– Отстань, – недовольно сказала Оля, дергая плечом. – Мам, ну скажи ей уже, чтоб на меня не ложилась!
– Тихо, – как маленькой, ответила ей мать. Она терпеть не могла, когда ее отвлекают за рулем. А ее дочкам только дай возможность повздорить.
Фото: unsplash.com
|
Даша только вздохнула. Она закрыла глаза и начала мысленно уговаривать себя, что в деревне вовсе не так уж скучно. Что мама даже специально выяснила для нее, что у деревенских соседей в эти две недели – вот удача-то! – будет гостить ровесница Маринка, с которой они в прошлое лето бегали на реку вместе. Она сама бы ни за что не изъявила желания куда-то ехать, но маме и Ольге вот приспичило полюбоваться деревенскими красотами. Воздухом подышать, как они это называли. Как будто в городе мало воздуха. Она даже в карту загрязнения воздуха залезла и показала им, что того загрязнения всего-то одиннадцать единиц, идеальная чистота вообще. Но куда там! И вот уже мама, которая весь год говорила «не буду я больше Натке навязываться», звонит тете Наташе. А та соглашается, конечно. Домик должен был вообще достаться обеим сестрам в наследство от двоюродной бабушки, однако они решили, что хозяйкой будет Наташа, а младшая сестра – их мама – зато сможет приезжать в деревню на отдых. Наташа никогда не отказывала им и не собиралась даже, однако мама всегда предваряла звонок сестре переживаниями: «Навязываемся, напрашиваемся, неудобно!» Неудобно, в результате, было только Даше. А Ольга о таких вещах и не размышляла: лето – значит, надо в деревню, и всё тут.
Конечно, с деревней связано много веселых воспоминаний. Даша улыбнулась: в памяти мелькнуло, как они с сестрой пришли в гости к соседям, а соседей дома не оказалось. Зато оказались во дворе верные сторожа – лохматые псы Том и Тишка. Которые за год забыли сестер и зарычали. Ольга и Даша с визгом понеслись к бане, которая, на их счастье, была открыта, и спрятались там. Соседи вернулись только через час и вызволили пленниц. А мать и тетя Наташа и не хватились их: решили, что соседи уговорили девчонок «попить чайку», а это всегда растягивалось надолго. Вспомнила Даша и смешного козлика, который родился у старой козы других соседей. Козлик вырос в большого козла и уже на другое лето пугал туристов на берегу. Когда они с криками разбегались, козел Фомка тщательно обнюхивал их одежду. Мог поживиться найденным печеньем и чипсами. А если находил сигареты, то и их ел, чем, по мнению тети Наташи, приносит пользу обществу: отучал людей курить. Детей Фомка не трогал, и Ольга, Даша и навещавшая соседей городская Маринка спокойно купались в речке и загорали.
Но все равно из города уезжать не хотелось. Если б не Ольга, Даша сейчас спокойно бы лежала в кровати с телефоном, переписывалась с подружками. Эх! Даша покосилась на задремавшую сестру и снова опустила голову ей на плечо.
– Дашка! Уйди! Мам, ну скажи ей!
**
Тетя Наташа ошиблась: Маринка должна была приехать только дня через четыре. Даша приуныла. На пятый день она не пошла с матерью и сестрой на реку и отправилась гулять по деревне одна.
Фото: Getty images, Никита Тарасов
|
Ну, куда тут идти? Раз – улица, два – улица. И холм. Пойти к лесу? А что, не медведи ж там водятся. Хотя рядом кладбище... А может, на кладбище и пойти? Это Ольга только трусиха, покойников боится. А Даша смелая. На деревенском кладбище она ни разу, кстати, не была. Бабушку – старую хозяйку домика – вообще в другом селе хоронили, она оттуда родом, и здесь у них никого нет.
На деревенском кладбище она ни разу, кстати, не была
Даша медленно продвигалась по дорожке мимо памятников. Старые памятники, кое-где звезда в углу. Фотографии давних лет. Вот какой-то старик в кепке, видимо, не нашлось другого фото. Интересно, кем он был? Ну, например, … трактористом. Веселым, как в фильмах показывают. И на баяне играл. И этот баян сейчас у кого-то из сыновей. На соседнем памятнике – фото супруги. Строгая такая.
Даше вдруг стало неуютно: на кладбище обычно ходят «по делу», оградку там покрасить или прибраться, а она гуляет. Ощутилось, будто она должна что-то хотя бы сказать, ведь это непростое место. Мама, когда кто-то умирал, говорила: «Царствие Небесное».
– Царствие Небесное, – неуверенно произнесла Даша, глядя на памятники. Стало легче.
Вскоре она подошла к особенно ухоженной могиле, где на памятнике был изображен крест. С фотографии смотрела женщина неопределенного возраста, в платочке, с невероятно выразительными глазами. Это слово Даше вспомнилось с урока, где нужно было описать портрет, и кто-то, кажется, Ритка Михайлова, произнес: «У него выразительные глаза». Все почему-то засмеялись. А чего смеяться? Выразительные, другое слово Даша и не подобрала бы. «Что же они выражают, по-твоему?» – спросила тогда учительница. Даша сейчас сказала бы: «Они выражают надежду. Доброту. Силу». Уверенность в чем-то, неизвестном Даше. И еще какие-то большие и важные чувства, тоже незнакомые, которые не проходят в школе и, может быть, редко встречают в жизни.
