Главная > Журнал > Церковь > «У всех новомучеников была любовь»

«У всех новомучеников была любовь»

Архимандрит Серафим (Кречетов)

Распечатать

В Подмосковье, в Акулово, сегодня так же, как и в Сретенском монастыре, отмечают престольный праздник нового храма Новомучеников и исповедников Церкви Русской. Почетный настоятель храма и расположенного рядом древнего Покровского – протоиерей Валериан Кречетов, сын священника, отсидевшего срок в Соловецком лагере. Многих исповедников отец Валериан знал лично, знаком с потомками новомучеников. О духовных закономерностях в непростом XX веке и в наше время, – этот разговор.

«Такого бардака, как у нас, ни одна бы система не выдержала!»

– Отец Валериан, Вы общались с теми, кто прошел советские тюрьмы, лагеря?

– Они в основном все об этом опыте молчали. Один из исповедников нашего времени отец Ефросин (Данилов), иеромонах, погребенный в Акулово, про лагерь рассказывал. А остальные все молчали. Отец Дорофей (Рябинкин), архимандрит, постриженик Данилова монастыря, тоже, видимо, считал: да что там рассказывать-то? Он, наоборот, мне рассказывал, как они замечательно в Даниловом монастыре до его закрытия жили, как с Владыкой Федором (Поздеевским) общались. Нам и дома отец никогда не рассказывал про все эти зверства в лагерях, хотя он сидел в СЛОНе (Соловецком лагере особого назначения).

– Про новомучеников нынешние люди как-то боятся узнавать, лишь бы только не сталкиваться с этой страшной реальностью изуверств. Может быть, действительно какой-то нужен особый подход к рассказу о новомучениках? Почему старшие умалчивали о том, что творилось в застенках?

– Я думаю, в этом глубокий смысл. Подробности всех этих пыток, мучений могут только запугать. Зачем их знать? Что, от этого легче? Папа от нас не скрывал того, что сидел в тюрьме, но все подробности о том, что тебя там могут избивать, морить голодом и так далее – этого он не рассказывал. Потому что человеку, как говорят, свойственно издыхать от ожидания грядущего.

– А про освобождение рассказывали?

– Про освобождение из лагеря отец Дорофей (Рябинкин) рассказывал: вышел, говорит, в телогрейке, выпустили – как выбросили: «Иди куда хочешь!» А есть нечего. Пошел в церковь. Там, конечно, все понимают: человек в беде. Но оказание помощи осужденным – это тоже по меркам тех лет преступление. Дает ему батюшка ведро и говорит: «За мной иди!» Все к священнику бросаются: «Батюшка! Батюшка!» А тот идет за ним следом на некотором расстоянии, и ему кто луковицу, кто картошку в ведро бросит. Так, говорит, и набиралось целое ведро на обед. Люди осторожно действовали, с мудростью, чтобы остаться на воле и другим помочь.

Люди осторожно действовали, с мудростью, чтобы остаться на воле и другим помочь

Владыка Афанасий (Сахаров) потом говорил про рясу: «Зря я иногда открыто так ходил». За людей переживал, что подвел. Потом считал, что можно было и поступиться видом.

– Говорят, что выживали очень смиренные, тихие, незаметные люди?

– Да. Я однажды заикнулся отцу насчет советской системы, а у меня отец экономистом был, так он мне прямо и ответил: «Такого бардака, как у нас, ни одна бы система не выдержала!» Это экономист сказал! То есть нам самим нужна именно такая система, никакая другая просто не выдержит то, что у нас творится.

– И сейчас?

– Да, я иногда задумываюсь, что у нас происходит, и понимаю, что именно в такой жизни нам и можно выжить. Здесь всё один к одному переплетается. С одной стороны, беспросветность какая-то, чтобы ни на что человеческое уже даже не надеялись, с другой стороны, наоборот, вдруг какие-то непонятно откуда берущиеся возможности появляются, что-то из ранее скрытых ресурсов выходит на поверхность. Как только Господь нас не спасает!

То, что происходит, на самом деле не здесь решается. Так получается, что именно в более суровых условиях, когда надо как-то уже выкручиваться, самим что-то производить, люди и мобилизуются, выживают. Находят какие-то новые способы.

Да и Господь помогает! Незаметно! Так раз-раз: что-то находится, какие-то люди появляются, кто-то кому-то что-то сказал, другой откликнулся, что-то как будто само собой решается.

В нашей стране жизнь в основном держится на личном контакте. Всё зиждется на личности. Общество – это общность личностей. Шутка в свое время была: «Что такое социалистическая демократия? Порознь все против, а вместе за».

