Изучаем Священное Писание. Книга Деяний. Часть 5

Часть 4.

Друзья, мы продолжаем наши беседы по книге Деяний святых апостолов. Остановились мы на второй главе, на сорок втором стихе. 

1.jpeg

Жизнь первой христианской общины заметно отличалась от нашей. Конечно, корень христианской жизни – это Литургия, молитва. Это все остается до сих пор. Взять желудь и дуб. Дуб – это желудь? И да, и нет. По природе да, потому что дуб вырастает из желудя. Но по внешнему виду нет, они очень непохожи. Вот так и Церковь современная по сравнению с Церковью первой. Это одна и та же Церковь, в ней Тот же Дух Святой живет, те же цели, те же задачи, но внешность может очень отличаться, причем кардинально. 

Мы с вами сейчас прочитаем про «христианский коммунизм», когда у людей было все общее. Сейчас это невозможно представить, просто невозможно, но такое состояние Церкви долго и не продолжалось. Мы это обсудим. 

Также мы прочитаем о том, чем занимались верующие в то время, – это очень интересно. Это вообще очень важный вопрос: что делать верующему? Чем заниматься? Вот приходит человек в Церковь, – чем ему заниматься, как менять свою жизнь? 

Я помню первые годы воцерковления. Начал ходить в храм. Мне сказали: «Вот молитвослов, читай утреннее и вечернее правило». Я постепенно освоил утреннее и вечернее правило. Потом: «Что еще делать?» – «Надо ходить на службу в субботу вечером и в воскресенье утром». Тоже постепенно освоил. Потом: «Надо исповедоваться». Исповедался. «Причащаться» – причастился. «В праздники надо ходить в храм». Стал ходить. «Надо в паломничество съездить». Поехал в паломничество. «Прочитать надо то-то, то-то, то-то». Читал, много читал. А потом? А дальше что?

Я помню, что доставал священников этим вопросом. Говорю: «А что мне делать еще?» Священник, который был моим духовником, которого я мучил постоянно вопросами, прятался от меня. Но я его находил и спрашивал: «А что еще делать?» Он говорил: «На службу ты ходишь?» – «Хожу». – «Утром-вечером молишься?» – «Молюсь». – «Ну молись еще днем». Я говорю: «Как?» Он: «Ну читай какие-то молитвы, читай Символ веры, например. Хочешь? Знаешь Символ веры? Ну, читай». Я читал. Но ощущал, что мне как бы мало. Чтения молитв и хождения в храм было мало.

И пока я не попал к отцу Андрею Ткачеву на приход, я вообще не понимал, что еще делать. Отец Андрей открыл христианство под другим углом, когда ты активно участвуешь в жизни прихода, какие-то проекты миссионерские делаешь. Христианство активное, христианство служения. 

Например, ты активно участвуешь в богослужении. Были случаи: идет служба, отец Андрей сам выходит на середину храма, Шестопсалмие читать. Увидел меня среди прихожан. «А давай ты почитаешь». Встаю читать. Или: «На клиросе мало людей, пойдите кто-то, попойте». Прихожане идут и поют, читают. Он развивал в нас какую-то активность не только вне богослужения, а и на богослужении тоже. Это было очень интересно. 

2.jpeg

И вот, собственно, чем занимались христиане в первой Церкви, когда еще не было такого богослужения развитого, как сегодня? Когда службы еще не сложились вечером, утром, каждый день? Когда еще ничего из устава не сформировалось? Что же они делали? 

Читаем с сорок второго стиха.

2. 42 И они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба, и в молитвах. Вот перед нами несколько очень важных занятий: учение апостолов, общение, преломление хлеба и молитвы.  

Учение апостолов – как его себе представить? Апостолы собирали народ и учили. Вот если сегодня себе представить учение апостолов, как можно эту практику осуществить? Как нам учиться у апостолов? Это какие-то образовательные проекты, встречи с катехизаторами, миссионерами, священниками. Разговор о вере, углубление знаний о вере. Апостолы работали с уже крещеными людьми. 

