«Прощай, грусть!» и другие рассказы
Книга священника Игоря Сильченкова «"Прощай, грусть!" и другие рассказы» будет интересна всем, кто любит непридуманные рассказы, истории из жизни священников и книги «Зеленой серии надежды».
Чему нас учит опыт новомучеников
XX век был очень тяжелым для Русской Православной Церкви. В результате большевистских гонений пострадали десятки тысяч священнослужителей. Благодаря этой кровавой жертве мы сегодня имеем возможность ходить в храм. Как говорил один священник, мы живем в добавленное время. Это время нам, конечно, добавил Бог через страдания Новомучеников и исповедников Церкви Русской. Но есть проблема: мы как будто бы не во всей полноте воспринимаем их опыт и их подвиг. Новомученики, исповедники не столь популярны, как, допустим, святой Николай Чудотворец, блаженная Матрона Московская. Есть какая-то тайна подвига новомучеников. О ней в рамках проекта Духовно-просветительского центра Сретенского монастыря «Говорим» шла речь с благочинным Сретенского монастыря иеромонахом Афанасием (Дерюгиным).
|
Я буквально недавно проводил своего рода исследование и ездил в разные епархии, обращая внимание на то, какие иконы новомучеников присутствуют в храмах. Это верный признак того, кого почитают. С одной стороны, действительно, такого глубокого почитания новомучеников у нас пока не сложилось. С другой стороны, а можно ли говорить, что у нас сложилось почитание древних мучеников или преподобных отцов? Понятно, что все знают имена великомученика Георгия, святителя Николая или преподобного Сергия. Но если назвать имя, например, мученика Никифора Антиохийского, то оно мало кому будет известно, хотя житие его потрясающее и очень назидательное. Имя преподобного Марка Фраческого многим тоже мало что скажет, хотя это святой с очень интересным и поучительным житием. Наверное, это же касается и новомучеников. Какие-то отдельные личности более известны, а большинство известны менее.
Но при этом, если любого верующего человека спросить, кого он из древних святых знает, он наверняка назовет их гораздо больше, чем новомучеников. Так что проблема такая, пожалуй, есть. Мне кажется, что почитание новомучеников чаще встречается на местном уровне. В Сретенском монастыре почитается священномученик Иларион (Троицкий). И наши прихожане представляют себе, кто это такой. В каждой епархии есть свои местные святые, которых тоже почитают. Во Владимирской епархии есть святитель Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский. В Ивановской епархии – преподобноисповедник Леонтий (Стасевич), Шуйские новомученики. Там их люди более или менее знают. В других местах знают в меньшей степени, но у меня нет ответа на вопрос, нормально ли это. Несомненно, хотелось бы, чтобы почитания новомучеников было больше.
Для себя я выделил несколько причин, почему глубокое почитание новомучеников не сложилось. Во-первых, действительно, их жития не так наполнены чудесами, как жития древних святых. Судя по всему, это какой-то Промысл Божий, что Господь в наше время действует как-то иначе, чем в древние времена, когда Он являл Свою силу гораздо ярче, чем сейчас. Во-вторых, есть совсем немного новомучеников, у которых написаны действительно интересные жития. Огромную работу по составлению таких житий провел архимандрит Дамаскин (Орловский). Но они во многом представляют собой хронологию или монографию: когда родился, когда рукоположен, где служил, когда арестован, небольшая выдержка из личного дела и расстрел. Для того чтобы найти какую-то более живую информацию о них, нужно копаться. Можно найти про многих интереснейшие вещи, но это не лежит на поверхности. Лично я какие-то вещи узнавал практически случайно. Например, читаешь книгу чьих-то воспитаний XX века, и один из отрывков посвящен кому-то из новомучеников. В приложении находишь ссылки на другие книги. Это не всем под силу, к тому же, чтобы искать, нужно знать, где искать. Я думаю, эта задача стоит перед священнослужителями в первую очередь. Она заключается в составлении на основе существующего материала интересных и захватывающих житий новомучеников.
Господь в наше время действует как-то иначе, чем в древние времена
Мы читаем жития древних святых, которые подгонялись под один формат. Действительно, житие святого – это определенный жанр, это своего рода икона святого, а не фотография и не портрет. Но в то же время хотелось бы живости, чтобы говорилось о психологии святого, рассказывалось о его поступках. Иногда находятся вещи, которые заставляют усомниться в святости. Есть же такие случаи, что человека канонизировали, а потом деканонизировали. Допустим, священномученик Василий Кинешемский. Вроде бы и мощи его были открыты для поклонения, а потом нашли что-то в деталях его биографии, мощи забрали и сейчас разбираются.
