастыря. Поэтому приход дяди Вити в братию всем показался вполне естественным. Дядя Витя остался таким же, каким и был – незаметным. Он нес те же послушания, что и когда был сотрудником – работал над электроникой монастыря, следил за звуком на богослужениях. По пятницам и субботам дядя Витя пел с отцом Серафимом в народном хоре. Иногда я ставил его пономарить – оказалось, он хорошо читает и неплохо разбирается в службе.
Насколько я знаю, близких друзей у дяди Вити в братии не было, но при этом ни с кем он не был в плохих отношениях. С отцом Серафимом и еще несколькими монахами он порой ездил на свою дачу под Сергиевым Посадом. С отцом Сергием летом они ездили кататься на велосипедах – причем дядя Витя в свои почти 60 лет легко проезжал десятки километров.
Дядя Витя остался таким же, каким и был – незаметным
Весной 2021 года дядю Витю постригли в иночество. А осенью он что-то начал сдавать. Ковид вроде бы он перенес сравнительно легко, но что-то стал более бледным, хуже выглядеть.
Не на шутку я испугался, когда на одном из братских молебнов, зайдя в заалтарную галерею, увидел дядю Витю лежащим на полу. Прямо в рясе и клобуке. Причем на все вопросы он тихо отвечал: «Нет, нет, всё хорошо. Немножко полежу. А то что-то чуть в обморок не упал».
После этого его положили на обследование – и обнаружили рак легких четвертой стадии с метастазами. Мы стали догадываться, что это приговор. Дядя Витя, кстати, и после этого не изменился – остался таким же спокойным, тихим, незаметным, не требовал к себе никакого внимания.
17 декабря дядю Витю постригли в монашество. Как это нередко бывает в монастыре, многие гадали, какое имя он получит в постриге. И, как обычно, почти никто не угадал. Но когда я услышал слова отца Иоанна: «Брат наш монах Мелхиседек...» – то не мог не обратить внимание, насколько это имя ему подходит. И не только по его седой бороде. Он был настолько монастырским человеком, что мы не знали ничего о его домонастырской жизни. Как праотец Мелхиседек: «без отца, без матери, без родословия».
И начались обычные для ракового больного мытарства по врачам. Одна больница, другая, третья... Везде рядом с отцом Мелхиседеком был наш послушник Марк, помогая ему, ухаживая, подбадривая. А сам отец Мелхиседек был таким же незаметным, как и много лет дядя Витя.
18 января он из больницы записал братии небольшое видеопоздравление с Крещением Господним. Теперь его тихий голос звучит как будто из вечности. Он перешел в мир иной в субботу, 22 января, в то самое время, когда в монастыре начиналось всенощное бдение.
Святые отцы пишут, что в монастыре человеку очень важно не выделяться ничем из других. Отец Мелхиседек таким и был. Тихо, ничем не выделяясь, незаметно он нес свои послушания. Так же тихо пронес крест болезни. И так же незаметно перешел из этой жизни, как мы верим и надеемся, в жизнь вечную, к Богу, в Царство Небесное.
Важна не длина монашеской жизни, а ее вектор
Иеродиакон Серафим (Чернышук):
– Тихие люди тихо живут и тихо уходят. «Монах Мелхиседек? Кто? А! Витя!» Мы еще привыкнуть не успели к его монашескому имени, да и оно с ним сжиться не успело; всего лишь месяц как он был экстренно пострижен в мантию из-за стремительно развивающейся страшной болезни, слишком коротка и стремительна оказалась его монашеская жизнь. Без малого пять лет он был насельником нашей обители, поступив в число послушников уже будучи 58 лет от роду. И вот он уже насельник Небесной обители. Быстро? Не то слово, мгновенно! Жил тихо и скромно. Смотрел прямо и открыто, всегда с небольшой улыбкой. Даже на смертном одре, превозмогая боль, улыбался. Скорби нет, есть тихая грусть. Это мы остались в юдоли плача и страданий, это нас еще терзают страхи, сомнения и наши дурные привычки, а он ушел туда, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная.
Такая неожиданная и такая закономерная встреча
Владимир Кухарёнок, участник народного хора:
– Прочитал сообщение о смерти Виктора и был потрясен! Не может быть, в голове не укладывается… Мы с ним познакомились еще в 1983 году. По окончании техникума я и несколько моих друзей были направлены по распределению в ОКБ МЭИ (Особое Конструкторское Бюро Московского Энергетического института, что у метро «Авиамоторная», на Красноказарменной улице в Москве). Друзья работали вместе с Виктором Гридчиным в одной лаборатории, а я – в соседней. Тогда мы в составе разных коллективов разрабатывали современную на тот момент радиоаппаратуру. На обед ходили вместе.
Раз в неделю Виктор и друзья после работы наведывались в ближайшую школу поиграть там в спортзале в волейбол. Он, кстати, отлично играл, всегда чувствовал команду. Я обычно на этих матчах был не более чем зрителем, но наблюдать за Виктором, помню, было просто в удовольствие: его меткость, четкость движений, скоординированность со всеми, готовность дать ловкий пас, ни в коем случае не перетягивая внимание на себя и не гонясь за «персональными лаврами». У него было прекрасное чувство локтя. Он как-то интуитивно ощущал, что требовалось, чтобы игра состоялась, и у всех был по ее итогам позитивный, победный, легкий такой настрой. Даже у тех, кто на эту их красивую и слаженную игру приходил просто полюбоваться. Когда игра без подстав, с поддержкой своих, с уважением к противнику – это и в целом по жизни внутренне тебя правильно ориентирует, помогает и по работе решать проблемы, обходить конфликтные ситуации.
|
Виктор всегда в любой обстановке оставался спокоен, что бы ни случилось, был выдержанным, на многие вещи смотрел просто с улыбкой. Там, где другой мог вспылить, он не резонировал на негатив, а гасил его. Я проработал там радиоинженером 10 лет, но он уволился раньше. И вот спустя примерно 30 лет ко мне на клиросе во время одной из Литургий народного хора Сретенского монастыря подошел мужчина с бородой (мы пели на тот момент уже много служб вместе) и сказал: «Ты же Володя Кухарёнок?» – я уставился на него, а он пояснил: «А я Виктор Гридчин».
Виктор в любой обстановке оставался спокоен, был выдержанным, на многие вещи смотрел просто с улыбкой
Он и здесь, в этом нашем народном хоре, не ставил себя в центр, не старался как-то привлечь к себе внимание, хотя для многих и был опорой. По-прежнему, как и некогда еще на светской работе или в командных ситуациях, стремился незаметно многим помогать – там, где кому-то требовалась поддержка, он был к этому чуток и внимателен. Да и потом у него уже была отпущена борода… А мне еще и в голову, наверное, не могло прийти, что спустя десятилетия наши жизненные пути вот так могут пересечься… А сейчас эта встреча видится более чем закономерной – где же еще можно было вновь увидеть такого человека, как не в храме, в монастыре…
Вечная ему память – порядочному, интеллигентному, любящему жизнь! Вечная память и жизнь бесконечная!
Пытаешься его подбодрить, а получается, что это он тебя успокоил
Владимир Морозов, участник народного хора:
– В 1995 году я закончил службу на Лубянке, я полковник, и почти сразу же пришел петь в народный хор Сретенского монастыря. Здесь мы и познакомились с Виктором – спокойным, тихим, всегда готовым прийти на помощь человеком. В свое время я закончил музыкальную школу, играю на баяне, на застольях я тамада, но, оказывается, духовные песнопения на ура не возьмешь. А если ты еще и привык к аккомпанементу на баяне, самому без этой опоры петь даже в хоре поначалу сложно. Так что мне – на первых порах особенно – Виктор очень помогал. И я ему премного благодарен за эту помощь.
Я тогда накупил себе дисков, кассет – дома на баяне подбирал все эти ноты. А Виктор всё это разучивал по какой-то своей методике, но смотрю – а он уже на следующий раз после введения нового песнопения даже в ноты не заглядывает, держит всё это в памяти. Порою я удивлялся: он вроде и музыкального образования не имеет, но так быстро и хорошо заучивает те песнопения, которые нам предлагаются. К тому же у него еще оставалось внимание и силы для помощи другим.
|
Вот этим он меня всегда покорял: своим спокойствием, уверенностью, а когда рядом такой человек, и ты увереннее себя чувствуешь, не волнуешься, поёшь. Даже просто его присутствие в хоре всех нас духовно укрепляло. При этом он никогда себя не выпячивал, стоял обычно где-то сзади, твердо держал музыкальный ряд. И всегда мне так, особенно на начальном этапе, подсказывал: «Владимир, тут вот так-то… вот здесь вот так», – потихонечку, никак не унижая своими подсказками.
Действовал он как тонкий психолог, педагог, – к нему хотелось прислушиваться. Когда у нас бывали совместные мероприятия, например, мы отмечали чей-то день рождения, Виктор всегда мог четко и по сути сказать за столом слово, поделиться какой-то мудростью.
Для всех, конечно, стало потрясением известие о его болезни, мы все за него очень молились. Спрашивали у отца Серафима: «Как он? Где он?»
…И вот как-то в субботу после службы отец Серафим машет мне рукой: пойдем за мной. Я за ним молча иду. Он подводит меня к алтарю и молча уходит. Смотрю: а меня встречает уже монах Мелхиседек! Улыбается, держит большую просфору. Мы обнялись. «Не привык, – говорю, – называть тебя Мелхиседеком, но теперь уже обращаюсь как положено по Уставу. Я человек военный: положено так, значит, так. Держись!». Пытаюсь его как-то утешить, подбодрить и вдруг слышу: «Владимир, всё хорошо! Вот тебе просфора. Знаю, что и ты тут приболел». На самом-то деле всё получилось наоборот! Это он меня успокоил! Такова была наша последняя встреча на этой земле.
Он для всех нас был и остается примером христианина – немногословен, ко всем внимателен, точен в своих суждениях, никогда не празднословил, никого не осуждал. Он и нас всех к этому идеалу просто даже своим присутствием подтягивал. Царствие Небесное!
С ним всегда было надежно и спокойно
Давид Оганян, участник народного хора:
– Виктор с нами часто пел на Литургии. Это был поразительной кротости, доброты и чистоты человек. У него была удивительная способность: он так гармонично вписывался в коллектив, что его присутствие подчас было совсем незаметно, но в нужный момент, когда случались какие-либо сбои, он всегда вовремя и безошибочно находил правильный тон и ритм и тем самым восстанавливал, казалось бы, утраченную гармонию. Это как капля святой воды освящает весь сосуд. То же самое можно сказать и про его послушание в монастыре – он, известно, отвечал не только за телефонную связь между братией, но и за трансляцию богослужений во все помещения братского и административных корпусов. То есть он действительно вот так обеспечивал внутреннюю связь и способствовал молитвенной гармонии в обители. И с ним всегда было надежно и спокойно.
|
Нам всем его будет не хватать. Но это тоже один из поводов молитвенной памяти о нем и вообще усиления молитвы к Богу, усердия в своих трудах, в единении. Это же аксиома духовной жизни: чем ближе мы друг к другу, тем ближе к Богу, и чем ближе к Богу, тем и друг с другом более солидарны. Аминь.
Яна Кофанова, сотрудница Паломнического центра:
– От сотрудников Сретенского монастыря хочу выразить соболезнование наместнику иеромонаху Иоанну и братии обители в связи с кончиной брата во Христе монаха Мелхиседека.
Помню его еще до иноческого пострига тихим, спокойным, кротким. Он и в монашестве оставался таким же доброжелательным и тихим человеком, отзывчивым, внимательным к любой просьбе, готовым подумать и предложить решение необходимой технической задачи. Не помню его в грустном настроении. Если в отделе, где он нес послушание, коллеги на какую-то шутку могли весело отреагировать, то он отзывался на нее с улыбкой и по-доброму. Немногословен. Жил словно тихий ветерок и ушел в тихую вечную радость.
Царствия Небесного новопреставленному монаху Мелхиседеку!
Сам отец Мелхиседек за несколько дней до смерти записал о своем приходе в монастырь:
Начал интересоваться духовной жизнью. Друзья подбрасывают книжечки: Нилус «Оптинские рассказы». Один говорит, читай Евангелие, там вся жизнь. Дает брошюрку – Евангелие от Иоанна. Пока ничего не понял, но заинтересовался. Друг-иконописец Дима Немков: «Приходи к нам в Сретенский, реставрируем, там здорово». 1996 год, осень. Наконец решил зайти в Сретенский. Вечер, небольшой красивый храм. Зашел внутрь. Сразу почувствовал спокойствие. Стою в сторонке, осматриваюсь. Мощные белые в основании колонны, стены, пропорции, небольшой деревянный иконостасик, слева свечная лавка, там же книжки. Но главное поразило: мощь и спокойствие. Через несколько дней пришел опять. В храме уборка. Идет радостный человек в черном облачении, но радость какая-то немирская. Уверенность, озабоченность, но более радость. Все бегут на благословение. Решаюсь и я, протискиваю сквозь толпу ладони. Благословляет и уже смотрит на других. А я держу его руки и не решаюсь поцеловать, то ли стесняюсь, то ли жду, когда обратит на меня внимание. Обратил, повернулся, пожал руки, обнял: «Помоги Господи».
Подготовила Ольга Орлова
25 января 2022
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.