Наше «монастырское детство». Иеромонах Клеопа (Данелян) о своем монашеском становлении

Распечатать

Насельник Сретенской обители иеромонах Клеопа (Данелян) стал монахом, чтобы убежать от мира земного, материального. Он рассказал, как дался ему уход в Сретенский монастырь, какой была обитель в 90-е и как она изменилась с появлением семинарии.

О монахах я прочитал в Евангелии слова Христа: Есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного (Мф. 19: 12). И у меня в голове возник образ монашества. Я сразу понял, что это мое.

Сначала я читал только Евангелие. Оно открыло для меня духовную жизнь. Какое-то время я просто жил Евангелием, как говорил преподобный Серафим, «плавал в Евангелии». А потом мне просто опостылел этот мир, мир товарно-денежных отношений, я уже не знал, куда девать себя, – и в конечном итоге поступил в Сретенский монастырь.

Я пришел сюда в 1996 году, в марте, Великим постом. В целом, конечно, монастырь был таким же, как сейчас. В то же время люди, которые приходили тогда в обитель, – это были еще «советские граждане», много было незаурядных. 

Когда я впервые увидел отца Тихона, он мне почему-то тут же показался похожим на какого-то католического кардинала. Конечно, это представление впоследствии развеялось – но первое впечатление было именно таким.  

Мы, пришедшие в монастырь в 90-е годы, как-то не задумывались над тем, исполнять послушание или нет. Сказано сделать – значит, надо сделать. И неважно, насколько оно сложное и грязное и в какое время суток его надо сделать - это послушание, и его надо выполнить. Послушаний тогда было больше, но больше было и душевной работы. 

Когда я только пришел в обитель, я послушался в саду, под начальством инока Аркадия. Я отдаю должное этому человеку: он самоотверженно трудился над благоустройством территории. Он и ко мне, и ко всем был довольно строг, и я с ним долго не находил общего языка. Как-то раз нам пришлось поехать за рассадой. И я ему купил килограмм бананов. После этого отношения у нас наладились, и он стал называть меня «сыночка».

Когда открылась семинария, братия немного разобщилась. Возможно, мы просто выросли. Но то «монастырское детство», когда мы были все вместе, мне вспоминается как самое радостное время в моей жизни. 

Я очень хотел учиться в семинарии, и как только она появилась, я тут же туда пошел. Мне очень нравилось учиться. Экзамены сдавать не нравилось, а учиться, узнавать новое – очень здорово. 

Если рассуждать о соблазнах мегаполиса, я всех этих соблазнов не замечаю. В монастырь суета не проникает – если ты сам себе ее не добавишь. 

Самая главная проблема в наше время, как мне кажется, – это осуждение, перекладывание ответственности с себя на ближних. Когда человек не хочет признать, что он сам виноват в своих грехах, – это самое опасное в духовной жизни.

Подготовил Роман Лукишин


3 июня 2020
Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить