В книге наглядно и очень доступно изложены все важнейшие события Ветхого и Нового Завета, так чтобы дети, даже самые маленькие, могли понять все написанное, не нуждаясь в разъяснениях взрослых.
Чудо в море, или Вымоленная жизнь
И в советские времена безверия не оставлял Господь Россию, страну процветающего атеизма и отрицания Христа. Несмотря ни на что: ни на запреты, ни на насмешки и преследования – земная Церковь всегда была жива. В истории Церкви огромное количество фактов помощи Божьей людям по их молитвам. Но меня особенно потрясла история, рассказанная мне еще в начале воцерковления.
Н. Рерих. «Святой Никола», 1916 г.
|
Во время расцвета комсомола и коммунизма находились верующие мамочки и бабушки, крестившие своих деток и внуков, вопреки политике страны. Нет рядом храма – крестили сами: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», опуская малышей в обычную воду. А когда оказывались рядом с действующим храмом, пытались восполнить Крещение своих близких Миропомазанием.
Так и сделала одна из мамочек, окрестив своего малыша, нежно любя, отдавая его в руки Господни. Окрестила, как научила родная бабушка, и стала растить, как Бог на душу положил, как ее верующие старушки научили. Молилась по возможности. И видя его равнодушие к вопросам веры с детства, Бога не навязывала. Крестила вослед, когда оставляла в детском саду, а потом провожала в школу, а пришел час отдать долг стране – благословила и в армию. Отслужил, вернулся с наградами за хорошую службу и успехи и тут же решил поступать в мореходку. Сначала мать огорчилась. Отговаривать стала, но бесполезно, горит желанием по морю ходить, а значит, видеться будут не чаще одного раза в полгода. Но ничего не поделаешь. Опять – проводы. Опять обняла, расцеловала, да и благословила – невидимо для него самого – в дорогу. Такая, видать, участь матерей настоящих мужчин. Жаль, что порой неверующих, каким был сынок у нашей героини.
Отговаривать стала, но бесполезно, горит желанием по морю ходить, а значит, видеться будут не чаще одного раза в полгода
Прошло несколько лет. Сын отучился, и за отличную учебу был сразу определен на торговое судно, бороздившее Средиземное море среди капиталистических стран. Проверку КГБ он прошел. Комсомолец, кандидат в партию, активист, спортсмен, налицо знание мореходного дела, морально устойчив. Всем хорош для проходной комиссии, но не для сердца матери. Уехал сынок, а мать еще усерднее стала молиться.
Долго ли, коротко ли, но претерпело его судно сильнейшее кораблекрушение и размотала морячков водная стихия. Да так, что многим и зацепиться было не за что. Буря не утихала, усталость оставшихся в море брала свое. И мало, видать, кто на ближайших суднах успел услышать сигнал SOS.
Устал наш морячок, единственный сын у матери, бороться с волной. Еще маленько – и пошел бы ко дну. И вдруг видит он, как по волнам бушующего моря идет в царственном облачении седой старик. А в его руках – крепкая широкая доска. Швырнул он ее морячку со словами:
– Не молитвы бы матери, не стал бы тебя спасать!
И удалился.
Так, ошарашенный внезапным появлением святителя Николая, он смог продержаться на брошенной доске, пока не пришла помощь. Но то, что это был сам Николай Чудотворец, он узнал уже позже от своей матери.
Старичок
– А вот и история про моих прабабушку и прадедушку, – начала свой рассказ моя приятельница. – Прабабушку звали красивым именем Христина, а прадедушку – Мартин. И если Христя – имя достаточно известное и встречается по сей день, то Мартинов, кроме своего прадедушки, я не встречала. Они были крестьяне, уроженцы Смоленской области, и родились еще в конце 19-го века.
К. Лемох. «Сестренка», 1890 г.
|
Хатки в их деревеньке были маленькие и близко-близко прилеплены друг к другу, земли мало, ну и наделы, соответственно, были небольшими. Семья небольшая по тем временам – всего четверо детей. И так как все находилось слишком близко друг к другу, то и от любой искры могло загореться сразу всё хозяйство. Мои не раз становились погорельцами. И когда была Столыпинская реформа, им дали подъемные, и они приехали в Западную Сибирь, в Омскую область, где и обзавелись своим хозяйством. И были очень счастливы и довольны. Земли вольной было много, только не ленись и работай.
Прадед мой завел столько скотинки, что даже бабушка моя удивлялась, зачем тятя, например, столько коней завел. Ведь они ему в хозяйстве без особой нужды, даже как тягловая сила. Но, видно, он так их любил и, наконец, смог себе позволить, что не удержался от соблазна иметь целый табун. Работали все много, сыновья подросли и были хорошими помощниками, но и прадед сам был еще крепким, как и его жена, в расцвете сил.
И вот подошла сенокосная пора. А корма надо было много. Хозяйство-то большое: кони, коровки, овцы. Вот они и косят на все свои стада. Бабушка находилась на стогу, укладывая граблями сено. Дед внизу, остальные – с ним рядом, и только успевают метать высушенную траву, поддавая ее наверх. Солнце в зените, жара стоит, пот глаза застит. И, видно, кто-то решил отойти: то ли попить кваску, то ли минутку передохнуть, то ли до ветру. Уж не знаю я, как так получилось, но оставлены были кем-то вилы, прислоненные к стогу сена, да кверху рогами.
