Голгофа шумит и гудит от народа.
На лицах у всех нетерпенье и гнев,
У всех на устах звучит имя кого-то…
Кого-то здесь страшный ждет крест.
(из стихотворения сщмч. Аркадия Гаряева «Скорбный путь»)
Полна земля Русская делателей на ниве Христовой. Одним из таких тружеников был священномученик Аркадий Гаряев, пресвитер Боровский. Началась его жизнь в Верхней Туре, что на Среднем Урале.
Отец – священник Николай Алексеевич, пастырь крупного прихода (более 8 тысяч человек), его матушка Мария Ивановна – мать семерых детей. Родительское благочестие оказывало благотворное влияние на душу будущего пастыря, миссионера, мученика.
С десяти лет Аркадий учился в Екатеринбургском духовном училище. Образование давалось отроку с трудом: имея задолженности по греческому языку и арифметике, он дважды оставался на второй год, таким образом проучившись шесть лет в училище вместо положенных четырех. Затем юноша поступил в Пермскую духовную семинарию, однако был отчислен на втором году обучения «по болезни». Аркадий был талантлив, в «Екатеринбургских епархиальных ведомостях» публиковались его статьи, миссионерские дневники и стихи. Вот строки из его стихотворения «Молитва»:
«Ты, укрепивший древле Моисея,
Послушавший его в святой его мольбе,
Услыши нас в молитве за Россию,
Подай свой мир и тишину земле!»
Вернувшись из семинарии к родителям, Аркадий познакомился с будущей супругой Агриппиной Золотовой, молодые поженились, в семье родились три сына, но младший, Сергей, умер в младенчестве. Аркадий Николаевич долгое время был псаломщиком, а потом и диаконом в Каменской Свято-Троицкой церкви и преподавал в земском училище деревни Ново-Заводской.
Отца Аркадия перевели в самую глухую часть Верхотурского уезда – село Петропавловское, в храм святых апостолов Петра и Павла. Приход был очень сложным: местное население представляло собой оседлых вогулов (манси) и русских (потомки ссыльнокаторжных и беглых крестьян). Нравственные пороки, повальное неверие, пьянство, равнодушие к храму и богослужению. Здесь началась миссионерская деятельность отца Аркадия, приход занимал большую территорию, и батюшке приходилось служить и в отдаленных селениях. Уделяя большое значение воспитанию детей в благочестии и вере, священник поставил на высокий уровень преподавание Закона Божия в земской школе.
Иерей Аркадий (слева) с учениками земской школы с. Петропавловского Верхотурского уезда
|
В «Епархиальных ведомостях» публикуются яркие, колоритные отчеты отца Аркадия о его поездках как свидетельство постоянных забот и трудов о полудиких инородцах. Вот что он написал после поездки для совершения пасхальной службы на Светлой седмице: «…погода убийственная: дождь сеет как из сита, не переставая ни на минуту, лошади не идут в грязь, которая на лесной тропе им по колено, жмутся к лесу и обливают нас целыми потоками воды, которую стряхивают с деревьев. Холодно, одежда вся до нитки промокла, дождь не перестает, а обсушиться негде, нужно обязательно проехать 15 верст до заброшенной лесной избушки, где у огонька можно хоть обогреться немного и попить чаю.