Тут по тексту крестилось 3000 человек, и с ними апостолы потом беседовали. В любом городе, в котором апостолы основали общину, они крестили людей, оставались и подолгу там беседовали. Допустим, апостол Павел говорит в прощальной беседе с пресвитерами Эфеса: «Я три года день и ночь непрестанно учил каждого из вас», еще и прибавляет «со слезами». Кстати, это интересно. Если просмотреть послания апостола Павла, то их все прочитать можно где-то за пять часов. А апостол учил этих людей три года. Очевидно, он там больше сказал, чем написал. 

Когда была создана община в Антиохии, то Варнава и Савл, будущий апостол Павел, собирались там и целый год учили крещеных людей. «Целый год собирались они в церкви и учили большое число людей. И ученики в Антиохии стали называться христианами» (Деян. 11: 26). Так говорит книга Деяний. Это была нормальная практика в Древней Церкви: либо учили долго перед крещением, либо крестили и потом просвещали, наставляли, катехизировали. 

В идеале христианское предание должно распространяться следующим образом: первыми должны идти миссионеры. Это те люди, которые говорят ничего не знающим еще людям о Боге, о Христе, о вере, о спасении. «А вы знаете, что на землю приходил Бог, что Он воплотился, что Он пострадал за наши грехи, что Он воскрес и что Он создал Церковь» – и т. д. И за ними, за миссионерами, идут катехизаторы, которые продолжают углублять знания этих, уже крещеных, людей. 

3.jpeg

И вот третья ступень: «погружение в христианское предание». Третий уровень – это уже богослужебный. Конечно, богослужение – это то, в чем христианин должен быть с самого начала, но углубление духовного опыта, церковной жизни происходит прежде всего в литургической практике, в богослужении. Поэтому практика христианизации должна происходить в такой последовательности: миссионеры, катехизаторы и потом уже священники (имеется в виду богослужение). Но бывает по-разному. Бывает, сначала крестили и потом уже просвещают. Но эти три компонента должны быть обязательно в том или ином порядке.

Второе занятие из тех, которыми занимались первые христиане, – общение. Слово «общение» имеет много толкований. Некоторые понимают общение как человеческое общение, то есть люди общались, разговаривали, узнавали друг друга. Общины пока были маленькие, сравнительно небольшие. Но есть и другое значение слова «общение». Златоуст пишет: «Ибо, приобщаясь, мы не только делаем себя участниками и сообщниками, но и соединяемся со Христом. Как тело Христово соединено со Христом, так и мы через этот хлеб соединяемся с ним».

Святые отцы Таинство Причащения иногда называли общением, Таинством общения. То есть данное слово может быть указанием на литургическую практику. И еще одно значение: общение как общение средств, то есть милостыня. 

Как вы думаете, если вот эти три смысловых акцента этого слова применить к нашей реальности, чего нам не хватает сегодня? Вот что у нас есть, а чего у нас не хватает? Да, взаимопомощи. Почему-то это гораздо более распространено у протестантов, чем у нас. Даже обидно. У нас социальное служение, служение милосердия только-только начинает развиваться в Церкви, и пока еще на очень слабом уровне. 

Допустим, человек из общины вдруг пропал, пару недель не ходит. У нас нет такого, чтобы звонить, спрашивать: «А ты где?» – «А я заболел». 

Люди не должны убегать после службы. Они должны общаться, куда-то идти, у них должны быть общие интересы

Если с членом из общины что-то случилось, община должна быть в курсе, чтобы привезти человеку продукты, навестить или еще как-то помочь. Но чаще всего мы все разъединены. Приходы так и не переросли в общины. Приход – это пришли, помолились, ушли. А община – это некий организм, в котором клеточки общаются друг с другом, знают друг друга, помогают друг другу и как-то вместе развиваются. Где появляется такая община, все сразу говорят: «О-о-о, как замечательно!» А ведь так должно быть везде, это ведь норма христианской жизни. 

Вот был у нас на проекте «Говорим» отец Андрей Щенников, настоятель храма мученика Антипы Пергамского. Это один из самых сплоченных молодежных приходов в Москве. Вот там есть эта община. И это рассматривается как что-то уникальное. Но так должно быть в каждом храме. Люди не должны убегать после службы. Они должны вместе где-то общаться, куда-то идти, у них должны быть какие-то общие интересы. Я помню, что мы в нашем храме в Киеве, в котором отец Андрей Ткачев был настоятелем, проводили воскресный день вместе до вечера, иногда до позднего. Чаепитие, потом куда-то шли, на какие-то концерты могли ходить или осуществляли волонтерские проекты – главное, были вместе. Всю неделю все заняты, и в воскресный день как-то хочется расслабиться, но как-то не греховно, и в то же время чему-то научиться. Так мы и пытались проводить воскресный день.