Что касается житий, то именно живые воспоминания в них и важны для нас. В житиях новомучеников действительно нет такого обилия чудес. Но, например, ни про кого из древних святых мы не узнаем, что он любил сладкое или жареную картошку, как знаем про святителя Афанасия Ковровского. Или не узнаем, что к нему приезжали дети и ему очень нравилось, когда они ему пели песню «В темном лесе», как знаем про святителя Иоанна Рижского. Есть немало деталей, наполненных юмором. Известна история, как патриарх Тихон прокомментировал постройку мавзолея для Ленина, когда там стала протекать канализация, сказав, что «по мощам и миро». Это больше не жития, а воспоминания. Может быть, это повод (по крайней мере, в случае новомучеников) немного изменить стиль написания житий. Показывать человека со всех сторон, таким, каким он был. Ведь XX век был очень сложным временем, и были прославленные святые, которые оказывались в тех или иных церковных конфликтах по разные стороны баррикад. Они были не согласны по важнейшим церковным вопросам. При этом и те, и другие святы. Это очень интересная и очень сложная тема: человек может в чем-то ошибаться, быть слишком категоричным, резким, но это не помешает ему стать святым. Это касается именно житий. В этом плане, повторюсь, составление житий на основе воспоминаний новомучеников – это первостепенная задача священнослужителей.
|
Что касается темы святых, исключенных из святцев, я хотел бы немного ввести вас в курс дела. В 2000 году было прославлено около тысячи новомучеников. Они были внесены в святцы Православной Церкви и стали почитаться. Но через какое-то время, лет через десять, около пятнадцати человек было исключено из святцев. Разумеется, пошли разговоры о деканонизации, стали появляться всяческие теории заговора. Дело в том, что, когда готовили канонизацию святых в 2000 году, не по всем из них была представлена полная информация. И со временем стали вскрываться факты, порочащие некоторых людей, прославленных как святых, поэтому они не были деканонизированны, а их почитание было временно оставлено, чтобы церковная комиссия разобралась во всем. Такие вопросы со временем выясняются. Именно поэтому сейчас прославления новомучеников стали совершаться гораздо реже для того, чтобы была возможность все как следует подготовить. Лучше не прославить кого-то из святых, чем прославить человека, который, как потом окажется, святым не является.
Приведу один из ярких примеров. В 2000 году в святцах появилось имя священномученика Сильвестра Омского. Это святой, пострадавший в 1920 году. В его житии рассказывалось о его жуткой кончине, когда большевики прибили его к полу, прижигали его тело раскаленным железом, а потом пронзили его сердце. Затем каким-то образом тело было уничтожено. Эта информация была в официально признанном житии святого. Через несколько лет, при реставрации кафедрального собора в Омске обнаружили его захоронение. Очевидно, что эта история не соответствует действительности. Притом, по костям было понятно, что человек умер естественной смертью и никаких страшных мучений перед смертью не было. Стали разбираться, и оказалось, что кто-то из местных краеведов то ли ошибся, то ли специально подтасовал какие-то факты, чтобы было поинтереснее. Владыка Сильвестр действительно был в заключении, действительно претерпевал страдания, потом был освобожден и скончался на свободе, поэтому его имя в святцах сейчас изменено на священноисповедника. Это означает, что он был человеком очень достойной и праведной жизни, но не погибшим мученически, а просто претерпевшим мучения и мирно скончавшимся.
С 1918 по 1920 год еще не было таких системных гонений на Церковь. И то, что происходило, очень часто напоминало самосуд. Пришли какие-то пьяные красноармейцы в деревню, схватили священника и увели в лес, неизвестно что с ним сделали, поэтому в народе стали ходить истории, легенды, и факты перемешались. Это совершенно естественно, не надо этим смущаться. Наша церковная комиссия работает над тем, чтобы информация о святых была максимально точной. Разумеется, мы не можем судить людей, которые оговорили кого-то на допросах или отреклись от Бога, потому что мы сами не были в таком положении. Святителя Луку Крымского в 1937 году допрашивали конвейером. Это метод пыток, когда человеку не дают спать. Он не спал 13 суток. В его воспоминаниях он описывает уже какие-то галлюцинации, что якобы видел в камере цыплят. Как бы повел себя каждый из нас, если бы не спал 13 суток? Тут все что угодно подпишешь и признаешь, поэтому не наше дело их судить. Но понятно, что святыми могут быть только те люди, которые являют собой образец христианина. Оттого и была эта неприятная история с исключением некоторых святых из святцев.