Сойти с лошади и согреться идя пешком нет возможности, рискуешь увязнуть в грязи, сидишь, стараясь не шевелиться, чтобы не расшевелить затекших спины и ног. Часа через четыре видим желанную избушку, с охами и ахами кое-как сваливаемся с лошадей, долго сидим около лошадей, как правоверные на молитве, не имея возможности выпрямить затекшие ноги… Наконец, немного справляемся, привязываем лошадей и идем в "юрту", но там тоже неутешительно, отовсюду сквозь крышу течет вода, мокро и грязно, обсушиться невозможно. Кое-как на земляном полу юрты разводим огонь и кипятим чай. Место открытое, ветер холодный, пронизывающий рвет и мечет, внизу под избушкой ревет и бесится река Вагран, лошади дрожат какой-то нездоровой дрожью, сердце болит за бедных, но желание согреться самим делает нас безжалостными. Наконец, чай готов: он грязного цвета, скорее похож на кофе по своему цвету, но мы пьем, обжигаясь и наспех закусывая размокшим от дождя хлебом…
Сердце болит за бедных, но желание согреться самим делает нас безжалостными
Лес глухой, неприветливый, дикий, дорога незнакомая, едем наугад, отдавшись на полную волю лошадей… Но вот и… жилая казарма зырян-дроворубов, перед ней "козлы", на некоторых дымятся… походные котелки с горячим варевом… Но заплатить у нас за обед нечем, а есть из милости стыдно. Двигаемся дальше…
Темно, хоть глаз выколи, дороги не видать, но уже не сомневаемся, что лошади могут сбиться, так как мы сроднились с ними одинаковым болезненным желанием отдыха и тепла. Изредка соскакиваешь с седла и бежишь впереди лошади, но жилы в ногах до того натружены, что бежать больно, садишься, и опять холод. За версту перед деревней нас вдруг остановила речка, которая от сильного дождя поднялась и разбросала мост. Бывалая лошадь спутника… не дожидаясь понукания, кинулась в воду, и мой спутник… выбитый из седла, выкупался в ледяной воде. Я усидел на своей лошади, но чувство, которое овладело мной… было до того тягостно, что я был [бы] более доволен, если бы выкупался сам. Кое-как влез мой несчастный С-й Н-ч в седло, и мы понеслись. Это была бешеная скачка, и долго мне не забыть ее, не забыть потому, что смерть я увидел тогда перед собою неприкрытую, голую, ужасную…»
Священноначалие приметило мужественного и терпеливого миссионера и определило его к походной церкви во имя Казанской иконы Богородицы. Отец Аркадий действовал очень энергично, объезжая вогульские селения, как сам свидетельствовал: «За 4 месяца на санях, верхом, в лодках и другим образом до пешего хождения включительно – 1853 версты (почти 2 тысячи километров)». Но походный храм был громоздким и тяжелым, весом в 20 пудов без утвари (около 327 кг). По ходатайству священника Аркадия Гаряева и благословению священноначалия была изготовлена походная церковь-палатка легкого типа, изящная, покрытая брезентом, в которой были разборные столики для престола и жертвенника и иконы, писанные на полотне. Вся церковь помещалась в ящике и весила всего 5 пудов (81 килограмм), освящена в честь святителя Николая Чудотворца.
Отец Аркадий не только ездил по деревням, служил по домам молебны, причащал больных и детей, крестил, отпевал, наставлял в православной вере, но и с заботой и лаской принимал вогулов у себя дома, встречал, утешал, кормил, выслушивал, чем покорял сердца инородцев. Неизменной спутницей в этом деле была его добрая супруга Агриппина Евгеньевна, помогавшая приезжим даже в отсутствие батюшки. В свободное время отец Аркадий изучал фотографию для возможности иллюстрировать свои отчеты снимками.
Походная Николаевская церковь-палатка о. Аркадия
|
Несмотря на ежедневные скорби, усталость, недосып, тяжкие условия, служение миссионера – очень радостное. Таким воспоминанием поделился отец Аркадий, побывавший в чуме гостеприимного зырянина: «Утром 9 марта проснулся я довольно рано от нестерпимого холода, несмотря на то что спал я в шубе и под шубным одеялом, но по неопытности без шапки. Все спят. В чуме совершенно темно, лишь в дымовое отверстие чума видно, что скоро рассветает. Долго не могу заснуть, но все же в конце концов забываюсь.
