Звук будильника, резкий и неумолимый, напомнил, что пора собираться на службу. По крайней мере так Костя записал себе в календаре, хотя еще точно не знал, пойдет или нет. И вроде бы внутри чувствовалось, что надо. Да вот только в последнее время столько всего навалилось. В свои 37 лет он уже несколько лет был воцерковлен, как ему казалось, хотя посетить храм и причаститься удавалось не часто.
|
Вот и сейчас была такая возможность. За окном была серая весенняя слякоть, стучала капель, а в голове все крутился последний разговор с Борис Борисычем или Быр-Бырычем, как его звали подчиненные, его начальником, директором колледжа, где Костя преподавал информатику. После разговора перспективы работы и карьеры требовали что-то менять. И всерьез, иначе никак. А тут еще размолвка с женой Кристиной. Глупо, конечно, но больно, саднит постоянно, и непонятно, что делать, не просить же прощения. И любимая дочка заболела совсем некстати. В общем, настроение было такое же серое и мрачное, как и небо за окном.
Весь ритм жизни последнего времени казался, как стук колес скорого поезда, набирающего ход: дом – работа, дом – работа. И без просветов. Конечно, хотелось заработать денег и отвезти своих на море, в деревню или в горы, наладить семейный уют и отвести дочку в школу. Хотелось простого человеческого счастья. Вот только ничего не складывалось, а лишь наоборот, заботы наваливались еще и еще.
Минуты бежали вперед, надо было собираться, а Костя сидел опустошенно и пытался вспомнить свое детское настоящее ощущение счастья. Каждое лето школьные каникулы он проводил в деревне у бабушки. В старой деревенской хате с русской печкой пахло дымом, хлебом и уютом, теплом тяжелого ватного одеяла и воском для дедовых ульев. Каждый вечер, уложив внука, бабушка вставала к образам на молитву. Тихо, но отчетливо лились молитвенные строки за всех: и за родных, и за ушедших, и за детей и внуков. Так он и засыпал с ощущением полного покоя и счастья. Возможно, это и привело его потом в храм. Не сразу, но постепенно искал и пришел, ведь внутри звучала та самая детская музыка молитвы, что прочно отпечаталась в душе.
Внутри звучала та самая детская музыка молитвы, что прочно отпечаталась в душе
Он вспомнил, как однажды еще мальчишкой лет семи, он пробегал целый день босиком под дождем и заболел. Поднялась температура, заболело горло, пришлось вызвать врача. Бабушка была рядом, поила горячим молоком с медом, давала лекарства и укрывала теплым одеялом. И тихо молилась о здоровье любимого внука. Сколько он пролежал, неизвестно. Запомнилось только солнечное утро. Глаза открылись, и сразу стало понятно, что силы и здоровье вернулись. Бабушки в хате не было, она вышла во двор. Солнечные лучи так весело лились сквозь листву сирени под окном, что хотелось просто смеяться и прыгать. Костик выскользнул из-под одеяла, выпил стакан молока, стоявший на столе, и так же босиком вышел на улицу. Стоял жаркий летний день. Земля под ногами была горячей от солнечных лучей, и только трава приятно щекотала подошвы. Из огорода доносилось ровное гудение пчел и иногда запах дыма и меда. Тропинка от дома вела вниз, под горку, и ноги сами покатились вниз, бегом со всех сил, и еще дальше по дороге вдоль огорода, а потом снова вверх на соседскую горку. Только там он остановился и счастливо рассмеялся. Как это было давно! И только теперь, с высоты прожитых лет, было понятно, что детское счастье было подарено бабушкиной любовью и отмолено ее молитвами.
В таком состоянии Костя обнаружил себя приехавшим и стоящим на службе в родном и привычном храме. Начали читать завершающую часть покаянного канона преподобного Андрея Критского. Первая великопостная неделя давалась относительно легко. Конечно, его слегка покачивало, зато внутри постепенно приходили чистота и прозрачность. Тело как бы истончалось, и оставалась только душа, просившая молитвы и покаяния. А потому звучавшие слова и песнопения лишь уносили ввысь и наполняли звенящей радостью.
Казалось бы, чего стоит отстоять четырехдневный марафон покаянного канона святого Андрея Критского? Между тем сила включения внутренних перемен столь велика, что не может быть выражена словами. Ведь достаточно совсем немногих движений, даже не подвигов, как сразу же виден отклик, заметны мощные перемены в себе и вокруг. Щедрость и благодать, исходящие свыше, неизмеримы и необъяснимы. Первая неделя Великого поста сурова и поразительна одновременно. Каждый, кто хоть немного пытается быть в русле духовной жизни, безусловно, заметит глубинные и мощные перемены, происходящие вокруг. Как, почему и за что? И это – со мной, это все – для меня? И как можно было не замечать этого раньше?
Он стоял в храме среди таких же прихожан, а душа воспаряла ввысь вместе с полифонией двух хоров, исполнявших «С нами Бог». Суета и вчерашние заботы уходили прочь, становились мелкими и пустыми. Зато появлялось новое видение, как бы сверху, всех взаимосвязей различных сторон его жизни и простых путей решения. Вот так распутываются сложные узлы взаимоотношений, проясняются, встают на место и находят решение сложные вопросы.
А чего стоят внутренние перемены, когда на работе, закрывая дверь кабинета, он получает сверху падающий стакан воды от благодарных учеников?! И только удивляется даже не ему, а своему спокойствию в ответ. Неужели за четыре дня душа накопила столько мира и тепла? Эти благодать и тихая звенящая радость внутри не имеют аналогов в мире.
Эти благодать и тихая звенящая радость внутри не имеют аналогов в мире
А еще в эти дни ему пришел долгожданный ответ из Православного гуманитарного университета, что он успешно прошел собеседование и может начинать обучение. А это значит, открываются новые горизонты в работе и собственном развитии, будет возможность поделиться с учениками таким нужным новым опытом и знаниями. Это радовало больше всего.
И, конечно, Кристина. Теперь было совершенно очевидно, как он был неправ с ней, забыв обо всем, думал только о себе. Конечно, он будет просить прощения на коленях и носить ее на руках. «Милые мои девчонки, – думал он, – ведь только с вами я и был по-настоящему счастлив».
Костя радостно шел домой, очищенный и наполненный, понимая, что удивительные перемены уже произошли и продолжают происходить здесь и сейчас. Слава Богу за всё! Лед тронулся. Будем жить.
Уже по дороге пришло сообщение от Кристины, что дочке стало лучше, она пошла на поправку, и мы сможем в воскресенье пойти на Литургию вместе.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.