Мы не можем судить людей того времени, потому что мы не были в таком положении
Как отличить человека, который убежденно пострадал за веру, от того, который просто попал под чистку? На самом деле, это сложно. Таких примеров, когда у человека был прямой выбор, не так уж много. Особенно это касается первых лет гонений. Первый по времени новомученик – священномученик Иоанн Кочуров, – выходя на крестный ход, не предполагал, что это закончится тем, что его убьют. Особенного выбора у него не было. Еще не прошло и недели с Октябрьской революции, никто еще толком не понял, что случилось. С другой стороны, Церковь прославляет как новомучеников всех тех священнослужителей, которые пострадали в этот период и которые вели до этого христианскую жизнь. Можно спорить о том, правильно это или нет, но в целом мне понятна такая позиция.
Даже если перед человеком не ставили непосредственный выбор отречься от Христа или умереть, это в любом случае было уничтожением духовенства. Их убивали именно потому, что они священнослужители. Гонения были направлены именно на веру. К тому же спустя примерно полгода после революции стало совершенно очевидно: сам факт того, что ты священник, уже является достаточным основанием для того, чтобы тебя расстрелять. И было немало священников, которые оставляли служение. А те, кто не оставлял, прекрасно понимали, что они подписывают себе смертный приговор, поэтому такая позиция ясна и в целом обоснована.
|
Есть замечательные записки священномученика Михаила Чельцова «Воспоминания “смертника” о пережитом». Он был осужден по процессу митрополита Вениамина Петроградского в 1922 году по делу об изъятии церковных ценностей и сидел в тюрьме, приговоренный к смертной казни. Потом приговор был заменен тюрьмой, а расстрелян он был уже позже. Там очень интересно описана психология святого. Он пишет о том, как приговоренный к смерти должен сидеть и молиться целыми днями, а он мечтает о том, чтобы ему передали с воли пирог, который готовила его жена. Он как раз пишет, что не хочет умирать бессмысленно. И добавляет, что его смерть нельзя считать мученической, потому что она не за Христа, а за церковные ценности. Но при этом Церковь признала это смертью за Христа, потому что убивали не за то, что они не хотели отдавать ценности, а за то, что они священнослужители.
Будучи священником в советское время, батюшка прекрасно понимал, чем это чревато. Особенно это касается времени 1920–30-х годов. Если этот батюшка не стал обновленцем и остался с Патриаршей Церковью, то он точно понимал, что с большой вероятностью это путь на смерть. Про кого-то из святых известны обстоятельства их жизни, которые прямо указывают на святость. Даже если бы этот человек не пострадал мученически, все равно он был бы святым. Например, преподобный исповедник Севастиан Карагандинский – настоящий Оптинский старец, претерпевший гонения и страдания за Христа. Не очень далеко от нашего монастыря есть мощи священноисповедника Романа Медведя. Это тоже достойный московский пастырь, подобный праведному Алексию Мечеву, но он еще и претерпел страдания за Христа. Про кого-то известны еще и факты их добродетельной жизни. Кого-то мы прославляем на основании того, что человек не отрекся от веры.
|
Как раз время гонений показывает, кто есть кто на самом деле. И те священники, которые, как нам порой кажется, не показывают образец пастора, в трудную минуту могут встать впереди и оказаться новомучениками. Я думаю, что все читали книгу «Несвятые святые» и помнят историю про монахов провинциального монастыря, о которых ходила слава, что они все пьяницы и лентяи. Но наступили гонения, туда пришли красноармейцы, кинули на землю иконы, собрали братию и сказали, что сейчас эти лентяи и пьяницы плюнут на свои же иконы и их отпустят с миром. Таким образом все убедятся, что они ни во что не верили. И тогда вышел игумен монастыря и сказал: «Братья! Жили, как свиньи, так умрем, как монахи». И ни один не пошел плевать на иконы, всех расстреляли. Такое тоже может быть. И люди с типичной биографией могли оказаться подвижниками, а те, которые были яркими пасторами и проповедниками, порой становились предателями.