Когда проснулся я снова, в чуме уже потеплело, трещат приветливо дрова, разбрасывая искры по всему чуму, и обитатели чума, сидя вокруг огня на низких обрубках дерева, внимательно слушают читаемые стариком по Часослову полунощницу и утреню, что было продолжением отдельной утренней молитвы каждого члена семьи. Тишина в чуме; лишь треск дров да неистовый вой ветра вокруг чума своеобразно аккомпанируют глуховатому низкому голосу чтеца, а дым облаком стоит над этой живой картиной, а когда ветер с силою ворвется в дымовое отверстие чума, начинает дым ходить клубами, попадает мне, еще лежащему, в нос, ест глаза до слез, и до кашля саднит в горле, а чтец все читает, стоически перенося эту атмосферу, своим глуховатым, может быть, от этого самого дыма ставшего глухим голосом. "Да не падше и обленившеся, но бодрствующе и воздвижени в делание обрящемся готови", – читает старик, и хочется, слушая эти слова, действительно быть готовым для дела, ради этого светлого момента забыть все неудобства, лишения, невзгоды и разочарования – естественный еще пока удел службы моей – и делать, делать…»
Из-за отсутствия материальной поддержки миссии от комитета священник Аркадий Гаряев подал прошение о переводе и был назначен в церковь села Никито-Ивдельского, но при этом не оставлял свои миссионерско-просветительские труды среди вогул и преподавательскую деятельность, вел Закон Божий в Ивдельском двуклассном училище.
Иерей Аркадий (сидит первый слева) среди учителей с. Никито-Ивдельского Верхотурского уезда
|
Местный приход был на грани банкротства, на строительство и роспись храма были затрачены огромные средства, с долгами пришлось расплачиваться назначенному священнику Аркадию Гаряеву.
После смерти отца иерей Аркадий подал прошение на перевод в Зауралье, местом его служения стал храм святителя Николая в селе Боровском, вокруг которого позже выросла женская община. Сегодня это женский монастырь Похвалы Божией Матери.
В июле 1918 года в Екатеринбурге был сформирован отряд «Красные орлы» из интернационалистов, мадьяр (венгров) и китайцев. Палачи не расстреливали своих жертв, а рубили шашками или насаживали на штыки.
14 июля, за три дня до кончины Царской семьи, отец Аркадий отслужил литургию, после которой совершалось два венчания. В чинопоследовании венчания поются тропари: «Святии мученицы, добре страдальчествовавшии и венчавшиися, молитеся ко Господу помиловатися душам нашим». Очень символичные строки…
Сопровождалось венчание колокольным звоном, который и привлек отряд «Красных орлов». Бандиты ворвались в храм, обвинили отца Аркадия в контрреволюционной деятельности и отвели к большим оврагам, заставив рыть себе могилу. Могила была вырыта лишь на пол-аршина (35 сантиметров), убийцы бросили батюшку лицом вниз и прокололи шестью штыками. С тех пор это место называется Поповскими ямами. Красноармейцы оставили тело страдальца в падиннике (куда сбрасывали падший скот) и закидали ветками. Через 10 дней тело было найдено верующими, после чего состоялось торжественное отпевание собором клириков, мученик был облачен в красную фелонь и погребен в специальном склепе в церковной ограде Никольского храма села Боровского.
Почти семьдесят лет спустя, в 1986 году, настоятель Свято-Николаевского храма священник Александр Никулин наткнулся на кирпичную кладку гробницы, от которой исходило благоухание. Благодаря данным Зарубежной Церкви узнали дату кончины отца Аркадия Гаряева и служили в этот день великую панихиду с пением молитвословий новомученикам и исповедникам Церкви Русской. В 2002 году снова прорыли вход к гробнице, вынув кирпичи, обнаружили сосновый гроб. Две недели при июньской жаре от него исходило тонкое благоухание, верующие молились и прикладывались к святыне, одна женщина получила исцеление.
Обретение мощей. Поднятие гроба из склепа. Источник: borovskoe.cerkov.ru
|
10 июня 2007 года, в день всех святых, в земле Российской просиявших, состоялось торжественное обретение святых мощей священномученика Аркадия. Также были обретены два креста: иерейский и напрестольный – и Евангелие, с которыми похоронили батюшку.
Сегодня мощи священномученика Аркадия Гаряева почивают в Никольском храме женского монастыря Похвалы Пресвятой Богородицы, в котором святой страдалец служил последние годы. Сестры очень почитают своего небесного покровителя и ежедневно молятся ему.
Не забыты и его миссионерские и пастырские труды: дневники, отчеты и стихи сегодня опубликованы, с ними может ознакомиться любой неравнодушный читатель.
«Священномучениче Аркадие, огнем ревности и духом кротости паству твою ко Христу путеводя, тем тя любовию почитаем» (из стихиры на стиховне священномученику Российскому).
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.