– Новость у нас… Максим женился. Наконец-то, в 65 лет все же сподобился. Как мать, Аллу Сергеевну, похоронил, 40 дней справил и женился. На давней избраннице Марине.
|
Алла Сергеевна, сколько ее знали, была одной из знаковых фигур прихода. Веселая, неунывающая, с багажом цитат от святых отцов, которые умела вставлять исключительно к месту, стремилась помочь всем и вся. У батюшки день ангела намечается, кто кидается пирог с капустой печь? Алла Сергеевна. И пирог какой! Высокий, воздушный, по собственному рецепту. И на верхушке выложено подрумяненной вязью «С днем ангела!».
Или бросил беременную прихожанку муж. Кто первый среагировал, несмотря на кучу болячек и давление? Алла Сергеевна. Первая ее телефон узнала и предложила:
– Ты, это, давай ко мне переходи. Будешь, как у Христа за пазухой. У нас тихо и спокойно. Дома только я и Максим.
А брошенной жене так у них понравилось, что она еще три года после родов жила, пока ребенок не подрос и в сад не пошел.
Затеяли в церкви ремонт делать. Кто решился просто так нанятым рабочим помогать в совершенно неженском деле? Опять Алла Сергеевна. Удивлялись, конечно, люди. А у нее ответ готов:
|
– Ксения Петербургская помогала церковь строить. А я здесь, на своем месте, во славу Божью поработаю.
Кто бы спорил с логикой ее действий. Все добрые дела, числившиеся за Аллой Сергеевной, перечислять – дело долгое и утомительное. Человек она была видный и без преувеличения легендарный. Про нее как раз и можно было сказать: вот у нее вера, способная двигать горами. Ну, если не горами, то кочками точно. А это, согласись, тоже надо уметь.
Она рано овдовела, и всю свою любовь и надежды на будущее сосредоточила на единственном сыне Максиме.
Всю свою любовь и надежды она сосредоточила на единственном сыне
Сын с детства рос при церкви, знал всех батюшек поименно и по отличительным чертам характера. И другой жизни для себя – в атеистическом окружении – даже не представлял.
Алла Сергеевна, считая, что исследование всех постулатов веры надо начинать и кончать только в масштабах своего внутреннего «я», на все вопросы подрастающего сына: «А почему другие так не живут?», отвечала:
– Господь, когда придет, спросит с каждого лично. Нас другие не касаются. Наша цель на земле – спастись. А другие могут жить как хотят, по своим прихотям.
У Максима был четко очерченный круг общения: быть как можно дальше от матерщинников и куряг, пьяницы и блудники не рассматривались по определению.
Подростковый возраст с его перекосами Максим миновал более или менее спокойно. Алла Сергеевна бдела и контролировала вверенную ей душу сына, как тот евангельский виноградник. Граница на замке, ключ в кармане. Возможно, это было относительно легко, потому что сын рос тихим и послушным мальчиком, сосредоточенным на учебе.
|
Алла Сергеевна выбрала сыну дальнейшее направление – Московский институт культуры. По ее мнению, там сокурсники должны быть на порядок духовнее, чем остальные студенты, их современники.
И Максим поехал учиться в Москву. Мать не усидела дома и поехала посмотреть своими глазами. Увы, увиденное показало, что духовностью там и не пахло. Сокурсницы оказывали тихоне Максиму недвусмысленные знаки внимания.
– Развратят моего мальчика, – перепугалась Алла Сергеевна. Стала молиться и умолять Господа о помощи. И что ты думаешь, стоит она в церкви, а к ней матушка одна подходит. (Тогда матушки некоторые в тайном постриге у себя дома доживали свой век). И говорит:
– Ищу себе квартирантку, тихую, благочестивую девушку, чтоб была прибавка к пенсии.
Алла Сергеевна, как услышала, обомлела:
– Умоляю, не откажите. Возьмите моего сына к себе. Он благочестивый, вас не смутит.
Матушка помялась, помолилась и пообещала, что с батюшкой своим посоветуется.
В итоге Максим все пять лет жил со старенькой монахиней и помогал ей по хозяйству. Но жил у нее со строгим наказом: никого домой не водить, вина не пить и не курить. Чтоб благодать от намоленного места не отошла.
Максим и жил, как ему прописали, тише воды, ниже травы, с оглядкой, чтоб ничем свою хозяйку не обременить.
Жил, как прописали, тише воды, ниже травы, с оглядкой
Институт тоже остался позади. Столичная жизнь, можно сказать, слегка подышала на него, но нисколько не изменила.
Его уже собирались отправить по назначению, но Алла Сергеевна проявила удивительную хватку – достала всеми правдами-неправдами справку, что ей очень плохо и нуждается в уходе единственного сына. Максим этому удивился. Матушка его всегда была не хлипкого десятка. Попытался уточнить детали, но натолкнулся на с детства известный тезис:
– Кесарю – кесарево. Твое дело – чтить мать. Сам знаешь, пятая заповедь.
Вернулся в Тбилиси и зажил неприметной жизнью, работая библиотекарем. Алла Сергеевна ставила перед сыном уже новые рубежи:
– Работай над кандидатской. История – это твое.
Максим корпел над книжками. Иногда поглядывал в сторону противоположного пола, но мать говорила, что ему «пока рано». Спорить с мамой как-то не выходило. Не было такого опыта.
|
Шли годы. Максим ходил по воскресеньям с матерью в церковь. Присматривался к прихожанкам. Пытался жениться, но на каждую претендентку на руку и сердце у Аллы Сергеевны находился свой контраргумент:
– Нина слишком легкомысленна.
– Барбара редко причащается.
– Лена груба в обращении.
– Наталья неправильного духовного устроения.
И, как итог, следовала сентенция:
– Женитьба – вещь серьезная. Ведь будущие дети наследуют не только гены, но и духовные зачатки от своих родителей. И вообще, сейчас не лучшее время для амурных дел. Вот одной монахине, говорят, было видение: «Врата брачные уже закрыты, открыты только врата покаяния».
Пытался иногда с ней спорить, но Алле Сергеевне тут же становилось плохо с сердцем, и Максиму приходилось спешно закруглять болезненную тему.
Жить отдельно от матери Максиму не приходило в голову. С его мизерной зарплатой снимать квартиру не выходило даже гипотетически.
|
Так они вместе и старели.
Потом Алла Сергеевна заболела и слегла. Максим бегал по врачам, научился готовить в пожарном порядке, искал сиделку. Словом, намучился, но не роптал. Потому что самое трудное на белом свете – молиться Богу и досмотреть родителей. Мать успела-таки ему это вложить намертво.
Самое трудное на белом свете – молиться Богу и досмотреть родителей
Господь даровал Алле Сергеевне христианскую кончину, она смогла исповедаться и причаститься. Умирая, попросила у сына прощенья.
– Знаешь, Максим, обманывала я тебя. Чуть – что за сердце хваталась. Боялась за тебя, вот и прибегала к святой лжи. Прости меня, сынок.
Максим, конечно, простил. К чему упреки на краю вечности…
... Жена ему попалась такая же властная, как и мать-покойница. Максим живет с ней тихо и мирно, стараясь не раздражать. Привык к послушанию. А привычка – вторая натура.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.