4.jpeg

У нас есть воскресные школы, но они – не панацея. Как говорят: «Каков поп, таков и приход». Очень много тут зависит от харизматического лидера, от того, как священник работу поставит, какой коллектив у него, какие на приходе другие священники. 

От мирян тоже многое зависит, от их активности, потому что нам тоже надо «теребить» духовенство, подходить с какими-то предложениями, проектами, активностями. «Батюшка, давайте это сделаем, а давайте то, я могу вот такое, у меня есть диплом катехизатора». И батюшка, даже если он не поможет, по крайней мере, не будет мешать. Он благословит, скажет: «Хочешь – делай». И нам надо мирскую активность развивать. А пока проблема остается. Ведь за пределами Литургии еще что-то есть: общение, любовь, помощь, милостыня, дружба.

2: 42 И они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах. Преломление хлеба, как вы думаете, что это? Просто еда или что-то большее? Конечно же, мы чувствуем, что этот термин указывает на Евхаристию. Протопресвитер Николай Афанасьев разбирает, чем может быть преломление хлеба и приводит несколько гипотез. Одна из них: это просто трапеза. Но трапеза у евреев все-таки имела религиозный характер. У христиан она тоже имеет религиозный характер: мы молимся перед едой и после еды. Вкушение пищи имеет мистическую составляющую. И на востоке в древности вкушать с кем-то пищу означало очень близко духовно общаться с этим человеком. Не ели с кем попало. 

Мне рассказывал один знакомый. Они заблудились с супругой в какой-то арабской стране. Там была какая-то экстремальная ситуация. Пустыня, ночь, стоит какой-то шатер. Они подсели к арабам, арабской трапезе. И те как-то не разобрали, думали, что это свои. И поели с ними. А потом арабы поняли, что перед ними иноверцы. Но поскольку они уже разделили с ними трапезу, то принимали их дальше, как своих. Потому-то и апостол Павел пишет про развращенного человека: «С таким даже и не есть вместе» (1 Кор. 5: 11). Это культура той эпохи. Есть вместе – значит признавать другом и близко духовно общаться. 

Сегодня люди читают эти слова и думают: «А как это сейчас исполнить: “с таким даже и не есть вместе”? Как узнать, кто с тобой сидит рядом в столовой? Неужели надо спрашивать: “Ты как веруешь? Ты не еретик? А ну-ка Символ веры прочитай”».

Абсурдно звучит, да? У нас сегодня другая культура, в том числе культура питания, другое отношение к еде. Когда в кафе зашел позавтракать – улыбнись узбеку, который рядом сидит, перекрестись и ешь. Мы уже не применяем апостольские слова так прямо, потому что у нас сегодня другой культурный контекст. 

Да, это может быть просто трапеза. Но, опять же, у древних христиан вот эти агапы, трапезы, как правило ночные, переходили в Литургию. Христиане ели, общались, проповедовали и потом преломляли хлеб с особыми молитвами, и вкушали Тело и Кровь Христовы. Потом опять ели. Поэтому преломление хлеба может означать братскую трапезу и Евхаристию вместе. 

5.jpeg

Есть замечательная книга историка, новомученика Петра Соколова «Агапы, или вечери любви, в древнехристианском мире». Он там объясняет, как это могло быть.

И четвертое занятие древних христиан – молитва. Итак, первые христиане пребывали в учении апостолов, общении, преломлении хлеба. По сути, речь идет о всей христианской жизни. Молитва, общение средств (милостыня), человеческое общение, общинная жизнь, катехизация (образование), научение в Церкви, Литургия… 

Некоторые толкователи смотрят на этот стих и говорят, что речь идет о составляющих древнего богослужения: учение апостолов, общение, преломление хлеба и молитва. Что ж, может быть. Например, если посмотреть на современную Литургию, сколько в ней частей? Классически три: проскомидия, Литургия оглашенных, Литургия верных. Если посмотреть на первые две части, – это же вероучительные части. Там читается Евангелие и Апостол и должна звучать проповедь. Вот и учение апостолов, о котором говорится в Деяниях.