Имя женщины было Мария. Даша лично не знала никого, кого бы так звали. А ведь это странно.
– Мария Васильевна, – вслух прочла девочка. – Царствие Небесное!
Она еще немного постояла у ограды и побежала домой.
**
– Дай посмотреть, – Даша протянула руку.
– Да подожди, дам, конечно, – Маринка разжала кулак, на ногтях лак ободрался, на двух пальцах – колечки. В ладони блеснула позолоченная оправа маленькой глянцевой нательной иконки. Цепочки нет, кто-то, видимо, купался и потерял.
– Это Дева Мария, – важно сказала Маринка. – Я себе заберу!
Дашка осторожно потрогала крохотную рамку. Она еще ни разу не прикасалась ни к чему... вот такому.
– А вдруг ее ищут, Марин?
– Да не бойся, – засмеялась подружка. – Ее точно никто искать не будет, такие в церкви копейки стоят. Да и выцвела она уже, посмотри сама.
На следующий день Маринка рассказывала ей:
– У меня к вечеру голова заболела: наверное, перегрелась. Я просила у иконки, чтоб прошло, и все прошло. Представляешь? Но только я все равно ее отнесу обратно, на берег.
– Отнесешь?
– Да, мама сказала, что несчастье может случиться и что нельзя такие вещи брать.
– Давай я отнесу, – протянула руку Даша. Но на берег не пошла. Она опустила икону в карман и отправилась на кладбище. Кладбище стало с некоторых пор ее тайной: никто не должен был узнать, что она приходит поговорить с Марией Васильевной. Рассказать свои подростковые беды: мальчишки в «ВКонтакте» написали гадость, подружка Катька не звонит уже неделю и не пишет, мама отказалась заводить собаку, даже маленького шпица, и сказала, что они вдвоем с сестрой мусорят, как целый зоопарк, и Ольга заявила: «Это все ты, Дашка, виновата»...
Сегодня Даша докладывала Марии Васильевне:
– А у меня икона есть. Вот она. Я не знаю, что с ней делать. Вы-то уж точно знали бы, раз у Вас тут крест изображен.
**
По приезде в город Даша поняла, что очень тоскует по Марии Васильевне. Она попыталась так же разговаривать с маленькой иконой. И когда она говорила, на сердце становилось теплее. Неподалеку от дома был храм, и девочка начала туда приходить. Женщины-работницы по-доброму отнеслись к новой «захожанке». Рассказывали, объясняли, позволяли посидеть и почитать книги, а Даша очень любила книги. И совершенно бесплатно записывали на поминовение имя Марии, и о здравии – Дарии. Кто такая Мария, так и не спросили.
|
Закончился учебный год. На экзамены Даша брала с собой маленькую икону. И сдала их прекрасно, чему были рады и мама, и даже вредная сестра. Оля и сама порадовала семью, поступив в университет на бюджетное отделение. Даша никогда не призналась бы ей, что молится и за нее тоже. Если честно, она не сама догадалась, это тетеньки в храме подсказали. «Не хочу, она вредина», – ответила им Даша, но молиться стала.
**
– С чего это вдруг? – удивилась Ольга. – В том году тебя в деревню еле затащили, ладно хоть ногами не отбивалась. А в этом сама хочешь?
– Хочу, – потупила глаза Даша.
– Ой, в деревне сейчас переполох, – отозвалась мать, доставая чашки для чая. – Натка – тетя Наташа – говорит, что у них бабульки такое вытворяют! Собрались и требуют канонизировать какую-то односельчанку. Вроде как и при жизни за всех молилась, и сейчас молится, уже на том свете. Уверяют, что чудеса у них там есть, исцеления вроде как. Им даже священник говорит: «Дай вам волю, вы всех тут прославите, кто на кладбище лежит!»
– А как зовут ... ее? – осторожно спросила Даша.
– Мария. Фамилию не запомнила, а зовут Мария. Нет, ну интересно, конечно, было бы приехать все это посмотреть... Но я не хочу опять напрашиваться. Каждый год просимся, как нищие. Давайте не поедем, а? Вы уже взрослые, что там вам интересного-то? Городской пляж чем не угодил?
– Я ... я гулять, – протараторила Даша и убежала в комнату, на ходу сбрасывая тапочки. Ольга поморщилась и отодвинула их в сторону.
А вечером они уже обсуждали, кто что возьмет с собой в поездку.
– Нет, ну, чтоб Натка сама позвонила и пригласила – это чудо какое-то просто, – говорила мать. – Не знаю, что у нее за такой приступ щедрости... Отказываться теперь, конечно, не будем. Ольга, Дарья, не сидите сиднями, складывайте свои тряпки уже сейчас! А то провозитесь полночи!
Откуда взялся «приступ щедрости» у тети Наташи, лучше всего могла бы Даша объяснить, конечно.
Но она, как всегда, никому ничего не сказала.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.