Но как бы ни были все вместе за, а искреннее отношение у каждого свое. Уж как против Церкви только не настраивали народ, а многие на самом деле просто не афишировали, что верят, а стали храмы открываться, люди и пошли на службы, в таинствах стали участвовать.

Думай не думай, а отвечать придется

– Отец Димитрий Смирнов, помню, как-то рассказывал, как энкавэдэшник, поняв, что в ведомстве творится, просто пошел и положил партбилет на стол. И ему ничего не было. Так, может быть, если бы все так поступили, никому бы ничего и не было и не было бы всех этих ужасов?

– Может быть. Отец Ефросин (Данилов), проведший 10 лет в колымских лагерях, совершил побег, ушел в тайгу. Бесполезно: мороз, есть нечего, укрыться негде. Его поймали и три недели держали в карцере на морозе. Отца Арсения два-три дня держали, а отца Ефросина – 22 дня и уже бросили, чтобы он умирал. А он остался жив! Начальник лагеря говорит: «Да не может быть, чтобы жив остался!» Ему его показали, а потом перенесли из карцера и бросили в камеру: пусть там помирает. Есть ему не давали, он же ничего не зарабатывал, потому что не мог работать. Уголовники брали его с собой, выполняли его норму и так выкормили его. Они ему говорили: «Василий Андрианович (его так в миру звали), если бы все были такие, как ты, мы бы здесь не сидели!»

– В воспоминаниях о преподобном Серафиме Вырицком есть эпизод, когда к нему пришел революционер в ярости, а батюшка уже лежал на кровати, не поднимался и очень кротко с любовью ответил на гневную тираду, так что тот сразу же как-то обмяк и тихо так, склонившись, проговорил: «Если бы все попы были такие, как ты, то и революцию делать не надо было бы». Революционеры тоже были попущены как бич Божий?

– Да. Я сейчас перед беседой открыл книгу*, и сразу попалось: «Почему фарисеи распяли Господа? Потому что у них идеал был – господство». Господь говорил: «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» (Мф. 20: 25–26). Если бы никому не нужно было никакого господства, ни мирового, ни менее масштабного, тогда и жили бы спокойно на земле. Зачем это нужно: одному другим управлять? Отвечать еще потом за подчиненного придется.

Если бы люди избавились от греха, то и не надо было бы уже никаких властей, судей, полиции. Не было бы никаких разводов, никаких тяжб. А сейчас административно-судебно-исполнительный аппарат на всю работает. А для чего? Чтобы грех не пошел вообще вразнос всего человечества. Еще Николай Васильевич Гоголь грустно говорил: «Человека человеком не ограничишь. Если поставишь надзирать над жуликом, будет два жулика». Все системы, как бы их ни выстраивали, не могут удержать человечество от всех проявлений падшей природы. Всё, что в этом мире происходит печального, совершается из-за греха. Если бы не завидовали, не гордились… проблем бы просто никаких не было!

Если бы люди избавились от греха, то не надо было бы никаких властей, судей, полиции

Помните, как два монаха жили? «Давай поссоримся!» – «Давай». – «Вот эту вещь я возьму, она теперь моя!» – «Ну и бери!» Вот и всё! Нет никакого повода для склоки. Это же проще простого!

– Сегодня же тоже даже у священников возникают соблазны господства над паствой, а у паствы возникают революционные настроения. Как тут быть?

– Не заниматься господствованием над паствой! Властвование предполагает ответственность. А вот с ответственностью у тех, кто хочет повелевать, всегда сложнее. Эти господа сразу же начинают уходить от ответственности. С маленького человека какой спрос? Сделал так сделал, не сделал так не сделал. А с первого лица спросится всё в полной мере. Тут каждый промах чреват огромными последствиями. Это же всё еще может быть оценено и в денежном, например, эквиваленте: тысячи, миллионы. Ответственность – она и есть ответственность. Юристы шутят: незнание законов не освобождает от ответственности, от ответственности освобождает знание закона.

– Закон что дышло...

– Да, куда повернул – туда и вышло. У нас все хотят так: командовать командуют, но отвечать не отвечают.

– Но есть же еще и духовные законы? Предполагается и духовная ответственность?

– Так оно и есть! За всё придется отвечать. В любом случае каждый даст ответ. Однозначно! Даже здесь всё взыщется, не говоря уже о посмертной участи. У Александра Сергеевича Пушкина в «Борисе Годунове» есть слова: «И не уйдешь ты от суда людского, // Как не уйдешь от Божьего суда!» Всё равно отвечать будешь! Даже если ты стараешься не думать об этом. Думай не думай, а отвечать придется.