Когда отец Андрей Ткачев был главой миссионерского отдела Киевской епархии, то он собирал священников и говорил, что нужно проповедовать не только на Евангелие, но и на Апостол. 

Но вернемся к тексту Деяний. Возможно, перед нами модель древнего богослужения: учение, общение, преломление хлеба и молитвы. 

Мне кажется, нам сегодня в Церкви не хватает еще общения как такового, просто братства. Как говорила одна моя знакомая: «Людскости нам не хватает». Почувствовать тепло другого человека рядом с собой, пообщаться. Это же так интересно – узнавать новых людей. Церковь для человека должна быть семьей. И человек должен с семьей приходить в храм в воскресенье. Или если у человека нет семьи, тем более. Тогда Церковь для него вообще должна быть домом. Потому что некоторые ходят в храм десять, двадцать, тридцать лет, – кромешно одинокие. Вот как это может быть? Ходит в храм и одинокий. Нехорошо. Как видите, у древних христиан по-другому было. 

2. 43 Был же страх во всякой душе. Какого рода это страх? Мы понимаем, что не какой-то животный, а такой благочестивый страх, благоговейный. Такой страх, когда чудо какое-то происходит. Страх как благочестие. Вообще страх в Священном Писании – это понятие положительное, а не отрицательное. «Начало премудрости – страх Господень», – говорит Давид (Пс. 110: 10). Страх Божий – это добродетель. 

6.jpeg

«Там, где страх, там нет любви», – говорит апостол Иоанн Богослов. Но это он говорит как раз-таки о страхе рабском, сравнивая его с высшей любовью, любовью к Богу. А вообще любовь и страх могут сочетаться. Допустим, ребенок побаивается папу, но любит его. Побаивается в смысле огорчить папу, а не панически его боится. Страх Божий – это важная добродетель, которую следует просить у Бога. Страх Божий как некое чувство Бога, трепет перед Ним, богобоязненность. Христианин боится нарушить отношения с Богом, омрачить их грехом. Мы же боимся всего чего угодно, только не грешить. Но должно быть все наоборот. Как это говорят: «Не боюсь я никого, только Бога моего, и не верю никому, только Богу моему». 

2. 44 Все же верующие были вместе и имели все общее. Вот она, эта первозданная христианская общинность. Как говорил Маяковский: «Все общее, кроме зубных щеток». Большевики, кстати, тоже хотели такое сделать такое квазихристианство. Но чем это закончилось, мы знаем. 

Христианин боится нарушить отношения с Богом, омрачить их грехом. Мы же боимся всего чего угодно, только не грешить

«Все верующие были вместе, и имели все общее». И дальше говорится, что имеется в виду. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. Вот такой «христианский коммунизм». Конечно, это не продлилось долго. И о том, когда это закончилось, мы с вами прочитаем в пятой главе, где будет говориться про Ананию и Сапфиру. Когда они уже продали имение, но решили тысчонку-другую оставить себе. Мало ли, на черный день, как говорится. 

Конечно, человек не может выдержать жизнь без своего имущества, и даже эта первозданная христианская Церковь не смогла. Да и не в этом смысл христианства. А мотивация первых христиан понятна – они думали, что конец света вот-вот. Поэтому такая была рефлексия: если Второе пришествие со дня на день, то действительно, какой смысл иметь что-то свое? 

Да, это очень яркие эсхатологические ожидания. «Эсхатос» – конечные судьбы мира. Христианство первого столетия – это постоянное ожидание конца. И поэтому сама вера первых христиан была тесно связана с этими апокалиптическими ожиданиями. Вот поэтому-то христиане так легко отдавали имущество, ведь они же еще не понимали, что вся эта история продлится очень долго.

Апостол Петр во втором своем послании объясняет, почему время идет, а Христос все не приходит. Петр вынужден объясняться, потому что уже во времена Петра были люди, которые спрашивали: «Где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же» (2 Пет. 3: 4). И Петр отвечает: «Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Пет. 3: 9). Сам Христос же сказал: «Не ваше дело знать времена или сроки» (Деян. 1: 7). То есть ждите и просто делайте то, что должны делать всегда.