Мы обращаемся за молитвенной помощью к Николаю Чудотворцу, блаженной Матроне Московской, зная, что они помогают. И для многих актуален вопрос, помогают ли новомученики. Это критерий святости? Может быть, действительно из-за этого им мало молятся?
Это действительно одна из проблем. Я уверен, что если обращаться к любому святому, то он помогает, и примеры этому есть. В тех местах, где новомученики почитаются (обычно это местное почитание), вам расскажут множество примеров, когда по молитвам к тому или иному святому новомученику совершались чудеса. И здесь недоработка наша, священнослужителей, что мы не рассказываем об этом людям и не призываем к молитве этим святым. Может быть, чудеса и не совершаются, потому что люди не обращаются. Конечно, это нельзя считать безусловным критерием: если молишься и есть чудеса, то, значит, «сильный святой», а если нет, то так себе. Мы прекрасно понимаем, что христианство совсем о другом, и чудеса – это изменение нашей души прежде всего. Думаю, что, если мы будем молиться святым новомученикам, чудеса будут совершаться. Тем более что эти святые нам особенно близки даже по времени и по образу жизни.
О чем молиться новомученикам, если мы не успеваем прочитать жития, не знаем их подвига? Понятно, что святых великое множество, всех их знать и почитать мы не можем. Но если мы начнем интересоваться, читать жития, читать воспоминания, то будут устанавливаться личные отношения, а это самое главное. Я думаю, что у каждого из нас есть наиболее близкие святые. Когда соприкасаешься с новомучениками, обязательно кто-то придется по сердцу и такие теплые отношения установятся.
|
Я могу привести примеры нескольких книг, которые лично на меня произвели впечатление и могут как-то помочь человеку погрузиться в этот мир. Первое, что приходит на ум, – это книга одного из наиболее почитаемых новомучеников святителя Луки Крымского «Я полюбил страдания», которую, я думаю, многие читали. Это его автобиография, в которой он описывает все, что с ним происходило, свои немощи, падения, малодушие. Он предстает в книге как совершенно живой человек. Это была удивительная личность потрясающего масштаба. Это книга, которую стоит прочитать. Чтобы погрузиться в эту эпоху, я бы предложил творение писателя, который тоже был в заключении за Христа, – Сергея Иосифовича Фуделя. У него есть труды, посвященные духовной жизни: «Путь Отцов», «Записки о Литургии и Церкви». И есть замечательные воспоминания, где он пишет в том числе о новомучениках, которых он знал, – книга «У стен Церкви», состоящая из коротких рассказов о подвижниках XX века. Эти произведения многих не оставят равнодушными и помогут прикоснуться к этому миру.
Еще вспоминается художественное произведение, которое очень ярко передает эпоху начала гонений, первых нескольких лет после революции. Это «Дорожный посох» Василия Акимовича Никифорова-Волгина. Я уже упоминал «Воспоминания “смертника” о пережитом» отца Михаила Чельцова. Недавно в издательстве Сретенского монастыря вышла книга его писем. Очень интересная, с приложением большого количества писем. Житие уже упомянутого Романа Медведя. Книги «Отец Арсений», «Неугасимая лампада» Бориса Ширяева, где упоминается и наш священномученик Иларион. Если начать с того, что я упоминал, думаю, дальше каждый найдет для себя что-то интересное.
|
Как почтить память святого, если ему нет службы и иконы? Есть общая служба новомученикам по ликам святых. Общая служба священномученику, священноисповеднику, преподобномученику, преподобноисповеднику и так далее. И если мы хотим молитвенно обратиться к тем или иным святым, то это вполне возможно и это хорошо. Есть икона собора новомучеников, где кроме конкретных личностей изображены уходящие в перспективу нимбы, что показывает, что святых гораздо больше, чем изображено на иконе, и можно обращаться к каждому из них. Опять же, надо не забывать, что молиться можно не только по написанным текстам, но и своими словами.
Обращаться к святому можно без иконы, понимая, что он нас слышит вне зависимости от того, есть изображение или нет. Икона нужна нам, чтобы сфокусироваться. Но молиться можно и без иконы.
25 сентября 2022
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.