Всё равно отвечать будешь, даже если ты стараешься не думать об этом!

– А пастве как реагировать?

– Пастве реагировать очень просто. Господь сказал: «Все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте» (Мф. 23: 3). Часто священники говорят: делайте то-то, то-то, а попробуй-ка сделать сам. Нужно размышлять всё-таки над своей жизнью и действовать с рассуждением, в свете которого и устраивать все свои дела.

Я недавно китайское изречение услышал: «Учиться и не размышлять – напрасно терять время, а размышлять и не учиться – губительно». Нужно обо всем думать, жить сознательно. Вера ваша разумна да будет. «Поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые» (Еф. 5: 15), – сказано у апостола. Нужно с рассуждением ко всему подходить. Другое дело, когда начинают рассуждать о таких сложных вопросах, как истина веры, ничему не учась, – это погибель, кощунство.

Читая о том, что новомученикам приходилось претерпевать, себя уже не оправдаешь…

– Почему у нас в России постоянно встает вопрос о непочитании новомучеников?

– Не знаю. Просто-напросто лень. Ларчик просто открывался: и вселенских святых не почитают, а тут уже и новых надо... На службы еще ходить! Если мы сейчас не можем минимальный дискомфорт понести, это сразу же вызывает недовольство, раздражение, то разве мы поймем, что претерпевали новомученики? Да все праведники и святые еще Ветхого и Нового Заветов! Сытый голодного не разумеет.

Когда начинают сейчас в допросах копаться: что-то кто-то там о ком-то не так сказал, чуть ли не предал! Да, может быть, он совсем и не так сказал! Как можно всем этим актам да протоколам допросов верить? Разве можно верить тому, что составляли одержимые бесами палачи перед уничтожением своих безответных жертв? Да там что угодно может быть написано!

На меня смотрят как на ненормального, когда я поминаю имена всех новомучеников. Это же целый час стоишь и все две тысячи имен читаешь. Но один-то раз хотя бы на память новомучеников потрудиться можно! Я думаю, что тут просто сказывается в целом теплохладное отношение к богослужению. Некоторые уже поговаривать стали, что на Литургии и стоять не надо. Какие тут еще причины непочитания новомучеников искать? Просто лень! У меня такое впечатление, что это именно так.

– Иногда новомучеников в целом почитают, но это же все конкретные личности и с ними можно вступить в личное молитвенное общение?

– Сам я, перечисляя на память все имена новомучеников, читаю-читаю, поминаю-поминаю: раз! – этого я знаю! – раз! – а вот этого я родственников знаю! Священномученика Петра Карелина, например. У него сын – доктор медицинских наук, мы с ним на могилку к отцу вместе ездили. Отцу Петру голову отрезали, и мальчишка нес его голову, чтобы матушке показать. Вот такой пример садизма. Обязательно надо было матушке голову ее мужа принести. Это как с головой Иоанна Предтечи. Страшные такие истории! Тот, кто это делал, примерно моего возраста. Мы как-то ехали, и зашел разговор о том, что он еще жив. Вообще, то, что происходило, с точки зрения здравого смысла просто необъяснимо. Безумие! Это особенность греха, его сущность – безумие.

– Опыт новомучеников как раз и отрезвляет, помогает прийти в себя, выводит из теплохладности?

– Он напоминает о том, что нужно трудиться над собой. Когда читаешь о том, что новомученикам приходилось претерпевать, себя уже не оправдываешь: «Ох, нам тяжело на службах стоять…»

А с какой они радостью – я же их знал – служили! Как они ценили богослужение!

С какой они радостью служили! Как они ценили богослужение!

А сейчас: «Ой, да что там в этом храме». Молодежь особенно: «Служба и служба, что там интересного?» Понимаете, это непочитание новомучеников вообще связано с отношением к богослужению. Если и давно прославленных святых толком не знаем, то что о новых-то говорить?

«Всё надо класть на алтарь мира»

– Отец Валериан, Вы новомучеников и тех, кто с ними стоит в одном ряду, лично знали. Что их отличало?

– Любвеобилие ко всему, что окружает. Они прямо светились! Такие смиренные были. У них у всех была любовь. Одним из самых важных проявлений православной жизни является живое духовное преемство. Вот когда на них посмотришь, тогда самому даже стыдно становится: «Да что ты там раздражаешься? Всё такие пустяки!»

Новомучеников отличало любвеобилие ко всему, умиротворенность

Я вспоминаю реакцию отца Сергия (Орлова; в постриге иеромонаха Серафима) на то, как я опоздал как-то на Литургию. Прибегаю, а он спокойно так стоит в алтаре: «Да не спеши! Без нас всё равно не начнут…»

А отец Николай Гурьянов? Рассказываю я ему про этих ксендзов католических, как они куда только не приносят жертвенник – и среди отдыхающих на пляже начинают служить Литургию! А он тихо говорит: «Ну, может, не стоило так делать…» Мирно-мирно сказал. Им всем свойственна эта умиротворенность. Что бы ни случилось: «Ничего-ничего…»

Помню, пропустили на службе «Свят Господь Бог наш». Я подхожу к отцу Сергию, мол, так и так, мы забыли! Всё ему изложил, а он: «Пропустили, да? Свят Господь Бог наш (батюшка показывает, как отец Сергий крестился, произнося слова и обращая взор к Господу)… Яко свят Господь Бог наш… Над всеми людьми Бог наш!.. Я сказал». Там хор поет, а он здесь всё сказал.

Был такой отец Иосиф (Потапов), духовный сын владыки Афанасия (Сахарова). Он Устав полностью старался соблюдать, всё вычитывал-вычитывал. «Куда ты!» – одергивают его отцы. «Ой! Простите-простите!» – говорит он и прерывается. А батюшки стоят там в алтаре, разговорились, отвлеклись… А он читает-читает. Потом они опять заметили: «А-а!» – «Ой! Простите-простите…» Но всё, что ему не давали вычитать, он потом всё равно дочитывал. Старался и их не раздражать, но и выполнять всё должное. Такие люди были: «Да-да-да… Ничего-ничего…»

Мне как-то владыка Симон (Новиков), впоследствии митрополит Рязанский, а тогда инспектор Московской духовной академии, сказал: «Что ты всё воюешь?!» А я там что-то за Устав ратовал, когда в Переделкино служил. «Отец Валериан, – сказал он мне тогда, – всё надо класть на алтарь мира».

– И это притом, что им пришлось жить отнюдь не в мирные времена, общаться с чекистами, уполномоченными по делам религии, гонителями?

– Так они же все к ним так и относились, как владыка Афанасий (Сахаров) к своему следователю: «Милейший человек!» Это как в случае с преподобным Серафимом Вырицким, которому пять минут назад разъяренный революционер кротко сказал: «Если бы все такие были, как ты, то не надо было бы и революцию устраивать».

Среди отцов есть даже такие, кто во время допроса засыпал. Настолько они умиротворенные были! Идет допрос. Другой бы на их месте напрягся: допрос идет! А они помнили слова Господа: «Я дам вам уста и премудрость, которой никто не сможет противиться из сопротивляющихся вам» (Лк. 21: 15) – и, полагаясь: Господь все управит, могли и уснуть.

Я, помню, молодой прихожу к отцу Сергию, излагаю ситуацию. А он выслушал и говорит: «Ну, да. Только про Бога забыли». Всё! Это их особенность. Всегда и везде: Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15: 8). О Боге помнили! Так же и мой батюшка, прошедший Соловки, тоже всегда выслушает и скажет: «А Бог-то?!» Они всегда помнили: без воли Божией волос с головы нашей не упадет (см.: Мф. 10: 30). Вот такая постоянная преданность воле Божией, упование на всеведение Божие и Промысл Божий. Что ни случится – значит, так надо! Главная беда – умереть можем. Но мы же всё равно все умрем! Зачем из этого какую-то проблему делать? Если надо, Господь заберет. А оставит здесь, так и для жизни всё даст. Бог миром правит. Так простой народ ко всему и относился на Руси. Мир очень прост.

Отец Иоанн (Крестьянкин) приезжал сюда в Акулово к отцу Сергию. Выходит как-то от него и говорит мне: «Ты читал апостола Иакова? Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, – и дастся ему (Иак. 1: 5). Ты что думаешь, что это премудрость Соломонова, что ли? Это терпение».

– Возможна ли сейчас канонизация отца Иоанна (Крестьянкина), батюшки Николая Гурьянова?

– Конечно возможна! Рядом с ними только посидеть – это уже такое блаженство было! Сидишь – и никаких проблем, вопросов нет! Вот сидишь рядом – и всё! Смотришь на старчика – и всё!

* Архимандрит Василий (Гондикакис), игумен Иверской обители на Афоне. Входное: Элементы литургического опыта таинства единства в Православной Церкви. – Богородице-Сергиева Пустынь, 2007.

Беседовала Ольга Орлова

Архимандрит Серафим (Кречетов) 5 февраля 2022

Издательство
Сретенского монастыря