7.jpeg

2. 45 Продавали имения, всякую собственность разделяли всем, смотря по нужде каждого. Как это работало? Очевидно, люди все продавали и отдавали на нужды христианской общины. А кто были руководителями общины? – Апостолы. Но вот дальше мы с вами будем читать (в третьей главе), что когда Петр и Иоанн исцеляли хромого человека у храма, хромой посмотрел на них с надеждой получить милостыню, а Петр сказал: «Серебра и золота нет у меня, но то, что имею, даю тебе», – и исцелил его, то есть апостолы не брали себе деньги общины. 

Так что этот первохристианский порыв – это совсем не коммунизм. Внутреннее содержание другое. Здесь ожидание конца света и жизнь в ожидании конца. Но такое состояние быстро закончилось. Во-первых, все поняли, что это все надолго, а во-вторых, человеческие страсти никто не отменял. Начались недоразумения.

Первохристианский порыв – это совсем не коммунизм. Это ожидание конца света и жизнь в ожидании конца

Пытался осуществить эти идеи и святитель Иоанн Златоуст в 4–5 веках. Когда он вступил на патриарший престол, первое, что он сделал, потратил в считанные дни всю казну. Все, что копили на храмы, какой-то мрамор, другие дорогие материалы, он все потратил на бедных, построил им ночлежку. В общем, ни новых храмов, ни куполов, ничего не было. Потом, он сам жил очень аскетично. Когда к нему приезжал епископ, святитель кормил его гороховым супчиком, который сам ел. Находились владыки, которые говорили: «Я тебе припомню этот гороховый суп». Ну и припомнили же. Златоуста осудили и отправили в ссылку, где он и умер. Осудили свои, епископы.

К чему это я вспомнил? У Златоуста как раз была такая идея – сделать все имущество церковным и уделять каждому по нужде. Он и в проповедях озвучивал эту идею постоянно. Говорил: «Богатые, отдавайте всё в Церковь. Это не ваше. Это Божие. Вы просто пользуетесь этим. Если не пользуетесь праведно, будете осуждены, а праведно – это раздать все и следовать за Христом». Поскольку Златоуст сам это сделал, он легко об этом говорил. 

Это, конечно, столкновение чистого Евангелия с ветхозаветным духом мира сего. В этом столкновении Евангелие потерпело фиаско. Потому что для того, чтобы воплотить в жизнь эти идеи, все должны быть святыми. А Златоуст хотел весь Константинополь сделать вот таким, чтобы все богатые всё отдавали, а Церковь заботилась о бедных, и все имущество было достоянием Церкви. Но это, конечно, абсолютно нереально. Потому что в Церкви тоже страстные грешные люди. И богатство в Церкви тоже может испортить. Власть портит обычных людей, а власть духовная, представляете, что может сделать с человеком? А тут еще и богатства. 

Златоуст жил в то время, когда Церковь впервые столкнулась с опасностью обогащения. Ведь до этого никогда не было такой опасности. Первый, второй, третий века – это гонения. Четвертый век – Церковь постепенно становится имперской, и именно тогда, когда православие становится государственной религией при Феодосии Втором, Златоуст вступает на патриарший престол. И Златоуст увидел, сколько будет проблем из-за богатства в Церкви. С одной стороны, Церковь получила доступ к доходам империи. Стали строить огромные монументальные храмы в Иерусалиме, в Константинополе, везде. С другой стороны, Златоуст увидел, к чему это может привести, как человек может ломаться, портиться под влиянием денег. Поэтому он сразу избавлялся от денег, тратил их на благотворительность. И другим советовал.

8.jpeg

У меня был знакомый иеромонах, блаженная душа. Как-то я пономарил у него в храме и занес в алтарь деньги, которые какие-то люди передали на поминовение. Он увидел деньги и как закричит: «Деньги в алтаре! Вон отсюда! Ты что, это святое место!» Я тогда вспомнил про Златоуста и его характер.