Уж не знаю я, как так получилось, но оставлены были кем-то вилы, прислоненные к стогу сена, да кверху рогами
А тут время пришло обедать, и бабушка стала съезжать сверху вниз с копны сена. И наехала она прямо на эти вилы, практически усевшись на них. Картина была ужасной. В деревне той не было ни городских врачей, ни сельских лекарей, чтобы кто-то мог заняться ее лечением. Какие-то бабки, какие-то травки, может, и какие-то примочки – здесь все было бесполезно. И бабушке становилось все хуже и хуже, стало понятно, что она уже не жилец. Но ехать куда-то, да еще в сенокосную пору, да искать где-то докторов было поздно и не имело смысла. Да и не принято было в то время метаться. Решили, что попустил Бог такой случай, Бог и управит. Выживешь – хорошо, не выживешь – значит, так Ему угодно.
А. Архипов. «Посещение больной», 1887 г.
|
Солнце продолжало палить, и бабушку перенесли в амбар, где и попрохладнее, и полегче ей было доживать последние деньки, а может, и часы. Она стала терять сознание. И уже потом своим детям и внукам сама рассказывала: «Не знаю, – говорит, – то ли я спала, то ли бодрствовала, но зашел ко мне в амбарчик старичок маленького роста, седенький такой, с лысинкой, подошел и говорит: "Ну, что ты, Христина, разболелась… Господь хочет, чтоб ты еще пожила". И тут подул на меня, да так, что я прям почувствовала дуновение. Такое легкое по всему телу пронеслось. И всё. Только потом я сообразила, кто ко мне приходил».
Дедушка исчез, а бабушка-то глаза открыла, понять ничего не может. Но именно с того момента она и начала поправляться. Поправилась и еще долго-долго прожила. Отошли бабушка с дедом в мир иной уже к 60-м годам, пережив и становление советской власти, и Великую Отечественную войну, и было им обоим по 90 лет.
Веревка в море
День был жарким, даже слишком. Для отцов из Сибири Израиль своим климатом стал серьезным испытанием. Кто-то из них даже пытался отказаться от поездки, боясь изнуряющей жары, но владыка сам оплатил путевку и настоял на паломничестве. Позади – Бен-Гурион, а перед ними – Средиземное море, сверкающее бликами солнечных лучей. Под ногами – горячий песок и кругом – нестерпимо палящее солнце. Группа рассыпалась по пляжу, часть паломников уже плескались в горячих волнах. В Израиле – +37 градусов воздуха и +37 – воды.
– Пойдемте в более укромное место, – предложил протодиакон Илия, в прошлом – спортсмен и знающий Израиль как свои пять пальцев. Ему приходилось возить паломнические группы без путевок по два раза в год.
спасает утопающих
Остальные отцы, доверившись знатоку, направились за ним. Они прошли пару кварталов и оказались в безлюдном месте. Вместо пляжа по берегу выстроились огромные камни, явно оставшиеся от линии береговой защиты. Море оставалось спокойным, все так же искрилось на солнце, и отцы, скинув подрясники, смело ринулись за облегчением от нестерпимого зноя в ласковую волну.
Отец Дионисий был крупного телосложения, но горой мышц, как отец Илия, не обладал. И наплававшись вволю, решил повернуть назад первым. Но не тут-то было. Плывя изо всех сил, он вдруг почувствовал сопротивление воды и понял, что нижним течением его несет в море. Берег начал удаляться, и первое, что пришло в голову, – «не паниковать». Долго борясь с волной, он чувствовал, что силы на исходе. Оставалось одно – помощь свыше. И он возопил всем своим сердцем: «Господи, помилуй, святой Никола, помоги!» И тут же он увидел болтающуюся с берега веревку в паре метров. Что было сил он устремился к ней и, ухватившись, начал движение назад. Сопротивление морского течения было такой силы, что пришлось обмотать веревкой свою правую руку и, благодаря ей, медленно передвигаться.
Он возопил всем своим сердцем: «Господи, помилуй, святой Никола, помоги!» И тут же он увидел болтающуюся с берега веревку в паре метров
Силы истощились, мышцы стали как камень, тело уже не слушалось. И только в момент полного изнеможения, когда мелькнула мысль: «Всё, сил больше нет, что будет, то будет», когда измученный борьбой со стихией отец Дионисий смирился с тем, что пойдет ко дну, он ногами вдруг почувствовал гальку. Это сразу придало ему сил на последний рывок, и он практически выполз на берег. Он понимал: если с кем случилась та же беда, он не в состоянии помочь. А беда случилась со всеми. Когда все милостью Божьей выползли на берег, то долго молчали, и только легкие, подобно кузнечным мехам, набирали воздух для измотанного морем тела. Молчал и отец Илия, как профессиональный спортсмен, не знавший ранее поражений ни на суше, ни в воде.
Кто знает, что ждет наших отцов в будущем, а эта история послужит им в назидание. Но только море на этот раз может оказаться житейским.
17 декабря 2024
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.