2. 4546 Продавали имения, разделяли всем, смотря по нужде каждого, и каждый день единодушно пребывали в храме. В каком храме? В Иерусалимском. Каждый день пребывали в храме, то есть ходили на молитву в Иерусалимский храм.

Возникает вопрос, а почему они ходили в Иерусалимский храм, если завеса в Иерусалимском храме уже порвалась, помните? Ведь это обозначало ненужность иудейского богослужения для христиан. Всё старое прошло, теперь всё новое. 

Да, христианство – это новая религия. Но первое христианство было иудео-христианским. Апостолы соблюдали все правила закона и в тоже время служили Литургию, проповедовали Евангелие и старались жить по-христиански. Вот этот гибрид, иудео-христианство, просуществовал до разрушения храма в 70-м году. Потом он перестал существовать уже как феномен, поскольку был связан именно с Иерусалимом. Там была эта иудео-христианская община, возглавляемая апостолом Иаковом, братом Господним. А после него, как говорит предание, епископом Иерусалимской общины стал Иуда, брат Господень. И все эти люди были поборниками закона. 

Когда Павел приходил в Иерусалим, ему говорили: «Все здесь ревнители закона», – то есть будь осторожен. Его же из-за якобы неисполнения закона чуть не убили сами иудеи. Но и Павел, и другие апостолы ходили в Иерусалимский храм. И вся община христианская была иудео-христианской. Хотя, если вы посмотрите наших толкователей – Златоуста, Феофилакта и других, – они высказывают предположение, что апостолы понимали, что это не нужно, но ходили в храм и все соблюдали ради иудеев, чтобы их не соблазнить.

Первохристианская радость и простота сердца есть и сейчас. Но добавился плач о грехах, особые труды по изменению жизни

И каждый день единодушно пребывали в храме, преломляя по домам хлеб. Опять же, вот эта агапа, Евхаристия, или трапеза вместе с Евхаристией. Принимали пищу в веселии и простоте сердца. Веселье и простота сердца – характеристика первого христианства. Как видите, покаянная черта, так свойственная нашему времени, еще не так выражена. 

Сейчас православие – это покаянная религия, аскетическая. Кто-то скажет: это непохоже на христианство первого века. Первый век – это другое время было, его невозможно вернуть. Так, как у нас сейчас есть, вот так и должно быть. Это некая интуиция Церкви. Как христианину ощущать себя сегодня? Первохристианская радость и простота сердца – это есть и сейчас. Но добавился плач о грехах, особые труды по изменению жизни, какая-то боль, связанная с исповеданием христианства в этом мире, борьба со страстями, ощущение своей немощи. Это характеристики нашего современного христианства. 

9.jpeg

У первых христиан покаяние – это мощный перелом один раз в жизни. Сегодня так пытаются делать протестанты. Это хорошо, с одной стороны, но времена изменились. Человек исцеляется от греха медленно и тяжело. Не может быть это все на порыве, быстро и мгновенно. И многие протестанты это чувствуют, лучшие из них. Они чувствуют, с годами жизни в их общине, что улыбки, капустники, вся эта восторженность, и даже тщательное изучение Библии, – не делают христианином автоматически. Ты «радуешься» с братьями во Христе, а тебе плохо изнутри. И потом, когда они слышат, что в православии есть учение о страстях, они удивляются, они этого вообще не знают. У меня есть знакомые пасторы, и они не знают учения о страстях. Они этим не занимаются. Они Библию читают. А как человек грешит, что такое трезвение, как бороться с теми или иными группами грехов, они не знают. Когда они знакомятся с нашими книгами, они поражаются глубине православной аскетической практики. Многие приходят в православие, потому что находят настоящую духовность.

Реконструировать дух первого христианства невозможно. Другое время, другие люди, другая эпоха, другое настроение и другие дары Духа Святого. Потому что Дух Святой тоже обнаруживает Себя, дает понятие о Себе, свидетельствует о Себе тоже по-разному в Церкви в те или иные эпохи. А тут, в Деяниях, всё бурлит. Это новорожденная Церковь, молодая. «Веселие в простоте сердца», «хваля Бога и находясь в любви у всего народа». Вот такие хорошие они были, хорошие люди и хорошие христиане. Но потом начались гонения. Потом они уже не были в любви у всего народа. 

Часть 6.

Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4.

Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить